Не могу уделять много времени нашим несчастьям, так как договорился, что посещу особняк баронессы Демельзы с последними новостями. Нельзя сказать, что я не размышляю на некоторые удручающие темы, пока пересекаю городишко. Неожиданное поражение Макри разрушило мою систему ставок. У меня все еще имеется ставка на ее победу в соревновании, но нет денег ставить на каждый отдельный матч. Макри должна сражаться еще четыре раза. Я по-прежнему уверен, что она способна побить следующих соперников, но у меня останется кислый привкус во рту, если не сумею сделать ставку.
Что касается пропавших чертежей Арикдамиса, то это еще одна задачка, к которой мы еще даже не приступали. Лисутарида убеждена, что их похитил Ласат и намеревается использовать для ее посрамления. Она, вероятно, права, но мы не можем решить, что с этим делать. Нельзя открыто обвинять его в краже. Считаю, что неплохо было бы проникнуть в его особняк и поискать там, но у такого сильного колдуна, как Ласат, есть уйма защитных чар для отваживания воров.
Служанка открывает дверь и ведет меня к баронессе. Демельза разодета, как подобает для приема гостей, то есть, облачена в платье и драгоценности, чья стоимость превышает мой годовой заработок. Она встает, чтобы поприветствовать меня.
- Опаздываешь.
- Был занят на соревновании.
Она не спрашивает, как оно прошло, что является для меня облегчением.
- Моя семья приглашена завтра на обед к барону Возаносу, - сообщает она мне.
Недоуменно гляжу на нее.
- Моя дочь отказывается идти. Очень щекотливая ситуация. Тебе удалось что-то выяснить?
- Зависит от того, что ты понимаешь под 'что-то выяснить'.
- Ты можешь убедить Мерлиону, что ее подруга не была убита? И что у нее нет причин для беспокойства?
- Это то, чего ты ждешь?
- То, на что я надеюсь, - говорит баронесса.
Замечаю соблазнительную бутылку вина на столе. Баронесса не предложила мне ни капли. Возможно, это ниже ее достоинства.
- Думаю, вполне возможно, что Алцетен была убита. Что должно означать, у твоей дочери есть причина для беспокойства.
Демельза приходит в ужас.
- Неужели ты серьезно?
- Я опросил людей в Королевском Архиве и не убежден, что они говорят правду. Думаю, их вынудили держать рот на замке. Уговорили или же подкупили.
- У тебя есть доказательства?
- Нет.
- Вообще никаких?
- Нет.
- Значит, я должна допустить, чтобы моя семья погрузилась в хаос из-за твоего смутного подозрения?
Пожимаю плечами.
- Ты не обязана чего-то допускать. Это твое дело. Но ты просила меня выяснить, правдивы ли опасения Мерлионы, и есть основания, что да.
Демельза садится, весьма обеспокоенная.
- И что же мне сказать мужу?
- Получается, он не знает, что ты меня наняла?
- Нет. И не будет рад узнать, - баронесса мотает головой. - Фракс, ты действительно уверен насчет этого? Раз Мерлиона в опасности, то я должна защитить ее, но это создаст ужас сколько трудностей.
- Думаю, в смерти Алцетен есть нечто подозрительное. Означает ли это, что Мерлиона тоже в опасности, нельзя сказать с уверенностью. Это могло бы и не касаться твоей дочери. Она могла просто оказаться там в неудачное время. Но твоя дочь и впрямь считает, что повозка пыталась сбить и ее тоже, поэтому, на мой взгляд, тебе следует серьезно отнестись к этой угрозе.
Демельза протягивает руку, берет бутылку и наполняет вином два серебряных бокала. Один передает мне.
- Что мне теперь делать?
- Держи Мерлиону в безопасном месте вдали от чужого глаза, пока я продолжаю расследование.
- А что если ты ничего не выяснишь?
- Выясню, - говорю я и одним махом допиваю свое вино. - Мне нужно будет поговорить с отцом Алцетен. Так понимаю, он важный чиновник.
- Цетенос? Довольно важный, наверное.
- Не дашь ли мне рекомендательное письмо? Оно облегчит мне жизнь.
Баронесса колеблется.
- Если дам, скоро все узнают, что я наняла тебя для расследования.
- И в чем проблема?
- Главный королевский дворецкий уже проводил расследование. Твой найм как бы намекает, что я не доверяю ему.
- Он все равно вскоре узнает, потому что с ним я тоже потолкую.
Брови баронессы тревожно хмурятся.
- Я мог бы обойтись и без рекомендательного письма.
Баронесса на миг задумывается.
- Не могу подвергать опасности жизнь своей дочери из-за страха перед скандалом.
Она хлопает в ладоши, и слуга спешит в комнату.
- Принеси пишущие принадлежности, - говорит она. - И мою деловую печать.
Возвращаясь в дом Арикдамиса с рекомендательным письмом Демельзы в кармане, я прохожу мимо 'Развеселого бандита', привлекательной таверны с льющимися из-за ставен светом и музыкой. Менестрели наигрывают энергичную застольную песню. Можно услышать, как толпа стучит пивными кружками, присоединяясь к припеву. Вздыхаю. Для меня не было бы ничего лучше, чем приобщиться к застольной песне и влить в себя несколько кружек пива. К несчастью, у меня за душой ни гурана. Пеняю на эту несправедливость и медленно бреду по дороге. Домой я не спешу. Арикдамис несчастен с тех пор, как его чертежи пропали, да и Лисутарида не лучше. Надеюсь, Макри прекратила рыдать.
- Черт побери, - говорю я громко. - Не рыдать - было ее единственным хорошим качеством. И что мне ей теперь говорить?
Макри известно, что я не выношу женских слез. Мы это уже обсуждали. Меня б не удивило, если бы Лисутарида последовала ее примеру. Весь день напролет она была несчастна, словно ниожская шлюха. Я немного смягчаюсь при мысли о погребах Арикдамиса. Они несколько опустели с тех пор, как я получил к ним доступ, но, возможно, мне удастся найти там пирог-другой и бутылочку эльфийского вина. Если повезет, смогу утащить их в свою комнату, ни с кем не столкнувшись.
- Возможно, все будет не настолько плохо, - бормочу я, возясь с ключом в непривычном замке. - Может, они взяли себя в руки.
Вхожу в дом и чуть ли не спотыкаюсь о Лисутариду, которая валяется на полу. Очевидно, она не взяла себя в руки. По крайней мере, она вроде бы не рыдает. Переднюю заволокло своего рода плотным туманом, который может быть создан лишь самым заядлым курильщиком фазиса.
- А, Фракс. Мой главный советник. Главный советник, битком набитый отличными советами. Что Фракс ни посоветует, все только к лучшему. Он мой главный советник, в конце концов.
- Что-то не так?
Лисутарида с трудом принимает сидячее положение.
- Я - посмешище для всех, и становлюсь беднейшей женщиной на Западе. Кроме этого, все чудесно.
- Макри поправит дело. Она пока что не выбыла из соревнования.
Лисутарида трясет головой.
- Помоги мне подняться.
Беру Лисутариду за плечи и ставлю ее на ноги, затем помогаю пройти в главную гостевую комнату, где она заваливается на кушетку.
- Знаешь, курение фазиса тут не поможет, - говорю я.
- Я глава Гильдии волшебников. Я буду курить все, что захочу.
- Где Макри?
- В саду, крушит все секирой.
Лисутарида зевает, затем закрывает глаза. Таращусь на нее, задаваясь вопросом, действительно ли это такая отличная идея, поставить эту женщину во главе армий против орков. Ласат, быть может, и дурак, но он хотя бы большую часть времени находится в сознании. На самом же деле, вероятно, это не так - не с его склонностью к диву. Черт бы побрал этих колдунов. Не могут оставаться трезвыми пяток минут?
Беру свой волшебный освещальник в сад. Знакомый запах наполняет ноздри. Хмурюсь и иду на запах, пока не обнаруживаю Макри, растянувшуюся на траве. Спящий дракон свернулся вокруг нее клубочком. На земле рядом с Макри лежит дешевая жестянка с закопченным отверстием на крышке. Такого рода приспособление используют для поджигания и вдыхания дива. Я не потрясен открытием. Понятия не имею, где она могла достать наркотик. Невероятно глупое поведение. Кроме естественных опасностей, наличие дива ознаменовало бы казнь, если б власти прознали о нем. Если уж король не любит фазис, то это ерунда по сравнению с тем, что он думает о куда более мощном диве.
Наклоняюсь и поднимаю Макри. Дракон шевелится, но не просыпается. Проношу ее за дверь и несу в гостиную, где кладу на другую кушетку, рядом с Лисутаридой.
- Все это скверно закончится, - бормочу я.
Ночи пока что холодные. Беру толстое, украшенное вышивкой одеяло, висящее на спинке каждой кушетки, и укрываю обеих спящих. Все еще держа волшебный освещальник, я спускаюсь в погреба. При беглом осмотре обзавожусь куском жареной говядины, половиной круга козьего сыра и бочонком эля.
- Я окружен тупицами, - жалуюсь я, открывая бочонок. - И меня втягивают, как всегда.
Приступаю к говядине, сыру и элю, проклиная между делом свою горькую долю и то, что у меня на шее сидят такие бесполезные спутницы.