— Какая красота!
Режин любовалась изящной работой, игрой и блеском стразов — перед ней в коробочке от Сваровски лежала дорогая безделушка в виде бабочки-махаона.
— Мне кажется, это идеальный аксессуар для сегодняшнего маскарада, — заметил Венсан.
Теперь только Режин поняла его замысел. Это была не просто огромная бабочка, но еще и маска. За блеском стразов Режин разглядела прорези для глаз. Подарок был выбран с умом и тактом. Она вынула маску из коробки и примерила.
— Ты ведь хотела пойти в темно-зеленом платье из тафты? Думаю, с ним это будет отлично сочетаться.
— Я действительно ломала голову, какое украшение выбрать. Спасибо!
— Я рад, что тебе понравилось. Ничего больше не нужно — ты совершенно ослепительна.
Венсан смотрел на нее восхищенно. Режин перевела взгляд в зеркало и сама залюбовалась. За последний месяц она превратилась в настоящую светскую даму, регулярно сопровождая Венсана на разнообразные увеселения в высшем обществе Цюриха. Ее вполне устраивал такой ход событий. Правда, они с Венсаном до сих пор не стали любовниками. Но это было единственное, что не совсем соответствовало ее ожиданиям. Иногда он одаривал ее на прощанье беглым поцелуем — этим все и ограничивалось. Венсан был по-прежнему крайне осмотрителен. Режин чуяла все те же флюиды, необъяснимую вибрацию воздуха между ними, но он не спешил сделать первый шаг, а она считала неверным сделать его первой. Она наслаждалась все нарастающим напряжением и ждала, что оно разрешится бурей страсти. Спешить, если подумать, было в самом деле некуда. Оба они понимали, что строят отношения на долгие годы.
Венсан часто делал ей небольшие подарки. В ответ она удивляла его новыми нарядами. Постепенно эта статья расходов серьезно отягчила ее бюджет, но она считала, что цель оправдывает средства.
На балу в клубе, куда они собирались сегодня вечером, будет вся бизнес-элита. Соответственно, крупные владельцы недвижимости и будущие хозяева новых строительных объектов. Идеальное место для того, чтобы сделать рекламу молодому архитектору.
«Или для того, чтобы отражать неприятные вопросы, — это уж кому как повезет», — так думала Режин несколько часов спустя.
— Я слышал, ваш амбициозный проект под угрозой? — спросил Режин упитанный господин с фигурой и прической Лучано Паваротти. «Ханс Шюрли, один из крупнейших владельцев недвижимости в Женеве и Цюрихе», — как объяснил ей на ухо Венсан. — Вы — главный архитектор «Хрустальной сферы»? Я о вас наслышан, — продолжал Шюрли. — Я и вашего отца знаю прекрасно. Ведь вы дочь Марка Лефевра?
— Да, правильно. А что касается проблем на строительстве… Мы вышли на след вредителя, нейтрализовать его — это вопрос времени.
Режин, естественно, старалась рассеять подозрения в том, что не контролирует ситуацию на своем объекте. В действительности же она не продвинулась в расследовании ни на шаг и понятия не имела о том, кто старался уничтожить «Хрустальную сферу».
— Когда участок под застройку на юго-западной окраине достался Гийому, множество соискателей кусали локти. Могу себе представить, что немало найдется желающих подсыпать отравы в столь лакомый кусочек.
Режин с холодной злостью спросила себя, почему она узнает об этом на балу, от незнакомого человека, который с нескрываемым любопытством ждет ее реакции. Ишь как блестят его глазки!
Но инцидент был исчерпан, и вскоре они с Венсаном кружились в вальсе. Внезапно все происходящее снова показалось ей абсурдным, нереальным. Это ощущение часто посещало ее, когда она была с Венсаном. На работе она каждый день сталкивалась с новыми происками неведомого врага, который прямо у нее под носом целенаправленно уничтожал плоды усилий множества людей. А по вечерам она танцевала вдали от всех вопросов и проблем, прекрасно понимая, что служит Венсану Гийому красивой игрушкой.
Со стройки исчезали дорогие машины. Прямо из ее вагончика испарялись важные документы. Однажды кто-то разворотил кабину управления подъемным краном, причем охрана на эту ночь была снята по неведомо чьему приказу.
Преступник явно располагал ключами и информацией, доступной только узкому кругу непосредственно тех, кто причастен к строительству. Но ни малейших следов обнаружить не удавалось. Как, впрочем, и серьезно поговорить с Венсаном — он пресекал любые попытки такого рода, делая вид, что эта тема его не интересует. Он нанял частных детективов и считал, что больше делать ничего не надо. Однако и детективы не продвинулись ни на шаг.
За это время Режин изучила характер Венсана настолько, чтобы понять: он не любил плохих новостей. Его жизнь состояла из удачных сделок и мероприятий по экспансии его деловой империи. Он нуждался в ежедневных победных сводках, это был воздух, которым он дышал. Известия о поражениях он просто игнорировал, даже если это дорого ему обходилось. Видимо, денежные потери он переносил легко.
Режин поняла кое-что и о себе самой. Опасная и притягательная атмосфера власти, которая окружала Венсана, — это был уже тот воздух, которым хотелось дышать и ей. Купаться вместе с ним в магнетических волнах всесилия и вседозволенности становилось потребностью. Режин чувствовала, что эта зависимость может стать для нее опасной.
— С твоего лица не сходит выражение озабоченности, Режин. Ты не получаешь удовольствия от бала? Музыка тебе не нравится? Или гости?
— Все замечательно, просто чудесно. Но я не могу отключиться от мерзостей, которые творятся у нас на стройке.
— О чем ты?
— Сегодня кто-то поджег жилые вагончики строителей.
— Это действительно ужасно. Но не очень сочетается с волшебством этого вечера.
— До сих пор саботаж не касался людей. Теперь в опасности все, кто работает на нас.
— Прошу тебя, Режин, не надо об этом. Когда начался пожар, никого в вагончиках не было, все рабочие развлекались в городе.
— Так ты знаешь?
— Естественно. Я всегда знаю обо всем, что происходит на моих объектах.
— И тебя не волнует эта беда?
— Я уже сказал: опасности для людей не было.
— Они ее просто случайно избежали.
— Поджигатель знал, что делал. Он не собирается причинять вред людям, он бьет только по капиталу.
— И ты действительно не знаешь, кто это может быть?
— Если бы знал я, знала бы и ты. Врагов у меня, видит Бог, достаточно. И многие их них обладают изрядными запасами энергии и средств.
— Но ты теряешь огромные деньги.
— Тут ничего не поделаешь. Бизнес требует толстой кожи и готовности получать удары. Если не можешь изменить ситуацию — надо ее спокойно переждать. Жаль, что ты не знакома с моим отцом. Вот кого ничем не прошибешь!
Иногда его невозмутимость пробуждала в Режин подозрение, что он просто рассчитывает получить компенсацию по страховке и сам заинтересован в саботажных акциях. Однако она так мало знала о финансовой стороне строительства «Сферы», что не могла проверить своих предположений. Кроме того, ей трудно было вообразить в нем такую криминальную осведомленность. Вряд ли это было в его стиле. Но чем еще она могла объяснить его пассивность?
Вальс закончился. Венсан подвел Режин к бару.
— Кстати, ты навела меня на мысль, — проговорил он безмятежно, подавая ей коктейль.
— Да? — насторожилась Режин, думая, что он заговорит о своих предположениях относительно саботажа.
— В воскресенье у моей матери день рождения, ей исполняется шестьдесят лет. Намечается большой сбор. По-моему, неплохой повод представить тебя моему семейству?
Режин слегка опешила. Она не была готова к тому, что он столь серьезно оценивает их отношения. Ввести ее в круг семьи? А хочет ли этого она сама?
— Или у тебя другие планы на воскресенье?
— Нет.
— Опять ты так взыскательно на меня смотришь. Не хочешь знакомиться с моими родителями?
— Почему? Хочу…
— Значит, задумалась о том, что надеть?
Вдруг его губы коснулись ее рта — легкий целомудренный поцелуй.
— Ты самая красивая женщина на этом балу. Мне приятно, что ты здесь со мной.
Как всегда от его комплиментов, в голове у нее завился легкий туман. В который раз ему удалось заставить ее пойти на то, чего ей, в общем-то, не хотелось. Быть представленной его родителям — нешуточный шаг. В сущности, надо радоваться. Но этот успех как-то неприлично контрастирует с кошмаром, который ждет ее завтра утром на работе!
Она появилась на стройке около одиннадцати, после того как несколько часов провела в своем бюро. Рабочие мирно курили и резались в карты. Машины стояли без дела.
Режин подошла к Антонио:
— Что за простой?
В последнее время они разговаривали друг с другом только по необходимости, и тон между ними установился почти невыносимый. С того момента, как Режин начала регулярно встречаться с Венсаном, она уклонялась от всех попыток Антонио продолжать отношения. Он отвечал на ее вопросы с ледяной вежливостью, легко переходящей в грубость. Она же часто ловила себя на том, что следит за ним глазами, когда он этого не замечает, и каждый раз чувствует легкий укол в сердце, если их взгляды встречаются. Антонио не стал ей безразличен, но она старалась уверить себя в том, что ей просто слегка неловко оттого, что она позволила себе эту мимолетную интрижку. Ничего, бывает. И это пройдет…
— Бетон не подвезли. Бетономешалка якобы застряла в пробке. Не сомневаюсь, что здесь дело не чисто. Да у нас все теперь идет через… короче, кое-как.
Режин застонала:
— Ты звонил на фирму?
— Никто не берет трубку.
— Черт возьми!
— У тебя новая прическа? Очень мило. Видно руку дорогого мастера. Ответственное свидание с Гийомом?
— Не твое дело! — огрызнулась Режин.
— Ты знаешь, что я схожу с ума от боли и от ревности. Но тебе тоже больно. Иначе бы ты на меня так не рычала.
— Мне есть, чем занять себя, Антонио. Я не собираюсь весь день препираться с тобой.
— Ты первая начала.
— Нет, ты.
— Держи себя в руках — мы не одни. Нам надо поговорить. Пойдем в вагончик. Все равно, пока нет бетона, делать тут нечего.
Антонио поднялся по ступенькам. Режин осталась внизу:
— Мне не о чем с тобой говорить.
— Разве? Если уж мы похоронили нашу дружбу, то хотя бы деловые отношения должны оставаться на человеческом уровне.
— Ты подсознательно внушаешь мне, что я чем-то виновата. В чем проблема? Ты же сам сторонник скоропреходящих романчиков без последствий.
Вместо ответа Антонио взял ее под руку и потянул за собой в вагончик:
— Ты должна поговорить со мной.
— Ничего я тебе не должна! Когда ты оставишь меня в покое?
— Я? Тебя? В покое? Я целый месяц не вижу тебя, не трогаю тебя, не говорю с тобой. Только по делу. Целый месяц я терплю твою хандру, твои колкости и оскорбления. Я все сношу, потому что знаю, что ты несчастна. Ты сама на себя злишься.
— Что ты несешь? Ты просто не можешь принять как факт, что между нами все кончено. Напридумывал невесть чего. А дело-то простое: между нами все кончено!
— Нет, Режин. Ничего не кончено.
Он потер пальцем переносицу. Этот жест обычно выдавал его волнение.
К сердцу Режин подступало отчаяние. Каждый раз, когда Антонио приближался к ней, начинался полный кавардак, все ее установки теряли силу и смысл. Она не понимала, почему он все еще мог подчинять ее себе, почему ее так волновала его близость, почему от его взгляда начинала кружиться голова.
— Ты спишь с Гийомом?
— Антонио, к чему это?
— Я хочу знать!
— Нет!
— Я так и думал. Ты выглядишь несчастной. Он не хочет тебя.
— Что б ты понимал, — прошипела Режин. — Брось свои дешевые штучки. Неужели мы должны так низко опускаться?
— Не должны. Я только хочу, чтобы ты прозрела. Я ночь за ночью не могу поверить, что тебя нет рядом со мной.
В его глазах она увидела такую печаль, что у нее сжалось сердце. Сама не понимая как, она оказалась в его руках, у его груди. Запах его кожи, шероховатость его щетины… Господи, как хорошо было все это и как сладко было бы пережить это снова…
— Режин… Зачем этот самообман? Почему нельзя просто быть собой?
Ей показалось, что земля уходит из-под ног. Она знала, что совершает роковую ошибку, но ей давно ничего не хотелось так сильно, как задержать это мгновение. Просто остаться вот так стоять. Навеки.
Он взял в ладони ее лицо и нежно, глубоко, спокойно, ясно смотрел ей в глаза. Она будто видела в зеркало свое подлинное, таимое от себя «я» — страстное, большое, чуждое расчета, трусливых оглядок. Все или ничего, люблю или не люблю — без стратегии, без страховки. Она могла бы быть такой, если бы не принудила себя упрятать от всех истинную Режин. Беда в том, что она сама уже начала забывать себя настоящую, так хорошо ей удалось замаскировать свою ранимую, рисковую суть.
— Режин…
Зачем он повторяет ее имя? Режин — холодная лгунья, Режин — расчетливая обманщица…
— Режин…
— Перестань повторять мое имя!
— Я так люблю его звучание…
Она попыталась отвернуться, уйти от его прожигающего взгляда. Он удержал ее:
— Я люблю тебя. Я люблю тебя!
Она вырвалась и выбежала из вагончика. Сердце рвалось на части. Что же делать? Никогда больше она не подпустит его так близко, вынести это еще раз — непереносимо.
Антонио до ночи сидел в баре пансиона, где снимал комнату. История с Режин отбила у него охоту к приключениям — он редко теперь выходил из дому по вечерам.
Он дал себе слово забыть эту женщину, но найти ей замену оказалось несбыточным. Как она сказала? «Ты сам сторонник скоропреходящих романчиков без последствий». Эта фраза не выходила у него из головы. Ему хотелось быть честным перед собой. Что было бы, если бы Режин ответила на его любовь? Если бы она не сопротивлялась, как попавший в ловушку зверек, его попыткам приручить ее? Что было бы?
Неужели он освоил бы другие правила: верность, стабильность, долг? Ведь это положило бы конец его прежней жизни, которой он дорожил.
А может, он не мог забыть Режин только потому, что она сама его отвергла, бросила вызов его самолюбию и охотничьему инстинкту?
Неужели он гнался за призраком, на самом деле не желая лишаться независимости, которую так ценил? Взять на себя ответственность за другого человека не на несколько месяцев, а на всю жизнь? Да готов ли он к этому?