Едва вспомнив о антидоте, я сразу же сообщил ментам, что красный шприц очень важная штуковина. Втирать им всю тему с кукловодом я не стал, но попросил как можно быстрее пообщаться с начальством. Конечно же меня не послушали, просто запихнули в дежурную тачку и отправили в обезьянник. Хорошо хоть не общий, наверное, посчитали слишком буйным. И только через несколько часов в классической допросной я встретился с толстомордым мужиком. Он окинул меня уставшими поросячьими глазенками, хмыкнул что-то в моржовые усы и вальяжно бросил на стол пухлую папку. Первые его слова прозвучали на латыни, и я даже уловил общий смысл, но не больше.

— Только тилу, — сказал я.

— В молчанку играть не советую, — сказал он на знакомом мне праймлингве с сильным южноевропейским акцентом, после чего умостился напротив.

— Убитого зовут Айк Киллиан О’Лири. Он нейрокукловод, я, соответственно, нейромарионетка. Не знаю как долго живут грибы после смерти носителя, но постарайтесь сохранить колонию для производства антидота.

В комнате повисла тишина, глазенки следователя забегали как сканеры отмечая каждую деталь моего облика. Мент недовольно надул щеки. Я его не торопил, пускай переварит услышанное. Человек уже настроился, что я буду молчать или на крайний случай юлить, но никак не говорить правду.

— Ты под дурачка косишь, или действительно хочешь, чтобы я в это поверил?

— Второе, — как можно четче произнес я. — Имя легко проверить, сделать анализы с его и моей колоний тоже особого труда не составит. Так же советую связаться с моим кораблем. — Я понимаю, что втянул команду в неприятности, но в данной ситуации, это оптимальный вариант, особенно когда мои слова подтвердятся. Да и старый лис должен что-то придумать. Смешно, после всего, именно на Каната и его хитрозадость я возлагаю основные надежды.

— Бочка покинула порт едва ли не в тот же самый момент, как ты устроил переполох на Фонтанной площади. Границы полиса покинула до того, как наши ВВС успели их перехватить. На связь не выходит.

Неприятная новость, но не смертельная. Убийства в плане не было так что думаю капитан просто перестраховывается, хотя действие больше подходит старику.

— А команда?

— По официальным данным полис не покидала, но думаю ты уже сам по себе.

— Тогда не будем терять времени, усильте охрану тела. Было бы неплохо собрать несколько образцов из колонии Айка и держать их отдельно в укромных местах. Проверьте имя, что я вам дал и сделайте анализы. До того, как мои слова подтвердятся, у всего сказанного будет слишком малый вес. Я буду говорить правду, а вы требовать, чтобы я не врал. Только нервы друг другу измотаем. — Я забылся и попытался махнуть рукой, да только звякнул цепочкой наручников, продетой в кольцо на столе.

Полицейский гневно вздыбил усы, попытался просверлить меня взглядом поросячьих зенок, но у меня не было ни силы, ни желания играть в эти игры. Я легко отвел взгляд и замкнулся в себе. Через полминуты молчания полицейский схватил папку, притащенную явно для антуража и покинул допросную. Я просидел еще некоторое время в одиночестве, а потом явился человек в синем халате, чтобы взять пробу из колонии на моем многострадальном затылке. Меня снова отправили в камеру — тоже одиночку, но уже в подвале здания, с толстой металлической дверью и тусклым светильником на потолке. Зато там имелась отличная, узкая и твердая как дубовая доска койка. Самое то для человека, привыкшего спать на спине и не вертеться, а уж если он измучен паранойей и душевными терзаниями… Я отключился без задних мыслей с очень хорошим предчувствием и верой, что все образуется.

Разбудил меня лязг тяжелого металла и скрип дверных петель. Пока я садился, растирал лицо и разминал затекшую шею, вошли гости. Охранник притащил стул, который тут же занял маленький, жилистый человек в черном костюме. Неприметное округлое лицо было гладко выбрито, широкий ирокез коротко стрижен, а кофейные кляксы на висках не сильно отличались по цвету от тона его кожи. Толстый морж из допросной замер рядом. Пока я отдыхал, его папка заметно похудела, веки обзавелись тенями, а зенки несколькими красными прожилками и теперь отсвечивали усталой злобой. Он тоже был не против присесть, но ему не предлагали.

— Здравствуйте Николай, — сказал костюм. — Меня зовут Антон Точко, с господином Живко вы уже знакомы…

Ага, даже понятия не имею имя это или фамилия.

— Я представляю службу безопасности полиса, — продолжил Точко.

— Значит мои слова подтвердились, — кивнул я с легкой усмешкой.

— Отчасти согласился Антон.

— Что вы имеете в виду?

СБшник поднял голову на коллегу из полиции и одними глазами кивнул на меня. Морж еще больше надул толстые щеки, открыл папку и вытащил оттуда большую фотографию, чтобы передать мне. На фото было лицо с аккуратной дырочкой меж бровей. Абсолютно незнакомый мне мертвец с четкими черными линиями нейрогрибов на висках лежал на стальном столе мирно закрыв глаза.

— Это кто? — смутное беспокойство зашевелилось в животе, готовое в любой момент вскочить во весь рост. Уж не пытаются ли они повесить на меня другое убийство?

Морж подал мне следующую фотографию с латексной маской натянутой на череп скелета. О чем говорили черные провалы глаз, белая кость макушки и торчащие в прорези для рта зубы. Маска имела высокие виски, покрытые желтым коротким волосом и аккуратную дырочку меж бровей. Я даже не заметил, как поднялся с койки под давлением тревоги, пронзившей все без исключения мышцы. Словно желая добить, морж протянул мне последнюю фотографию, где макушка была закрыта бейсболкой, а глаза зеркальными солнцезащитными очками.

— Нет… — прошептал я в ужасе.

— Да, — невесело ответил Точко.

— А как же грибы? У него ведь была колония на спине!

— Тоже маска. Только растворимая, на основе нервнопаралитического отравляющего вещества. Если приготовить из нее антидот, вы бы протянули не больше трех дней.

— Сука! — я бросил фотки, развернулся к стене и впечатал кулак в твердую поверхность, рассадив до крови костяшки. Три дня — вот какую награду он предлагал мне за ребенка. Черт! Альвар! Теперь, когда кукловод знает о нем, а команда непонятно где… Господи! — Нужно связаться с Бочкой. — Вместо того, чтобы защитить ребенка, я фактически организовал алиби ирландцу. Вряд ли кто-то подозревает, что он жив и продолжает творить свои черные делишки.

— Хотите передать что-то конкретное?

Черт! Черт! Черт! Я не могу рассказать им об Альваре. В такой ситуации даже намекать страшно. В СБ ведь не дураки работают, могут и понять. Кукловод очень доходчиво объяснил мне чего стоит такая информация. Надежда лишь на то, что малыш сам расскажет, что пытался отговорить меня в коридоре. Если я попрошу передать, что урод видел все представление, это может где-то всплыть и тогда Айк поймет, что Канат жив. Пускай уж лучше это останется секретом. Я упал на койку в полном раздрае от горечи и бессилия.

— Скажите, что кукловод жив, а я сожалею. — Я был слишком беспечен позволяя эмоциям отразиться на голосе. Точко мгновенно почувствовал это и использовал против меня. Он подобрался как кот перед прыжком на мышь и сделал контрпредложение.

— Предлагаю сделку. Вы явно натворили дел и пытаетесь загладить вину. Расскажите мне всю историю, а я передам сообщение.

— Я расскажу вам как стал марионеткой, — попытался я торговаться.

— Я хочу услышать всю историю, — покачал он головой.

— Капитан Болат не дурак. Думаю, ему хватит и той информации, что просочилась в СМИ, чтобы сложить картинку воедино.

— А если нет? — Точко склонил голову набок. — Что, если он сделает неверные выводы, как и вы. Драгоценное время будет утеряно?

Я скрипнул зубами от злости.

— Тогда вы не узнаете вообще ничего. — Пытаясь унять огонь страстей в груди, я вытянулся на койке и надел холодную маску равнодушия.

— Сможете вот так спокойно лежать, пока вашим друзьям угрожает такой противник? — надавил он побольнее, но видя, что результата это не принесло, сменил тактику. — Я всего лишь хочу защитить свой полис. Кукловоды и марионетки — незнакомый для нас враг. Основное действо с их участием разворачивается гораздо восточнее. Мы должны быть готовы к такой угрозе, а вы утаиваете информацию, что может помочь полису.

Тоже мне патриот-альтруист нашелся. Я не так хорош, чтобы рассказать историю миновав тучу информации, которая может быть использована против дорогих мне людей. Сомнительная сделка, очень сомнительная.

— Всего хорошего Антон. — Я уставился в потолок.

Некоторое время в камере висела тишина, а потом скрипнул стул, зашуршала одежда.

— Позовите меня как будете готовы.

Стук в дверь, лязг засова и удаляющийся звук шагов. Я закрыл глаза под второй лязг и горько рассмеялся. Недолгим было счастье, а малыш Альвар оказался прав. Не надо было мне спускаться в полис.

С момента убийства я не подымал ментальной защиты, считал, что теперь не актуально, значит кукловод не мог упустить ту бурю эмоций, что бушевала во мне еще недавно. Раньше он живо интересовался произошедшим, а теперь шифруется скотина.

— Эй! Поговорить надо! — Я бросил клич в ту дыру, через которую он пробирался в мое сознание, но слова утонули в неизвестности. Наверное, отгородился, чтобы я не мешал ментальными пинками. — Айк! — мысленно заорал я. Ничего, ни звука, ни эмоции, полная тишина.

В камере отключили свет. Мысли, возникающие во тьме, были вдвое мрачнее, поэтому я сел и угрюмо сосредоточился тоненькой полоске света что пробивался из-под двери. Света едва хватало, чтобы тускло осветить пару сантиметров пола. Я уловил горькую аллегорию к сложившейся ситуации — если где-то и брезжит свет надежды, то пробивается он из-под закрытой двери.

Наша жизнь напоминает зебру: полосе белая, полоса черная ну и конечно же полная жопа. Мне вот очень интересно, дошел я до этой последней точки или нет, потому что, не смотря на весь ужас ситуации, хуже быть может. Впрочем, дверь тоже не всегда будет закрыта, и нужно приберечь силы, чтобы выйти на свет. Собрав остатки воли, я вновь растянулся на койке и попытался расслабится. Вдох-выдох, вдох-выдох.

Ночь прошла беспокойно. Второй сон за сутки дался мне тяжело — я умудрился ворочаться во сне и свалится с койки. Мне что-то снилось, но это был не обычный, легко запоминающийся бред, а что-то непонятное, оставившее только мешанину чувств, с преобладанием холодного и твердого как арктический лед ужаса. Но это не помешало мне проспать до самого утра, когда дверь обозвалась металлическим стуком. Свет уже включили, а в нише двери торчал поднос с едой. На разносолы из Бочки это мало походило, но чем бы оно не было при жизни, я запихнул в себя и зеленою пюре и котлеты. Стоило мне закончить завтрак, как в камеру пожаловал вчерашний гость. Точко сменил костюм на более светлый, а сопровождающего на двоих мордоворотов в полном боевом обмундировании.

— Доброе утро, — сказал СБшник. Никто не спешил подставить ему стул, значит разговор будет коротким.

— Привет, — ответил я, прикидывая какие у меня шансы с подносом из синтетической кости и гибкой вилкой против троих вооруженных мужчин.

— Не надумали говорить?

Я покачал головой.

— Очень жаль. Вас переводят в тюремный комплекс. — Точко замолчал, ожидая реакции. — В общую камеру… Николай, мы связались с Вермградом и запросили информацию о вас. В своем мире вы вели законопослушный образ жизни, а психологический портрет говорит о том, что вы человек неконфликтный. Вы не знаете, что такое тюрьма, она ломает человека, а я не смогу помочь даром! — Точко так эмоционально потряс руками, что на какое-то мгновение я ему поверил. — Дайте мне хоть что-то стоящее.

— Браво! — я захлопал в ладоши. — Игра отменная.

— В тюрьме постоянно находится наш представитель. — СБшник сбросил маску участия и перешел на деловой тон. — Он в курсе вашей ситуации. Станет тяжело — обращайтесь. Ребята, — сказал он бойцам, отступив в глубь камеры.

Один из бойцов тут же скользнул внутрь, а второй ненавязчиво так снял висящую на груди винтовку с предохранителя.

— Руки вытяни. — Пара браслетов на короткой цепочке защелкнулась на моих запястьях. — Лицом к стене. — Вторая пара обула лодыжки. — На выход.

Цепочка на ногах была длиннее, но не настолько, чтобы сделать нормальный шаг. После первой попытки я едва не упал, но был удержан бойцом под локоть. Второй шаг дался мне легче, а на третьем я приноровился семенить так, чтобы браслеты не врезались в ноги. Там, где охранники делали шаг, у меня выходило два. Жаль, я надеялся убежать.

Мы поднялись на парковку, где меня ждала бронированная карета — типичный микроавтобус для перевозки заключенных с американских фильмов. Единственным дополнением были толстые металлические кольца в полу. Не мудрствуя лукаво, охранник пристегнул цепь между моими ногами к ближнему кольцу свободной парой наручников и захлопнул дверь. Со мной никто не сел, но и без присмотра не оставили, о чем говорили мигающие красным датчики камер в дальних углах фургона.

Машина тронулась, и темнота парковки сменилась яркими бликами солнечного света, пробившимися через бронированное окошко двери. Только этот свет и говорил о том, что мы двигались, дороги здесь были просто шикарные, не то, что у нас. Поэтому к визгу тормозов и к заносу, сбросившему меня с лавки я оказался совершенно не готов. Одно из колец больно ударило по ребрам, а стрекот автоматных очередей резанул по ушам.

Я сразу же вспомнил обещание кукловода поиздеваться надомной. Похоже он решил не ждать полного подчинения. Стоит ли мне попытаться сбежать или лучше сразу убиться? Не хочу я к извращенцам. Судьбу я свою конечно принял, но не до такой же степени… Эх, если бы не ребята, даже думать не стал бы, а так, стоит попытаться передать им весточку.

К стрекоту автоматов присоединилась пистолетная пальба и трудно идентифицируемые хлопки. За окошком мелькнула тень, кто-то взревел по-звериному и сильный удар сотряс фургон. С брызгами расплавленного металла и синим сиянием плазменной окантовки лезвия стык двери и бронированной стенки в районе замка проломил меч. На мгновение он замер, а потом скрежетнул и вырвался, открывая дверь. Здоровяк в черной тактической маске и толстом бронежилете тут же заглянул внутрь.

— Выходи, — скрежетнул металлом измененный нечеловеческий голос.

Я поднял ноги, звякнув цепями.

— Расставь. — Огромный меч более под стать тяжелой экзоброне, чем человеку скользнул внутрь и легко рассек цепи.

— Руки? — спросил я.

— Потом. Выскакивай.

Я выскочил наружу и осмотрелся в поисках отхода. За нашим транспортом образовался небольшой затор. Капот полицейского седана был вмят разорван, а ветровое стекло покрылось сеткой мелких трещин. Дверь со стороны водителя вообще была оторвана, а сами копы лежали мордами в асфальт со стянутыми за спиной руками. Пистолеты и штурмовые винтовки валялись кучкой, возле которой стоял еще один высокий боевик в черном. Как не странно, народ в заторе повылазил из машин и с любопытством безо всякого страха наблюдал за происходящим. Здоровяк рванул меня за плечо и толкнул в другую сторону. Впереди было только две машины полицейская почему-то стояла поперек дороги. Двери ее были открыты, а на капоте стояла облаченная в черное женщина, даже броня с разгрузкой не смогли скрыть аппетитных форм. Следующей машиной оказался длинный синий хетчбэк с открытым багажником. Мечник без особых церемоний за шкирку притащил меня к нему, и как котенка зашвырнул внутрь одной рукой. Встреча со спинкой заднего сиденья вышибла с меня весь дух и мысли о сопротивлении. Все произошло настолько быстро, что, когда я пришел в себя, пассажирские двери уже захлопнулись, а рев мотора и давление на мой вестибулярный аппарат сообщили о том, что транспорт набрал скорость.

— Вот что значит хороший тайминг! — произнес знакомый голос с водительского сиденья.

— Хосс!

— А ты кого ждал? — спросил немец, стаскивая свою маску. Он вместе с высоким занял заднее сиденье.

Машина пронеслась по полупустой дороге до первого поворота, а мое самочувствие воспарило до седьмого неба и так же круто вильнуло в сторону подворотен, как и автомобиль под управлением ящера.

— Зачем было так рисковать? — С их точки зрения и ограниченной информации, это было сущей глупостью, а значит я чего-то не знаю. Это настораживает.

— К несчастью, это оказался самый оптимальный вариант, — сказал капитан, скидывая свою маску. — Тебе угрожала опасность, а из тюрьмы вытащить тебя было бы гораздо тяжелее. Держи. — Капитан бросил мне ключи, и я стал возится с замками, а они, толкаясь стаскивать с себя броню.

— Что за опасность?

Капитан с Вольфом переглянулись. Ну да, это секрет, в который меня нельзя посвящать, беда только что я и так уже знаю. Хуже того, знает и кукловод.

— Черт! Альвар? Он хоть сказал, что пытался меня остановить на выходе из Бочки?

Лицо капитана отразило скорую работу мысли, а вот у немца промелькнул довольно таки разнообразный набор эмоций.

— Потому то ты его и грохнул? — спросил кэп.

— Не его. Это была кукла. Хорошо загримированная кукла.

— Шайзе! — выругался немец. Пускай он не умел сдерживать эмоций, но мозги у Вольфа работали быстро.

— Тонко подмечено, — согласился я с ним, — освобождая от металла руки и принимаясь за ноги. Хотя с тем вождением, что выдавал ящер, я никак не мог попасть в замочную скважину.

— Первый, кто доберется на место должен передать Канату, чтобы вызвал подмогу, — сказал Шона. В мое отсутствие он за старшего.

Автомобиль вынырнул из подворотен и внезапно оказался посреди белых небоскребов. Ящер перестал гнать, и я сумел-таки попасть ключом в скважину. К тому моменту, как он зарулил на подземную стоянку, я полностью освободился. Народ повыскакивал из машины срывая с себя остатки экипировки.

— Ты как? — спросил Шона девушку. Я и раньше догадался, что это Мари, но все никак не мог взять в толк, почему она не снимает маски. Только после этих слов я понял, что тогда при захвате и все время на дороге, она создавала нам иллюзорное прикрытие.

— В норме, — вяло отмахнулась девушка и наконец сняла маску.

Мы встретились с ней взглядами, и немец тут же сунул мне в руки пакет.

— Одевай шмотки и лепи на лицо маску. Документы в карманах.

Я быстро сменил одежку на свободный костюм и напялил на лицо грубую латексную маску.

— Кто гримировать будет?

— Никто, — ответил ящер и напялил мне на голову шляпу с узкими полями. — Это для распознавателя лиц. От людей тебя Мари прикроет, но на камерах фабулу все же видно, так что особо голову не подымай.

— Куда мы сейчас?

— Вы вдвоем в аэропорт. У вас, мистер и миссис Нарион, медовый месяц.

— Че?

— Господи, легенда это наша, — рявкнула Мари натягивая бирюзовое платье.