Чарли спал прямо на полу, подложив под голову махровое полотенце.

Его сон не тревожили шаги семерых львов на крыше. Хищники тихо прохаживались, пытаясь найти наиболее удобное место. Временами встречный ветер заставлял их лечь, вжимаясь всем телом в холодный металл. Сон мальчика не тревожил мерный перестук колес, не тревожил его и голос кондуктора, проходящего по коридору мимо ванной.

— Все в порядке? — почтительно спросил кондуктор с легким французским акцентом.

— Да, спасибо, — ответил низкий мужской голос, очевидно принадлежащий англичанину.

В этом «спасибо» отчетливо читалось: «Лучше идите отсюда поскорее и не мешайтесь под ногами».

Чарли заснул, несмотря на то что Рафи почти догнал беглецов. День выдался чересчур тяжелым для маленького, пусть и очень храброго, мальчика. Весь день он куда-то бежал, что-то планировал, чего-то боялся. Неудивительно, что, оказавшись в теплом и относительно уютном месте, Чарли немедленно погрузился в глубокий сон.

Мальчику снилось, что он дома с родителями, что они сидят за большим обеденным столом, едят крабовые палочки и играют в «каракули». Чарли спал и во сне был счастлив. Мама постоянно выигрывала. Она загадывала совершенно невозможные слова, например «спазмолептический» или «дрожжеватый». На самом деле таких слов в языке не было, но ведь это был сон, верно? Папа все время смеялся своим рокочущим великанским смехом. Мальчик как раз собирался обнять обоих родителей, когда раздался стук в дверь. Наяву.

Чарли в ужасе вскочил. Где он? В чем дело?

— Что? — крикнул мальчик спросонья.

— Все в порядке, можешь выходить, — ответил незнакомый бас.

Чарли потряс головой, пытаясь разобраться, что к чему. Сон еще владел его сознанием.

— Открой дверь, — настаивал бас. — Уже поздно, особенно для такого малыша. Выходи, Эдуард приготовит тебе постель.

Мальчик встал и, двигаясь как сомнамбула, механически открыл дверь. На пороге стоял темноволосый толстяк в роскошном пурпурном халате.

— Ну и ну! — воскликнул незнакомец. — Эдуард! Принеси пижаму для нашего маленького друга! Вымоешься утром, — обратился он уже к Чарли. — Проголодался?

Мальчик растерянно кивнул.

Десять минут спустя он сидел на чистой кровати, завернувшись в клетчатый плед. На тарелке перед Чарли лежал аппетитный цыпленок, а рядом красовался кубок с молоком. Не стакан, а именно кубок — большой, тяжелый, на высокой ножке. Короче, весь такой кубковый. Или кубчатый…

Кубчатый… Нет такого слова.

А стоило бы придумать.

Это была его последняя сознательная мысль. Через минуту мальчик уже снова крепко спал.

Примерно через восемь часов Чарли проснулся от аромата жареного бекона. Да, он настолько привык к маленькой комнатушке на «Кирке», что стал воспринимать ее как некое подобие дома. Но здесь было еще лучше. Узкая кровать с чистым бельем казалась пределом мечтаний. Мальчик зевнул и попробовал перевернуться на другой бок. Это ему не удалось. Казалось, что его зажало как гусеницу в чрезмерно тугом коконе.

Чарли открыл глаза. Неужели он умер и попал в рай?

Узкая кровать стояла у стены небольшого, но богато убранного купе. Сквозь окна пробивался ясный утренний свет.

Как тепло! А еще тихо и уютно!

Откуда-то плыл явственный запах жареных тостов… И запах тающего золотистого масла… Мальчик принюхался. Точно! А еще аромат ярко-алого клубничного джема, растекающегося по корочке румяного хлебца… Так же пахло по утрам дома.

Чарли отбросил клетчатый плед и вскочил на ноги. Он был голоден как волк. Подойдя к двери, мальчик заколебался. А вдруг в коридоре стоит толстяк в пурпурном халате — тот самый, что привел его сюда прошлой ночью? Впрочем, выхода все равно не оставалось. Чарли сделал глубокий вдох и толкнул дверь.

Толстяка на пороге не оказалось. Коридор пустовал. Все двери были закрыты. Мальчик повернулся и пошел налево. В конце коридора обнаружился часовой — огромный негр в мундире со сверкающими пуговицами и ружьем наперевес. Охранник стоял спиной к Чарли. Мальчик моментально сделал выбор (а выбор был простой — либо спросить дорогу у страшного великана, либо поискать ее самому), развернулся и пошел направо.

В другом конце коридора стоял еще один великан-охранник, правда, безоружный. Смотрел он прямо на мальчика. Чарли изобразил некое подобие улыбки и робко приблизился к темнокожему стражу, лихорадочно пытаясь придумать, что бы сказать. Говорить ему ничего не пришлось. Как только мальчик подошел, охранник щелкнул каблуками, отсалютовал и посторонился, пропуская маленького гостя.

Раньше ничего подобного видеть Чарли не доводилось. Вагон утопал в роскоши. Собственно, это был не совсем вагон в привычном понимании этого слова. Не было серых пластиковых сидений и спальных полок, не было сеток для багажа. Все помещение представляло собой одну-единственную комнату, судя по всему, гостиную. В глубине виднелся широкий кожаный диван, рядом с ним стояло несколько кресел. Тикали высокие напольные часы, весело потрескивал камин. Стены вагона были обшиты деревянными панелями. Чарли, конечно, не мог знать, что панели сделаны из тика и красного дерева, давно вымерших и баснословно дорогих пород. На потолке змеилась искусная роспись, на стенах поблескивали канделябры. В вагоне имелся даже книжный шкаф. В одном из кресел уютно устроился давешний господин. Он сидел, заложив ногу на ногу, и с аппетитом завтракал коричневатыми тостами с клубничным джемом.

Мальчик неуверенно потоптался на месте. Господин поднял голову и обрадованно всплеснул руками.

— Доброе утро, друг мой! — воскликнул он. — Хорошо спалось? Эдуард!

Слуга вошел незамедлительно. Вел он себя сдержанно и подчеркнуто вежливо. Мужчина приказал ему принести еще бекона, тостов, молока, клубники со сливками и пирожных.

Чарли когда-то читал о слугах в учебнике. Но видеть их ему ни разу не приходилось. И также мальчик ни разу не видел человека, у которого были бы слуги. Это так старомодно…

— Садись, мальчик мой, и расскажи, зачем ты заперся в ванной. Нет-нет, я не против! — рассмеялся загадочный господин. — Просто обычно на стоянках я сам там прячусь. А на этот раз пришлось отказаться от давней привычки.

— Простите… — пролепетал Чарли.

— Ничего страшного, — заверил мужчина. — Так как тебя зовут?

— Чарли, — ответил мальчик.

Легкий вопрос. Все сложности, вероятно, впереди.

— А фамилия? Ладно, не важно… Ты едешь…

— В Венецию.

— Без билета?

— Да, — сознался Чарли.

Было бы глупо притворяться, что он попал в поезд на законных основаниях. Рано или поздно правда все равно всплывет.

— Почему же? — поинтересовался загадочный собеседник. — У тебя не было денег или не было времени купить билет? А может, для тебя это просто приключение?

— Приключение, — выбрал мальчик.

— Отлично! — почему-то обрадовался господин. — Если хочешь, можешь остаться в моем вагоне до прибытия в Венецию. Уверен, что у тебя на пути было немало трудностей, так что отдых в комфортабельных условиях вряд ли тебе помешает.

В этот момент вошел Эдуард с подносом. На подносе дымились свежие тосты с маслом и клубничным джемом. Всецело поглощенный едой, Чарли все же заметил, что поднос был из золота, тарелки — из тончайшего фарфора, а стакан с манговым соком — из настоящего хрусталя. Такие вещи обычно выставляют в музеях, а не подают в поезде.

Мальчик задумался. Кажется, он что-то хотел спросить. Точно! Вспомнил!

— Почему вы запираетесь в ванной?

— Чтобы спрятаться от наемных убийц, — спокойно ответил господин.

— От наемных убийц? — поразился Чарли.

— Да.

— Вас могут убить?

— Кто знает… Некоторые люди обожают взрывать или травить ядом окружающих. Застрелить опять же могут. Я бы предпочел еще пожить.

Интересно, убийцам не терпится взорвать всех «окружающих» или именно этого человека?

В этот момент снова появился Эдуард.

— Простите, ваше величество… — начал он.

Мальчик подпрыгнул на месте.

— Величество?! — изумленно воскликнул Чарли.

Это все объясняло.

— Я Борис, царь Болгарии, — важно представился господин.

— Ну и ну… — Мальчик никак не мог прийти в себя.

На свете осталось не так уж много монархов. Чарли был польщен.

— Ваше величество! — повторил Эдуард.

— В чем дело? — спросил царь.

— Начальник экспресса интересуется, не встречался ли вам некий маленький мальчик. Служащие нашли его ночью на путях и по ошибке посадили на поезд. С тех пор мальчика никто не видел, ваше величество, — спокойно сказал слуга.

— Не видели? — с улыбкой переспросил Борис. — А что бы они с ним сделали, если бы увидели?

— Разумеется, передали бы полиции, ваше величество. Мальчик выдавал себя за ребенка с поезда, потерявшего своих родителей. На самом деле этот молодой человек — нахал и обманщик.

— Вот как…Что же, думаю, в поезде его уже нет, — спокойно ответил царь. — Скорее всего, мальчик где-то сошел, верно? Спрятаться ему все равно негде…

— Именно так, ваше величество.

— Конечно, если я его увижу, тут же оповещу представителей властей. Так и передай начальнику поезда, Эдуард.

— Хорошо, ваше величество.

Слуга вышел. Царь от души расхохотался.

— Когда я был маленьким, — сказал он, подмигнув Чарли, — то часто ездил на этом замечательном поезде. Однажды мой отец, царь Фердинанд, ушел обедать, а мне наказал задернуть шторы и ни в коем случае их не открывать. Я, конечно, не послушался.

Один кондуктор отшлепал меня за непослушание. С тех самых пор я и не люблю железнодорожных служащих.

Мальчик рассмеялся.

— Поиграем в нарды? — предложил царь.

Оказалось, что такой игры Чарли не знает. Борис тут же принялся учить его. Они играли и играли — милю за милей. Поезд катился через Альпы, прямо к Женевскому озеру. Где-то там экспресс должен был уйти в подземный тоннель.

Царь Борис рассказывал мальчику о славных днях «Восточного экспресса» (к слову сказать, Чарли казалось, что и нынешние дни поезда не очень-то бесславные), о хитрых шпионах и прекрасных дамах, ездивших когда-то в его купе, а также о захватывающих приключениях, происходивших еще до мировых войн двадцатого века.

Царь перечислил места, мимо которых шел поезд.

— Париж, Лозанна, — загибал он пальцы, — Женевское озеро, Бриг, Симплон, Милан, Верона, потом Венеция, Триест, Любляна, Загреб, Винковки, Белград, София, Пловдив, Адрианополь, Стамбул…

Названия городов звучали сладостной музыкой. Больше всего Чарли запомнился Пловдив.

— Я иногда сам вожу поезд, — добавил царь. — Вместо машиниста.

— Правда?

— Правда. Мне пытались запретить это делать, особенно после того, как мы попали в небольшую аварию. Начальник поезда долго кричал, что уволит того, кто позволил мне… Теперь на большинстве участков пути меня к паровозу и близко не подпускают. Где они мне не помеха, так это в моей родной Болгарии. А что они могут сделать? Это же по моему приказанию там проложили пути! Поэтому теперь, если я еду в экспрессе, то на границе с Болгарией он останавливается, и я принимаю командование. У меня даже костюм машиниста есть. Хочешь посмотреть?

Эдуард тут же принес белый отутюженный костюм. Чарли пришел в полное восхищение.

— Хотел бы я сам прокатить тебя! — воскликнул Борис. — Но раз ты выходишь в Венеции, ничего не выйдет.

Повисла небольшая пауза.

— Расскажи о своих родителях, — попросил царь.

Чарли застыл с раскрытым ртом. Да, он все время думал о маме с папой, но так давно ни с кем о них не разговаривал.

Мальчик не знал, что и сказать. Они просто были его родителями — самыми дорогими людьми на свете.

— Они ученые, — вымолвил наконец Чарли. — Папа из Ганы, а мама — англичанка. Однажды вечером я пришел домой, а родителей там не было. Оказалось, что их похитили. Мои родители — самые умные, добрые, сильные и смелые люди на всем белом свете. Я их ищу.

В отделе здоровья корпорации сидели Магдалина и Анеба. С ними беседовала улыбчивая девушка в сером костюме — офицер управления мотивациями. Она уверенно вещала:

— После курса индивидуальных занятий вы будете участвовать в занятиях по групповой терапии. Сотрудники нашей корпорации поделятся своим видением программы мотивационной гибкости. Вы поймете, как наша система помогла им добиться личной и профессиональной…

Улыбка «серого костюма» Магдалине не нравилась. Слишком подозрительно, когда человек улыбается все время, совсем как маска.

— Ты в порядке, дорогая? — обратилась к пленнице женщина в белой униформе, офицер медицинского обеспечения. — Выпей таблеточку.

— Нет, спасибо, — вежливо, но твердо отказалась Магдалина. — Не нужны мне ваши таблеточки. К тому же мне надоело слушать весь этот бред. Можно мы пойдем?

Офицер управления мотивациями улыбнулась еще шире.

— Конечно, всему свое время, — мягко согласилась она. — Сопротивление — естественная часть процесса. Поверьте, очень скоро вы сумеете отказаться от предрассудков и сольетесь в едином стремлении с корпорацией.

— Отстаньте… — простонала Магдалина.

Анеба усмехнулся.

Улыбчивая девушка поднялась.

— Откажитесь от предрассудков! — повторила она и неспешно вышла из комнаты.

Женщина-медик бросила на Магдалину взгляд, не предвещавший ничего хорошего, и вышла следом. Дверь захлопнулась. Щелкнул замок.

Анеба рассмеялся в полный голос. Магдалина последовала примеру мужа.

— Это нам все рано не поможет, — сказала она, немного отдышавшись. — Как мы все это выдержим?

На стене ожил громкоговоритель.

— Придите, друзья и коллеги! — настойчиво увещевал приятный голос под монотонную музыку. — Придите, потенциальные друзья и потенциальные коллеги! Объедините усилия! Придите и встаньте с нами, встаньте среди нас! Подумайте, как чудесно жить в дружном, сплоченном коллективе! Что может один человек? Почти ничего! Что может корпорация? Почти все! Придите к нам! Слушайте нас, учитесь у нас! Разделите идеалы нашей корпорации!

И так далее, и тому подобное…

Супруги заговорщически переглянулись.

— Ну что, начнем? — шепнул Анеба. — Что на этот раз? Верди? Робби Уильямс? Боб Марли?

— Давай «Когда святые маршируют», — предложила Магдалина.

Они заткнули уши и начали петь — как можно громче.

— Ты знаешь, где сейчас твои родители? — спросил царь Борис.

Чарли уже расхотелось говорить на эту тему. Он не знал, что стоит рассказать. А что — скрыть. Лгать царю не хотелось. Доверять же ему пока было рановато.

Кажется, Борис и сам это понимал.

— Давай посмотрим, что у нас на обед! — предложил он.

Эдуард немедленно подал меню, напечатанное золотом на плотной белой бумаге. В меню значились: устрицы, суп из черепахи, жареный каплун, седло оленя, заливное из омара, а также паровозик из мороженого с марципанами и нугой. Чарли остолбенел. Ему не очень-то хотелось обедать седлом, что такое каплун и заливное он и вовсе понятия не имел, а насчет супа из черепахи еще не определился.

— Я закажу все сразу, — решил царь, — а ты выберешь, что понравится. Кстати, седло — это не то, на чем ездят, а деликатесный кусок вырезки.

— А каплун?

— Это вроде цыпленка, — ответил Борис.

В конце концов Чарли решил, что лучше съесть цыпленка, чем омара или оленя. Как-то привычнее. В вагоне было тепло и уютно. Потрескивал камин, дымился сытный обед, на столике заманчиво поджидали нарды. За окном пошел пушистый снег.

Львы! Как же он мог про них забыть?! Львы остались снаружи! Эгоист! Как он мог так поступить?!