— Ну вот мы и пришли.

Музгар остановился возле неприметной двери, на одной узенькой улочке, где дома стоят так близко друг к другу, что двум встречным людям трудно разойтись. Над головой здесь тянется паутина подвесных мостов, закрывая собою небо, и даже в жаркую погоду всегда тянет прохладой и сыростью. Сколько таких улочек сегодня прошагали ребята? Не счесть! Оставалось только удивляться как Музгар умудряется ориентироваться в их хитром лабиринте и безошибочно находить верный путь.

После удачного бегства с рынка, воришка сам предложил ребятам своё гостеприимство. Идти им было некуда, отныне их повсюду искали, так что соваться в порт пока не следовало.

— Подождите пока уляжется суматоха, отсидитесь в тихом месте пару неделек, и тогда смело можете отправляться на поиски каравана летящего через Океан. К тому времени о вас забудут, не такие уж вы опасные преступники, чтобы гоняться за вами вечно. — Сказал им Музгар.

Выбравшись из рынка они направились в тайное пиратское логово, но к величайшему удивлению и тревоги их нового знакомого, никого там не обнаружили. Логово оказалось брошенным, по неизвестным причинам. Тогда им пришлось отправиться к местным бандитам, с которыми пираты водили дружбу. У них Музгар надеялся выяснить что стряслось с воздушной братвой за время его отсутствия и где она сейчас обитает.

На условный стук, дверь открыл здоровенный детина, раза в три больше Музгара.

— Ты кто? — Грубо спросил он у Музгара, загораживая проход своим мощным торсом.

— Что память отшибло? — Ответил Музгар и отпихнув оторопевшего здоровяка шагнул во внутрь.

— Они со мной. — Бросил он, указав на ребят и Оэя. — И только попробуй их не пропустить. Помнишь ведь что было с тобой в прошлый раз Турдрафор?

Турдрафор испуганно закивал головой и оправдываясь затараторил:-Я тут не при чём. Хозяин не велел никого пускать.

— Эту проблему я беру на себя. — Успокоил его Музгар.

Сразу за дверью начиналась лестница один пролёт которой уводил вниз, под землю, а другой поднимался наверх. Спустившись, путники очутились в уютно обставленной комнате, где весело потрескивая дровами пылал камин. Возле камина стоял длинный стол, за которым сидел грузный старик, с пледом на плечах. Пламя отражалось в его изрезанной морщинами и покрытой бородавками, большой лысине. Старик ел гренки макая их в масло и запивая их каким-то отваром синего цвета. Иногда он промакивал губы и подбородок, тоже весь усыпанный бородавками, грязной тряпичной салфеткой.

— Здравствуй, Шершавая Плешь. — Поприветствовал его Музгар.

Старик никак не отреагировал на его приветствие. Он угрюмо смотрел на противоположную стену, своими серыми водянистыми глазами.

— Похоже со времени нашей последней встречи ты оглох, Шершавая Плешь? — Задал ему вопрос Музгар.

— Для таких сопляков как ты, я Пельверген. — Заговорил наконец старик, по прежнему не глядя на гостей. — И вообще, как вы сюда попали? Разве я вас звал? Что-то не припомню. Кто вы такие?

— У меня нет времени на игры и шутки, Шершавая Плешь. — Начиная сердиться сказал Музгар. — Я пришёл к тебе за помощью, а ты взялся за свои дурацкие причуды. Скажи где братва?

— Ты это о чём? Я не знаю никакой братвы. За кого ты меня принял? И оставь пожалуйста старика в покое.

Музгар с вытянувшимся лицом, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, внимательно рассматривал Пельвергена по прозвищу Шершавая Плешь. Что-то в поведении старика настораживало воришку.

— Значит ты отказываешься нам помочь? — Севшим голосом спросил у него Музгар. — Или ты на самом деле не помнишь кто я?

— Да я тебя и не знал никогда, и знать не желаю. Ну а даже если вдруг и знал, то что с того? Мало ли вас тут всяких шляется, всех ведь и не упомнишь. Ведь как бывает, жил человек по соседству, а потом съехал и никто о нём в скорости больше не вспоминает, будто его и не было никогда. Недаром же говориться: за порог — из сердца вон.

— Вот ты значит как, старый плут! — Воскликнул Музгар. — Ну ладно, придётся с тобой по другому.

Он нагнулся к Пельвергену, и быстро зашептал ему что-то на ухо. Лицо старика стремительно менялось. На нём возникали то удивление, то растерянность, то испуг. Вдруг он широко заулыбался и хлопнул Музгара по плечу.

— Прости Музгарушка за то что комедию эту перед тобой пришлось ломать. — Произнёс он. — Но ты должен понимать какие времена сейчас настали, всех и каждого бояться приходиться. Тебе-то я доверяю, и всегда доверял как сыну родному, но вот они. — Шершавая Плешь кивнул на ребят. — Их ведь я не знаю. Грешным делом принял их за лазутчиков, которые тебя по принуждению заставили ко мне дорогу указать. Ну а коли это не так, то милости просим к столу.

Шершавая Плешь позвал Турдрафора и распорядился чтобы он сообразил что-нибудь на стол. Не прошло и десяти минут, как весь стол ломился от угощений.

— Прошу, гости дорогие, отведайте от запасов наших скромных. — Скрипел старик, приглашая ребят присаживаться.

Пацаны, Светлана, да и Оэй испытывали неловкость. Он прекрасно понимал что не являются здесь желанными гостями, и по хорошему следовало бы под каким-нибудь вежливым предлогом отказаться от угощения. Но все они были жуть как голодны, и решили на время задвинуть всякие этические рассуждения и принципы куда-нибудь подальше.

Только они начали есть, как в помещение, с улицы вбежал мальчуган, по виду ровесник ребят. Одет он был в лохмотья, а его огненно-рыжие вихры, топорщащиеся в разные стороны, явно не знали что такое расчёска.

— Пельверген, посмотри что я сегодня добыл! — Закричал он с порога, размахивая чем-то блестящим. Увидев гостей, он сразу же замолчал, робко подошёл к столу и положил на него перед Шершавой Плешью большую брошь, всю усыпанную драгоценным камнями.

— Ай да Плут, ай да молодец! — Воскликнул Пельверген, хватая брошь. — Давненько мне не приносили таких вещиц, уж и не припомню когда это было в последний раз. Я всегда знал что ты самый лучший, у тебя талант. За это тебя ждёт сегодня королевский ужин. Садись и ешь что душа пожелает.

Вскоре в дом Пельвергена заявился ещё один мальчишка, помладше Плута. Он тоже принёс какие-то драгоценности. Следом за ним стали приходить другие пацаны, разного возраста и выкладывать из своих карманов на стол, кто всевозможные безделушки, кто мелочь или кошельки. Одних Шершавая Плешь хвалил, других, кто принёс мало нещадно ругал. Больше всех досталось малышу, по кличке Козявка. Бедняге наверное исполнилось не больше семи лет, он был одет хуже всех остальных, и его лицо всё было измазано в грязи.

— Никакого от тебя толку. — Кричал на Козявку Пельверген. — И за что я только тебя кормлю? Ты не заслужил даже объедков.

Наблюдая за происходящим пацаны поняли где они очутились. Жилище Пельвергена скорее всего являлось логовом для малолетних воришек, а сам Шершавая Плешь был их предводителем и жестоким хозяином.

Козявка заметил брошь.

— Ух ты, вот это вещь! — Воскликнул он схватив драгоценность и тут же взвыл от боли. Пельверген шмякнул его рукам ложкой.

— Кто позволил тебе, пигмей, лапать своими немытыми руками мои вещи? — Взревел Шершавая Плешь. — Ещё раз так сделаешь и я вышвырну тебя за порог.

Но почему всё так плывёт перед глазами ребят? У всех гостей, включая и Оэя кружиться голова, путаются мысли, стоит гул в ушах и тяжелеет тело. Их непреодолимо клонит в сон, и они готовы свалиться прямо на пол.

Последнее что слышал Серёга, были слова Пельвергена его слуге, Турдрафору:

— Кажется сейчас они отрубятся. Странное дело и мне ведь вдруг тоже спать захотелось!.. А почему это с Музгаром ничего не происходит?… Турдрафор, ты ничего опять не перепутал?