Стоят ли миллиарды чесотки? Хотя миллиарды у нас гипотетические, а золотая статуэтка вполне реальная. Вот она, наверное, стоит, пока чесаться не начинаешь. Взамен моей одежды Киргор выдал мне новую… детскую… Взрослый размер на мне сидел как на корове седло, а так я походил на вполне приличного ишака. Вот только местная одежда, хоть и была сделана из высококачественных материалов, токсинов содержала столько же, как и все остальное на этой ядовитой планете. Мне хватило спустится на лифте, чтобы почувствовать легкий дискомфорт под мышками и осознать, что план был не идеальным. В машине раздражение начало припекать пятую точку, даже отвлечься на архитектуру не получилось, а тут как на зло если не ремонтные работы по пути, то авария. Водитель что-то недовольно бурчал и сворачивал в очередную подворотню, отдаляя меня от вожделенного душа и противоаллергического крема.

Дома вокруг перекрасились в яркий красный цвет старого кирпича, их высота упала до пяти этажей, улочки сузились настолько, что две легковушки рисковали остаться без зеркал при встрече. Ну и конечно же навстречу нам вырулил целый микроавтобус. Нашему водителю пришлось выехать на тротуар. Автобус медленно прополз мимо, а потом резко развернулся поперек дороги. Следовавший за ним внедорожник рванул веред и остановился в нескольких сантиметрах перед нашим бампером. Водитель мгновенно нажал на руле какую-то кнопку и дважды проорал короткое сообщение. Уким, что сидел на переднем пассажирском, вытащил из-под полы пистолет, я рванул из ножен богато разукрашенный кинжал, что получил взамен старого от Киргора и только Вилли наблюдал за произошедшим совершенно спокойно.

— Что? У меня даже перочинного нет, — сказал он в ответ на мой недовольный взгляд и демонстративно сложил руки на груди.

Вот на кой черт мне такой охранник?

Тем временем из автобуса высыпала целая орава парней в разномастной броне и одинаковым символом на груди — большим красно-синим ромбом. Я сразу же отметил керамическую броню людей, но торчащий из подбородка модифицированного шлема рог и шлапаки больше пятидесятого размера не оставлял сомнений в расе противника. Тем более, что такие же рожки торчали со всех шлемов и бронемасок без исключения. Даже из армопластовой брони туриан, что носил самый мелкий из нападающих. Хотя это для вешнецов он мелкий, а среди туриан был бы настоящим гигантом. Мелкий к слову оказался лидером. Стоило ему сделать несколько жестов, как отряд рассредоточился по улице разгоняя непрошеных зевак, сам главарь подошел к машине и нагло постучал по бронированному стеклу, приглашая нас выйти. Понятное дело мы не согласились, тогда главарь махнул оставшейся паре бойцов, те бегом подтащили к машине непонятную пирамидальную конструкцию примерно метровой высоты и установили на нашей крыше. Уже через секунду блики зеленого света заиграли на окруживших нас машинах и разумных. Плазменный бур.

— Уким, что с подмогой?

— Грах подал сигнал, но прошел ли он — неизвестно. Прием не работает, нас глушат.

То есть подмоги мы можем и не дождаться. Через несколько секунд броня нагреется достаточно, чтобы загорелась обивка на потолке и салон заволокло дымом. Не понятно, как перенесут его Уким с Грахом. Да и наши фильтры в носу сомневаюсь, что рассчитаны на такие экстремальные нагрузки. Даже если и выдержат, остаются еще глаза. Токсины легко могут лишить зрения на ближайшее время.

— Дай мне ствол, — попросил я вешнеца.

— У меня запасного нет, — сказал переводчик.

— Если будем выходить, ствол лучше взять мне, — сказал Вилли.

— Я снайпер, — сообщил я ему.

— Тогда бери винтовку. — огрызнулся он. — Я успел ознакомится с этим. Пару сотен отстрелял в тире посольства.

— В посольстве есть тир? Не важно. — Температура в машине начала подыматься. — Никто никуда не идет. Выхожу только я. — Циммерман гневно сверкнул глазами, явно собираясь усомниться в моих умственных способностях, но я поднес руку с перстнем к лицу и сказал. — Деактивировать кольцо. — Камень сразу же потемнел. — Уким, ствол!

— Я выйду с вами! — уперся переводчик.

— Наклонись сюда, — попросил Вилли и сам потянулся к вешнецу.

— Что вы, мать вашу, творите! — разозлился я.

Обшивка в центре потолка уже начала темнеть. Киллер практически перевалился на переднее сиденье и вернулся на место с пистолетом в руке. Уким — наоборот, полностью обмяк.

— Он живой, — сразу же заверил меня Вилли.

— Как?

— Ознакомился с местной биологией, запомнил уязвимые точки и нервные узлы.

— Дай сюда, — потребовал я ствол.

— Выходим вместе, сказал он категорически. — Времени спорить не осталось. Пятно на потолке расползлось и начало коптить. Я быстро задрал левый рукав и ткнул острием кинжала под зеленый кружок паралитического токсина.

— Грах, сиди, — приказал я водиле.

— Мжит! — скомандовал Вилли и открыв дверь, первым выскочил наружу.

За ним последовал я. Бойцы в бронежилетах местного производства направили на нас короткие стволы угловатых автоматов, а лидер даже не пошевелился.

— Гынь, — снова скомандовал Вилли, указывая пистолетом на бур.

— Ты что, местный знаешь? — поразился я. Когда это он успел?

— Перевел для себя основные собачьи команды. — Ответил он и скомандовал более напористо, — гынь!

— Днэпьб! — ответил ему главарь.

Вилли повторять не стал и выстрелил в пульт управления наверху бура. Зеленое свечение исчезло, но рука одного из бойцов дрогнула и одиночный выстрел из автомата повалил моего киллера на землю.

— Тракэ гынь! — заорал лидер. — Тракэ гинь!

Я метнулся под прикрытие внедорожника, встретив выскочившего водителя ударом кинжала подмышку, но тот оказался довольно проворным и перехватил мое запястье. Воспользовавшись отсутствием на противнике полной брони, я тут же вывернул кисть и оцарапал ему руку отравленным кончиком. Как ни странно, не парализовало, наоборот он резво вывернул кисть заставил меня уронить клинок. Наконец сработали бойцовские рефлексы, вбитые инструкторами рукопашного боя в исследовательском центре Ар корпорэйтед, и я со всей дури лягнул его в челюсть свободной левой. Надо было как Вилли изучать анатомию местных, а то только кожу на протезе ободрал и тут же получил под дых. Водитель сноровисто заломил мои руки и вытолкал обратно пред начальственные очи. Лидер как раз склонился над Вилли и тот опять сумел удивить.

Рука киллера со скоростью кобры метнулась куда-то под торчащий из подбородка рог и главарь отпрянул назад, выдав пару явно матерных слов. Подняться Циммерману он не дал, впечатав тому огромный каблук голову. Грудная пластина турианской брони окрасился кровью. Точно, у Вилли же керамический коготь в среднем пальце!

Кровь стекла по рогу подбородка и начала капать на землю до того, как лидер сообразил, что происходит. Он тут же зажал рану рукой и отдал пару спешных приказов. Один из бойцов достал из кобуры странного вида пистолет и склонился над киллером. Через мгновение красный луч лазера безвольно скользнул по белой подкожной броне. Они что руку пытаются отпилить? Зачем?

Продолжения я не увидел, главарь рявкнул что-то водителю, меня для профилактики треснули по башке, от чего в глазах круги пошли, как ребенка подтащили к задней двери и бросили на сиденье. Еще один боец в потрепанной человеческой броне уселся рядом, а главарь занял переднее пассажирское. До того, как мы двинулись, я краем глаза уловил мощную плазменную вспышку, будто кто-то гранату взорвал. Черт, хана похоже Вилли. Даже жалко как-то.

Внедорожник рванул с места задним ходом, вылетел на поворот и по инерции развернулся почти на сто восемьдесят градусов. Водила оказался профи, улочки и повороты замелькали с такой скоростью, что я не успевал их считать. Запоминать даже не пробовал, толку-то, если я на местности не ориентируюсь и за вешнеца вовек не сойду. Главарь тем временем снял шлем, достал с бардачка аптечку и начал обрабатывать кровоточащую рану спреем, периодически вытирая ее салфетками. Примерно через семь минут безумной гонки, мы едва разминулись с пронесшимся мимо седаном. Главарь недовольно прикрикнул на водилу, но тот не ответил, так и продолжил гнать. Следующая встречная машина сама убежала от столкновения с нами, но с фонарным столбом разминуться не сумела.

— Мламни мручьд! — выругался главарь. — Инжюдн! Инжюдн, ротжколе! — Водила не отреагировал. На следующем повороте главарю пришлось бросить аптечку и вырывать баранку из его рук, чтобы разминуться со стеной. Лидер сорвал с водителя маску и ткнул его двумя пальцами под ухо, после чего вновь перехватил руль и потянул за рычаг под ним. Машина плавно начала тормозить, пока припадочно не задергалась и не заглохла, а вот боец за рулем дергаться только начал. Лидер подобрал с пола аптечку и вытряхнул содержимое на колени, подхватил автоинъектор и разрядил его в шею водителю. Секунды через три дерганье прекратилось, а голова вешнеца безвольно свалилась набок. Главарь приложил два пальца к шее и обернулся ко мне.

— Что ты его сделал? — спросил он с ужасным акцентом.

Такое впечатление, что здесь каждая собака бейсик знает.

— Что ты его сделал!? — повторил он более угрожающе.

— Ничего, — соврал я. Его парализовать должно было, а не убить, но эту информацию я при себе подержу.

— Льеолц ник ол, — сказал он второму бойцу.

Тот потянул свои загребущие ручки ко мне, но я перехватил их и сжал. Если с правой у меня ничего не получилось, то левая сработала как пресс. Затрещали выворачиваемые под бронеперчаткой суставы пальцев и вешнец взвыл как бык на скотобойне. Но триумф длился не долго. Перегнувшись через сиденье, главарь обрушил на мою голову рукоять пистолета. Дальнейшие события в памяти смазались. Помню, что мне силой открыли рот, а потом я захлебнулся в жгучей горечи.

Горечь так и зависла на краю сознания, пока весь мир медленно погружался во тьму. Я будто попал в клетку собственного тела. Как в бреду ко мне пробивались смутные образы и фразы, обрывались и тут же вспыхивали по новой настолько ярко, что оставляли после себя только выжженное во тьме пятно. Я боролся с этими образами, ловил и пробовал удержать, но они вырывались, пока наконец не замерли. Это были две смутные фигуры и невнятный шум. Фигуры медленно обрели краски, очертания стали четче, и я увидел, что одна из них намного выше другой. Так же медленно шум обрел очертания речи, отвратительной местной речи, но как я не силился, не мог вычленить отдельных слов.

— Люг ролмярть нзо епе итгтики спим, шулмрэп, — сказала фигура пониже.

Тот, что был выше обернулся, но лица его я не увидел, поскольку был ослеплен вспышкой.

— Люг ган мярть!

— Кылжтюн, шулмрэп!

Это «шулпреп» звучит уже второй раз. Надо запомнить. Шулпреп-шулпреп-шулпреп.

Кто-то нагло повернул мою голову, но сил сопротивляться не было. Да что там сил, я едва чувствовал тело! В глазах потемнело, потом прояснилось и перед лицом оказалась чужая морда с рогом на подбородке. Вешнец оттянул мне веко, похлопал по щекам, а я не сумел его даже послать. Наверное, оно и к лучшему, потому что после этого мужчина проверил мой пульс и вышел из комнаты.

По ощущениям у меня ушла целая вечность, чтобы пошевелится, но я сумел. Прежде всего, я моргнул и непроизвольно заплакал от рези в пересохших глазах. Потом я сумел захлопнуть рот и перестать пускать слюни на кровать. Каждое движение давалось мне как последний километр марафонцу, но я таки добежал. То есть сел и огляделся. Комнатка, в которой меня заперли, была небольшой, с одной дверью, тусклым светильником под потолком и полным отсутствием окон. По центру у противоположной к двери стены стояла большая кровать. Она же занимала большую часть жилой площади. Еще была небольшая тумбочка и кожаное кресло в углу возле двери.

При моей новой памяти это не самое худшее пробуждение. Учитывая то, что одет я… Какого хрена я голый!? И жирный. А пахнет приятно, и не горчит. Это крем? Стоп, почему пахнет? Я сунул палец в нос. Фильтров нет. Как долго можно продержаться на открытом воздухе, пока не сожгу легкие? Судя по отрывочным данным, несколько часов у меня есть. Хотя светофор на левом предплечье кричит о том, что система фильтрации забила резервуары токсинами до предела, так что возможно и меньше. Вот только если меня определили в стерильную комнату, сделанную специально под инопланетян, то, скорее всего, отпускать не собираются. Но и убивать не собираются.

Дрожа коленками, я встал и сделал первый неуверенный шаг. Второй дался легче. Третий, четвертый и я уперся в дверь. Стучать пока не будем. Вместо этого я начал разминать мышцы. Спортсмен из меня довольно ленивый, но кое-что вбили инструкторы Ар, нечто добавил Брайт, так что через пять минут я повалился на кровать без сил. Именно в этот момент, в дверь постучали. Где камера? Откуда за мной наблюдают?

— Да?

Дверь открылась, и внутрь вошел вешнец, внеся с собой горечь окружающего нас мира. В руках он держал сверток, который тут же перебросил мне.

— Одеватса, — сказал он и тут же вышел.

Это же лидер налетчиков. Пускай он сейчас и в повседневной одежде типа короткого халата на пуговицах и свободных штанов. Но этот кривой говор забыть сложно. Как жаль, что я еще не научился отличать эти лысые морды. Так бы запомнил, чтобы при случае гадость сделать.

Одежда на ощупь оказалась немного скользкой, явно синтетической, что в корне отличалось от натурального костюма Ижвада. Вытерев остатки крема простыней, я оделся.

— Что дальше? — спросил я оглядевшись. Следов камеры так и не обнаружилось, но через минуту дверь вновь отворилась, впуская моего знакомого и другого вешнеца повыше в строгой красно-синей маске. Цвета, как и на эмблеме моих пленителей разделяли ее по диагонали. А вот синий мундирчик на незнакомце явно был дорогим, плюс длинный клинок с чашеобразной гардой на поясе говорил о его высоком происхождении.

— Приветствую вас, Мистер Эм, вы позволите? — спросил он с легким акцентом и указал на кресло.

Я выразительно посмотрел на застывшего под стеной бойца. Оружия на виду тот не имел, что не делало его менее опасным, в тех же рукавах легко поместится крохотный бластер.

— Вы здесь хозяин, — ответил я, усаживаясь на кровать и возвращаясь взглядом к ряженому.

— Извините за столь жесткое приглашение…

— Не извиню! Убивать моего телохранителя было крайне невежливо.

— Ваш киборг жив. Просто не досчитается нескольких запчастей.

Жив зараза. Это хорошо, я к нему уже почти привык.

— У нас не было выбора, — сказал он, отстегивая железяку от пояса и усаживаясь. Клинок он положил на колени. — Вы ведь не согласились бы прийти по простому приглашению.

— Я бы хоть знал, кто меня приглашает.

— Еще раз простите, — рассмеялся маска. — Не думал, что найдется в этой стране кто-то, не узнавший эту маску. Зовите меня Герцогом.

— А ваш друг? Граф, барон?

— Нет, он Патриот. Сила и дух нашего движения.

— А давайте вы расскажете больше, не дожидаясь следующего вопроса. Сразу все: о вашем движении, его целях, вас двоих и что вам от меня надо.

— Мы «Мятибод Вешнаа», Сильная Вешна по-вашему. Движение, что выступает за единство планеты перед внешней угрозой.

— То есть перед нами? — уточнил я.

— Не только, — уклончиво ответил Герцог. — Вешна разобщена. Правительства Амардака и Фатгори пляшут под дудку инопланетян. И ради чего? Ради технологий, которые продлят их жизнь и власть.

— Так вы против технологий или против власти? — едко ляпнул я.

— Я не против. Я за! За единство моей родины, за честь и патриотизм!

— Слова-то какие: честь, родина, патриотизм. Такими обычно самые гнусные преступления оправдывают. Собираетесь устроить геноцид, революцию или пару терактов по мелочи?

— Мы отдаем своя кровь и честь родина, — вставил свои пять копеек Патриот. Этот точно фанатик.

— На кой черт они ей сдались? — парировал я. — Что она с ними делать будет? Пойди лучше на переливание пару литров сдай.

На несколько секунд Патриот с Герцогом подвисли. Первый возможно меня и не понял, а второй явно искал ответ.

— Мне нравится ваш склад ума, — сказал он.

— А я не пойму, куда вы клоните.

— Вы циник. С такими проще договариваться, у них всегда есть цена. — Это он меня опустил так?

— Хватит уже воду лить. К делу!

— Прежде всего, я хочу знать, что вы продали Ижваду.

— Пока ничего.

— Но что-то обещали?

— Товар. Ничего нелегального. Моя лицензия допускает его ввоз.

— Единственное что интересует Киргора — технологии. Я не помню ни одного пункта в вашей лицензии, который бы допускал ее ввоз.

— Это не технология, но прибыль сулит баснословную, так что он согласился.

— И я должен в это поверить?

— А мне есть разница? — Резко, слишком резко ответил. Надо сгладить углы, пока пытать не начали. — Таких состояний как у него без хорошей чуйки на прибыль не делают. Какая разница, что за товар, если он эксклюзивен? Даже если правительство разрешит ввоз другим торговцам, мы успеем снять сливки.

— Что же он искал в туалете принцессы?

Господи, спецслужбы на этой планете совсем мышей не ловят.

— Коммуникатор, который я отказался потерять. Недопонимание вышло.

— И за это недопонимание он отправил вам золотую статую?

Об этом что, в утренних новостях писали?

— Сам офигел. Я к нему-то и поехал, ее вернуть, а потом слово за слово, и мы нашли другой товар.

— Я вам верю, — сказал Герцог так, будто я жаждал его одобрения больше чем свалить отсюда. — Значит, вскоре вы организуете поставки?

— Как только посол позволит мне свалить.

— Прекрасно… Захватите тогда еще что-то для меня.

— Что?

— Дроны. Мне нужны боевые дроны с инструкцией по эксплуатации. Десятка два для начала.

Он совсем охренел?

— И…

Это еще не все?! Даже Патриот удивленно поднял голову.

— … учебники точных наук и все, что касается кораблестроения, особенно чертежи.

— Где я это все возьму?

— Не считайте меня идиотом. Если у нас практически любую информацию можно найти в сети, то у вас и подавно. Все что у вас устарело для нас — новое слово в науке. Всего-то нужно скачать информацию на крохотный носитель. У нас найдутся устройства для конвертации.

Он не хочет, чтобы его запомнили, как кровавого маньяка или фанатика. Этот вешнец собирается стать Прометеем подарившим своему народу огонь знаний, небывалый прогресс и звезды. Принцесса говорила, что идеальный момент для технологического скачка был после войны. Этот ублюдок его воссоздаст, а с нашими дронами еще и вину на людей скинет.

— Найти — одно дело, — сказал я, — за нее еще платить надо. У нас в плане защиты продвинулись гораздо дальше.

— Вот это должно решить ваши проблемы. — Герцог бросил мне граненый красный камешек величиной с грецкий орех.

Драгоценность? Не рубин точно… Да ладно, не может быть!

— Красный алмаз, не сомневайтесь. Сделайте дело и получите еще четыре таких.

Даже в необработанном виде такой миллионов на тридцать тянет.

— И как, по-вашему, я должен доставить его на орбиту? Меня же по возвращению не то, что обыщут — просканируют до последней молекулы.

— Это уже не ваша забота. Если я не сумею доставить его на орбиту, считайте — сделка сорвалась.

— Спрашивать куда я делся все равно будут.

— Говорите правду о всем, что не касается заказа, — продолжил он. — А купить я хочу партию штурмовых винтовок. Пускай это будут ОБ-56. Штук триста. За них камешек и предлагал. Послеоплатой. А вы согласились только ради того, чтобы я вас отпустил.

— У нашей СБ есть способы узнавать правду.

— На суперпентанол у вас аллергия.

А вот эту информацию он мог получить только от сотрудника посольства. На кой черт с такими связями ему сдался я?

— Я о полиграфе говорил.

— Скажите как я говорю, и вас не станут допрашивать на полиграфе. Мы договорились?

Ищи дурака. Возможно я и циничная сволочь, но иметь на своей совести революцию не хочу. Толку от тех миллионов, если я не смогу спокойно спать? Обойдусь без камней, мне и золота хватит.

— Конечно, — сказал я в голос. «Соврал, чтобы отпустили», — так ты говорил? Черт, а если не поверит? — Еще два камешка добавьте и договоримся.

— А вы наглец Эм, — вновь рассмеялся он. — Другими камнями возьмете? В местном эквиваленте. Я постараюсь выбрать те, что больше ценятся у вас на родине.

— Возьму, я не прихотлив.

— Прекрасно, Патриот подкинет вас к полицейскому участку.