Ночка выдалась тяжелой. Я вновь наматывал круги вокруг кислотной лужи с растворяющимся обломком балкона, а за мной гонялась гигантская многоножка с тактической маской вместо лица. Иногда вместо маски появлялось чье-то лицо: старик Канат дурным голосом вопил, чтобы я отдал ему деньги, а его племянник призывал вернутся к тренировке. Один раз многоножка отрастила лицо Мари, и сразу же предложила заняться сексом, не переставая пытаться насадить меня на длинные суставчатые косы конечностей, но это еще цветочки. Ягодки начались, когда появилось лицо Вольфа.

— Ты сожрал мои личинки! — заорал он. — Теперь пей кофе!

Кофе я не хотел. В тот момент я боялся его больше смерти. Многоножка-Вольф внезапно перекрасилась в оранжевый, отрастила плазменные мечи вместо кос и швырнула в меня балконом используя телекинез. От балкона я увернулся, но брошенный вдогонку меч отрубил мне ноги. Многоножка оказалась рядом, и от следующих взмахов я потерял руки, а после вообще пришпилили к земле как бабочку к бумаге.

— Пей! — заорала многоножка. В воздухе появилась самая маленькая чашечка кофе, которую я видел. Она медленно наклонилась и черное, густое как смола содержимое потянулось ко мне.

— А-а-а-а-а! Твою мать! Мать… — сон. Всего лишь сон. Я на своей постели. Все хорошо. Никаких многоножек. Я попробовал растереть лицо, но оно оказалось отвратительно мокрым от пота. Нужно в душ. Тут же зазвенел будильником телефон, подтверждая мои мысли.

Душ не помог. Голова как была свинцовой, так тяжести и не потеряла, а из кухни тянуло крепким, ароматным кофе. Разум твердил, что это Хосс, но первым, кого я увидел, зайдя на кухню, был Вольф. Немец апатично гонял ложкой по тарелке горох картошки и был настолько погружен в свои мысли, что даже не заметил, как я вошел. А вот Хосс, заметил.

— Доброе утро, кофе будешь? — спросил ящер.

— Что? — очнулся Вольф.

— Я Нику кофе предложил.

— Не, ему рано, — отмахнулся немец, — чай пускай пьет. — Я едва не запрыгал от счастья.

— Вольф, ты случайно не заболел? — спросил зеленый.

— Что? Нет.

— Странный ты какой-то. И аппетита нет. У тебя прошлый раз аппетита не было, после того, как перченых козлиных мозгов объелся. Опять какую-то дрянь жрал?

— Почему сразу дрянь! — возмутился Вольф.

— Потому, что ни один нормальный человек такое кушать не станет! — сказал ящер, привыкший солить даже сладости.

— Хосс, отцепись, — немец подошел к мойке, слил остатки супа в раковину для отходов, в пару движений ополоснул тарелку и отправил на сушку. — А ты пей чай! — приказал Вольф выходя.

***

Чем больше Вольф думал, тем меньше логики находил в ситуации, что сложилась вокруг Ника. Нет, использовать новичка, как куклу — отличная идея, тут кукловод ухватил удачу за хвост. Но Ник был прав, отмазка, которую придумал Канат, чтобы удержать его на борту — слабенькая. Со старика станется использовать его как приманку, поэтому не с ним надо договариваться.

— Капитан. — Немец встретил капитана в коридоре, не дошел до его каюты несколько метров.

— Вольф.

— Мы можем поговорить?

— Пошли, — Шона указал на поворот к кухне.

— Наедине.

— Хм… Ладно. — Шона сделал несколько шагов назад и вернулся в кабинет. — Выпить не предлагаю, рано. Садись, — указал он на гостевое кресло, а сам занял рабочее.

— Сэр, зачем… Почему вы приняли Ника?

— Я должен отчитываться? — Шона изогнул брови вопросительными знаками.

— Не должны, но я прошу объяснить. Стоит вдуматься и причины его пребывания на Бочке кажутся натянутыми.

Капитан задумался. Вольф всем видом показывал, что настроен весьма серьезно. Можно было бы его приструнить, чувство субординации немцу отнюдь не чуждо, но доверие будет нарушено.

— Ты же не будешь спорить, что у парня потенциал?

— Тогда вы этого не могли знать.

— Ладно, за него просил Альвар. Не меня, Каната, посчитал, что его уломает быстрее.

— Альвар? — Вольф напрягся.

— Успокойся, Ника потому и взяли. Сейчас малыш спокоен, думаю дело было во взрыве или той иллюзионистке.

— Мы использовали парня.

— И что? Ты считаешь миллионы, которые он получит недостаточной платой?

— Сейчас он член команды.

— Это так, он может рассчитывать на всестороннюю поддержку, но давай не спешить посвящать его во все тайны.

— Своих не бросаем? — улыбнулся Вольф.

— Никогда! — твердо ответил Шона. Его взгляд автоматически скользнул по фотографии горящего Андорума за спиной Вольфа.

— Тогда ему нужна помощь. — Немец достал из кармана два мятых листа и передал капитану.

— Я не понимаю, что тут написано.

— Ник превращается в нейромарионетку.

— Продолжай. — Взгляд капитана вновь стрельнул по огню Андорума, с более напряженным выражением.

— Может, позовем Каната, чтобы два раза не рассказывать. Его это тоже касается.

Канат умирать не хотел.

— Эта затея дурно пахнет, сынок, — заявил старик.

— И что же ты предлагаешь, дядя? — спросил Шона.

— Парня нужно отправить ученым. Шанс ознакомиться с врагом выпадает раз в десятилетие.

— Шайзе, это подло! — не сдержался немец.

— Ты меня извини, — добавил Шона, — но даже со стратегической точки зрения — фигня полная. И да, согласен с Вольфом, подло!

— Речь идет о выживании… — затянул Канат, но Шона перебил его, врезав ладонью по столешнице.

— Тогда вдвойне! Что станет с нашим народом, если его лидеры начнут предавать своих?

— Не такой уж он и свой…

— Я значит тоже? — спросил Вольф.

— Прекрати, — сморщил старую рожу Канат. — Ты не раз доказал преданность нашему делу.

— Не только он, — с нажимом произнес Шона. — Вольф, Эрнан, Ясмин, и сотни других, они все доказали…

— Вот именно…

— Помолчи и дослушай! Ты все еще там, — он кивнул на картину. — Все еще горишь и не хочешь понять, что Андорум не полис, а люди. Дети, которых мы спасли. Будь моя воля, я бы заключил с андроидами мир.

— Никогда! — Канат подобрался как старый пес, в мутных щелках глаз блеснула ярость.

— Ты живешь местью, старик.

— А ты нет?! — В хриплом голосе ярость смешалась с болью утрат.

— Я не хочу, чтобы Мари жила нашей войной. Тем более не хочу, чтобы она училась жертвовать ради нее другими. А Ник — свой, равно с того момента, как вступил в команду.

Канат несколько секунд боролся с собой. Ярость он сумел задавить, но боль осталась, одинокой слезой она стекла по дряблой щеке.

— Что ты решил, капитан? — спросил он севшим голосом.

— Дадим парню шанс. Но, Вольф, требуй деталей и погоняй его на тренировках по грязной драке. Дядя, подумай о дезинформации. Сделай два варианта — бомбу, чтобы сразу кинулись, и что-то неброское, но похожее на правду. Остальных членов команды в известность не ставить. Вечером, после ужина собираемся у дяди. — Шона встал, показывая, что разговор закончен.

***

Поскольку капитан задерживался, утренние тренировки опять начал зеленый. Победоносной серии не получилось. Первых три схватки я слил всухую, а дальше работали настоящими клинками. Я вечно сбивался с ритма, и ящер даже надел на левую небольшой щит-баклер, чтобы ловить мои промахи.

— Откат после вчерашнего успеха? — спросил он после того, как сорвавшийся клинок плашмя двинул меня по шлему.

— Наверное. Может закончим?

— Ни в коем случае! Я слышал, что ты там вчера плел кэпу о позитивном закреплении, так вот мы сейчас сделаем негативное.

— Негативное это плохо. Я тогда тренироваться не захочу.

— Куда ты денешься. Смотри, вчера ты был на высоте — получил поблажки, сегодня размазня — получаешь по башке. — Не успел я среагировать, как баклер треснул меня по лбу.

— Значит сегодняшняя тренировка будет полна боли и страданий?

— Соберись и измени ситуацию.

Я не сумел. Чем больше прилетало — тем больше я злился, чем больше я злился — тем хуже реагировал. Ящер же оторвался на славу, постиг мир и обрел дзен, стегая меня мечом как линейкой нерадивого ученика. На тренировку к Шоне я попал взведенным до состояния нитроглицерина. Не того, что сердечники глотают, а того, что взрывчатка.

— Хосс?! — возмутился мой тренер по рукопашной. — С ним же сейчас даже Амалия справится.

Упомянутая Амалия кстати тоже бывала в зале где-то после обеда и отрабатывала приемы на манекенах под контролем Мари. У ребенка была конкретная цель — отлупить зазнайку Альвара.

— Так может отложим?

— Нет. Если ты конечно не собрался отойти выпить ко-фей-ку, мы воспользуемся ситуацией.

Кофе? Так вот почему кэп опоздал.

— Вольф мне чай пить советовал.

— Правильно советовал. Асоль, — позвал он нашего медика, что занималась в другом конце зала. — Прервись на минутку и выдай парню походную аптечку.

Аптечка оказалась небольшим пластиковым боксом со шприцами-автоиньекторами. Мы с Шоной уселись на матах, и он начал инструктаж.

— Запоминай: антирад, антидот и адреналин. Последнее только если подыхать будешь. Понял? — Я кивнул. Все три шприца были красными, но каждый имел свою пиктограмму. Значки радиации и череп яда я узнал, а вот на цилиндре адреналина красовалось миниатюрное сердце. — Дальше: пситинол и пси-масс — пси защита и пси усиление. — Эти были желтыми со значками плюс и минус. — Пэп, мерцинол и блоха. Пэп добавит выносливости, мерцинол мгновенно успокоит, а блоха — ускорит. Блоху с мерцинолом и адреналином не мешать. Если есть возможность — желательно колоть в вену, нет — в любую большую мышцу. — Шона протянул мне зеленый тюбик мерцинола. — Сорви колпачок зубами и коли через одежду ударом в ногу. Я предпочитаю квадрицепс.

Было страшно. Не иголки, а содержимого шприца, но усыпить меня было гораздо легче подсыпав химии в еду, или же просто вырубив одним ударом. Для Шоны это вообще не проблема. Последовав его совету, я встал и вогнал иглу в латеральную мышцу квадрицепса. Тупая боль от удара разлилась жидким огнем.

— Вытаскивай. Там микродоза — вводится мгновенно. Вставай. Сейчас немного изменится восприятие. Это для каждого индивидуально, рассказывай, что с тобой творится.

— Пока ничего.

— Как насчет злости, раздражения?

— Уже не так цепляет… Теперь я понимаю.

— А я нет, добавь информации.

— Раздражение абсолютно абсурдно, оно не подчиняется логике.

— Понятно. Что бы ты хотел на ужин?

— Блюдо с большим содержанием белка, клетчатки и витаминов.

— Нет, какое твое любимое блюдо, с того мира.

— Гороховый суп с копченостями, красным перцем и зеленью. Но он не очень полезный.

— Обрати внимание, у тебя эмоции отключились.

— Понимаю.

— Тогда запомни. Эффект препарата закончится через полчаса-час. Эмоции вернутся и оценят все твои действия под препаратом. Поэтому думай, что делаешь. Я не раз видел, как бойцы под препаратом творили такое, о чем потом жалели. А подавленное настроение — это рост гормона, как его…

— Кортизола.

— Точно. А кортизол — это плохо.

— Плохо, — согласился я.

— С этим закончили. Теперь приступим к спаррингу.

Кэп отбросил аптечку и двинул меня пяткой в голень с положения сидя. Я рухнул как подкошенный, а Шона наоборот вскочил. Пытаться повторить его маневр или тут же вскакивать было глупостью. Я откатился подальше и только потом встал. Даже при полном контроле эмоций, мозг не выдал мне приемлемого решения. Шона как был неубиваемым монстром, так им и остался. Мне пару раз легонько прилетело в голову и по печени. Несколько раз я падал и наконец, сумел уйти от прямого в голову.

— Понял? — спросил Шона.

— Нет.

— Ты, наконец, подметил мою манеру боя и ушел еще до удара. Иначе тебе просто не хватило бы скорости.

— Сомнительно.

— Сейчас будет тот же удар.

Я его пропустил. И следующий, и тот, что был после. Скорость кэпа поражала.

— Теперь в связке. — Шона сделал обманку левой и я не легко, но ушел от правой.

— Кажись, понимаю.

— Хорошо если так.

В голове зашумело как на скоростной трассе, липкий холодок обозначил связь с кукловодом. Под препаратами связь ощущалась иначе. Я даже не сразу разобрал вопрос. Не так. Вопрос прозвучал только тогда, когда я захотел его слышать.

— Повтори.

— Тебе что, по башке двинули? На вопросы не реагируешь, в ушах гудит, картинка паскудная.

— Тренировка, — ответил я, решив умолчать о препарате. Может еще пригодится. — Не мешай, — стоило пожелать, и чужие мысли исчезли. При этом было четкое понимание того, что кукловод противился такому отношению, но его воля не имела смысла. Воля вообще штука нелогичная.

По внутренним ощущениям обещанный час действия препарата давно прошел, Вольф притянул жратвы и вся команда за исключением Ясмин и Каната, устроившись поудобней, наблюдала за цирком на матах. Мозги варили, тело двигалось, я давно не ощущал такой собранности. Шона уже подвыдохся и тут я его подловил. Не ударил, мягко толкнул раскрытой ладонью ниже солнечного сплетения. Толчок хоть и вышел плавным, но отбросил капитана на метра полтора. Шона среагировал мгновенно — перекатился по инерции и вскочил на ноги, но мелькнувшее на его лице удивление я заметил.

— Шайзе! — изумился Вольф.

— Офигеть, — прокомментировала Мари.

И это меня добило — эмоции прорвались сквозь пелену препарата. Улыбка выползла на лицо и кэп замер.

— Когда закончилось действие препарата?

— Еще немного держит, — оценил я свое состояние.

— Тогда хватит. — Шона с удобством рухнул на маты, жестом пригласив меня сделать то же самое. — Как ты дерешься с Хоссом, что при этом чувствуешь?

— Сложный вопрос… Азарт, наверное.

— Я наблюдал за вами. В бою на клинках ты спокоен и собран, а эмоции проявляешь только после боя. — Кэп повернулся к зеленому. — Я прав?

— Думаю да, — согласился ящер.

— Смотри, грубо говоря, бойцы делятся на два вида: те, что черпают силу в эмоциях, и те, которым они мешают. На деле все намного сложнее, но одно точно — тебе эмоции мешают. Отказаться от них — не вариант, даже обуздать не выйдет. Эмоции — это ты сам, а с собой можно только договориться. Найди ту тонкую грань где эмоции не мешают. Как тот азарт, что ты чувствуешь в бою в Хоссом. Ведь до поры он не вмешивается, а просто наблюдает. — Шона замолчал, позволяя мне переварить сказанное.

Он прав, трижды прав, но как это сделать? С клинками получается само по себе. Я хочу победить — мужчина должен побеждать! Прежде всего мешает страх — страх неудачи, страх причинить боль другому и почувствовать ее самому. Это как иголка шприца, что пугает здорового мужика. В детстве я резал себе пальцы лезвием, чтобы прочувствовать и перебороть страх такого рода. Не помогло, он есть, он сидит во мне и не уходит, лишь ненадолго отступает в момент неизбежности, когда шаг уже сделан. Как при жиме лежа, когда я представляю падение в бездонную пропасть. Шаг… дыхание перехватило и дальше только цифры повторений: раз… два… три… Голова чиста, мышцы напряжены до предела, и ты не задумываясь делаешь то, что должен. Я почти упал в то состояние, но был вырван голосом Вольфа.

— У него сейчас пар ушами валить начнет.

— Дай угадаю, ты из эмоциональных? — спросил я.

— Ага. Мне проще, я прибью любого, кого захочу прибить.

— А потом обожрешься как свинья, — добавил Хосс, чем вызвал нестройный смешок команды.

Капитан подождал пока все отсеются и спросил.

— Идею уловил?

— Да, — кивнул я.

— Отдыхай.

Отдых не задался. Буквально через полчаса меня накрыл жесткий и весьма неприятный откат — начало мутить. Капитан приказал Асоль наблюдать, но лечить только в самом крайнем случае. Как он сказал — чтобы отбить желание пользоваться этой дрянью постоянно. Примерно так же отец отучивал меня пить. Результат был похожим, через полчаса я вовсю обнимал унитаз, стараясь не захлебнуться. И надо же было в этот момент опять припереться кукловоду. Из-за постоянных спазмов глаза заволокло слезами, и сперва он ничего не понял, но характерный звук рвоты ни с чем не спутаешь. Урод промычал что-то о том, что нам надо поговорить… позже… Я не слушал, был занят.

Обед я по понятным причинам пропустил, но самочувствие, спасибо Вольфу с Ясмин, нормализовалось. Эта пара сварила мне укрепляющего бульону розоватого оттенка, и будь я здоров, ни за что не рискнул бы его пробовать. Бросив взгляд на варево в чашке, я сразу же перевел его на немца. Вольф не моргнул, но после первого глотка, заметно успокоился и смылся до того, как я спросил об ингредиентах. Впрочем, такого желания у меня не возникло.

На ужин я пришел сам. Канату нездоровилось, он отсутствовал, как и Ясмин, но она была занята мышцами для брони. Остальные обсуждали фильмы под суп-пюре и чесночные пампушки. Вольф восхищался тремя разными версиями «Властелина колец», что успел увидеть уже в этом мире. Эрнан фанател от вестернов по книгам Луиса Ламура, а Хосс предпочитал исторические драмы. Мелкие высказались за аниме, а женский коллектив дружно стоял за романтические комедии и современные боевики одновременно. Я сдержано поддержал девушек с комедиями, но во главу стола поставил фантастику. Вспомнил «Скользящих» и «Квантовый скачок», «Вавилон 5» и «Светлячок», ну и конечно же «Зведные врата»! Пока мы все недружно спорили, молчал только капитан, но и он сдался под общим напором, выдав названия нескольких фильмов местного производства. Как мне объяснили — это были драмы.

После ужина детям было разрешено поиграть на компьютере, а Асоль с Эрнаном до того, как пойти в мастерскую, так красноречиво перестреливались глазами, будто не имели около десятка лет супружеского опыта. Капитан откланялся, не сообщая о планах, Мари утянула Хосса в ангар к скаутам, так что чай мы пили вдвоем с Вольфом. Как оказалось, фантастику он тоже смотрел.

— Знаешь, у нас тоже «Звездные врата» были.

— Да? История та же? Война со змеями-паразитами, захватывающими человеческие тела и выдающими себя за египетских богов?

— Египетских? У нас были Греческие.

— Да ладно! У нас первым злодеем был Апофис — бог-змей.

— У нас — кто-то из титанов. Деталей я не помню, суть ведь всегда в них.

— Тут ты прав. А команда ЗВ-1 у вас какая была?

— Я же говорю, де-та-лей, не помню.

— Ну хоть что-то ты помнишь?

— Де-та-ли, друг они такие. Их мало не бывает. — Как ребенку растолковал Вольф. — Давай ты мне расскажешь свои, может я чего и вспомню.

Вольф нес околесицу, да еще и с такой серьезной рожей что…

— Черт. Я понял. Поговорим о другом, а детали «Врат» я вечерком попытаюсь вспомнить.

— Хорошо, но мне тоже в ангар надо броню проверить.

— Иди. И я пойду. — Пойду придумывать детали. Три часа всего осталось. — О, Вольф!

— Чего? — немец развернулся уже в дверях, под мечом.

— Куда мы дальше летим?

— Я узнаю.

Чертовы детали не придумывались. Мелькнула идея поискать варианты в шпионских боевиках, но по здравому рассуждению была тут же отброшена. Душа жаждала действия, и я бы с удовольствием позанимался в зале. По графику следующая тренировка — спина, для становой тяги страховка не нужна, но по тому же графику следующая тренировка только завтра. В этом деле гораздо хуже перетренироваться, чем недотренироваться. Ей богу, тягать железо легче, чем гонять по кругу одну и ту же мысль.

И все же мне удалось загнать эту заразу в самый темный закуток своего сознания и там разделать на составляющие. Хотел было записать на листе, но решил не рисковать и остался лежать на кровати. Как бы не раздражало ожидание, но форсирование событий сейчас мне не на руку — это раз. Второе — документы. У меня слово документы плотно ассоциируется с бумагой и папками, но блин, мы живем в цифровом веке, документы должны хранится на облаке! Отставить облако, как я его воровать буду? Флешка. После того, как кукловод выдаст мне следящие устройства, Канат должен картинно работать с флешкой. Так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что она важна. Да и сами устройства — большой вопрос. А ведь и правда, я не техник, всучить мне могут что угодно. Не хотелось бы занести на Бочку какой-то смертельный вирус или бомбу. Устройства пойдут третьим пунктом.

Четвертый будет? Однозначно. Канат. Стрелять в него нельзя — это шумно. Если я собираюсь разыгрывать случайность, наличие глушителя неправдоподобно. Остается нож. Перерезать горло не могу, это действительно его убьет. Надо расспросить Хосса о смертельных ударах, да и с ножом все обдумать не мешает.

От удачного мозгового штурма начала болеть голова. Как только лед тронулся, детали посыпались в голову снежным комом, угрожающим завалить бедное сознание нафиг. Выделил только основное, но внимания требовали еще и документы, которые я покажу кукловоду, расстановка участников театрального действия, полис для побега, место встречи с кукловодом, мои действия при встрече, поддержка от команды… Сама команда. Кто они, черт их раздери, такие? Составляющие одной вшивой мыслишки быстро разрослись и устроили в голове безумные салки.

Холодок тронул затылок и тут же разлился ехидным голосом в голове.

— Не спишь?

— Тебя жду, — ответил я устало. Притворяться не приходилось, даже после тренировки обычно чувствую себя бодрее.

— Что это было днем?

— Вольф личинки жарил.

— Фу, гадость, я не о том, — кукловод послал мне эмоцию отвращения, а я ответил ментальным аналогом вопросительного знака. — На тренировке.

— Ты о том, как я тебя выпер? — На, почувствуй мое удовлетворение. Да и ехидства туда побольше.

Моему собеседнику это не понравилось. Днем я его крепко разозлил, и эта злость вернулась сейчас, оформившись мощной ментальной хваткой. Кукловод тряхнул моим сознанием так, что комната с головокружительной скоростью обернулась вокруг, несколько раз поменяв стены, пол и потолок местами. Желудок тут же взбунтовался и обозначил намеренье избавиться от ужина.

— Хватит! Осознал, раскаиваюсь! — мысленно заорал я.

— Шутник, твою… — меня перестали трясти, но все еще держали. — Что это было?

— По голове мне дали, — я выдал ту идею, что он сам озвучил ранее и добавил паники в посыл. — Сильно!

Раздражение сменилось презрением, но меня отпустили.

— Узнал куда летит Бочка?

— Завтра же узнаю, — пообещал я.

— Ладно, живи пока.

— Стой.

— Чего?

— Как тебя зовут хоть?

— Ты опять за старое?

— Неудобно просто. Назови любое имя.

— Пусть будет Патрик.

— Ирландец? — удивился я. В подтверждение моей догадки от кукловода повеяло злобой, но отвечать он не стал, просто разорвал связь.

Повалявшись еще пару минут и окончательно придя в себя, я достал плеер и начал подготовку отхода ко сну. А еще через десяток минут, под «Осколок льда» Арии взялся за ручку.