Стояла хороша погода.

Колонна людей организованно заходила в парк. Лариса и Юлька медленно продвигались вместе со всеми. Юлька держала надувного воздушного змея, а Лариса — бесплатные буклеты.

Толя с трудом нашел место, где припарковаться. В итоге он сдал назад и встал впереди фургона телевизионщиков, стоящего вдоль бровки.

Белочник раздал оружие и закрыл багажник.

— Пошли.

Они перебежали дорогу и вклинись в стадо.

Главный вход в парк украшала огромная радуга. На вершине радуги светились сочные губы и красочная вывеска «ИзтомЛенд». У входа танцевали веселые девушки с помпонами в руках.

В парке играла дурацкая мелодия. Толпы людей разбредались по парку.

Лариса спросила Юльку:

— Тебе нравится здесь?

— Хочу туда! — сказала Юлька.

— Тогда не отпускай мою руку, — сказала Лариса.

Лариса и Юлька растворились в толпе людей.

— Какого черта? — сказал Петровский.

На месте пивной «Карнавал Монстров» стояла детская пиццерия.

— Это бутафория, — пояснил Белочник. — Пивная никуда не делась. Карнавал Монстров временно замаскировали.

— Я слышу запах пива, — сказал Чилл. — Меня тошнит от него.

— Меня тоже, — сказал Васильевич, поглаживая чистый китель.

— И меня, — отозвался Толя, проглатывая слюну.

— Тогда за дело, — сказал Борис Петрович. — Наша задача — не допустить этого!

Петровский немного постоял и похромал за всеми.

Юра встал за пульт управления системой. Лиза заняла место первого помощника. Антошка запустил комплекс контроля массами.

— Вы готовы, Виктор Сергеевич? — спросил Юра.

— Готов.

На центральной площади парка собрались миллионы людей. Глобус неспеша крутится, бросая свет на перекошенные лица. Репортёр пытается влезть в кадр. «А сейчас должен появиться новый директор парка!»

Прозвучала сирена. На экранах появился обратный отсчет времени. Толпа зааплодировала.

Борис Петрович выглянул из-за дерева:

— Действуем, как условились.

Белочник покачал головой.

Обратный отсчет подошел к концу. Стихла сирена. Воцарилась тишина. Произошел подземный толчок. Народ расступился. Из-под земли поднялась оборудованная сцена. Над сценой крепилась фирменная эмблема. На сцене стоял Изтом. Стрельнули пушки-конфетти. Заиграла музыка. Изтом приветствовал свой народ.

— Как вас много! Спасибо, что пришли!

Народ поднял руки и зааплодировал.

Пока Изтом говорил, Юра вывел на экран изображение с камер видеонаблюдения.

— Виктор Сергеевич, они в парке.

Белочник, держа руку на поясе, выглядывал из толпы. На центральную площадь парка стягивалось все больше людей. Борис Петрович залез на дерево, нашел Белочника и помахал ему рукой. Белочник достал планшет.

Глаза полезли на лоб. Затряслись руки. Геннадий Павлович запаниковал. Глобус все равно продолжал крутиться, набирая обороты.

— Виктор Сергеевич, я закрыл им доступ, — сказал Юра.

— Хорошо, продолжайте, — тихо сказал Изтом, прижимая ухо.

Юра переключил реверс и крепко взялся за поручни. Глобус закрутился в обратную сторону. Вывеска детского кафе «Апельсин» перевернулась и загорелась неоновым цветом. Народ массово повалил в кафе. Лариса подхватила Юльку и отступила в сторону. Изтом громко сказал в микрофон:

— Добро пожаловать в «ИзтомЛенд!»

Зачарованный народ выкатывал из кафе кеги с пивом. Торжественное открытие нового парка превратилось в уличный фестиваль пива.

Геннадий Павлович со злости разбил планшет об асфальт и взялся за голову. Подбежал Борис Петрович. Подтянулись Чилл, Васильевич и Петровский.

— Какого черта!? — возмутился Петровский.

— План номер один не сработал? — ответил Борис Петрович.

— Тогда переходим к плану номер два? — сказал Васильевич и полез за пояс.

— Постойте! — крикнул Чилл.

Изтом подошёл на край сцены и подозвал народ:

— Я вижу людей, которые хотят нам помешать.

Пьяный народ, собравшейся около сцены, начал бунтовать.

— Покажи их нам! — кричали они. — Покажи!

— Вот они!

Антошка взялся двумя руками за джойстик. Масса зеленых точек собралась в кучу на экране игрового автомата и хлынула в сторону БогКоманды.

— Переходим к плану номер два! — повторил Васильевич и первым достал из-за пояса разогретый биобластик.

Обезумевший народ окружил повстанцев.

— По моей команде! — крикнул Васильевич.

Антошка подал джойстик вперед. Народ набросился на повстанцев.

— Пуск! — приказал Васильевич.

Антошка крутил джойстик в разные стороны, но ничего не помогало. Народ не реагировал на сигнал.

Борис Петрович, Геннадий Павлович, Петровский, Васильевич и Чилл стояли спиной к друг другу, орошая противника антистатическими лучами из биобластиков.

— Они больше меня не слушаются! — кричал Антон. — Сделайте что-нибудь!

Юра попытался добавить Глобусу мощности — не сработало. Народ по-прежнему не двигался, находясь в светящейся оболочке.

Тогда Юра принял решение, немедленно связаться с Изтомом.

Изтом прятался за колонкой, когда за ухом запищало.

— Виктор Сергеевич, вызывайте монстра, срочно!

— Я тебя понял, Юра.

Борис Петрович убрал палец с кнопки и опустил биобластик. Тоже самое сделали Геннадий Павлович, Петровский, Васильевич и Чилл.

— Пока действует антистатическая аура, мы должны быстро отключить Глобус, — сказал Геннадий Павлович.

— И найти Варвару Петровну, — напомнил Петровский.

— Тогда за дело, — сказал Васильевич. — У нас мало времени.

— Бог поможет, — сказал Борис Петрович. — Аллилуйя!

Пока Геннадий Павлович возился с отвертками, появились сектанты и окружили центральную площадь парка.

— Осторожно! — закричал Чилл.

Геннадий Павлович выронил инструменты и потянул Бориса Петровича.

Вокруг скандировали замученные лица сектантов.

— А мы совсем забыли про них, — испугался Борис Петрович.

На сцене появился Ной.

— Аллилуйя!

— Аллилуйя! Аллилуйя! — закричали в ответ сектанты.

— Перед нами стоит предатель и его команда.

— Предатель и его команда, — повторили сектанты.

— В Крематорий!!

Борис Петрович поднял биобластик и нажал на кнопку. Стержень излучателя накалился и лопнул. Биобластик выключился.

— Сзади! — предупредил Петровский.

На центральную площадь парка заехал мусоровоз.

Обезумевшие сектанты подняли Бориса Петровича над головой и поднесли к сцене. Остальные сектанты удерживали Петровского, Васильевича, Чилла и Геннадия Павловича под руки возле Глобуса.

— Богиню! — приказал Ной.

Несколько дохлых «рабов» выкатили на сцену из темноты звериную клетку, накрытую светонепропускающей тканью.

— Встречайте святую мать Варвару! — объявил Ной.

«Рабы» стянули с клетки ткань и упали перед ней на колени.

— Что они сделали с ней?! — удивился Петровский.

— Она прекрасна! — восхищался Геннадий Павлович.

Варвара Петровна просунула руки сквозь прутья и приказала:

— В Крематорий!

Сектанты на радостях швырнули в небо панамки.

На кабине мусоровоза заработала мигалка, открылся кузов.

— Нам нужна помощь, — сказал Петровский. — Иначе они сожгут его.

— Очень срочно! — повторил Чилл, вырываясь.

— Нам неоткуда ждать поддержки, — ответил Геннадий Павлович. — Богиня…

— Что он несет, Петровский!? — возмутился Чилл.

Орава сектантов поднесла Бориса Петровича к открытому кузову мусоровоза. Как только мусорщики протянули за ним руки, послышался детский смех. В парк на огромной скорости, сорвав праздничные ленты, ворвался школьный автобус и остановился на центральной площади наперекосяк, повалив кеги с пивом. По всей площадке поднялись плотные пивные фонтаны. Из дверей и окон автобуса стали выбегать школьники и нападать на испуганных сектантов. Одетые в одинаковые халаты для уроков труда, школьники валили сектантов с ног и били их по голове киянками.

Ученики помогли Борису Петровичу подняться на ноги. Ребята второклассники подали учителю его очки и некоторые личные вещи, которые выпали из карманов его ветровки, когда одурманенные дохляки-сектанты пытались его затащить в темный кузов мусоровоза.

Богдан Петрович надел киношные очки и поглядел сквозь фиолетовые линзы на залитую пивной пеной семейную фотографию.

Петровский, Геннадий Павлович, Васильевич и Чилл высвободились из плена самостоятельно. Когда налетели ученики труда, державшие их братья-сектанты ослабили хват и попытались бежать. Петровский поймал за руку одного из братьев и повалил на землю, отобрал у школьника деревянный молоток и показал ребятам как надо разбивать черепа правильно.

Поскользнувшись об растекшийся мозг, второклассники, с измазанными киянками, побежали играть дальше. Собравшись возле Глобуса, Петровский, Геннадий Павлович, Васильевич и Чилл, сквозь творившийся вокруг них мятеж, стали выглядывать Бориса Петровича.

Борис Петрович высоко помахал им светящейся фотографией с другого конца центральной площади парка, где работало новое пластмассовое футуристическое колесо обозрения с бесконтактными кабинками, которые по воздуху подымались наверх не соприкасаясь с дугой. Спрыгнув с капота мусоровоза, Борис Петрович побежал к своей команде, по горло утопая в нескончаемой пивной пене, извергавшейся под напором из разбитых стальных кегелей.

Обеспокоенный происходящим вокруг, Изтом решил немедленно связаться с командным центром. Он понял, чтобы вновь завладеть ситуацией, ему необходимо срочно обрести контроль над молодыми воинами, пока что воюющими на стороне БогКоманды.

— Виктор Сергеевич, я этого делать — не буду! — сказал Юра. — Вы же знаете — здесь старая электропроводка!

— Тогда я вас сдам, когда этот очкастый учитель-алкаш, вместе со своими друзьями-бомжами, уничтожить всю нашу систему и сам станет героем! — пригрозил Изтом, прижимая ладонь к уху.

Как и все остальные участники проекта Юра больше всего боялся публичного разоблачения, когда всем станет известно, как они на самом деле выигрывали школьные научные соревнования. Поэтому у него не было другого варианта, кроме как выполнить указание наставника.

— Дай мне знать, когда приблизится перегрев электросети, и я его выключу.

— Да, Юра, — ответила Лиза.

— А ты постарайся никого не упустить.

— Хорошо, — ответил Антон.

— Всем приготовиться! — скомандовал Юра. — Я подаю максимальную мощность!

Борис Петрович, облепленный кусками пивной пены, успешно перебежал через поле битвы в другой конец центральной площади парка и там воссоединился со своей командой, которая ждала его возле Глобуса. Поначалу все члены БогКоманды стояли молча, приходя в себя после внезапного появления подмоги, благодаря которой им всем удалось вырваться из плена. А вокруг них творился хаус: по залитой пивной пеной центральной площади парка летали бешенные школьники, добивая последних сектантов, прячущихся за школьными автобусами, когда все остальные верующие по-прежнему находились в ауре электростатического излучения. Петровский вылизывал от крови белую бороду, когда Чилл заметил, как Глобус снова изменил ритм работы. На этот раз он стал стремительно подыматься вверх и вертеться с еще большей скоростью, чем раньше.

— Чего они там еще придумали? — спросил Чилл. — Что они делают!?

Телескопические ножки, на которых стоял Глобус, подняли его на несколько метров над землей и зафиксировали в таком положении. Теперь он стал похож на типичный космических спутник, с быстро вращающеюся головкой, которая на глазах превратилась в огромную светящуюся шаровую молнию.

— Они выжимают из него всю мощность, — ответил Геннадий Павлович настороженно.

— Но зачем? — вмешался Борис Петрович. — Ведь так они заставляют систему работать на износ.

— У них просто нет другого пути, кроме как попробовать нас законтачить, — догадался Геннадий Павлович. — Они хотят нас превратить в радиоуправляемые фигурки.

— Как тех сектантов!? — уточнил Чилл испугавшись.

— Не только, — ответил Геннадий Павлович, подразумевая еще пионеров, которые пока что браво воевали на их стороне.

В этот момент веселье на центральной площади парка в миг остановилось — все «игроки замерли». Настала тишина. Лишь было слышно, как шуршит раскаленный Глобус. Спустя минуту накрученные второклассники как по команде переключились и, замахнувшись деревянными молотами, бросились бежать обратно в сторону Глобуса. За ними, вооружившись промокшими библиями, погнались выжившие сектанты. На центральной площади парка опять разыгралось представление.

— Осторожно! — крикнул Борис Петрович, когда увидел позади себя маленького школьника с черными глазами, который чуть было не снёс ему голову. Ребенок, замахнувшись молотком, ударился головой об стойку Глобуса и растерялся, а Богдан Петрович, оттолкнув друзей в сторону, упал вместе с ними на землю.

— Поднимайтесь! — скомандовал Геннадий Павлович. — Поднимайтесь скорее, теперь они все вместе против нас!

Когда Геннадий Павлович поставил всех на ноги, они увидели перед собой стену из злых школьников, позади которых прыгали, размахивая библиями, чокнутые сектанты.

— Я не хочу бить детей, даже таких, — тихо сказал Борис Петрович, глядя на черные глаза второклассников из его же школы. — Я не смогу…

— А я боюсь, — признался Чилл, не смотря на то, что сам часто подвергался позорным унижениям со стороны детей, которые каждое утро, выходя на прогулку с родителями в парк, писали ему на лицо, когда он спал на дне сухого фонтана, и смеялись. — Нет.

— От перегрева лопнули стержни, — сказал Геннадий Павлович, разглядывая парочку испорченных биобластиков. — Так что они уже не работают.

— Зато я смогу, — вызвался Петровский, уложив рукой бороду. — Одного сектанта я уже разбил, теперь пришло время молодых!

— Ну что я тебе говорил, Юра! — радостно кричал Изтом, выглядывая из-за ширмы. — Все получилось!

— Да, все вышло, Виктор Сергеевич, — ответил Юра, вглядываясь в экран детского игрового автомата. — Сработало.

Юра хорошо помнил приказ Изтома и здраво оценивал последствия его не выполнения, и поэтому не стал ему говорить о приближении апокалипсиса. Изтом тоже осознавал высокую вероятность разрушения и даже знал это точно, он чувствовал, но, также как и Юра, боялся. Пускай это будет большой взрыв, думал Изтом, а не завоевание. Иначе мне не оправдаться потом перед Виктором Бенедиктовичем и Петей Совком за неудавшуюся техноаферу.

— Только не вздумайте сбавлять темп! — продолжал Изтом, выходя на сцену. — Ты меня понял!?

— Да, Виктор Сергеевич, — ответил Юра, обливаясь потом. — Я вас хорошо понял!

Юра даже отвернулся, когда увидел, как пульсирует электронная шкала мощности, готовая хоть сейчас выпрыгнуть за границы выпуклого экрана старого лампового телевизора.

— Ну как, не передумали еще? — спросил Геннадий Павлович, принимая удары по голове и печени, от которых он всячески пытался укрываться руками и ногами, но, правда, это получалось у него не всегда удачно.

— Я пытаюсь сдерживаться, переворачиваясь с бока на бок, — говорил Борис Петрович, уклоняясь от промахов киянок, — но боюсь, не выдержу и заколочу со злости одного из них, как это сделал Петровский, и не важно кого — сектанта или второклашку. Все они — демоны!

— Ты прав! — ответил Геннадий Павлович, поперхнувшись от укола в печень. — Демоны!

— Нет! Да! — нерешительно отвечал Чилл, когда школьник и сектант, держа за руки, растягивали его в разные стороны. — Я не знаю!

— Тогда я повторяю еще раз, что нам больше никто не сможет помочь! — крикнул Геннадий Павлович и сплюнул кровью. — Не поможет!

— Мы должны верить! — ответил Борис Петрович, — Это лучшее чему я научился в этой проклятой секте религиозных технокукол — верьте!

И в этом Борис Петрович был бесспорно прав. Оказавшись сейчас на грани провала, они должны продолжать верить даже в чудо, чтобы дойти до конца и уничтожить установку Изтома. И тогда чудо непременно произойдет.

Не успевая за всеми сразу, Антон подключил дополнительный контроллер и продолжил играть уже двумя джойстиками, управляя толпой зеленых квадратиков, нападающих на меньшинство — розовых треугольников.

Увлекательная игра, казавшаяся на этот раз уже точно выигранной, опять неожиданно изменилась, когда на экране автомата ниоткуда появился неуправляемый огромный шар белого цвета, собранный из миллионов пикселей, от приближения которого стали убегать сектанты и школьники, интерпретированные программой в зеленые квадратики.

— Юра, у нас проблемы! — обернулся Антошка, не выпуская из рук джойстики. — Неизвестный персонаж, неподдающийся управлению, начинает распугивать армию, и я ничего не могу с ним сделать!

Пьяный Игорь Леонидович, сидя за рулем одного из школьных автобусов, разул глаза испугавшись, что уснул в самый неподходящий момент, когда нужна была его помощь. И не ошибся. Влетев на переполненном учениками школьном автобусе на центральную площадь парка — в эпицентр потасовки, он ударился головой об руль и потерял сознание, а когда очнулся — уснул, зажав в руке бутылку пива.

— Я тут, парни! — закричал Игорь Леонидович, выкарабкиваясь из-за руля. — Сейчас иду!

Взболтав остаток, Игорь Леонидович допил пиво и, не оставив на дне ни капли пены, швырнул бутылку через плечо и выскочил из автобуса. В руках он держал огромную мегапушку, похожую на оркестровую трубу.

Набрав побольше воздуха, Игорь Леонидович изо всех сил дул в сопло, извергая из себя накопившейся в легких перегар, который вместе с волной жидкой антиплазмы сметал нападающих.

— Я верил! — кричал довольный Геннадий Павлович. — Я верил, что мое изобретение может работать!

— Он сдержал слово, — ответил Борис Петрович. — Я в это верил.

— Я свободен! — завопил Чилл, распластавшись на залитом асфальте. — Свободен!

— Давай жми! — подсказывал Геннадий Павлович директору, харкаясь кровью — Сильнее! Сильнее!

Игорь Леонидович, прислушавшись к совету профессора, во время очередного выхлопа сильно зажал пальцами клапана мегапушки, затопив всю территорию парка усиленным потоком дурнопахнущей антиплазмы голубого цвета, которая унесла с центральной площади последних марионеток, оставив на месте только тех, кто находился на сцене.

— Остановите его! — кричал Изтом. — Слышите меня, остановите!

— Антошка, почему ты до сих пор не можешь его законтачить? — спросил Юра через плечо.

— У него пушка, и он сильно пьяный, — ответил Антошка, пытаясь его поймать. — Сигнал так просто его не берет.

— Юра!

— Лиза, подожди.

— Но Юра!

Он проигнорировал ее и быстро переключился на шефа, прижав к щеке микрофон:

— Сергей Викторович, он чертовский пьян и у него пушка профессора. — Юра быстро переключился на видео с камер наблюдения. — И судя по тому, что я вижу, она собрана по чертежам, которые мы нарочно забраковали с целью безопасности нашего проекта еще на стадии его подготовки, если вы помните.

— Тогда забери меня! — испугался Изтом. — Он смотрит на меня!

Юра выключил видеонаблюдение и смахнул с лица пот. Сейчас его больше всего занимала собственная безопасность, а не приказы шефа, которые уже мало чего значили для него.

Игорь Леонидович, шатаясь на ногах, достал из кармана запаску и выпил ее за один глоток, после чего выбросил пустую бутылку и, отрыгнув, пристально посмотрел в глаза Изтому, стоящему на сцене, демонстративно направив на него распахнутый раструб мегапушки, из которойо скапывали душистые сгустки голубой антиплазмы. Уловив пристальный взгляд директора, Изтом нерво стянул с головы микрофон и спрятался за клеткой, из которой как тигр рычала Варвара Петровна, разгибая стальные прутья зоокамеры. Но вместо того, чтобы хорошенько дунуть свежим перегаром, Игорь Леонидович опустил пушку и поспешил на помощь коллегам, оставив верхушку преступной элиты на потом, когда падет Глобус.

Как только ушла волна, унесшая армию сектантов и учеников, они спрыгнули с подставки Глобуса и побежали на встречу герою, позабыв про раны и увечья, которые им нанесли намагниченные ребята во время финальной схватки. Геннадий Павлович, спотыкаясь и падая в жижу голубой плазмы, бежал впереди всех, желая первым пощупать свой прибор, который все эти годы он считал своей самой неудачной разработкой, из-за которой его выгнали из института, разлучили с женой и превратили в экспериментального бомжа без памяти. Борис Петрович с Чиллом на спине, с лица которого всю дорогу не спадала улыбка, хлюпая, молча шел позади, довольный поступком директора.

— Какой молодец! — выкрикивал на ходу Геннадий Павлович. — Дай я тебя обниму!

— Вы это видели, ребята!? — кричал Игорь Леонидович. — Реальная пушка!

Пока Геннадий Павлович, стоя на коленях, обнимал горячий музыкальный инструмент, Борис Петрович вместе с Чиллом похлопал по спине веселого Игоря Леонидовича, от которого ужасно воняло хмелем.

— Спасибо тебе, что приехал в нужный момент и помог нам, — говорил Борис Петрович искренне. — Мне сейчас так стыдно, что все эти годы я только и делал, что подводил тебя, каждое утро приходя на работу с бодуна, за что ты меня и уволил.

— Не говори так, — отвечал Игорь Леонидович, опираясь об его плечо. — Сейчас у тебя есть шанс все изменить и снова стать тем, кем ты был раньше.

Слова Игоря Леонидовича глубоко тронули Бориса Петровича, и он снова вспомнил про свою семью, ради спасения которой он и организовал весь этот «праздник». Достав семейный дисплей, Борис Петрович, глядя на поломанное изображение жены и дочери, туго прослезился и быстро положил его обратно во внутренний карман ветровки. Геннадий Павлович с мега-пушкой на перевес и сказал:

— Ну хватит вам, мы еще не закончили, будете плакать потом, когда повалим Глобус и навсегда потушим сигнал.

— Но как мы это сделать без помощи планшета? — спросил Борис Петрович.

— Внутри Глобуса находиться твердое магнитное ядро, обвязанное проводами, по которым поступает ток, и тогда оно начинает излучать сигнал, — объяснял Геннадий Павлович. — Наша задача — создать мощное противомагнитное поле, которое его разрушит и убьет сигнал.

— А из чего мы сделаем такое сильное магнитное поле, которое сможет потушить столь мощный сигнал и разрушить ядро?

Пока Игорь Леонидович держал на прицеле Варвару Петровну, Геннадий Павлович усердно паял на коленке уцелевшие радиодетали от разбитого планшета и перегоревших биобластиков.

— Вы там скоро? — спросил Игорь Леонидович, не сводя глаз со сцены. — Я боюсь, что она сейчас вырвется.

Варвара Петровна уже наполовину просунулась между разогнутыми прутьями клетки, размахивая рукой с острыми накрашенными ногтями на пальцах. Геннадий Павлович, сосредоточившись на работе, всеми силами старался не отвлекаться на ее угрозы, но у него все равно ничего не получалось, и он периодически на нее поглядывал и любовался.

— Осталось еще немного! — выкрикнул Геннадий Павлович, увидев идущего вдалеке Бориса Петровича. — Сейчас все будет готово, потерпи!

Борис Петрович бросил ему под ноги тяжеленный автомобильный аккумулятор. Он вытащил его из школьного автобуса и с трудом дотащил сюда. Геннадий Павлович подключил к нему еще теплую установку и передал ее Борису Петровичу для перепрограммирования. Прежде чем всех обрадовать, Петровичу пришлось переписать практически всю программу «Парк», чтобы заставить антимагнитную установку начать выкачивать из Глобуса сигнал, и сильно пожалел, что не додумался об этом раньше, когда можно было избежать многих жертв.

— Все, готово, — доложил Борис Петрович, закрепив покореженный гаджет с радиоантенной на мини штатив. — Можно начинать.

— Тогда не будем терять времени, запускай, — приказ Геннадий Павлович, оглядываясь на сцену. — Мы должны успеть все сделать до того, как она вырвется.

Борис Петрович, сидя на корточках, запустил новую программу «Парк», поднялся и отошел. Вместо сочных губ на разбитом точпаде портативной антистанции появился новый логотип. Тоже самое произошло в командном центре изтомов. Юра оказался первым, на чьем экране выстрелила говорящая голова Бориса Петровича в очках.

— Я теперь не вижу, что происходит с электропроводкой, — испугалась Лиза, сделав шаг назад. — Юра, что это значит?!

— Я не знаю, — ответил он, уткнувшись лицом в толстый экран телевизора. — Наверно, они что-то придумали.

— У меня тоже самое, — отозвался Антошка, уперев руки в боки. — Голова учителя информатики на весь экран.

После того как виртуальный Борис Петрович закончил обратный отсчет времени, вместо него на всех телевизорах появился теперь неизвестный индикатор загрузки, а потом все неожиданно вернулось на свои места за исключением одного: Юра заметил, как все приборы стали показывать мощный отток сигнала.

— Кажется, я понял, что они хотят сделать на сей раз.

— Юра, пожалуйста, не тяни! — умоляла Лиза. — Мы на грани взрыва электросети!

— Они задумали истощить Глобус, вытянув из него весь заряд энергии, — пояснил Юра. — Но они не позаботились об одном.

— О чем именно? — спросила Лиза.

— О надежной защите своего устройства от чрезмерно высокого напряжения сигнала, который генерирует ядро Глобуса, — сказал Юра. — Я в этом абсолютно уверен, учитывая то, из чего им пришлось его сделать.

— Ты хочешь сказать, что у них снова ничего не выйдет? — уточнила Лиза.

Юра покачал головой с милым выражением лица.

— Они, конечно, этого еще не знают, — сказал он. — Но я тебя уверяю, этим они нам только помогут, вот увидишь.

— Посмотрите! — перебил Антон, тыкая пальцем в экран. — Посмотрите туда, там что-то происходит!

После того как Борис Петрович запустил обновленную программу «Парк», из антенны установки выстрелил электрический луч и врезался в пылающий Шар, от чего Глобус засветился еще ярче.

— Пошел процесс синхронизации, — сказал Борис Петрович. — Все хорошо.

Электрический луч переплетающихся разрядов разных цветов уверенно бил в самый центр светящегося шара, соединяя между собой два разные устройства.

— Что это такое? — спросил Чилл, не понимая, что происходит.

— Процесс слияния! — ответил Борис Петрович громко. — Сейчас наш прибор подключается к Глобусу.

— И потом он выкачает из него сигнал? — уточнил он.

— Молодец! — вмешался Геннадий Павлович не выдержав.

И как только полоса загрузки дошла до конца, напряжение стало постепенно угасать, и электрический мост, связывавший установки, исчез. Но Глобус по-прежнему продолжал светиться.

— Все, — сказал Борис Петрович, поглядывая со стороны на дисплей. — Можешь идти.

Геннадий Павлович присел на корточки и щёлкнул переключателем. На треснувшем тачпаде отремонтированного планшета вновь высветилась полоса загрузка, на этот раз бегущая уже в обратном направлении. Но не успел он встать на ноги, как антистанция стала трястись, подпрыгивая на месте без видимого на то сопротивления. Геннадий Павлович снова упал на корточки и подкрутил ножки штатива, устойчиво закрепив антистанцию на асфальте. Но несмотря на все приложенные усилия, антистанция все равно не смогла устоять на месте.

— В сторону! — скомандовал Геннадий Павлович, отступая назад. — Всем немедленно отойти!

— Что происходит? — забил тревогу Чилл. — Почему она опять запрыгала?

— Так надо! — вспылил профессор, отталкивая его назад. — Я запустил процесс втягивания. В сторону!

К уже существующим проблемам добавились еще несколько новых неприятностей: накалились докрасна лампы на платах устройства и затрещали клеммы на аккумуляторе, что не могло не предвещать беду.

— Ты уверен, что станция выдержит? — спросил Борис Петрович прямо, но так, чтобы не услышал Чилл.

— Нет, — честно ответил Геннадий Павлович, не сводя глаз с установки.

— Но как!? — растерялся Борис Петрович, не подавая виду.

Но ответа он так и не дождался. Послышался крик Игоря Леонидовича, который все это время держал на мушке Варвару Петровну, которая одной ногой уже была на свободе.

— Умоляю, поторопитесь! — кричал он. — Мне страшно, она сейчас…

— Не трогай ее! — закричал Геннадий Павлович. — Потерпи, сейчас все кончиться!

И он как всегда оказался прав: незамедлительно начался обратный процесс высасывания сигнала из Глобуса, вокруг которого уже скопились очаги высокого напряжения, от чего на играющей установке взорвались все лампы накала и слетали клеммы с аккумулятора.

— О чем вы там шептались!? — занервничалилл, наблюдая за происходящим. — Что вы от меня скрываете!?

Но ни один из них ему так и не ответил. После того как полоса загрузки вернулась в исходное положение, неожиданно прогремел гром; из Глобуса выстрелила молния и у всех на глазах ударила в самое сердце антиустановки туда, где у нее находился датчик приема сигнала, после чего антистанция упала на землю и взорвалась, выплеснув из себя облако яркого света.

— Я ничего не вижу! — завопил Чилл, зажмурив глаза. — Я ослеп!

После того как свет рассеялся и восстановилось зрение до уровня достаточного чтобы различать предметы вокруг себя, растерянный Борис Петрович нащупал плечо профессора и, облокотившись, спросил:

— Почему ты не сказал мне об этом раньше, мы бы могли придумать что-либо другое!

— Что например?! — вскипел Геннадий Павлович, моргая от вспышки. — Расколоть его и разбить ядро, ты это хотел предложить?!

Нужно было срочно что-то предпринять, чтобы наконец-то уничтожить то, что Белочник собственноручно когда-то создал, но совсем для других целей, нежели в тех, в которых это устройство начал использовать Изтом и его помощники, а кроме него так досконально конструкцию Шара больше никто не знал. Поэтому Борис Петрович не стал ему ничего говорить в ответ, лишь молча, опираясь об его плечо, похлопал его по спине, тоже не отрицая своей вины за то, что писал под него программы, думая, что занимается благим делом за деньги, а на самом деле вышло все наоборот. Они оба, действительно, оказались виновными в случившемся, и теперь они вдвоем, после всего содеянного Глобусом, должны пойти на любые жертвы ради того, чтобы вернуть все на свои места.

— Я снова вижу! — обрадовался Чилл, не побоявшись открыть глаза. — Вижу!

Оглушительные крики радости заставили их внимательно, насколько это было вообще возможно после случившегося, оглядеться по сторонам в поисках своего непутевого коллеги, стоящего, судя по звукам, где-то в стороне, но без которого они бы все равно не справились. Как оказалось, Чилл прыгал всего лишь в нескольких метрах от них напротив горячего Глобуса как маленький ребенок на уроке физкультуры, который никак не мог нарадоваться солнцу, не обращая внимания на то, что происходило у него за спиной.

В это время со всех углов парка, словно измученные рабы, проснувшиеся от вспышки взрыва, стали выходить грязные промокшие школьники вместе с обезвоженными сектантами, кажущимися теперь расплывчатыми черными пятнами в глазах.

— Почему они опять пришли? — спросил Борис Петрович, протирая глаза. — Я думал, что мы уже навсегда от них избавились!

— Вместе со взрывом — чертовые предохранители — я же знал это — весь накопленный сигнал выплеснулся! — объяснял Геннадий Павлович эмоционально, — и получилось так, что антистанция сработала наоборот!

— Это уже не важно, — резко переключился Борис Петрович, отслеживая приближение черных приведений. — Лучше скажи, что делать?!

Облако плывущих призраков сбило с ног Чилла и двинулось на них, растворяясь на ходу в человеческие силуэты. Чилл от страха потерял сознание и, на покосившихся ногах с улыбкой на лице, упал на щеку.

— Вот о чем я тебе и говорил, — сказал Юра-, сложив руки в замок. — Смотри, что сейчас будет, Лиза!

— Пожалуй, ничего не случиться, Юра — отозвался Антошка, выкручивая непослушные джойстики. — Они все равно меня не слушаются!

Увидев знакомые гримасы, Геннадий Павлович схватил инструменты и побежал им на встречу, но потом резко остановился, когда услышал за спиной поющий голос Варвары. Спрыгнув со сцены, Варвара Петровна обошла Игоря Леонидовича стороной и побежала прямо на них.

— Осторожно! — закричал директор, тяжело разворачиваясь с мегапушкой на плече. — Она уже на свободе!

— Не стрелять! — приказал профессор.

— Но она может убить вас!

— Я сказал, не трогай ее! — настойчиво повторил свой приказ Геннадий Павлович. — Не стрелять!

Оставляя позади покорёженную клетку, Варвара стремительно бежала вперед, издавая громкий рык разгневанной тигрицы.

— Я хотел сам уничтожить его без чьей либо помощи, понимаешь, — признался Геннадий Павлович откровенно. — Но сейчас я должен ее остановить, прости. Возьми это — и уничтожь его! — добавил он и передал Петровичу набор отверток.

— Но как я это сделаю?! — растерялся Борис Петрович.

— Хорошая идея всегда приходит в голову после того, как ты совершил ошибку! — сказал профессор убегая. — Разломи его — и разбей ядро!

Борис Петрович принял инструмент и бросился бежать навстречу врагам, готовый поступиться принципам добропорядочного учителя информатики. Но вместо того, чтобы нанести удар, Петрович опустил руки и снял очки, когда увидел, как стадо школьников и сектантов вежливо уступают ему дорогу, выстраиваясь в коридор. Сначала Борис Петрович подумал, что это ловушка, а потом, когда заметил, как двое из них помогают Чиллу встать на ноги, понял — произошло чудо — и тут же обернулся назад.

Варвара Петровна сбросила на лету плащ и с рыком запрыгнула на профессора. Но Геннадий Павлович вовсе не хотел от неё убегать. Он расставил руки и, падая на колени, крепко обнял ее и поцеловал в губы. А Игорь Леонидович, испугавшись за него, не послушался и подул в сопло мегапушки. И даже стоя в жидком сугробе антиплазмы, они все равно продолжали целоваться.

Борис Петрович, глядя как они обнимаются, вспомнил свой первый поцелуй с Ларисой. Это случилось на их первом свидании, здесь, в парке, в центре города, возле еще старого колеса обозрения, когда тут был мир и порядок. Он осторожно пропустил руки у нее подмышками и, нежно прижав к себе, неумело поцеловал, забыв про очки. Лариса, придавив головой оправу, повисла тогда у него на шее, выпустив из руки билеты на колесо.

Борис Петрович почувствовал, как кто-то тянет его за куртку. Вытер обе щеки, надел очки и посмотрел на маленького мальчика в грязном халате из его же школы, который несколько часов назад безжалостно всех колошматил киянкой. Мальчик молча дергал Петровича за рукав, не открывая рта и смотрел ему в лицо теперь уже здоровыми глазами. Потом подошёл зрелый сектант худой как гвоздь в помятой панамке с тупой улыбкой и стеклянными глазами как прежде и взял его за руку. Парнишка и сектант повели Бориса Петровича. Пройдя несколько метров сквозь живой коридор, они отпустили Петровича и потихоньку стали расходиться, собираясь в группы по несколько человек. Борис Петрович, смотря по сторонам, медленно шел по рассыпающемуся тоннелю, и только под конец пути, когда те окончательно разбежались, прибавил ход.

Впереди светился Глобус, возле которого стоял Чилл и звал к себе, махая Петровичу руками. Борис Петрович ускорил походку и подошёл к нему, бросая взгляд на горячий Шар над его головой.

— Я что-то ничего не понимаю! — сказал Чилл удивлённо. — Почему они вдруг изменились? Я думал, что они хотят меня добить!

— Об этом мы потом спросим у профессора, — холодно ответил Борис Петрович. — Я думаю, что ему тоже будет интересно узнать, как такое вообще получилось. А сейчас мне нужна твоя помощь, Чилл, пока они не передумали.

— Я готов.

Группа школьников и сектантов забралась на сцену и упаковала в освободившуюся клетку Изтома и Ноя. Другая сборная расконтаченных побежала к павильону видеоигр, где находился командный центр изтомов.

— Они закрыли Виктора Сергеевича и Ноя в клетке, — сказал Юра. — Что будем делать?

— Напряжение снова растет, как я и говорила, — ответила Лиза, уткнувшись в экран. — Решать тебе.

— Но они уже здесь! — сорвался Юра.

— Ничего не помогает, — сказал Антошка, бросив джойстики. — Я старался, но мы окончательно потеряли над ними контроль.

Юра сорвал очки и со злости стукнул кулаком по кнопке. После чего снаружи на окна опустились железные ставни, внутри павильона стало темно, отключились и без того плохо работавшие лампы дневного света, и вместо них на потолке загорелся инфракрасный светильник. Мальчишки со всех сторон обступили непробиваемый контейнер, и только упертые сектанты, не снимая головной убор, бились головой об стены в надежде, что им откроют.

Борис Петрович взял в зубы самую большую отвертку из набора, поправил пальцем очки, как он это делает всегда, и забрался на плечи Чиллу.

— Это Геннадий Павлович предложил? — спросил Чилл.

— С моей подачи, — невнятно ответил Борис Петрович, рассматривая как туда забраться.

— Все просто, — согласился Чилл, пригибая голову. — Но это надо было придумать вам раньше.

Борис Петрович хотел повторить слова профессора, которые он сказал ему перед уходом, но вместо этого ухватился крепко за поручни и встал на перекладину.

— Спасибо, — поблагодарил Петрович.

— Подожди! — попросил Чилл.

Борис Петрович остановился и посмотрел, куда он пошёл. Чилл вошёл в автобус и выбежал оттуда с буксиром в руке.

— Мы не знаем, что будет потом, — сказал он, — а потому, я думаю, страховка тебе не повредит.

Борис Петрович подал руку и затащил его на треногу. Чилл завязал один конец троса у него на груди, а второй — забросил с размаху на дерево — и спрыгнул вниз.

— Удачи! — сказал Чилл.

— Благодарю! — ответил Борис Петрович. — А теперь уходи!

Чилл, как и договаривались, отошел на несколько метров назад и встал под тем самым деревом, за ветку которого был привязал второй конец страховочного троса. Петрович поднялся на самый вверх и отвернулся, зажмурив глаза от яркого свечения Глобуса, который быстро шуршал над его ухом, обдувая волосы.

— Сделай это! — кричал Чилл из далека. — Расколи его!

Борис Петрович предпринял ещё одну попытку, но так и не смог открыть глаз. Тогда он снял очки, и выпучив очи, повернулся лицом к Глобусу. Взял изо рта отвертку и, не сводя глаз, вонзил её в светящийся Шар. После чего его ударило током и отбросило на несколько метров назад туда, где стоял Чилл. И только благодаря подстраховке он не улетел куда-нибудь за пределы парка. Чилл его поймал, отвязал и уложил на землю, облокотив головой об дуб. Встал перед ним на колени и начал его бить ладонями по щекам, пока Петрович не пришел в себя.

— Глаза, — застонал Борис Петрович. — Мои глаза. Я ничего не вижу! — разозлился он.

Чилл взял у него очки и аккуратно одел их ему на лицо, прижав пальцем к бровям.

— Так хорошо? — спросил Чилл.

— Убери их! — закапризничал Петрович, почувствовав острую резь в глазах. — Без них лучше. Что случилось?

Чилл снял с него очки и, чтобы не забыть, одел их себе на лоб по привычке, когда почувствовал сильный толчок в спину. Отовсюду полетели мелкие пластмассовые осколки. Чилл упал на Бориса Петровича — и прозвучал запоздалый хлопок, вместе с которым прилетела отвертка искрящаяся током и вонзилась в ствол дуба над головой Петровича.

— Двойной шар защиты, — сказал Юра, — им так просто его не разрушить.

— Но мы можем им в этом помочь, — отозвалась Лиза, стоя в свете инфракрасного излучателя, — если ты сейчас же не убавишь мощность!

— Кажется, мы это уже обсуждали, — возмутился Юра, — хватит!

— Помнишь, ты просил предупредить когда наступит перенапряжение, — отвернулась она. — Считай, что я уже это сделала!

После этого Юра сходил в кладовку и раздал всем по строительной каске и электрошокеру для самообороны, а себе взял дополнительно еще штурмовой щит.

— Неужели получилось? — спросил Борис Петрович. — Посмотри.

Чилл слез с него на траву и лег рядом, приподнявшись на руки.

— Ты не поверишь, — сказал он, щурясь от яркого света, — но эта штука по-прежнему работает, только теперь она стала меньше.

После взрыва Глобус значительно потерял в объеме, превратившись с огромной кули в Шар размером с мяч для гимнастики. Но от этого он не стал менее опасным чем раньше. Его внутренности не пострадали, находясь под защитным колпаком из термостойкого стекла, которое легко выдержало детонацию. Разлетелся лишь верхний слой из пластика, который и был специально создан для того, чтобы защитить Глобус от вандализма. Это означает, что Глобус и дальше продолжает распространять сигнал с удвоенной силой. Вот только главный шнур, по которому в его ядро поступает ток, стал медленно плавиться от перегрузки.

— Тогда у меня к тебе будет просьба. — сказал Петрович и достал из куртки пластмассовый футляр. — Передай это моей семье и скажи им, что я очень сильно их люблю, и все что я делал, кроме того случая на балконе, я делал ради них.

— Прости, Борис Петрович, — ответил Чилл, — но так не пойдет.

— Почему? — удивился Петрович.

Чилл, опираясь об дерево, присел на против него и сказал:

— Я постараюсь сделать так, чтобы ты смог им это сказать лично. — Выдернул из ствола отвертку, забрал коробку и побежал.

— Постой! — крикнул Петрович вдогонку. Но Чилл его не слышал; он стоял уже возле Глобуса, где громкий шорох светящегося Шара подавлял все звуки вокруг.

Надеясь на его удачу, Борис Петрович включил разбитое фото и стал молиться.

Чилл всунул бокс в штаны, взял отвертку в руку и уверенно полез по стойке наверх. Добравшись до цели, Чилл зажмурился и нанёс первый удар.

«Я присягаю больше никогда не пить и обижать вас, — говорил про себя Петрович, глядя на разбитое фото жены и маленькой дочери. — Если ты слышишь меня, Боже, помоги ему сделать так, чтобы я смог снова обнять свою семью!»

Чилл жестоко наносил удары по крепкой капсуле из жаростойкого стекла, сквозь которое было видно, как внутри капсулы бьётся током чёрное ядро. Пока не поломал отвертку. Приоткрыв глаза, он увидел, что держит в руке одну лишь рукоять с обломанным стержнем.

— Ну ладно, — сказал Чилл н и полез за пояс, — посмотрим, что меня просили передать, — И открыл футляр, в котором лежала старая видеокассета. — Прости, Петрович, но я должен попробовать.

Чилл достал кассету, выбросил коробку, перегрыз зубами пленку и, опустив на глаза очки Бориса Петровича, полностью обвязал Шар магнитной видеолентой из старой видеокассеты VHS формата. Потом он спокойно спустился вниз, отошел на несколько метром назад и, не снимая очков, стал смотреть, что будет.

Поначалу ничего не происходило, шар продолжал вертеться без изменений, развивая ленту. Потом сквозь щели стал пробиваться свет, становясь все ярче и ярче. После чего пленка стала плавиться, стекая с него на асфальт. Чилл стоял в паре метрах от шара и, уставившись на кончик носа, наблюдал за тем, как медленно покрываются копотью стекла на очках. Когда вся пленка растаяла, шар неожиданно остановился и потух. Настала тишина.

— У него получилось! — выкрикнул Петрович. — Получилось!

Затем прозвучал треск короткого замыкания — и внутри колбы заискрилось. От чего термостойкое стекло стало быстро покрываться волдырями, пока вовсе не вылилось на асфальт поверх растопленной видеопленки. На треноге осталось только одно ядро, которое после очередного замыкания поменяло цвет и сморщилось.

— Ты спас нас, — сказал Борис Петрович, повиснув на спине Чилл, — и подарил мне шанс на новую жизнь.

— Тебе спасибо, — ответил Чилл. — Прости, что поломал твою кассету и испортил тебе очки. — И передал ему открытый футляр и оправу без стекол.

— Это ты молодец! — настоял Петрович. — А очки мне больше не нужны. — И выбросил их в траву.

Пока над завядшим ядром вился лёгкий дымок без цвета и запаха, на земле загорелся оборванный провод. Слабый огонек живо побежал по расплавленной изоляции кабеля в сторону павильона видеоигр, оставляя позади себя хвост из медной проволоки. Внутри командного центра резко запахло палённой проводкой, и одновременно с этим выключились все приборы, запищали предохранители. Осталась гореть только аварийная инфракрасная лампа на потолке, работавшая на батарейках. Атаковцы, под командованием Лизы, взявшей контроль на себя, собрались в коридоре, готовые к штурму извне.

— Пока сидим, — промолвила она строго. — Я скажу когда.

Команда разумных школьников в отличии от взрослой сборной глупых сектантов, бьющихся головой об железные стены павильона видеоигр, спокойно стояли на крыльце и ждали.

Огонь прошел по кабелю через стену, сжёг щит с предохранителями и заразил собой все остальные провода в зале. Со стен полетели искры и, со скоростью возгорания проводки, посыпались на головы. Параллельно стали взрываться кинескопы на игровых автоматах. Не выдержал даже аварийный фонарь — и перегорел. Но от этого в зале все равно не стало темно: сыплющиеся искры и гуляющий по стенам ток хорошо освещали обстановку внутри уже бывшего командного центра команды Изтома.

— Приготовится, — предупредила Лиза, — и берегите головы.

Антон и Юра поправили каски и включили электрошокеры. Тогда же отключилась и аварийная блокировка: поднялись ставни и распахнулась входная дверь. В которую тут же ворвались ученики и сектанты. Лиза не растерялась и дала команду:

— Встали!

Она и Антон вместе вынырнули с работающими электрошокерами в руках. А Юра остался сидеть на корточках за щитом. Но, вместо того, чтобы поразить нападающих, они сами пострадали от тока. Сработала независимая от центральной сети пожарная система — и с потолка полилась вода. Когда Антон дрожа выронил электрошокер и покосился, Лиза еще пыталась устоять на ногах, постукивая железными брекетами.

— Как ты об этом догадался? — Объявился профессор за руку с Варварой Петровной. Оба мокрые и босиком. — И откуда у тебя взялась эта видеокассета?

— Я записал кое-что для своей семьи когда был в секте, — ответил Петрович, — но они об этом уже не узнают.

— Я так не думаю, — сказал Геннадий Павлович и спросил: — А кто придумал обвязать шар видеопленкой?

— Вообще-то я никогда не открываю чужие посылки, но тогда я был просто вынужден посмотреть, что там лежит! — Рассмешил всех Чилл.

— Смотрите, едут! — перебила Варвара, прижимаясь к мужу.

На место событий по газону заехал всем знакомый уже американский внедорожник черного цвета с тонированными стеклами и остановился возле открытого школьного автобуса. Ударив дверями, из машины выпрыгнули мэр Петя Совок и коммерсант Виктор Бенедиктович — оба в ужасе от случившегося — и сразу стали искать Изтома.

— Приехали все таки, не испугались. — Посмотрел профессор. — Ну, что же, пойду им помогу.

— Не надо, — остановила его Варвара. — Пускай ими займутся другие.

— Да, посмотрите, — обратил внимание Чилл. — Еще едут!

— Кто-то решил вызвать все службы сразу, — заметил Борис Петрович не щурясь.

Следом за джипом на центральную площадь парка, тем же путем, только с другой стороны и в сопровождении полиции, заехала колонна спецавтомобилей. Полицейский грузовик и пожарная машина проехали мимо и остановились у входа в павильон видеоигр. Другая пожарная и скорая помощь затормозили у разрушенной сцены. Спасатели немедля взялись разбирать поломанную конструкцию, а медики — оказывать помощь жертвам праздника. Встревоженные внезапным визитом властей, Петя Совок и Виктор Бенедиктович попытались укрыться в кустах вблизи колеса обозрения, но были пойманы там местными жителями и переданы в наручниках спецполиции.

— Пожалуй, ты права, — согласился Геннадий Павлович. — Я там буду только мешать. Пускай занимаются без меня.

Пока в центре продолжались спасательно-строительные работы, офицеры в масках вывели за руки промокших юных ученых из обгорелого павильона на улицу и передали их в руки родителям, которые ждали у кабины полицейского грузовика. Никогда раньше Антошка и Лиза так не плакали при виде родных как тогда, но больше всех от страха рыдал Юра, получив хлесткий подзатыльник от своего отца. Затем другие полицейские привели к машине мэра и толстяка в костюме и закрыли их в той самой клетке вместе с Изтомом и Ноей. Погрузили клетку в открытый кузов, включили сирену и повезли через весь город на свалку.

— Там им и место, — сказал профессор.

На месте пожара остались только пожарные и любознательные сектанты, которым было очень интересно наблюдать, как из шлангов выливается густая пена, так похожая на их некогда любимый напиток. А ребята-школьники, в отличие от неисправимых верующих, направились чинить свой школьный автобус.

— Думаю, нам тоже пора, — предложил Петрович.

— Закончу — и пойдем, — сказал Геннадий Павлович без шуток.

— Что тут еще можно делать?! — возразил Чилл. — Посмотри, он выдохся. — Указал он на сдутый Глобус. — Мы победили, профессор!

Но Геннадий Павлович не послушал, отпустил руку и ушел молча в сторону.

— Куда он? — спросила Варвара.

Борис Петрович посмотрел ему в след — и понял.

— Не переживай, — сказал он, — сейчас вернется.

— Скажи, зачем он туда пошел? — потребовала она.

— Смотри, — ответил Петрович — а потом удивился.

Геннадий Павлович тихо развернул целлофановый пакет и, пока никто не видел, одел кулёк на дымящийся Шарик. Затем осторожно перевернул его в пакет, взялся за ручки и не спеша пошёл обратно.

— Я думал, ты хотел его добить, — сказал Борис Петрович.

— Я обязательно это сделаю, — пообещал профессор, — но только после того, как помогу нашему сыну. — И снова взял за руку Варвару Петровну. — Собственно, ради этого я над ним и работал.

— Ты о нем не рассказывал, — заметил Чилл.

— Я познакомлю вас позже, — ответил Геннадий Павлович. — А теперь уходим.

Они повернули и пошли на выход. Геннадий Павлович обнимал одной рукой Варвару Петровну, а в другой — держал пакет с воняющим «мячиком» внутри. Варвара, прижимаясь, повалила голову ему на плечо. Чилл, всунув руки в штаны, шагал впереди всех, представляя себя героем. На что он, кстати, теперь имел полное право. И только Петрович плелся позади всех, мечтая о своём.

— Борис Петрович, не отставайте! — кричал Чилл с довольным видом. — Мы герои!

Где-то на половине пути к выходу они услышали за спиной чей-то знакомый голос. Казалось, он исходил откуда-то из колонок, поскольку слышалось характерное шипение и потрескивание.

— Тихо! — насторожился профессор. — Узнаете?

Когда голос стал громче и отчетливее, ни у кого тогда уже не возникло сомнений в том, что он принадлежал кому-то из них. Они развернулись и уставились вперед.

— Петрович! — выкрикнул Чилл.

На центральной площади парка заработали мониторы. Сквозь полосы пролетающих помех, просматривалось прыгающее изображение Бориса Петровича. Спустя минуту картинка настроилась, исчезли помехи. Изображение стало четким и без шумов, звук чистым и громким.

— Не может быть! — восхитилась Варвара, закрывая ладонями рот. — Какая речь!

Никогда раньше она и остальные тоже не слышали, чтобы кто-то так говорил на камеру, как он. Борис Петрович изъяснялся медленно и разборчиво, изредка подглядывая в шпаргалку. Его речь превращалась в молитву про любовь и боль, про радость и сожаление, про счастье и горечь, которые он принес в семью. Все это он говорил честно и без эмоций, как будто бы прощался с ними навсегда. Варвара Петровна не выдержала и заплакала.

— Лариса.

На площадке, в окружении транслирующий мониторов, стояла молода женщина в платье. Рядом с ней была девочка лет шести. Замерев в ожидании встречи.

— Лариса, — прошептал Петрович, — Юлька — мои дорогие!

Лариса, услышав его живой голос, взяла дочь за руку и засмеялась, расплакавшись. Борис Петрович выронил из рук фотографию и пошел к ним.

— Чего уставился? — спросил профессор. — Нам туда. — И покачал головой.

Они опять повернули и встали на прежний путь. Только уже втроем. Геннадий Павлович как всегда прижимал Варвару, а она обнимала его и вытирала на ходу слезы. Чилл, прибавив шаг, поравнялся и спросил:

— Как это получилось?

— Обратный эффект. — ответил Геннадий Павлович Вассерман. — Это временно.

Петрович и Лариса стояли лицом к лицу и смотрели друг другу в глаза. У обоих тряслись руки, и горели щеки. По которым текли горячие ручьи.

Между ними прыгала Юлька и дергала его за штаны.

— Гаудеамус! — пела она радуясь. — Папа!

В этот момент на всех экранах снова появились помехи: изображение исказилось, а звук стал утихать. Из колонок прозвучала последняя фраза из записи: «На этом все. Я выключаю камеру и ухожу в парк. Прощайте».

Конец