Неожиданный каприз Эвелины поставил Дениса в чрезвычайно затруднительное положение. Совесть его по-прежнему не могла смириться с тем, чтобы бросить журналистку в обществе столь опасных негодяев. Но и оставаться дольше в лагере он не мог. Как же быть? Снова поговорить с Эвелиной? Сделать это в более решительной форме? Но он не знал еще, как отнесется к его планам сама Норма. А если она тоже будет против?
Денис положил принесенную рыбу в траву и начал поправлять костер. С берега потянуло ветром. Солнце нырнуло в черную, быстро надвигающуюся тучу.
Из шалаша выглянула Эвелина.
– Наконец-то! А я уж думала… Вы знаете, что Курт и Ганс еще час назад отправились куда-то в лес?
– Зачем?
– Хотела бы я это знать.
Денис сунул руку в карман.
– Нож! Они похитили мой нож! Куда они пошли? В какую сторону?
– Вот так, прямо по берегу, – показала журналистка рукой в сторону Круглой бухты. – Теперь вы разожгли их любопытство. И «кладом» и пещерой.
– Пещерой? Они говорили о пещере?
– Да, кажется…
– Мисс Эвелина, я вынужден вас оставить. Эти двое… Словом, я боюсь за Норму. Она же ничего не подозревает. Они могут застать ее в пещере, и тогда… Я должен немедленно предупредить ее.
– Но сегодня, сейчас вам ни в коем случае не следует уходить отсюда. Я не могу сказать ничего определенного, но кое-какие реплики немцев…
Однако Денис уже не слушал ее. От одной мысли, что Норме грозит опасность, мозг его не воспринимал ничего другого, а ноги сами неслись к пещере.
Между тем черная туча с грозно клубящимися фиолетовыми краями закрыла уже полнеба. Тяжелые волны с грохотом обрушивались на берег. Птицы умолкли, спрятались в глубь леса. Ветер усилился. Воздух стал плотным и упругим. Все говорило о надвигающемся шторме.
Но вот и знакомая тропинка. Денис в два прыжка поднялся вверх по склону, миновал поляну с развалинами хижины и выбежал уже на дорожку, ведущую к зарослям орешника, как вдруг упал, споткнувшись о протянутую через тропу веревку.
Он попытался вскочить и бежать дальше, но тут же почувствовал, как на него навалилось что-то тяжелое, и четыре руки прижали его к земле.
Он дернулся, стараясь вырваться из неожиданной западни, но в одну минуту руки и ноги его крепко были связаны, а в рот затолкнута жесткая вонючая тряпка. После этого кто-то грубо перевернул его на спину, и он увидел над собой злорадно ухмыляющееся лицо Курта.
– Вот теперь поговорим, красная сволочь! Теперь ты ответишь мне за все! Ты, кажется, поклялся отдать жизнь за то, чтобы отнять у меня остров. Вот и пришла пора расстаться с ней, с твоей жизнью. Доволен?
Денис попытался разорвать путы, стягивающие руки. Но грубая веревка, сплетенная из свежего лыка, только сильнее врезалась в кожу.
Между тем стало почти совсем темно. Денис взглянул вверх. Черные тучи затянули все небо. Где-то вдали глухо пророкотали первые раскаты грома. В лицо повеяло прохладой. Вот бы сейчас дождя! Ливня, как из ведра! С этим ливнем где-то в подсознании связывалась надежда на спасение.
– А тебя мы не просто прикончим,- продолжал измываться Курт. – Не-е-ет! Это слишком мало – просто перерезать тебе глотку или пристукнуть. Мы повесим тебя вот на этом суку.
Денис дернулся.
– Что, не нравится? А мы можем и пожалеть, не вешать, если ты сейчас, сию минуту покажешь, где твое золото. Рта мы тебе не разоткнем, нас не обманешь, крикнуть тебе не удастся. А если согласен показать, где золото, кивни головой, и мы ослабим веревку на ногах, чтобы ты смог вести, куда надо. Да, только ослабим,- усмехнулся немец,- нам торопиться некуда. И без всяких фокусов, смотри! Назад, к шалашам, или по этой тропе, к логову своей красотки, и не думай сворачивать, враз прикончим. Вот когда золото будет в наших руках, тогда, пожалуйста, иди, куда пожелаешь, хоть к этой потаскухе-американке, хоть в пещеру, к своей дикарке. Ну, согласен? – немец склонился к его лицу, обнажив желтые крепкие зубы.
Денис содрогнулся от отвращения и ненависти.
«Далось тебе это «золото», фашист!» – он собрал все силы и, изловчившись, ударил немца головой в челюсть. Тот взвыл от боли:
– Ах ты так, русская свинья! Ганс, веревку! Веревку, я говорю!
Ганс протянул ему грубо скрученный лыковый жгут.
– Да разве это веревка, черт безрукий! Она и на шее не затянется. А ну, дай сюда! Курт взял веревку и начал подчищать ее ножом. Денис следил за каждым его движением. А дождя все не было. Что же делать? Что делать?! Мозг лихорадочно перебирал все возможные варианты спасения. Но все они были практически неосуществимы.
Наконец Курт покончил с веревкой, выразительно потряс ею перед глазами Дениса:
– Ну, в последний раз спрашиваю: золото или петля?
Смешно, конечно, надеяться, что можно будет долго морочить им голову, приведи он их, скажем, к диабазовой жиле, где когда-то брал глину для посуды. Но так можно выиграть время, оттянуть развязку на несколько часов. А за этот срок… Ведь Норма ждет его, он обещал прийти к ней. И если его не будет еще два-три часа, тревога может заставить ее выйти на поиски. Остров невелик, ей будет достаточно часа, чтобы обежать его вдоль и поперек. А может, и сам он что-нибудь придумает еще по пути к жиле или там, на месте.
Денис кивнул.
– Ну, то-то! – осклабился Курт.- Только без фокусов, как договорились. – Он сделал знак Гансу, и тот ослабил путы на ногах ровно настолько, чтобы Денис мог делать небольшие шаги.
– Вставай, веди! – скомандовал Курт.
Денис с трудом поднялся и медленно, стараясь держаться наиболее открытых мест, двинулся к Крокодилову мысу.
Ветер усилился. Темные космы туч неслись над самыми деревьями. Океан рычал, как разъяренный зверь. Но дождя по-прежнему не было. Денис углубился в лес и пошел еще медленнее. Немцы шли по обе стороны от него, не отставая ни на шаг. В руке у Курта поблескивал раскрытый нож.
Неужели Норма не догадается выйти на поиски? Почему они не договорились ни о чем подобном? Денис делал все возможное, чтобы растянуть путь к «кладу». Время от времени он останавливался, как бы вспоминая дорогу, раза два даже возвращался назад. Но как коротки были расстояния на острове! Как ни старался Денис петлять по лесу, жила словно сама выскочила им навстречу. Дальше тянуть было нельзя. Денис ткнул в жилу ногой и опустился на траву.
Немцы, как по команде, бросились к полоске рыхлой земли и, упав на колени, начали лихорадочно разгребать ее руками. Они словно забыли о своем пленнике. Денис понял, что более удобного случая не представится. Нащупав под собой острый камень, он лег на спину и принялся тереть об него веревку, стягивающую руки. Никакого плана дальнейших действий у него еще не было. Только бы освободить руки! На этом сосредоточились сейчас все его мысли, вся воля и все желания. Руки! Как нужны были ему свободные руки!
Однако он недооценил немцев. Уже в следующую минуту Курт отогнал Ганса от жилы и, обрушив на него поток брани, с силой толкнул к связанному Денису. Мнимый матрос коротко огрызнулся, но послушно подсел к Денису, не сводя с него пронизывающих глаз. Нечего было и думать освободиться теперь от веревки.
Курт тем временем, орудуя ножом и просто руками, продолжал усердно копаться в мягкой глине. Трудно было поверить, что этот человек никогда не занимался физическим трудом. Но чем больше он углублялся в тело жилы, тем меньше оставалось у Дениса надежды на спасение.
Немец начал уже подозрительно коситься на Дениса. Движения его стали менее уверенными. Несколько раз он что-то крикнул Гансу, и тот зло пнул Дениса ногой. Развязка приближалась. А Нормы все не было. Видно, она ждала его в пещере. Денис с тоской посмотрел на небо. Тучи развеяло. Стало светлее. Исчезла надежда на ливень. Надолго ли хватит еще терпения у Курта копаться в пустой земле?
Но вот Курт выбрал всю рыхлую часть жилы, нож заскреб по каменистому диабазу. Копать дальше было бессмысленно. Это давно понял бы даже самый плохой геолог. Впрочем, скоро это понял и немец. Он тяжело поднялся, с трудом разогнул спину и, подойдя к Денису, пнул его ногой:
– Обманул нас, скотина? – Он тяжело дышал, грязные струйки пота стекали по впавшим, заросшим рыжей щетиной щекам, мокрые слипшиеся волосы падали на глаза.
Денис невольно усмехнулся.
– Смеешься?! – немец размахнулся и ударил Дениса по лицу. Удар был сильным. Денис упал в траву. И тут же услышал слабое повизгивание. Он поднял глаза вверх и увидел знакомую сморщенную рожицу.
Маленькая обезьянка прыгала с ветки на ветку прямо у него над головой, всем своим видом выражая крайнюю степень возбуждения.
Ника?… Конечно, Ника!
«Ника! – начал молить ее Денис глазами.- Беги домой! Беги к своей хозяйке, Ника, приведи ее сюда!»
А немцы, окончательно озверев от неудачи, готовы были растерзать связанного беззащитного Дениса. Он еле успевал прятать лицо от сыплющихся со всех сторон ударов. Обезьяна зашлась криком, прыгая с дерева на дерево.
«Беги, Ника, беги!» – продолжал молить Денис, будто обезьяна могла услышать и понять его. Но та вдруг замолкла, словно прислушиваясь к чему-то, потом свечой взвилась ввысь и с визгом помчалась в сторону пещеры.
«Скорее, скорее, Ника!» – Денис боялся поверить последней надежде.
А Курт схватил веревку и, сделав петлю, перекинул ее через сук:
– Ну, молись своему Марксу, скотина! Сейчас ты повисишь, похрипишь в этой петле. Ганс! – он что-то прокричал своему подручному, и тот, подхватив Дениса под мышки, поволок его к дереву.
Денис напряг последние силы.
«Нет, гады, так легко я вам не дамся! – рванувшись всем телом, он вывернулся из рук Ганса и, падая на землю, сильно пнул его ногами в низ живота. Тот, охнув, сел на землю.
– Безмозглый болван! – Курт в бешенстве сорвал веревку с ветки и, не переставая что-то кричать по-немецки, подскочил к распростертому на траве Денису и набросил ему петлю на шею.
Небо вновь потемнело. Раздался сильный раскат грома. Ветер швырнул с берега морось соленых брызг. Оба немца поспешно ухватились за конец веревки и поволокли Дениса к дереву.
Он яростно сопротивлялся, стараясь зацепиться за землю связанными руками и ногами. Однако силы были слишком не равны. Жесткая веревка все больше врезалась в горло. Денис почувствовал, что задыхается. Еще минута и…
Но в этот миг огненный смерч молнии ударил совсем рядом. Денис почувствовал, что у него затрещали волосы на голове. Страшной силы толчок швырнул его в сторону, запрокинул на бок.
Оба немца в страхе прижались к земле. Петля ослабла. Денис судорожно вздохнул. Но то была лишь небольшая отсрочка. В следующее мгновение оба палача снова ухватились за веревку. У Дениса не оставалось сил для сопротивления. Все, конец…
И тут душераздирающий крик пронесся над лесом. Немцы вновь остановились и в недоумении воззрились друг на друга. Петля опять чуть ослабла. Денис смог сделать небольшой вдох. Что это?
Крик повторился. Денис глянул вверх, и все в нем задрожало от радости: то была Норма.
С развевающимися волосами, похожая на пылающий факел, она летела подобно вихрю и была уже совсем близко. Но что она сможет сделать с этими громилами?
Курт с злорадной усмешкой встал ей навстречу. Ганс выставил вперед нож. А Денис не мог пошевелить даже рукой. И зачем только он мысленно призвал ее на помощь! Бедная Норма…
Но в следующее мгновение в воздухе просвистел камень, и Ганс, коротко вскрикнув, выронил нож из окровавленной руки. Курт выругался, но тут же схватился рукой за плечо: второй кусок обсидиана вырвал клок из его рубашки, тонкая струйка крови поползла по рукаву.
А Норма была уже рядом. В руке ее блеснул нож. Глаза горели диким огнем. Ганс в страхе отступил к Курту и тут же бросился в сторону, исчез в кустах. Курт пошарил глазами по земле, видимо, в поисках брошенного Гансом ножа, но, так ничего и не найдя, метнулся вслед за Гансом.
А Норма даже не взглянула больше в их сторону. Склонившись над Денисом, она перерезала стягивающие его путы, вынула изо рта кляп, освободила от петли.
– Глупый… Какой глупый!… Но больше никогда, слышишь, никогда я не отпущу тебя к этим чудовищам! – она опустилась на землю, и Денис увидел, что из глаз ее текут слезы. Он попытался улыбнуться, подбодрить ее какой-нибудь шуткой. Но она прикрыла ему рот ладошкой и принялась врачевать бесчисленные ссадины на лице и шее легким прикосновением теплых вздрагивающих губ.
В кустах послышалось подозрительное шуршание, Норма вскочила. Глаза ее вновь блеснули ненавистью, ноздри затрепетали. Она схватилась за нож.
– Что с ними делать? Догнать, прирезать?
Денис взял ее за руку.
– Не надо, Норма. Ничего не надо делать. Иначе мы не сможем вернуться к людям. А мы с тобой вернемся. Должны вернуться!
– Мы с тобой? Ты сказал: мы с тобой?
– Да, только с тобой, только вместе. И на всю жизнь.
– Это правда? Ты хочешь, чтобы я всегда была с тобой?
– О большем счастье я не могу и мечтать.
– Любимый мой! – руки Нормы обвились вокруг его шеи, губы прижались к лицу, он ощутил трепетное тепло ее груди.- Неужели все это не сон?
Он только молча кивнул. Время остановилось для него.
Однако новый удар грома заставил их очнуться. Крупные капли дождя зашуршали по листьям. Сильный порыв ветра пригнул кусты к земле. Норма встала, протянула руки Денису.
– Скорей к пещере!
Они сбежали к океану и пустились вдоль берега беснующейся бухты. А сверху обрушился сплошной шквал воды. Не видно стало ни неба, ни земли. Тугие струи дождя секли по лицу, слепили глаза. Весь береговой склон мгновенно превратился в бурлящий поток. Лес зашумел, застонал от бешеных порывов ветра. Но они снова были вдвоем и тем сильнее даже такого неистовства природы.