Князь в задумчивости бродил ПО берегу моря. Ему казалось, что вот-вот должно наступить долгожданное успокоение, обретение мира: он принял решение о выборе веры, Херсонес взят, и, несмотря на все уловки царей византийских, Анна приближалась к Херсонесу.
Но до сих пор не было вестей о его дочери Людмиле, и неизвестность терзала его.
Князь понимал, что Змей Горыныч унес Людмилу далеко за тридевять земель, что дорога туда длинна и трудна. Владимир был уверен, что Руслан вызволит Людмилу, ведь он любит ее, а любовь, как говорил ему Андрей – сила великая… Но от этого знания ему не становилось легче, и страдало его отцовское сердце…
– Не радуешься, князь? – голос апостола привычно прозвучал рядом.
– Не могу. Сердце мое тоскует по дочери. Не знаю, в плену она еще или уже вызволил ее Руслан. От этого и радоваться не могу.
– Город ты взял, Анна к тебе направляется, здесь храмы христианские, священники – не пора ли креститься? Ты ведь этого хотел?
– Да, этого. И хочу. Но пока не увижу дочь своими глазами, не смогу я этого сделать.
– Верь Господу, Владимир, уповай на помощь его. И тогда поможет тебе Спаситель, и всей Руси он поможет. Не сомневайся – и будешь спасен. А Людмила твоя жива, здорова, и не так далеко, как ты думаешь. Хочешь увидеть своими глазами? Смотри! – апостол указал Владимиру на далекий берег.
Повинуясь его руке, горизонт словно приблизился и раздвинулся. Владимиру открылась длинная песчаная бухта, с одной стороны которой спал черный вулкан, а с другой – в море уходил мыс, менявший свой цвет от темно-серого до изумрудного. Прямо у подножия вулкана Владимир увидел грот, в котором мертвым сном в хрустальном гробу спала Людмила. Попасть в грот можно было только по морю, и князь увидел, как Руслан, Ратмир, Рогдай и Фарлаф спешились, собираясь добраться до грота вплавь. Но не успели.
Море вспенилось, вскипело, и вышел из него на берег Змей Горыныч. Князь ужаснулся – такого страшного Змея ему еще не приходилось видеть.
Били разную нечисть русские витязи не раз, но этот Змей был страшен: огромный, дышащий огнем, с медными когтями на мощных лапах, покрытый твердой, блестящей чешуей, отливающей на солнце металлическим блеском, с огромными черными крыльями, закрывающими своим размахом солнце.
– Что, решили смерть лютую принять? – загрохотал над морем голос разъяренного Змея. – Так и быть, поиграю с вами напоследок! Прощайтесь! Недолго вам осталось!
Витязи подошли друг к другу, обнялись, затем сели на коней и ринулись на Змея с разных сторон. Они рубили его мечами, кололи копьями, но ничего не могло пробить его шкуру. Змей разъярился еще сильнее.
Он заревел таким диким рыком, что спящий вулкан задрожал и ответил ему, из его жерла мощный столб огненной лавы взметнулся в небеса, а затем кипящей рекой хлынул в море.
На мгновение Владимиру показалось, что из глубины вулкана, откуда вырвался огненный кипящий столб, раздался громкий человеческий вопль, словно одновременно от дикой боли и ужаса закричало много людей.
Взмахнул своими крыльями Змей, дыхнул огнем и замертво упали на песок храбро сражавшиеся Ратмир, Фарлаф и Рогдай.
Владимир видел, что Руслан еще держался, но он чувствовал, что силы его на исходе. Как ему хотелось в этот миг быть рядом с ним! Руслану была нужна помощь!
Князь увидел, что Руслан достал из-за пазухи серебряный крестик, сжал его в руке, закрыл глаза и обратился с молитвой о помощи к Спасителю.
Змей взвыл в дикой ярости, его рык громовыми раскатами гремел над морем, из пасти валил черный дым и вырывался огонь – чудище готовилось к последнему удару.
Руслан помолился, наклонился к своему верному коню и что-то прошептал ему на ухо. Конь прянул ушами и согласно заржал. Руслан потрепал его по холке и приготовился к последнему удару.
Сил у него почти не осталось.
Русский витязь отвел коня назад, пустил вскачь и из последних сил нацелил копье на Змея. Он думал только об одном: если он не победит Змея – его Людмила погибнет, а Зло вернется на Русскую землю. Руслан не мог допустить, чтобы жизнь его любимой, чтобы Земля родная стали жертвой кровожадного Зла.
И увидел Владимир чудо: над местом схватки разлился блистающий свет и рядом с Русланом, мчавшимся на чудище, появился сияющий всадник на белом коне. Его золотое копье вместе с копьем Руслана ударило Змея, пробило чудище насквозь и пригвоздило к земле.
Змей рванулся изо всех своих сил, но могучая рука чудесного воина крепко держала золотое копье, поразившее чудище. Змей взревел в последний раз, горы содрогнулись, море полыхнуло огнем, и багрово-черное зарево поднялось почти до небес.
Чудесный витязь обратил взор к небу и что-то прошептал. Свежий ветер пролетел над морем, словно кто-то подул с небес – и огонь угас. Море вспенилось, и осторожная водна вынесла из грота на берег хрустальный гроб.
Руслан спешился, подошел ко гробу и откинул хрустальную крышку. Людмила лежала в нем в свадебном уборе, как живая, даже румянец не покинул ее нежных щек, а губы все так же алели, как спелые вишни. Девушка дышала, но Руслан никак не мог ее разбудить. Витязь опустился рядом с гробом на колени и зарыдал, не стесняясь своих слез. Он не смог вызволить свою ненаглядную, не успел.
Чудесный воин подошел к лежащим на песке Рогдаю, Ратмиру и Фарлафу. Витязи лежали в беспамятстве, но, к счастью, были живы. Он по очереди прикоснулся к каждому, воины легче задышали, зашевелились, поднялись, подошли к Руслану и застыли рядом в скорбном молчании.
За долгий путь они успели сдружиться и полюбить этого мужественного, открытого человека, в чьем сердце было место и беззаветной храбрости, и состраданию, и любви. Сейчас они искренне сочувствовали другу в его горе.
Чудесный воин также подошел к Руслану и наклонился над ним.
– Ну что же ты, Руслан, неужто не соскучился по невесте? – тихо промолвил он.
– Соскучился, – прорыдал Руслан.
– Ну, так поцелуй…
– Поцеловать? – Руслан постарался взять себя в руки и вытер слезы.
– Конечно. Ты любишь ее, а она любит тебя. Вот и поцелуй…
Руслан вздохнул, подавил последнее рыдание, наклонился и поцеловал Людмилу поцелуем, в котором слилось все – страдание, любовь, отчаянье, надежда.
Людмила открыла глаза…
Море расступилось, и на берег длинной вереницей стали выходить люди: молодые, старые, мужчины, женщины, парни, девушки, дети, одиночки и целые семьи – все, кого Змей Горыныч уводил в полон. Теперь они были свободны.
Андрей и Владимир все так же стояли на берегу моря в Херсонесе, апостол снова взмахнул рукой, и горизонт вернулся на свое место, а далекий берег с витязями и поверженным Змеем скрылся из глаз.
– Теперь я спокоен, теперь уверен, теперь я все увидел своими глазами и знаю, на что способен твой Бог. Я узнал этого воина – это Георгий, победитель Змея, и я благодарен Христу за то, что он прислал его на помощь, – Владимир облегченно вздохнул. Он даже не заметил, что все то время почти не дышал.
– Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится, говорит Господу: «прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!»
Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы, перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение – истина Его.
Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень.
Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится:
только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым.
Ибо ты сказал: «Господь – упование мое»; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим;
не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему;
ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих:
на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею;
на аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона.
«За то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его, потому что он познал имя Мое.
Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его и прославлю его, долготою дней насыщу его, и явлю ему спасение Мое», – апостол произнес молитву просто, но с огромной внутренней силой и верой в каждом слове.
– Какие проникновенные, светлые слова, – прошептал Владимир. Пережитые волнения и чувства, которых он еще никогда не испытывал в своей жизни, пролились тихо катившимися чистыми слезами.
– Верь, князь, и по вере твоей будет тебе. Ты ведь душой уже принял Спасителя, но хотел подтверждения Его силы и славы. Не захотел довериться Ему, захотел подтверждение увидеть «своими глазами». Так ведь? – голос апостола был тих и мягок, но Владимиру казалось, что он громовыми раскатами звучит в небесах.
– Так…
– По вере твоей да будет тебе. Сейчас ты захотел «увидеть своими глазами», воочию. Увидел?
– Да…
– А нужно, чтобы открылись твои духовные очи.
– Но как это сделать? – отозвался Владимир. – Я не знаю! Я привык доверять только себе, своим братьям-богатырям, войску…
– Господь поможет тебе! Прими Его волю. Спаситель любит тебя. – Апостол положил руку на плечо Владимиру и заглянул ему в глаза. – Верь!
Владимир подумал, что незаметно и резко – в один взмах орлиного крыла, в один крик чайки – наступила ночь. Беззвездная. Черная. Бездна.
Он понял, что ослеп. И ужаснулся.
– Верь! – Прокатился громом голос апостола над Херсонесом. – И узришь!
Владимир покорился. Опираясь на руку Андрея, он опустился на песок, привалился спиной к уступу скалы и, словно с высоты птичьего полета, увидел…
…бабку свою, княгиню Ольгу – посылавшую ему с небес свое благословение…
…крещение Руси…
…троицу – богатырей русских Илью, Добрыню, Алешу – они показывали ему на сильные границы, защитившие со всех сторон Русскую землю…
…многие прекрасные церкви…
…претворение в жизнь мечтаний своих о счастливой жизни…
…смерть свою и рыдания народа над собой…
…раздоры и войны между сыновьями своими…
…кровавые человеческие жертвы, что тайно продолжали приносить языческим богам в лесных чащах…
…первых святых, канонизированных Русской Церковью – сыновей своих – Бориса и Глеба…
…монаха-воина Пересвета, пронзенного вражеским копьем – и в смерти победившим врага…
…Невскую битву и Ледовое побоище… кто с мечом к нам придет…
…Куликово поле…
…народное ополчение Минина и Пожарского, изгнание захватчиков…
…Полтаву…
…русских моряков, со слезами топивших свои корабли в севастопольской бухте, чтобы враг не прошел – и он не прошел…
…залитый кровью Малахов курган…
…1812…
…1917…
…падающие со стонами колокола церквей, разрушенные храмы…
…1941…
…вставай, страна огромная…
…1945…
…дружбу, братство народов, Русскую землю населявших…
…силу, мощь страны, поднявшейся из пепла…
…помощь, идущую от Русской земли во все стороны света…
…стройные, высокие храмы с золотыми куполами…
…святых, в земле Российской воссиявших…
Увидел князь, что еще много времени пройдет прежде, чем Русь станет единым государством – так, как ему грезилось.
Но также увидел он, что единство народа, объединенного безусловной любовью к Родине и одной милосердной верой Любви, придет намного раньше, и благодаря единству народа и воле его далеких, будущих преемников, Русская земля объединится.
А первый камень в основании единства Русской земли – как первый камень, заложенный при строительстве храма – заложит он, Владимир. Только объединив народ можно создать единое государство…
И содрогнулось сердце Владимира…
Содрогнулось от радости и страдания, от невыразимой любви к своей земле, своему народу, от желания видеть Русь счастливой и единой, сильной и мудрой…
И увидел он, что так и будет.
И просветлел лицом Владимир, и улыбнулся, и ушла из его сердца тоска, и наполнилось оно Светом, Любовью и Миром.
– Я вижу! Вижу… Прикажу подготовить все к крещению, – подумал вслух Владимир. – Андрей, ты ведь останешься со мной? Ты останешься с Русью? – спросил он апостола и, сам того не заметив, взял его за руку.
– Я всегда буду рядом с тобой, я всегда буду с Русской землей, – и Первозванный крепко пожал князю руку, словно скрепляя этим рукопожатием обещание вечной, истинной дружбы, помощи и защиты.
Стройные галеры, легко скользя по морским волнам, шли к Херсонесу – Анна становилась все ближе к своему будущему супругу. На двух галерах прибыла царевна со священниками, иконой Божией Матери, многими святыми мощами и многими другими святынями. Третья галера с вином для свадебного пира потонула во время шторма. Возможно, это был Промысел Божий – ведь известно, что византийские правители время от времени добивались своего при помощи яда.
Вот галеры пристали к берегу, на котором, казалось, собрался весь Херсонес – люди с восторгом встречали порфирородную принцессу, известную своей красотой.
Но в огромной, пестрой толпе, Анна сразу увидела его: молодой мужчина, в расшитом золотом одеянии, с короной на голове, в сопровождении свиты.
Владимир…
Анна с облегчением вздохнула: да, это он, тот незнакомец, которого она видела в своих снах. Он уже стал для нее близким человеком, она узнала его, и ее сердце, взволнованно забившись, подтвердило это знание. Может быть, и не так страшно будет ей в чужой земле, с незнакомыми людьми, культурой, укладом. И Первозванный поможет…
Владимир улыбался ей приветливой, солнечной улыбкой.
– Здравствуй, Анна, я рад тебе, – князь говорил по ромейски медленно, но понятно.
Владимир волновался – он не знал, как Анна отнесется к его слепоте. А ему так хотелось, чтобы эта голубоглазая, нежная красавица осталась с ним, мало того – не жертвенно согласилась исполнять свой долг, а – полюбила его и Русскую землю, чтобы и он, и Русская земля стали ей родными.
– Здравствуй, Владимир…
Анна волновалась – она всматривалась в это одновременно незнакомое и знакомое лицо, узнавая и не узнавая его.
Да, конечно, это он: сильный, улыбчивый, светловолосый, синеглазый. Глаза. Что с ними? Почему князь так странно смотрит на нее? Словно глядит не на окружающий мир, а внутрь себя?
– Я узнал тебя… Ты еще красивее и милее, чем во сне…
Князь протянул Анне руки ладонями вверх, и она доверчиво вложила в них свои пальцы.
– Я тоже тебя узнала… – Анна смутилась. Ей не хотелось, чтобы окружающие их люди дотронулись до сокровенного – того, что касалось только ее и Владимира. Ей хотелось это сохранить только для них двоих.
– Анна, я счастлив, что ты прибыла. Сейчас тебе нужно отдохнуть после тяжелой дороги. Для тебя построены палаты, тебе там будет спокойно и удобно. А позже мы поговорим с тобой… обо всем… – князь надеялся, что понял правильно нежелание принцессы говорить с ним при посторонних.
– Да, именно этого я и желаю… – словно отозвавшись на его мысли ответила Анна.
Со всеми подобающими почестями, под восторженные приветствия народа, Владимир проводил невесту, сопровождавших ее священников и свиту к палатам и оставил там отдыхать, а сам, в сопровождении двух своих воинов вернулся к себе: его волнение становилось все сильнее – князь все так же оставался слеп.
Принцесса расположилась в построенных для нее палатах, служанки помогли ей освежиться, расчесали ее длинные, отливавшие красным золотом волосы и уложили их в простую прическу, помогли ей надеть чистое платье. Наконец, они зажгли в покоях светильники, принесли ужин и оставили Анну наедине со своими мыслями.
Девушка подошла к открытому окну. Ночь в Херсонесе, или, как называли этот город русичи, – в Корсуни, была очень похожа на ее родные константинопольские ночи: то же черное небо, та же россыпь сияющих звезд, привычный запах ночных цветов, пение цикад.
– Мне нужно поговорить с апостолом, – подумала вслух Анна. – Мне нужен его совет.
– В чем тебе нужен совет, принцесса? Разве сердце тебе сегодня не все сказало? – Андрей стоял недалеко от ее окна у большого куста роз и с наслаждением вдыхал тонкий аромат.
Анна тихими, легкими шагами выскользнула из покоев, миновала спящих у дверей служанок и вышла во двор, к апостолу.
– Я не понимаю, что с ним, он меня видит и не видит… – поделилась своей тревогой с апостолом Анна. – Что с ним происходит? Как ему помочь?
– Во всем промысел Божий, Анна, – ответил ей апостол. – И в том, что Владимир пришел к мысли о единении Русской земли, что решил креститься и крестить Русь, что не как проситель, а как равный он примет крещение, и в том, что сейчас он видит только очами духовными. Он не видит сейчас тебя, ибо физическая слепота его настигла – не смог он во всем положиться на Спасителя, не смог ему полностью довериться и поверить всем своим сердцем. Вот и послал Господь ему испытание, чтобы уверовал Владимир безусловно. Примет крещение – начнет видеть, как прежде.
– А он знает об этом? – Анна сама не заметила, как сложила руки в молитвенном жесте.
– Нет, иначе не будет ему нужного урока.
– Прошу тебя, святой апостол, помоги ему.
– Как?
– Сообщи ему об этом. Не хочу я, чтобы он страдал, – в глазах принцессы заблестели слезы.
– Страданиями душа очищается, прозревает, учится милосердию.
– Прошу тебя, помоги ему, а я буду молиться Господу, чтобы смилостивился он над Владимиром и послал ему прощение и прозрение.
– У тебя нежное, любящее сердце, Анна… – улыбнулся ей апостол. – Дай Бог, чтобы ты полюбила Русь. Тогда и народ счастлив будет, и ты сама. Я бы очень этого хотел.
– Я тоже. – И Анна опустилась на колени у иконы Богородицы.
Владимиру тоже не спалось этой южной ночью. Несколько раз он уже шел к дверям, чтобы пойти к Анне и поговорить с ней обо всем… И каждый раз останавливался: он хотел дать возможность девушке успокоиться от пережитых волнений, освоиться на новом месте, привыкнуть к нему, привыкнуть к мысли о нем – о Владимире, ее будущем муже.
Да, конечно, они уже «встречались» во сне, в видениях, которые показывал им апостол. Но теперь, когда Владимир увидел Анну уже в Корсуни, дотронулся до ее теплых рук, его представления о ней стали осязаемыми, и он, закаленный в битвах непобедимый воин, чье сердце не знало страха, теперь с трепетом думал о том, как Анна отнесется к нему, как сложится их дальнейшая жизнь – если она будет.
Для себя князь решил, что, если Анна из-за его слепоты или по другой причине не захочет выйти за него – он не будет ее неволить. Хотя, представляя себе такой исход, Владимир испытывал такие сердечные муки, что не знал, как он будет жить дальше без этой знакомой незнакомки, уже ставшей для него родной.
– Она беспокоится о тебе, князь, – апостол с легким порывом морского ветра выступил из бездны ночи, и Владимир смог различить свет.
– Анна? Беспокоится обо мне? – переспросил Владимир.
– Да. И она попросила меня о тебе позаботиться, чтобы ты не страдал.
– Почему она беспокоится обо мне?
– У нее доброе, любящее сердце. И она просила, чтобы я передал тебе от нее следующее: «Ты будешь слеп до тех пор, пока не примешь крещение».
– Я знал… Я чувствовал… – Князь взволнованно зашагал по горнице. – Пусть византийские священники все подготовят. Я же – готов. И мое войско также примет крещение здесь, в Корсуни. Вернемся домой – и повелю я принять крещение всей Руси. Хочу любви, процветания, благоденствия родной земле. Я принимаю Любовь как основу всего – бытия, жизни семьи, жизни народа, жизни всего государства, всей Русской земли.
– С Богом, князь, – святой апостол осенил Владимира крестным знамением и растворился в тишине ночи.
Через несколько дней, на высоком склоне, в просторной базилике, овеваемой морским свежим ветром, свершился обряд крещения.
«Епископ же корсунский с царицыными попами, огласив, крестил Владимира. И когда возложил руку на него, тот тотчас же прозрел. Владимир же, ощутив свое внезапное исцеление, прославил Бога: «Теперь узнал я истинного Бога». Многие из дружинников, увидев это, крестились…
…Не знающие же истины говорят, что крестился Владимир в Киеве, иные же говорят – в Василеве, а другие и по-иному скажут…»
В Херсонесе, где каждый камень помнил святого апостола Андрея Первозванного, Владимир и Анна обвенчались.
Когда супруги двинулись домой, впереди великокняжеского поезда с частыми молебнами и несмолкающими священными песнопениями несли кресты, иконы, святые мощи.
И вот наступило утро Крещения.
«Собралось неисчислимое множество народа на указанный день и место. И сам великий самодержец со всем синклитом и освященным собором украсил присутствие великое сие действие и чудное позорище. При береге на плотах стоят облаченные священники и диаконы, река наполнена обнаженными людьми всякого возраста и пола: иные в воде по колено, иные по пояс, другие по шею – моются, купаются, плавают. Между тем читают крещальные молитвы; каждый при особливом погружении получает в крещение имя и помазание миром». И повелел князь повсеместно крушить языческих идолов: одни были сожжены, другие изрублены в щепы. Главного же идола – Перуна – приказал привязать к хвосту лошади, стащить в Днепр, молотя по дороге палками для публичного поругания, а затем, привязав камень на шею, утопить в реке. Так оно и кануло в воду – русское язычество. Со слезами и воплями провожали Перуна те, кому еще не открылся свет истинной веры. Видя, как ниспровергают языческих идолов, митрополит Киевский восклицал: «Капища разрушаются и церкви поставляются, идолы и иконы святых являются, бесы убегают. Крест грады освящает».
Прошло много лет…
Нежная душа царицы Анны отлетела к Господу в 1011 году. Владимир Святославович, любимый и любящий супруг, заказал для нее из Византии роскошный мраморный саркофаг изящной резьбы. Саркофаг был установлен в приделе Десятинной церкви Пресвятой Богородицы, построенной на месте гибели мучеников варягов-христиан Феодора и сына его Иоанна.
Когда великий князь русский Владимир через несколько лет преставился…
…«Узнав об этом, сошлись люди без числа и плакали по нем – бояре как по заступнике страны, бедные же – как о своем заступнике и кормителе. И положили его в гроб мраморный, похоронили тело его, блаженного князя, с плачем.
То новый Константин великого Рима; как тот крестился сам и людей своих крестил, так и этот поступил так же. Если и пребывал он прежде в скверных похотных желаниях, однако впоследствии усердствовал в покаянии, по слову апостола: «Где умножится грех, там преизобилует благодать». Удивления достойно, сколько он сотворил добра Русской земле, крестив ее. Мы же, христиане, не воздаем ему почестей, равных его деянию. Ибо если бы он не крестил нас, то и ныне бы еще пребывали в заблуждении дьявольском, в котором и прародители наши погибли. Если бы имели мы усердие и молились за него Богу в день его смерти, то Бог, видя, как мы чтим его, прославил бы его: нам ведь следует молить за него Бога, так как через него познали мы Бога. Пусть же Господь воздаст тебе по желанию твоему и все просьбы твои исполнит – о царствии небесном, которого ты и хотел. Пусть увенчает тебя Господь вместе с праведниками, воздаст услаждение пищей райской и ликование с Авраамом и другими патриархами, по слову Соломона: «Со смертью праведника не погибнет надежда».
Память о нем чтут русские люди, вспоминая святое крещение, и прославляют Бога молитвами, песнями и псалмами, воспевая их Господу, новые люди, просвещенные Святым Духом, ожидая надежды нашей, великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа; он придет воздать каждому по трудам его неизреченную радость, которую предстоит подучить всем христианам…»
В той же Десятинной церкви Пресвятой Богородицы появился еще один саркофаг – князя Владимира.
Анна и Владимир вместе крестили и просвещали Русь.
Вместе они были в жизни.
Вместе нашли и упокоение.
Святой апостол Андрей Первозванный издревле особо почитается на Руси – как ее небесный помощник, заступник и покровитель.