Несмотря на все старания Дениса и Эвелины, здоровье немецкого матроса поправлялось медленно. Лишь три дня спустя Денис смог позволить себе оставить его наедине с Куртом и снова отправиться в длительный поход по острову, чтобы осмотреть окрестности подковообразной скалы. Это нужно было сделать во что бы то ни стало: в последние дни он не раз замечал там какое-то странное поблескивание, а вчера перед заходом солнца увидел даже что-то вроде мелькнувшего в воздухе камня. Может быть, в скале и было пристанище живущих здесь людей? Но прежде чем идти туда, следовало покопаться еще раз в развалинах деревянной хижины; теперь каждая мелочь, каждый пустяк, найденные там, могли сказать очень многое.

Итак, в путь! Покинув своих спутников еще спящими, Денис быстро добрался до знакомой поляны над пляжем и, не теряя времени, принялся заново ворошить старые развалины. Предчувствие не обмануло его. На одной из полусгнивших досок он обнаружил отчетливо проступившую надпись: «…НАЯ, 19…»

– Ная… Даная! И год высадки на этот берег…- задумчиво произнес Денис, стараясь разобрать последние две цифры даты.

К сожалению, начало и конец надписи исчезли безвозвратно. Однако и того, что удалось прочесть, было вполне достаточно, чтобы окончательно убедиться, что разрушенный домик принадлежал семейству Томпсонов. Ими. же, очевидно, была протоптана и дорожка, поднимающаяся сюда с пляжа: следы ее вели прямо к развалинам хижины.

Но если это так, то они же проложили и тропинку, идущую дальше, к подковообразной скале и, следовательно, сама эта скала играла какую-то роль в их жизни на острове. Играла? А может быть, они живут там до сих пор? По крайней мере их дочь Норма.

Так что же он медлит? И где эта тропа, идущая в глубь острова, с которой он не спускал глаз все последнее время, стоило ему подняться на смотровую площадку? Денис прошел чуть выше по склону и сразу увидел небольшой просвет в сплошной стене деревьев. Тропинка была тут, прямо перед ним. И хотя, как и ожидал Денис, она густо поросла травой и кустарником, различить ее было можно. По ней, как оказалось, и полз три дня назад выбившийся из сил матрос. След, оставленный несчастным, до сих пор сохранился в траве. Он тянулся от самого пляжа, пересекал поляну с хижиной и заканчивался чуть выше ее, в кустах орешника.

Денис обогнул эти кусты и двинулся дальше но троне. Она теперь круто сворачивала влево, и на ней…

Денис даже вздрогнул от неожиданности: дальше в глубь леса трава на тропе тоже была слегка примята, примята недавно – на ней не успела осесть роса – примята так, как это мог сделать только человек. Но не выбившийся из сил матрос, который был в состоянии лишь ползти по тропе, а кто-то легкий, стремительный, едва касавшийся ногами земли.

Денис постарался унять охватившее его волнение. Следы шли прямо по тропе. Значит, если пойти по ним… Нет, если пойти по тропе, то его могут заметить, прежде чем он доберется до скалы, и он снова никого не увидит. Лучше двигаться лесом, вдоль тропы.

Денис прислушался и, убедившись, что все кругом тихо, начал медленно и осторожно, стараясь не делать лишнего шума, пробираться в сторону скалы.

Солнце еще только-только взошло. Трава в лесу была белой от росы. Не прошло и минуты, как Денис вымок насквозь. Но он упрямо продирался сквозь густые заросли подлеска, не спуская глаз с загадочных следов и пригибаясь к земле при малейшем подозрительном шорохе.

Так прошел он метров триста или чуть более и собирался уже выйти из своего укрытия, чтобы посмотреть, не свернули ли следы с тропы, как вдруг услышал отчетливо доносящиеся звуки ударов. Впечатление было такое, будто кто-то бьет молотком по камню. Денис насторожился. Такие звуки могли производить только люди. Люди, которых он искал! Денис юркнул в заросли орешника и затаился.

Удары не прекращались. Они следовали в едином ритме, один за другим, лишь время от времени прерываясь довольно длительными паузами, и раздавались где-то совсем неподалеку, видимо за ближайшим пригорком, куда сворачивала тропа и где должна находиться таинственная скала.

Денис провел языком по внезапно пересохшим губам. Неужели сейчас он увидит их, своих друзей и покровителей? Неужели еще минута – и осуществится самая заветная его мечта: он встретится с той, которая занимала теперь все его мысли? Или наоборот – он похоронит последнюю надежду на встречу? Да, сейчас может решиться все.

Денис выбрался из кустов и пошел еще осторожнее, двигаясь теперь лишь в то время, когда слышались непонятные удары, и мгновенно припадая к земле всякий раз, как только они прекращались.

Но вот и пригорок. Денис, крадучись, поднялся на самый гребень, густо поросший молодым можжевельником, и сразу увидел то, что привлекло его внимание еще при первом обзоре острова со смотровой площадки. То была невысокая полузадернованная скала в форме подковы с почти отвесно падающими склонами и абсолютно голой, белеющей на солнце вершиной. Звуки шли, очевидно, оттуда, из-под этой скалы, и, значит, где-то там укрывались хозяева острова, но густые заросли не позволяли видеть, что делается у подножия скалы.

Денис пригнулся к самой земле и, спрятавшись за мшистой корягой, осторожно раздвинул ветви. Однако звуки прекратились, и никого под скалой уже не было. Впрочем, отсюда, с высоты пригорка, где он притаился, укрытый кустами орешника и можжевельника, можно было рассмотреть, что в передней части скалы, особенно круто обрывающейся к крохотной чистенькой полянке, темнеет широкая расселина, внутри которой открывался, по-видимому, вход в подземный туннель или пещеру.

Туда, очевидно, и проскользнули те, кто только что был под скалой. Теперь Денис ясно видел их следы: трава на поляне была притоптана, с одной стороны расселины лежало толстое ошкуренное бревно, служившее, вероятно, чем-то вроде скамьи или стола, а по другую сторону ее лежала примятая куча сухой травы и громоздились сучья валежника, в центре же поляны высился большой черный камень и поблескивала груда свеженаколотых обломков, явно приготовленных с какой-то определенной целью.

Впрочем, Денис скоро понял, что камень этот был глыбой обсидиана, острые осколки которого, как он уже знал, использовались на острове в качестве метательных снарядов и что заготовка таких осколков и была, по-видимому, причиной звуков, какие он только что слышал.

Так вот где живут и скрываются таинственные аборигены! Жаль только, что он не оказался здесь несколькими минутами раньше. Жди теперь, когда кто-нибудь из них снова выберется из пещеры! Да и сможет ли он заговорить с ними отсюда, на таком расстоянии?

Денис решил пробраться поближе к скале, спрятаться за большим камнем на опушке, но не успел сделать и шага, как на поляну выскользнула та, встречи с которой он так ждал, в существование которой и верил и не верил.

– Норма…- произнес он одним вздохом, боясь даже шепотом спугнуть волшебное видение.

Да, то, несомненно, была Норма Томпсон. Высокая, на голову выше его, Дениса, с густым ворохом бронзово-красных волос, с тонкими, стремительно вскинутыми руками и удивительно гибким станом, с быстрыми, почти неуловимыми движениями и трепетно раздувающимися ноздрями, – она поражала какой-то особенной – жгучей, пьянящей, пронзительной красотой.

Крепкие, сильные, идеально очерченные ноги ее были босы, голова открыта, грудь обнажена. Волосы свободно струились по спине, плечам, закрывали большую часть бюста, падали на лицо. Она не пользовалась никакой одеждой, если не считать некоего подобия юбки из клетчатой красно-синей ткани, едва прикрывающей верхнюю часть бедер. На шее у нее висел небольшой золотой крестик, а на бедре у пояса блестел узкий и, должно быть, очень острый нож.

Денис затаил дыхание, прижал даже руки к груди, чтобы унять бешено колотящееся сердце. Однако подошвы его вдруг скользнули по влажному мху, он попытался сохранить равновесие, ухватиться за куст орешника, но наступил на сухую ветку, та хрустнула, и синеглазая красавица мгновенно скрылась во тьме пещеры.

Денис готов был проклясть себя за такую досадную неосторожность. Как мог он так неосмотрительно спрятаться тут, на мшистом склоне! А впрочем… Почему, собственно, он должен прятаться? Почему не может просто подойти к ней, объяснить, кто он, как сюда попал, поблагодарить за все, что она для него сделала, сказать, как он рад, как бесконечно счастлив встрече с нею.

Денис выбрался из своего укрытия, спустился на поляну и остановился перед входом в пещеру. Дальше идти едва ли стоило. Нельзя же было так бесцеремонно вламываться в жилище незнакомой девушки. И без того он напугал ее своим неожиданным появлением. Что же делать?…

Пещера сразу за расселиной круто сворачивала вбок, поэтому увидеть там что-либо было невозможно. Постояв с минуту в нерешительности, Денис поднял кусок обсидиана и постучал им о бревно.

– Девушка, выйдите, пожалуйста, мне нужно с вами поговорить.

В ответ ни звука.

Денис постучал снова, подошел к самой расселине:

– Выйдите, прошу вас. Клянусь, я не сделаю вам ничего плохого!

В пещере по-прежнему молчали. И тут Дениса осенило:

– Норма! Норма Томпсон! – крикнул он негромко.

– А?! – в пещере раздалось что-то похожее на вздох или всхлипывание, и прекрасное лицо Нормы, испуганное, растерянное, недоумевающее, снова показалось в проеме скалы.

– Норма!… – Денис шагнул ей навстречу, протянул обе руки. – Здравствуйте, Норма!

Она не шелохнулась, не произнесла ни звука. Денис судорожно глотнул воздух.

– Я пришел к вам, Норма… Я хотел сказать… – начал он, стараясь побороть охватившее его волнение, и замолчал, смешавшись на полуслове под взглядом огромных девичьих глаз. Глаза эти, застывшие в страхе и надежде, полные ожидания и муки, будто молили открыть тайну ее несчастий, рассеять страшный сон, затянувшийся на целых три года. Но можно ли было так сразу, глядя в эти глаза, выразить все то, что переполняло сейчас Дениса: его радость и смятение, его счастье встречи и горечь собственного положения, его чувство безмерного восхищения, любви, благодарности и полного бессилия изменить что-либо в судьбе девушки.

– Я не знаю, как выразить… Не знаю, как благодарить судьбу…- снова заговорил он, сделав над собой усилие, и снова осекся, заметив, как дрожат от страха длинные ресницы Нормы.

– Да вы не бойтесь меня! – постарался успокоить ее Денис. – Я давно узнал о вас и ваших несчастьях.

– Я только и думал, как встретиться с вами, как найти вас, помочь вашей беде…

Она по-прежнему молчала, будто не понимая его слов.

– Вы не верите мне? Не верите в мое дружеское расположение к вам? Не верите, что я…- Денис запнулся. А почему, собственно, она должна верить ему? Почему он решил, что именно с ней, Нормой, были связаны все случаи вмешательства каких-то таинственных доброжелателей в их жизнь на острове? А если она впервые видит его? Если он не внушает ей сейчас ничего, кроме подозрения и страха? Он снова взглянул в глаза девушки. В них было одно страдание.

– Простите, Норма, я, кажется, напугал вас и вообще явился непрошеным гостем. Простите! – он повернулся и пошел прочь. Но не сделал и двух шагов, как ясно услышал звук сдавленных рыданий.

Он обернулся.

Норма стояла, все так же не двигаясь с места, но как-то поблекла, надломилась, руки ее поднялись к лицу, словно защищаясь от удара, плечи вздрагивали от сдерживаемого плача.

Сердце Дениса переполнилось жалостью к ней, такой юной, чистой, несказанно прекрасной и беспомощной. Все в нем будто опалилось болью за ее страдания. Он бросился обратно к девушке, коснулся руками ее сникших, вздрагивающих плеч:

– Что с вами, Норма? Вы плачете? Я обидел вас? Сказал что-то не так?

Из груди ее вырвался слабый вздох, губы чуть шевельнулись, она тихо всхлипнула. – Не уходите… пожалуйста…

– Я и не хотел уходить, мне показалось, что вы сами… – он легонько отнял ее руки от залитого слезами лица, осторожно отвел в сторону упавшие на глаза волосы. Мокрые ресницы ее еще дрожали, в глубине глаз металась тревога.

– Не плачьте, успокойтесь! И не бойтесь меня. Поверьте, я вам друг. Только друг! И сделаю все, чтобы облегчить вашу участь.

– Я… знаю… это… Но кто вы?… Откуда?…- произнесла она прерывающимся от рыданий голосом.

– Успокойтесь, Норма. Сейчас я все объясню. Скажите только, там, в пещере, вас никто не ждет?

– Нет… Никто…

– А ваши папа и мама, разве они не с вами?

Она покачала головой, глаза ее вновь наполнились слезами.

Несколько минут прошло в мучительном молчании. Больше Денис не решался произнести ни слова. Наконец губы девушки разжались.

– Папа и мама… умерли…

– Значит, вы здесь совсем одна?

Совсем одна… – она присела на бревно, опустила плечи, сникла, как подстреленная птица.

Денис сел с ней рядом, легонько погладил пальцы девушки. Норма вздрогнула, но не отняла руки.

– Совсем одна… – повторила она чуть слышно. – Уже больше двух лет… Папа и мама умерли от ожидания. А я живу… сама не знаю зачем…

Она говорила тихо, с длинными паузами, видимо, с трудом подбирая слова.

– Вы ждали дядю Джорджа? – спросил Денис.

– Они ждали. Я не ждала… Я знала, что он плохой человек. Я всегда боялась его…

– Вы не ошиблись, Норма. Он обманул вас. Но теперь его нет. Он умер.

– Да? Как жаль, что это не случилось раньше… прежде чем он завез нас сюда. – Она помолчала, робко подняла глаза на Дениса. – А зачем вы и… эти люди с вами прибыли на остров? Вы обещали объяснить.

– Мы тоже здесь не по своей воле. Корабль, на котором пришлось нам плыть, затонул в открытом океане. Многие погибли. А мы четверо добрались до этого острова.

– Вы плыли из Америки?

– Мы плыли в Америку. Из разных стран: Эвелина из Англии, Курт из Германии, Жан из Франции, а я из России.

– Вы русский?! Боже, какое совпадение, моя бабушка по маме тоже была русская…

– Значит мы с вами… Как это будет на вашем языке?

– Не знаю… Не помню… Но я сразу поняла, что вы не такой, как эти… трое. Моя бабушка… Вы даже чем-то похожи на нее… Я очень любила ее. Только теперь ее тоже, наверное, нет в живых. Теперь нет ни одного человека на Земле, который вспомнил бы о Норме…

– Нет, Норма, вы ошибаетесь. Вас помнят все, кто знал ваших отца и мать. А я вот… Я все последние дни только и делал, что искал вас…

– Вы искали меня, это правда? Вы хотели со мной встретиться?

– Да! Да, Норма! – воскликнул Денис с жаром.

– А как вы узнали обо мне?

– О, это целая история. На теплоходе по пути из Европы в Америку я познакомился случайно с одним отставным капитаном, неким Уильямом Греем…

– Уильямом Греем? Дядей Уильямом? – Глаза Нормы расширились. Она вцепилась в рукав Дениса. – Вы сказали, с Уильямом Греем? Он жив? Скажите, он жив?

– Он был жив месяц назад. А теперь… Может, ему так же, как нам, посчастливилось высадиться на каком-нибудь острове, может, его подобрало спасательное судно, а может быть… Наш теплоход затонул, я говорил вам…

– Бедный дядя Уильям! – вздохнула Норма. – Но вы обещали рассказать…

– Так вот, Уильям Грей и поведал нам с Эвелиной обо всем, что случилось с вами и вашими родителями, вернее, о том, как Джордж Томпсон оставил вас на необитаемом острове и как этот остров исчез самым таинственным, самым непонятным образом. Мне самому многое было неясно в рассказе Грея. Но вот случилось так, что судьба забросила нас на этот каменный айсберг, и я понял, какое кошмарное злодеяние совершил по отношению к вам ваш дядя. Он, видимо, знал, что остров дрейфует по океану…

– Он безусловно это знал. Мы с мамой не раз говорили папе…

– А он, ваш отец, сомневался в этом?

– Он был очень добрый, очень доверчивый человек. Он верил дяде Джорджу. Хотя… Как можно было верить такому негодяю. Вы даже представить не можете, что это было за чудовище!

– Я знаю. Уильям Грей довольно подробно описал нам его…

– Вам с Эвелиной? – внезапно насторожилась Норма.

– Да.

– А почему дядя Уильям всегда говорил с вами обоими? И сюда, на остров, вы приплыли вдвоем… Вы… очень дружите с ней?

– Нет! Совсем нет! – понял наконец причину ее настороженности Денис – С м-ром Греем у нас был один-единственный разговор, мы чисто случайно оказались все трое вместе, до этого я и не знал Эвелины. Случайно я встретился с ней и во время катастрофы. Уже в открытом океане. Мы просто товарищи по несчастью.

– Товарищи по несчастью?

– Ну да. Так же, как я с Куртом. Или теперь вот еще с одним немцем.

– Понимаю, понимаю… – лицо Нормы постепенно просветлело. Несколько минут она молчала, видимо, вдумываясь в то, что сказал Денис. Потом внезапно спросила:

– А почему вам захотелось найти меня?

– Это очень трудно объяснить, Норма… Капитан Грей так много говорил о вас, что я… Что меня чрезвычайно заинтересовали и вы, и ваша судьба. А потом… У каждого человека есть мечта. Мечта о другом единственном человеке, лучше которого нет на свете. И капитан Грей словно подслушал эту мою мечту, сделал ее еще красивее, а главное, вдохнул в нее жизнь. После того разговора с ним я просто не мог не думать о вас, ни там, на корабле, ни здесь, на острове. И мне захотелось увидеть вас. Хоть мельком, хоть один-единственный раз. Сначала, правда, это тоже было лишь мечтой. Но когда судьба занесла меня на этот остров, и я понял, что он движется и что, возможно, на такой же остров высадил вас Джордж Томпсон… Heт, я и тогда еще боялся поверить в возможность нашей встречи. И только после того, как мне попался бинокль с надписью «Даная», мечта превратилась в надежду.

Глаза Нормы потеплели:

– Как вы говорите… Из всех людей, которых я знала, так говорил только мой отец. Как хорошо, что вывстретились с дядей Уильямом. Я всегда знала: он поможет мне. Это такое счастье, что вы высадились здесь…

– Почему?

– Ну… Теперь мне не так страшно.

– А прежде было страшно?

Она кивнула.

– Чего же вы боялись?

– Не знаю. Всего. Боялась, что приплывет дядя Джордж. Боялась, что никто не приплывет. Боялась океана… Ой, Ника, не мешай! Иди на место, Ника! – эти последние слова были обращены к обезьянке, которая вдруг выбежала из пещеры и бросилась на колени к Норме.

Обезьянка послушно соскочила на землю.

– Вы так дружны с местными обезьянами? – улыбнулся Денис.

– Диких обезьян на острове нет. Ника ручная обезьяна. Она приехала сюда с нами. И если бы не она… Без нее я не выжила бы…

Норма замолчала. Потом вдруг спросила:

– А как собираетесь жить здесь вы?

Вопрос был не из простых.

– Не знаю еще. Мы надеемся, что в скором времени какой-нибудь корабль заберет нас. А пока…

Норма покачала головой.

– Такой же надеждой жили и папа с мамой. Они даже видели несколько раз на горизонте теплоход, сигналили кострами со скалы, но…

– Неужели ни один корабль так и не завернул на остров?

– Ни один. Моряки, видимо, принимали остров за мираж. Ведь это же необычный остров. Впрочем, вы уже догадались.

– Да. Но я полагал, что как раз это обстоятельство…

– Как вы похожи на моего отца. Он тоже думал, что диковинный остров заинтересует любого капитана. А на самом деле… Но может быть, вам посчастливится больше, чем нам. Только я хотела бы предостеречь вас…

– Предостеречь от чего?

– От ваших спутников. Ведь этот немец… Он очень опасный человек. Неужели вы не видите?

– Я знаю, Норма. Но мне казалось, что все это скоро кончится, что мы не засидимся здесь. Если же наше пребывание растянется на годы…- Денис невольно вздохнул.

Норма тронула его за плечо.

– Я расстроила вас? Разрушила ваши надежды? Но вы не огорчайтесь. Ведь я давно уже не предпринимала никаких попыток сигналить проходящим кораблям. И как знать…

– Нет-нет, я не расстроился. Нисколько! У меня есть одна идея. Только до сих пор я не знал, как ее осуществить. А теперь, если вы дадите мне свой молоток…

– Пожалуйста! – Норма вскочила и притянула ему молоток.

– Нет, не сейчас. Это дело долгое. Я придумал выбить в верхней части той высокой скалы, прямо под костром, три большие буквы SOS. Тогда всякий, кто захочет рассмотреть столб нашего дыма в бинокль, сразу поймет, что это сигнал людей, потерпевших бедствие.

– Верно! Это вы хорошо придумали. И я помогла бы вам. Только…

– Что только?

– Да ведь там этот немец и мисс Эвелина.

– Вы боитесь их?

– Боюсь. Особенно немца. Его нельзя не бояться. – Норма вздрогнула.

– Ну, что вы! – постарался успокоить девушку Денис. Но в это время из пещеры вновь выскочила обезьяна с полными пригоршнями орехов и, устроившись у ног Нормы, принялась усердно щелкать их, аппетитно чавкая и с любопытством поглядывая на Дениса. Тот невольно глотнул слюну.

– А вы… голодны? – живо обернулась к нему Норма.

– Нет, не очень…

– Но не ели еще сегодня, не завтракали?

– Да вы не беспокойтесь.

– А я тоже еще не завтракала. Одну минуточку! – Норма выбрала несколько кусков обсидиана, отошла к краю поляны, где на деревьях гомонила целая колония птиц, прицелилась, и не успел Денис моргнуть глазом, как одна из птиц камнем упала к ее ногам.

Это походило на цирковой трюк. Удар был настолько молниеносным и беззвучным, что большая часть птиц даже не поднялась в воздух. Не прошло и четверти часа, как на траве лежало несколько крупных подбитых птиц. Еще с полчаса ушло на то, чтобы ощипать и выпотрошить их с помощью ножа. Делала это Норма с виртуозной быстротой. Денис едва успевал следить за движением ее рук. Наконец, положив перед ним пару увесистых тушек, юная Диана выбрала одну себе и, вонзив в нее жемчужно-белые зубы, принялась лакомиться свежей дичиной.

Денис не знал, как ему поступить. Не было, конечно, ничего удивительного в том, что человек, долгие годы проживший наедине с природой, употребляет в пищу сырое мясо. Но он, Денис, при всем уважении к гостеприимной хозяйке, не мог заставить себя проглотить хотя бы кусочек такого угощения.

Брови Нормы удивленно приподнялись:

– Вы не едите… Почему?

Денис попытался улыбкой скрыть свое замешательство.

– Простите, Норма. Но я как-то… не привык еще к сырому мясу.

В глазах девушки мелькнуло искреннее недоумение. Однако оно тут же сменилось растерянностью, даже отчаянием.

– Да, вы правы… Как я могла забыть… Вам неприятно, наверное, даже видеть… Но у меня давно нет огня. Что же делать?

– У вас будет огонь. Я позабочусь об этом сразу, как только снова приду к вам. А сейчас…

– А сейчас я все же поищу, чем покормить вас, – она скрылась в пещере и через минуту возвратилась с полными пригоршнями сухих фруктов, орехов, вяленой рыбы. – Ешьте, пожалуйста. Это, конечно, не очень вкусно…

– Нет, почему же, ваши орехи – просто прелесть!

– Осенью их здесь бывает великое множество. Можно запасти хоть на пять лет. Это отнимает, правда, много времени. Но мне помогает Ника.

– Ваша обезьянка?

– Да. Вы не представляете, какая это отличная помощница. Она может делать все. И понимает меня с полуслова. Я говорю с ней абсолютно обо всем. Жаль только, что она сама не может говорить. Но если б не она, я, наверное, совсем разучилась бы разговаривать. Она и охраняет меня, и оповещает о любой опасности. Ведь и этого матроса, что лежит сейчас у вас в лагере, первой заметила она. Иначе мне не удалось бы спасти его…

– Вам?! Так это вы помогли несчастному выбраться из воды?

– Да, я… Только он потерял сознание, и я не смогла придумать, что делать дальше.

– Понятно…- Денис живо представил, как Норма выволакивала на берег безжизненное тело матроса, и вдруг внезапная догадка осенила его.- Скажите, Норма, а не вы ли вынесли и меня на берег несколько дней назад, там, у каменных глыб?

Норма опустила глаза.

– Ну, там тоже больше была заслуга Ники. Это она, увидев своего спасителя в водовороте, подняла такой визг…

– Постойте, а откуда вы знаете, что я ее спасал?

– Я сама видела…

– Видели сами?! – удивился Денис. – Значит, уже в тот первый день вы были в лощине, где я набирал воду? Были в двух шагах от меня?!

– Я всегда была в двух шагах от вас. И в той лощине, и у залива, в котором вы ловили рыбу, и на берегу, возле вашего первого костра.

– Но я ни разу не заметил…

– Я делала все возможное, чтобы остаться незамеченной. Однако не спускала с вас глаз, следовала за каждым вашим шагом. Может, это и не совсем прилично. Но войдите в мое положение. После двух с лишним лет одиночества увидеть людей… И потом… Это покажется вам, наверное, смешным, но сразу, как только я увидела вас…- она снова потупилась и замолчала. – Не знаю, поймете ли вы меня. Ведь первым высадился на остров этот ваш…

– Курт.

– Да, этот гадкий наглый немец. Я увидела его еще в воде, когда он подплывал к острову. И думала, умру от страха. В нем было что-то от дяди Джорджа… "Еще бы" – подумал про себя Денис. – Да. И мне показалось даже, что он что-то ищет на берегу. Мне вдруг представилось, что он приплыл специально за мной, чтобы найти и погубить меня. Я готова была реветь от ужаса. И вдруг увидела вас… Это очень трудно объяснить… Но весь мой страх почему-то сразу прошел. И в душе появилась радость… Такая, какой я не испытывала даже дома с мамой и папой. Мне захотелось быть рядом с вами, смотреть на вас, помогать вам, оберегать вас от опасности. Иногда мне это удавалось. Но чаще была тревога…

– Тревога?

– Да, тревога за вас. И еще: как вы отнесетесь ко мне, когда увидите. Ведь я стала совсем дикарка.

– Вы?! – Денис даже поперхнулся. – Да знаете ли вы, что вы… Что вы самая красивая, самая совершенная девушка на земле.

Она покачала головой:

– Вы говорите так потому, что слишком добры ко всем. Я же давно забыла вкус вареного мяса, не помню, когда надевала платье.

– Так разве дело в этом, Норма!

– Не только в этом, я понимаю. И все-таки… Вон Эвелина – другое дело…

– Эвелина?! Как можете вы сравнивать себя с ней? Эвелина! Это самая обыкновенная женщина, каких тысячи. А вы… Вы… Таких, как вы, нет больше во всем свете. Я даже представить не мог, что могут быть женщины такой красоты!

Норма покраснела.

– Вы не смеетесь надо мной? Значит, не из-за нее, не из-за Эвелины вы живете с этими людьми?

– Нет, конечно! Я же говорил вам. Просто мне жаль их. Все они слишком беспомощны. Как дети. А теперь еще этот Ганс…

– Понимаю. А я думала… Один бог знает, как я боялась встречи с вами. Боялась даже подойти близко к вам. Только в тот день, когда мне посчастливилось вынести вас из водоворота и вы были без сознания, осмелилась я посидеть возле вас. И то лишь самую малость. Как только я почувствовала, что вы вот-вот откроете глаза, мне стало так страшно. Даже не страшно, а… Не знаю, как это объяснить. Но я снова спряталась в кустах. А потом эта история с пиджаком… Ника все же глупая. – Норма вновь зарделась от смущения и опустила голову так, что волосы совсем скрыли ее лицо.

Денис легонько погладил ее по голове.

– Норма, милая, как мне благодарить вас?

– Благодарить меня? Зачем? Разве я могла оставить вас в беде? Ведь я, мне кажется, всю жизнь знала вас. И всю жизнь ждала…

– Норма!… И это говорите вы? Вы, ради которой я… – он обхватил ее за плечи, прижался лицом к шелковистым волосам. – Вы мне дороже жизни, Норма! Нет ничего на свете, что я не сделал бы для вас…

– Неужели это не сон?… – она подняла на него сияющие глаза, губы ее раскрылись, голова упала к нему на грудь…

Потом они долго бродили в лесу по одной Норме известным тропинкам, плавали в океане, грелись на солнце, слушали шум прибоя. Лишь поздно вечером, когда солнце спустилось за деревья, Денис вспомнил о своих спутниках и заторопился в лагерь.

– Как? Вы снова хотите уйти к этим людям? – вмиг потускнела Норма.

– Я вернусь к вам. Скоро. Очень скоро!

– Но что заставляет вас уходить? Разве вы чем-то обязаны им?

– Нет, но ведь они ждут меня, голодные. И потом этот больной матрос…

– А я?… – на глазах Нормы навернулись слезы. – Разве я… – но она тут же подавила вздох. – Да, конечно, к больному придется сходить. И знаете что, возьмите эту дичь, что я набила утром. Она, кажется, еще достаточно свежая, и если ее поджарить…

– Спасибо, Норма!

– Ну, что там спасибо! Иначе вам придется еще идти за рыбой. А времени и в самом деле много. Только…- она несмело посмотрела ему в глаза.- Вы правда придете ко мне еще? И скоро?

– Разве я могу не прийти?

– Я так боюсь этого… Я так устала жить одна. – Она в смущении склонила голову, и роскошные волосы совсем скрыли ее лицо.

Как необыкновенно хороша, как трогательно беззащитна была она в эту минуту! Денис отвел в сторону пышное облако волос и коснулся губами щеки девушки. Норма вздрогнула, склонилась еще ниже.

– Но вы придете? Придете? – услышал он ее прерывистый шепот.

– Да, я приду к вам, Норма. Завтра же утром. Что бы ни случилось.

– Я буду ждать вас. Очень. Очень! А пока возьмите, пожалуйста, вот это, – она сняла с себя цепочку с крестиком и, расстегнув ворот рубахи Дениса, быстро надела ему на шею.

– Что вы Норма, зачем это?

– Нужно, Денис. Я очень боюсь за вас. Ведь этот немец… Это ужасный человек! Он способен на все. А этот крестик, его дала мне еще мама…

– Но я не верю в это…

– Не буду вас разубеждать, этого никто не знает наверное. Однако я должна что-то сделать для вас. А ничего другого… Оставьте это ради меня, Денис!

– Хорошо, я оставлю, но…

– Не надо, Денис, не говорите больше ничего, идите. И не рассказывайте им обо мне. Я не хочу, чтобы Эвелина…

– Я никому ничего не скажу.

Она взяла обе его руки, сжала в своих ладонях.

– Я так боюсь за вас! Берегите себя, Денис. И приходите пораньше. Пожалуйста… – Норма постаралась улыбнуться, но в глазах ее блеснули слезы.