Пугать людей не стал, у мужчин не только сил для охоты не было, но и все копья в болоте остались. Немного магии и молния оборвала жизнь приведенного на заклание животное. «Все, осталось люде привести», — сказал, утирая несуществующий пот и спеша к стоянке болотников.

— Не понял, где шаман? — задал вопрос призраку ондатры, когда оглядел галдящую у костра толпу.

— Сбежал, — ответил дух.

Конечно, как таковых слов не было, но отправленный мне поток мыслеобразов сводился к тому самому «сбежал». Он же и картину произошедшего осветил. Мог бы и предвидеть, если бы дал себе труд заранее просчитать ситуацию. Элементарно же все!

Когда люди проснулись и к костру подтянулись, они задумались о всем с ними случившемся, а тут и шаман к огню приковылял. Дальше ожидаемо — народ стал задавать вопросы, на которые утырок не мог ответить. Что-то он наверняка плел, да только никого не убедил. Его бы линчевали на месте и, но вмешалась пятерка шашлычников. Все же они видели меня вот и воспротивились самосуду. Там и остальные вспомнили о летающих по воздуху веточках-шампурах с мясом. Короче говоря, остатки племени решили не спешить. Верней, отвлеклись на спор, чем и воспользовался шаман. Он тихонько отполз в сторонку и дал деру. Причем, побежал он к болотам, а у преследователей на топи с недавних пор аллергия, потому и ушел гад целым и невредимым.

«Ладно, снявши голову перхоть не лечат», — потрепал по голове опустившего морду призрака и послал искорку маны в старшего из мужчин. Тот так и замер с рукой в замахе. Просто он что-то остальным доказывал, сопровождая слова «рубкой» воздуха ладонью. Удивление, страх и надежда сменились на его лице за считанные секунда, а потом он прижал руки к груди и склонил голову. «То ли это интернациональный жест, то ли вся округа от общего предка-племени пошла», — хмыкнул, указывая на ближайших мужиков покрепче и делая жест идти за мной.

— Тыр-пыр, хыр-мыр! — рявкнул старший.

— Фыр-пыр-шыр, — ответили остальные вставая.

«Но язык определенно другой», — вздохнул про себя, летя неспешно к туру. Мужики резво бежали следом. Оставалось лишь поражаться их выносливости. Ведь сплошные кожа и кости, всего-то только вчера впервые за много дней поели, а смотри ты, бегут легко и даже радуются. «Вот», — указал на еще теплое тело тура, а затем продемонстрировал тут же срезанную веточку, надев на нее пару листиков. Охотники даже лбы морщить не стали, сходу сообразив, что сказать хочу. Дружно кулаки к груди поприжимали и головы склонили. Старший что-то сказал, но я лишь рукой махнул, призрака ондатры подхватил и ускорением к краю болот ушел. Позже решу проблему с языком. Сейчас и поважней дела есть.

Шарик маны лопнул и в голове возникло чувство направления. «Ну что, пойдем, пообщаемся с утырком?» — взглянул на духа ондатры. В ответ он продемонстрировал плоские зубы грызуна, которые тут же превратились в острые иглы клыков. Хмыкнув на столь недвусмысленное предложение полетел вперед. Беглый шаман не успел забраться далеко в топи, потому и спешить не стоило.

Пролетев над зелеными пучками трав, угнездившихся на кочках и ведущих непримиримую битву за жизнь, оказался в мрачноватое царстве поросших мхом осклизлых пеньков и украшенных лишайниками чахлых деревьев. Промеж которых раскинулся ковер водных растений. Мириады корешков сплелись и образовали подобие наполненного водой матраса. Коварная поверхность. Хорошо, что летать умею.

Огибая островок, на котором росло исполинское дерево неизвестной мне породы, отгородившееся от остального мира частоколом из камыша и осоки, услышал сиплый хрип, а затем и увидел его источник. Шамана нашла судьба. Или он ее встретил, что не суть важно. Провалился утырок в трясину, и теперь та медленно засасывала его вглубь.

Ужас наполнял округу, ощущался чем-то липким и горячим. На миг во рту появился вкус тухлятины и захотелось сплюнуть. Сдержался. Отгородился мысленно плотным плащом. Шаман хрипел и бился. Пальца с обломанными ногтями цеплялись за осклизлый корень, оставляли на нем окровавленные полосы, но болото уже вынесло приговор. «Не откупился от смерти чужими жизнями», — хмыкнул, присев возле тонущего и заглянув в безумные глаза. Шаман не ответил. Вряд ли он вообще мог хоть что-то осознавать.

— Мне нужны его знания, — сказал призрачной ондатре, замершей возле ноги.

Та не сразу поняла, что именно я от нее хочу, но после череды мыслеобразов уразумела и прыгнула на голову шамана, мигом вливаясь в его энергетику. Подкормленная верой людей, она не только вернула форму тела и обрела детализацию образа, но и стала достаточно сильна, чтобы справиться с заданием. Поэтому и взял ее с собой. Не хотелось лезть в протухший мозг, да и мысли кое-какие имелись.

Разумеется, безучастным наблюдателем не остался. Знания шамана полезны, но куда важней отследить процесс работы духа с разумом. Именно поэтому запустил руки в голову тонущего. Понять происходящее удалось частично, но в целом мне хватило и этого. Конечно, чудо-юдо не человек, но базовые принципы контакта схожи. В каком-то смысле все это можно сравнить с классикой по типу — любая вода жидкость, но не любая жидкость вода. Пронаблюдав процесс в деталях и сравнив его с недавним опытом, окончательно уверился в возможности промыть чуду-юду мозги. Или привить, тут как получится. Последнее могло стать идеальным вариантом, но основная задача все же стояла в объединении с племенем рыбаков.

Дух ондатры покинул шамана, причем, в некотором смысле, проявив на последок милосердие. Человек и так лишился рассудка от страха, а призрак окончательно добил остатки разума. Топь сомкнулась над молчаливым и безучастным телом. Утопленник даже глаза на рефлексах не закрыл, когда в них вода попала. Да и бездна с ним. Шаман получил по заслугам.

«Идем», — махнул в сторону берега духу, который вымахал до полутораметрового размера и приобрел антропоморфные черты. Такой себе человекозверь вышел. Несколько отталкивающий на морду, но вполне гармоничный телом. Правда мозгов у него не особо прибавилось. Во всяком случае говорить он так и не начал, но хоть передал знания шамана, послужив своеобразным экраном и фильтром. Информацию снимал выборочно, предварительно просматривая всю непутевую жизнь утопленника. Она меной как кино в ускоренной перемотки воспринималась.

Болотная эпопея отняла довольно много времени, хоть и пролетела чуть ли не мгновенно по субъективным ощущениям. К моменту возвращения на стоянку, люди не только съели тура, но и успели наладить быт, обзаведясь кое-каким инструментарием и оружием. Они бы и вовсе ушли с неудобного места, но Илдар не позволил. Этот мужчина лет тридцати стал не только лидером остатков племени, но и умудрился уверовать в меня. Может каким подспудным посылом приправил направленную в него искорку маны? Нет. Маловероятно. Всегда претило быть в центре внимания.

Вернулись мы к людям под вечер, так что смог не только понаблюдать и послушать разговоры, но и обдумать план действий. Основной проблемой оставался все тот же языковой барьер. Сложно объединить не понимающих друг друга людей. Естественно, со временем все образуется само собой, но слияние двух племен и без этого массу трудностей порождает. Вариантов решения виделось два: колдовство и вселение. Первое не гарантировало результата и могло привести к непредсказуемым побочным эффектам, вплоть до летальных. Кровоизлияние в мозг штука неприятная. К тому же у меня оставалось слишком мало маны. На одновременную прививки языка всем ее вряд ли хватит. Вселение давало стопроцентное обучение языку, но несло потенциальные риски передачи лишней информации.

«Однако дилемма», — пожаловался духу ондатры, дополнив слова мыслеобразом. Тот повернул голову, посмотрел задумчиво, а потом встал и молча направился к спящему Илдару. Подойдя к человеку, призрак пару секунд постоял, словно примериваясь, а затем легко и непринужденно вселился в тело. Илдар дернулся, распахнул глаза, схватился за голову и сел застонав. В энергетике одержимого разразилась буря, но ее источники почти сразу покинул тело. «Видок у тебя, краше в гроб кладут», — качнув головой, посочувствовал опустившемуся рядом призраку. Сейчас он больше всего напоминал грушу с глазами и провалом рта. Правда это не мешало духу быть весьма и весьма довольным собой. На эмоциональном уровне он буквально мурчал.

— Великий, прародитель, — отвлек от разглядывания собрата голос Ильдара, умудрившегося не только оклематься, но и подойти. Впрочем, куда важнее, что обратился он на двондо.

Так и не сумев придумать название языку, и решив, что всякие «слово детей огня» — длинно и излишне пафосно, решил ограничится слегка переделанной аббревиатурой. Так что отныне язык Детей Великого Небесного Духа Огня получил название двонд. Опять же с Дрого созвучно.

— Спать иди, — указал номинальному вождю болотников на подстилку из травы и еловых лап, — завтра малый ритуал принятия покровительства проведем и к остальным потопаем.

— Да, Великий, — выдохнул Илдар с фанатичным блеском в глазах и поспешил к своему месту.

«Ох, чует мой копчик, еще намаюсь с ним», — сказал тихонько, но сидящий рядом дух ондатры услышал и послал красноречивый мыслеобраз. Ободрил видом смыкающейся над макушкой шамана болотной воды. Простой он. Надо бы ему имя или хоть кличку дать. Против Ода призрак не возражал. Ему не просто было все равно, он саму концепцию имени не воспринимал. Многое в нем от зверя оставалось и ярко в мыслеобразах проявлялось. Запахи и звуки занимали в них чуть ли не половину информации.

С утра пораньше организовал доставку болотникам еды, приведя из степи телка, и провел ритуал. Маска с углями внутри, летающая над огнем, произвела неизгладимое впечатление на непритязательных зрителей, а идущий из ниоткуда голос окончательно привел народ в священный трепет. Вера от людей пошла фонтаном, и мы с Одом оперативно восстановили запасы маны. Закончив шоу, проинструктировал духа и Илдара, а сам полетел вперед. Требовалось предупредить своих и подготовиться к принятию пополнения.