Сражения и победы
Один из наиболее талантливых русских генералов Первой мировой войны. Герой Галицийской битвы 1914 г., спаситель Северо-Западного фронта от окружения в 1915 г., начальник штаба при императоре Николае I.
Генерал от инфантерии (1914), генерал-адъютант (1916). Активный участник Белого движения в Гражданской войны. Один из организаторов Добровольческой армии.
Михаил Васильевич Алексеев происходил из военной семьи. Его отец Василий Алексеевич начал службу фельдфебелем, был участником Севастопольской обороны, дослужился до майора. Сам М. В. Алексеев получил неплохое образование. Сначала он отучился несколько классов в Тверской классической гимназии, однако из-за финансовых трудностей поступил затем в Московское пехотное юнкерское училище, откуда был выпущен в 1876 г. в чине прапорщика. Уже тогда начали проявляться основные черты его личности, которые будут доминировать всю его жизнь: скромность и религиозность.
Первый боевой опыт Алексеев получил еще в годы русско-турецкой войны (1877–1878 гг.), когда служил в 64-м пехотном Казанском полку. Он стал участником боев под Плевной, состоя полковым адъютантом при штабе отряда генерала Скобелева. Зарекомендовал себя в качестве исполнительного молодого офицера, что после окончания боевых действий позволило ему быстро продвинуться по службе. В 1883 г. он стал штабс-капитаном, а через два года получил в командование роту. Вскоре он поступил в элитную Николаевскую академию Генштаба, которую окончил по 1-му разряду, при этом «за отличные успехи в науках» был произведен в капитаны. После этого Алексеев был назначен в Петербургский военный округ, службу в котором он совмещал с преподаванием в ряде военно-учебных заведений, включая саму Николаевскую академию. Сослуживцы и слушатели академии отмечали его доброжелательность, скрупулезность, ответственность и стремление вникать во все детали. Как вспоминал участник Первой мировой и Гражданской войн донской атаман А. П. Богаевский: «Он искренно хотел и умел научить нас своей скучной, но необходимой для военного человека, науке…. Злейший враг лени и верхоглядства, он заставлял и нас тщательно исполнять заданные работы, не оставляя без замечания ни одной ошибки или пропуска».
В 1894 г. Алексеев был переведен в канцелярию Военно-учетного комитета Главного штаба, где оказался причастен к первым разработкам планов операций против Германии и Австро-Венгрии. Молодой генштабист и профессор, не обладавший серьезными связями, быстро продвигался по служебной лестнице благодаря своему уму, высокой трудоспособности и прирожденному таланту. Уже в начале 1904 г. Алексеев получил чин генерал-майора. К тому времени он занял должность начальника оперативного отделения генерал-квартирмейстерской части Главного штаба, при этом преподавал в Академии Генштаба, став в июне заслуженным ординарным профессором.
Группа высшего командного состава русской армии. В группе — М. В. Алексеев, Н. Н. Юденич, Н. И. Иванов. 1914–1917 гг.
Начавшаяся русско-японская война сильно повлияла на карьеру Алексеева. По собственному почину он отправился на фронт, в конце октября получив назначение генерал-квартирмейстером 3-й маньчжурской армии. Именно здесь Алексеев лицом к лицу столкнулся с такими явлениями как нераспорядительность начальства, паникерство в войсках, подмена настоящей боевой работы постоянными совещаниями по «выработке плана действий».
Он увидел также склонность командиров к постоянным отступлениям, что в итоге деморализовало войска. В письмах домой Алексеев основную вину в поражениях русской армии возлагал на генерала Куропаткина: «Наши большие силы парализуются бесконечным исканием плана и в то же время отсутствием ясной, простой идеи, что нужно. Нет идеи, нет и решительности. Колебания и боязнь — вот наши недуги и болезни, мы не хотим рисковать ничем и бьем лоб об укрепленные деревни. Мелкие цели, крупные потери, топтание на месте, противник остается хозяином положения, а быть хозяевами должны были бы и могли бы быть мы».
Во время Мукденского сражения Алексеев постоянно выезжал на передовую для организации оперативной связи со штабом, занимался организацией отступления, а также пресекал самовольный отход некоторых частей. Он постоянно находился под огнем противника, рискуя жизнью: так, 25 февраля под ним была убита лошадь. По итогам сражения за свои действия он был награжден Георгиевским оружием с надписью «За храбрость».
Полковник А. С. Лукомский в воспоминаниях писал о постоянных полевых поездках в целях подготовки приграничных районов к будущей войне: «Отличаясь громадной работоспособностью и пунктуальностью при выполнении работы, генерал Алексеев являлся образцом, по которому старались равняться и другие участники полевых поездок…»
После войны карьера Алексеева снова пошла вверх. Сначала он служил обер-квартирмейстером в Главном управлении Генерального штаба, занимаясь вопросами подготовки к будущей войне на западной границе. Здесь генерал попал в круг лиц, близких к начальнику Генштаба Ф. Ф. Палицыну (в нее же входили и многие будущие известные полководцы, такие как С. Марков, Л. Корнилов, И. Романовский).
В 1908 г. Алексеев был назначен начальником штаба Киевского военного округа. Его подчиненный генерал К. М. Адариди отзывался о Михаиле Васильевиче: «Ко всякого рода вопросам он относился всегда чрезвычайно вдумчиво, близко принимал к сердцу интересы других и всегда старался помочь. Сухого, узкого формализма у него не было, он очень широко смотрел на дело… К мнениям людей практики он очень охотно прислушивался».
Алексеев активно работал над планом будущих военных действий против Австро-Венгрии, считая, что именно это направление в случае большой европейской войны должно стать основным. По этому вопросу в 1912 г. он столкнулся с военным министром В. А. Сухомлиновым. Тогда же летом для отбытия строевого ценза он был направлен в Смоленск на должность командира 13-го корпуса. К лету 1914 г. мы видим Алексеева уже как талантливого военного штабиста и теоретика, участника двух войн, человека прогрессивного, обладающего весьма хорошей репутацией в офицерском корпусе, чуждого политики и интриг, связанных со светской жизнью. Ему недоставало командного опыта, однако особенный характер вскоре начавшегося мирового конфликта потребовал от высших военачальников (командующих армиями, фронтами, чинов Ставки) большой аналитической, системной работы. Мировая война показала, что харизматики, герои прошлых кампаний, рвавшиеся во главе своих дивизий и корпусов в бой (такие, как прославленные генералы Самсонов и Ренненкампф), оказались абсолютно непригодными для серьезной оперативной и стратегической работы, терпя одно поражение за другим.
Запасы в войсках к 25 августа 1914 г.
В августе 1914 г. с началом Первой мировой войны М. В. Алексеев был назначен начальником штаба Юго-Западного фронта, который должен был действовать против Австро-Венгрии. Главнокомандующим фронтом стал генерал Н. И. Иванов, человек во многом пассивный, бывший артиллерист, во время русско-японской войны командовавший корпусом. Однако на общем фоне тот сумел выдвинуться и к 1914 г. занять столь ответственный пост. В результате сложился весьма эффективный тандем, который успешно просуществовал до весны 1915 г.
Как писал военный историк С. Г. Нелипович: «М. В. Алексеев прославился в качестве замечательного разработчика как оперативных, так и стратегических операций в 1914 г.»
Отметим интересный факт, что еще в начале августа, когда шло формирование Ставки Верховного главнокомандующего, великий князь Николай Николаевич просил назначить Алексеева генерал-квартирмейстером, на что получил отказ.
Начальник штаба Юго-Западного фронта отличался стратегическим мышлением и не чурался черновой практической работы. Как известно, в начале Первой мировой войны русское верховное командование планировало начать одновременно два крупных наступления — против Германии и Австро-Венгрии. На последнем направлении сосредотачивались наибольшие русские силы (более 50 %). Ставка разрабатывала также идею наступления на Берлин по кратчайшему направлению (через Познань), а для этого в районе Варшавы сосредотачивала новую армию.
Сосредоточение армий Юго-Западного фронта
На Юго-Западном фронте предполагалось отрезать врага от Кракова и р. Днестр. Наступление началось 18 августа с выдвижения вперед 3-й и 8-й армий генералов Рузского и Брусилова. Уже в сентябре австрийцы понесли тяжелейшее поражение, и к 15 сентября отошли за р. Сан. Потери австрийцев составили до 400 000 человек (против наших 230 000), в том числе было взято 100 000 пленных и 400 орудий. Безусловно, одним из основных авторов победы стал генерал Алексеев.
К этому времени ситуация на Восточном фронте кардинально изменилась. К середине сентября русские армии Северо-Западного фронта потерпели ряд сокрушительных поражений в Восточной Пруссии и были вынуждены в тяжелом состоянии отступить за реки На-рев и Неман. Германцы же решили перебросить основные силы на помощь австрийцам, начав поспешное наступление на Варшаву. В тот период Алексеев сумел быстро разгадать замыслы противника и организовать фронт на Средней Висле. Уже к середине октября наметился перелом в сражении под Варшавой: германцы фактически потерпели поражение во многом благодаря стратегическому таланту Алексеева и Иванова. Однако продолжить наступление Юго-Западного фронта против австрийцев Ставка не позволила. В декабре 1914 г. широкомасштабные операции приостановились, и стороны перешли к позиционным боям.
Великий князь Николай Николаевич высоко оценивал организаторские способности Алексеева: «Бывало, что ни спросишь, либо не знают, либо знают что-то, а теперь на все вопросы — точный ответ. Все знает, сколько на фронте штыков, сколько снарядов, сколько в запасе орудий и ружей, продовольствия и одежды. Все рассчитано, предусмотрено… Будешь весел, поговоривши с таким человеком».
В начале 1915 г. Ставка вновь распылила силы на два стратегических направления: Австро-Венгрию и Германию. Германцы подтягивали крупные резервы, в то время как Юго-Западный фронт увяз в тяжелых боях в Карпатах. Часть войск фронта была отвлечена на блокаду крупной австрийской крепости Перемышль. Стратегия изматывания противника дала свои результаты, и 22 марта 1915 г. крепость пала. В русский плен сдалось 9 генералов, 2300 офицеров и 122 800 нижних чинов.
Совещание членов Временного правительства с генералами. Львов, Алексеев, Керенский, Брусилов. Петроград, июнь 1917 г.
Падение Перемышля стало последним успехом Юго-Западного фронта в бытность Алексеева его начальником штаба. Вскоре генерал был назначен вместо Рузского командующим Северо-Западным фронтом. Ему досталось весьма тяжелое наследство: высокий некомплект в войсках, недостаток снарядов, низкий моральный дух солдат, а также сильный и искусный противник — германцы, которые в 1915 г. решили перенести основные усилия на русский фронт, планируя в ходе решительного наступления вывести Россию из войны. Новый главнокомандующий, прежде всего, стал накапливать резервы.
Однако ситуация ухудшалась. В начале мая немецкая армия Маккензена прорвала позиции русского Юго-Западного фронта у Горлицы. Началось тяжелое отступление, поставившее в критическое положение и армии Алексеева. К середине июня встал вопрос о выводе войск из готовящегося котла. Любая ошибка генерала могла привести не только к тяжелым потерям, но и поражению России в войне.
Конечно, Алексееву повезло, что германцы недооценили противника и решили разгромить в «польском мешке» сразу несколько армий. Немецкое командование распылило силы, а русский командующий вовремя разгадал планы неприятеля. Ему удалось добиться у Ставки свободы действий, в частности, в вопросе об оставлении Варшавы. Алексеев планомерно выводил свои войска на восток. Конечно, в этот тяжелый период ошибки были неизбежны. Одна из них — решение до конца оборонять крепость Новогеоргиевск — привела, в итоге, к ее сдаче вместе со всем гарнизоном и артиллерией. Но самое главное заключается в том, что в своем руководстве фронтом Алексеев не пошел на поводу панических настроений.
Так или иначе, к концу августа Алексееву удалось вывести войска и стабилизировать фронт. Германцы одержали крупную победу, но не достигли решающих стратегических целей. 31 августа войска Северо-Западного фронта были разделены на два новых объединения: Северный фронт генерала Рузского и Западный фронт, остававшийся за Алексеевым.
Серьезные перемены произошли в это время и в Ставке. Император Николай II решил занять пост Верховного главнокомандующего, назначив вскоре начальником штаба генерала Алексеева. В целом, это назначение приветствовалось многими офицерами. Так, служивший в Ставке Ф. Кирхгоф писал, что Алексеев «отличился только своим упорным трудом, обладая врожденными военными способностями. И на новом высоком посту он неутомимо работал, почти всего свыше своих сил… Удивительная его память, ясность и простота мысли обращали на себя внимание. Он был далек от карьеризма и работал не за страх, а за совесть». О высоких моральных качествах Михаила Васильевича писал и протопресвитер русской армии Г. Шавельский: он «как и каждый человек, мог ошибаться, — но он не мог лгать, хитрить и еще более ставить личный интерес выше государственной пользы».
В одном из писем домой он писал: «Горькую чашу пью я и те, которых я шлю не в бой, а на убой, но я не имею права не сделать этого и без борьбы отдать врагу многое».
Когда в апреле 1916 г. Алексеев получил звание генерал-адъютанта, то на поздравления сухо заметил: «Стоит ли поздравлять? Разве мне это надо? Помог бы Господь нам, — этого нам надо желать!».
Став начальником штаба Верховного главнокомандующего, Алексеев, по сути, сосредоточил в своих руках все реальное управление русскими армиями. Император, как правило, принимал лишь общее участие в разработке операций, влияя лишь на кадровую политику. Начальник штаба обычно ограничивался общими докладами, не всегда посвящая венценосца во все детали. Как считал генерал Деникин: «Такая комбинация, когда военные операции задумываются, разрабатываются и проводятся признанным стратегом, а «повеления» исходят от верховной и притом самодержавной власти, могла быть удачной». Алексеев также стремился наладить более тесные отношения с тылом, активно сотрудничая с представителями общественности (А. И. Гучковым и князем Н. Н. Львовым), при этом стараясь оставаться максимально в стороне от политических интриг и сохраняя доверительные отношения с императором.
На военном совете в Ставке Верховного главнокомандующего. 1 апреля 1916 г.
С приходом Алексеева изменилось и отношение к союзникам. Как свидетельствовал генерал А. И. Спиридович: «Отношение к союзникам Алексеева было вообще более серьезно и более патриотично, чем у старой Ставки. При великом князе Николае Николаевиче в Ставке союзников «обожали», перед ними распростирались по земле, для них жертвовали своими русскими интересами. И это было все. При Алексееве на союзников стали смотреть деловитее. От союзников, кроме прекрасных слов, стали требовать взаимной и своевременной поддержки, фактической, на деле».
План на 1916 г. Ставка вырабатывала с учетом действий союзников. Основное наступление решено было вести войсками Западного фронта, при этом остальные фронты должны были оказать ему максимальное содействие. Юго-Западному фронту А. А. Брусилова предписывалось нанести удар на Луцк. Таким образом, изначальная идея Брусиловского прорыва была выдвинута Алексеевым. Наступление началось 4 июня, и его успех превзошел все ожидания.
Алексеев, который никогда не следовал шаблону, быстро начал искать силы для пополнения войск Юго-Западного фронта с целью развития успеха. Однако на помощь австрийцам пришли германцы, а наступательный порыв русских выдохся. Начальник штаба Ставки тогда благосклонно относился к выступлению Румынии на стороне Антанты для поддержки русских армий, но румынские войска сразу показали свою недееспособность и потерпели серьезное поражение.
К октябрю 1916 г. фронты вновь перешли к позиционной борьбе. В это же время сказались гигантские физические перегрузки, которые до этого выдерживал Алексеев. Он серьезно заболел и временно сдал командование. Но, даже находясь на лечении, он пытался оставаться в курсе событий и принимал участие в разработке плана на 1917 год.
Вернулся в Ставку Алексеев лишь в середине февраля 1917 г. К тому времени уже полным ходом нарастал внутриполитический кризис. Ряд историков ставят в вину генералу его связи с думскими заговорщиками и содействие в свержении монархии. Документальных данных о его участии в заговоре нет. Следует также иметь в виду, что для Алексеева, монархиста по своим взглядам, превыше всего было сохранение боеспособности русской армии, а потому он все больше склонялся к мысли о необходимости создания ответственного министерства и конституционной монархии. Когда же император выехал из Ставки, чего Алексеев советовал не делать, то последний потерял возможность влиять на решения венценосца.
Приняв свержение монархии как факт, в марте Алексеев стал Верховным главнокомандующим. Генерал надеялся, что новые правители России не затронут воинскую дисциплину. Один из первых его приказов предписывал отлавливать и судить всех левых агитаторов, старающихся проникнуть на фронт. Однако политика Временного правительства, которое решило демократизировать армию (способствуя ее развалу), резко расходилась с устремлениями Алексеева. Испытывал он и давление со стороны Петроградского совета, для которого являлся реакционером. Выход Алексеев нашел в сплочении офицеров, остававшихся верными идеям патриотизма и служения Отечеству, начав активно заниматься созданием широкой общественно-политической сети, способной выступить в будущем стабилизирующей силой. В мае он фактически создал Союз офицеров армии и флота, однако уже скоро последовала отставка.
Прощание с конвоем. Художник П. Рыженко. 2004 г.
Алексеев уехал к себе домой в Смоленск. На фронт он ненадолго вернулся в начале сентября, когда неудачей кончилось корниловское выступление. Алексеев был временно назначен начальником штаба Верховного главнокомандующего (коим стал Керенский). Принимая этот пост, он ставил себе цель спасти участников «мятежа» от скорой расправы. Сделать это ему удалось вполне. Затем он подал прошение об отставке и стал принимать активное участие в политической жизни. В конце октября в Петрограде он приступил к созданию подпольной военной организации, членами которой становились, как писал он, «наиболее твердые, прочные, надежные и дельные руководители». После Октябрьской революции Алексеев бежал на Дон, где вместе с Л. Корниловым приступил к созданию Добровольческой армии. Несмотря на определенные трения между ее лидерами, им удалось разделить полномочия: непосредственно боевыми вопросами занимался Лавр Григорьевич, а Алексеев взял на себя политические и финансовые проблемы.
М. В. Алексеев участвовал в Первом и Втором кубанских походах Добровольческой армии. Учитывая возникший политический хаос, генерал старался расширить число союзников и добиться от них максимальной помощи для Добровольческой армии, откладывая решение больших спорных вопросов на будущее. Так, он провозгласил верность союзническим обязательствам, стремясь использовать этот лозунг в торге с Англией и Францией; выдвигал расплывчатую демократическую платформу ради боевого сотрудничества с Донским и Кубанским казачеством. При этом Алексеев пытался объединить народное восстание на Юге России с антибольшевистским в Сибири. К сожалению для белых, тяжелая и несвойственная генералу работа отнимала слишком много сил.
Осенью 1918 г., выпив залпом стакан холодной воды, он серьезно заболел и скоропостижно скончался.
«Я всегда очень высоко ценил личность ген. Алексеева и считал его… самым выдающимся из наших генералов, самым образованным, самым умным, наиболее подготовленным к широким военным задачам».А. В. Колчак, показания Чрезвычайной Следственной Комиссии 24 января 1920 года.
М. В. Алексеев был похоронен в Войсковом соборе Кубанского казачьего войска в Екатеринодаре. При отступлении белых войск в начале 1920 г. его прах был переправлен в Сербию и перезахоронен в Белграде.
Пахалюк К., руководитель интернет-проекта «Герои Первой мировой», член Российской ассоциации историков Первой мировой войны.
