А вы знаете, о чем думает ваша собака?

Или кошка?

Вы полагаете, что ни о чём таком они не думают, а просто так себе живут рядом с нами, в лучшем случае мечтая о вкусной косточке или тёплой подстилке?

Ой, как же вы заблуждаетесь.

В их зверином собачье-кошачьем мире происходят всякие разные события, а порой разворачиваются целые драмы. И очень независимому коту иногда вдруг приходится делать то, что, казалось бы, от него и вовсе не ожидается. И даже самый обычный сторожевой пёс – далеко не так прост.

Если вы хотите в этом убедиться, то вот вам истории из жизни нескольких обитателей небольшого хутора, стоящего на опушке соснового леса вдали от больших дорог. Главная на хуторе, конечно, – бабуся. Именно она собрала под одной крышей всех его обитателей. О некоторых из них и пойдёт речь.

Знакомьтесь.

Это – Рекс, сторож и главный охранник хутора и всех его обитателей, Бомжик, маленький беспородный пёсик, не слишком храбрый, но умный и честный, Мурис, главный кот и отважный крысолов, и многие другие.

Каждый из них – вполне самостоятельная личность со своими предпочтениями, зонами ответственности и своим характером.

Я расскажу вам о них, и вы узнаете, как живут, а главное – о чем думают наши с вами соседи по дому и по планете.

 

Детство маленького Рекса

В общем-то, не так давно это было.

Привезли на хутор нового охранника – крохотного щенка с гордым именем Рекс.

Симпатичный комочек, почти шарик, сантиметров тридцати в диаметре, пушистый, мохнатый, с любопытными глазками-пуговками и едва торчащим из густой шерсти носиком, по которому время от времени пробегал розовый язычок. Щенок был очарователен. Ещё неуклюжий, с толстыми кривыми лапками, он по-детски переваливался с боку на бок, но упорно норовил всюду засунуть этот самый носик.

Едва бабуся на минутку отвлеклась, как юный следопыт отправился исследовать двор.

Пушистый колобок тогда даже не подозревал, что двор – не просто двор, а территория, давно и прочно поделённая на «сферы влияния» между его различными обитателями. И если Бонапарт – белый, с горделивой походкой петух только глазом повёл на маленького любопыту, то гусак Зося не упустил возможности показать «кто тут главный». А возможно, ему с высоты его гусачьей шеи действительно не понравился незнакомый мелкий лохматый комочек.

Бабуся услышала визг. Точнее, это было что-то вроде: «ой, ой, ой!», только – на собачьем языке. И под это звуковое сопровождение случилось Явление.

Явление гусака. Переваливаясь, он приблизился к лавочке. В клюве у него висел, прихваченный за шиворот и отчаянно визжащий малыш. Несмотря на нелёгкую ношу, гусак вышагивал гордо, неся свою жертву на высоко задранной шее. Не менее гордым и даже театральным был и заключительный аккорд. Гусак буквально швырнул перепуганного щенка под ноги хозяйке. Причём жестом, подобным тому, каким в классических романах оскорблённый дворянин швыряет обидчику перчатку – с размаху.

И – удалился. Не менее гордо неся свою гусачью голову на вытянутой шее и неуклюже переваливаясь.

Прошло время.

Маленький косолапый щенок превратился в огромного, едва ли не под девяносто килограммов, роскошного кавказца. И понятно, кто теперь «хозяин двора».

Правда, Зося не сразу с этим согласился, но это уже другая история.

 

Звериный бартер

[1]

В каждой семье есть свои традиции.

И между всеми животными, обитающими на территории одной фермы, как и в семье, тоже складываются свои дружеские, или не очень, отношения.

Сложилось, как говорится, и у Рекса с курами.

Итак, Рекс теперь – огромная зверюга, всей душой преданная хозяйке фермы – бабусе.

А Бабуся – главный вождь и законодатель всех обитателей. И хотя Рекс куда больше и сильнее – слушается беспрекословно.

Живёт он в отдельном домике. Это строение ни в коем случае нельзя назвать конурой, в конуру большой пёс просто не поместился бы. Скорее, это – сарайчик, куда может, пригнувшись, войти и человек, и где у Рекса оборудовано вполне приличное спальное место.

Пёс на самом деле очень большой.

Сначала у него был ошейник, который крепился к тросу, натянутому по двору. Но щенок рос и рос, и в один прекрасный момент ошейник почему-то стал сваливаться, а пёс – бесконтрольно бегать по охраняемой территории. Оказалось, подросший пёсик отрастил себе такую толстенную шею, что она стала в диаметре больше головы, и ошейник легко соскальзывал.

Пришлось принимать меры и покупать этому большому мальчику специальный собачий «лифчик». В собачьем магазине ничего подходящего не нашлось: самая большая сбруя категорически отказывалась сходиться на широкой груди Рекса. Пришлось просить владельца магазина изготовить специальный лифчик, что тот, сильно удивившись, и сделал. Да и было чему удивляться – не каждый день вам попадается собака с обхватом груди в сто двадцать сантиметров! Не пёс, а гигант.

Рост тоже не подкачал: когда на хутор приезжает бабусин сын Юрис – весьма крупный мужчина, Рекс с ним и здоровается по-мужски, обнимает, кладя лапы на плечи. И надо признать, на задних лапах он, пожалуй, повыше Юриса.

Ну и ради интереса решила бабуся выяснить, а сколько же весит её охранник. И когда достали по осени весы для взвешивания мешков с зерном, пригласила она Рекса занять место на весах. Удивлённо посмотрев и почти пожав плечами, тот залез куда сказано…

– Ого, – сказала бабуся, выставив гирьки, – да больше восьмидесяти килограммов, дружок.

Рекс не стал ни спорить, ни гордиться. Он подождал, пока его отпустят с непонятного железного предмета, и пошёл обратно во двор охранять своих питомцев.

А питомцев, надо сказать, немало. У бабуси слабость к птице, так что по двору гуляет аж двести голов различных пернатых. Тут и куры, возглавляемые сразу двумя петухами – белым, с пушистыми «штанами», Бонапартом и огненно-рыжим задирой Рудисом. А ещё есть разные утки – большие белые и поменьше – пёстренькие, мускусные.

Есть и гуси.

Рекс помнит, как однажды его, маленького и жалобно пищащего, злой гусак нёс за шиворот через весь двор. Но он не обижается. Теперь его работа – охранять всю эту мелюзгу. Ни волка, ни лисицу на птичий двор он, конечно же, не пропустит. Да и какая лисица рискнёт попасться на пути эдакого гиганта. Так что опасности с земли не предвидится. А вот с воздуха – только успевай поглядывать. Коршун так и норовит упасть и ухватить какого-нибудь зазевавшегося цыплёнка. А потому в обязанности Рекса входит и объявление воздушной тревоги при первом же появлении пернатого хищника.

А в остальное время птицы, большие и маленькие, могут гулять по всему двору, чувствуя себя в полнейшей безопасности. Надо видеть, как какой-нибудь птенец, бегущий за уносимой ветерком соринкой, храбро пробегает прямо под ногами собаки, удивлённо глядящей на эту шныряющую мелочь. Он знает их всех. Каждого нового обитателя двора бабуся непременно представляет Рексу со словами:

– Это маленький, Рекс. Это – наш маленький.

«Маленький» – ключевое слово, означающее, что вот это живое существо – член семьи, который нуждается в защите. И Рекс внимательно следит, чтобы «маленькие» никак не пострадали. При случае он даже готов предоставить им в качестве убежища своё жилище.

Вот только бабуся как-то заметила, что две курицы почему-то пользуются собачьим сарайчиком подозрительно часто. Причём, что интересно, совсем даже не во время «воздушной тревоги».

Более того, Пеструшка прямо на глазах у изумлённой бабуси подошла к будке, где в тенёчке, наполовину высунувшись из двери и вполглаза оглядывая окрестности, отдыхал пёс, и требовательно закудахтала.

Рекс тут же открыл оба глаза, встал и, как по команде, вышел на улицу. Пеструшка тут же шмыгнула в сарайчик. Через некоторое время она гордым шагом покинула помещение, а Рекс, напротив, немедленно устремился в домик.

Бабуся решила посмотреть, что же такое там происходит.

Быстренько подойдя к двери, она подвинула заднюю часть Рекса, торчащую из домика, и протиснулась внутрь.

Да, всё было так, как она и предположила.

Курица, выгнав из домика собаку, понятное дело, снесла там яйцо. И ушла, поручив, как видно, это яйцо заботам охранника. Рекс, недолго думая, тут же навострился полакомиться свежим деликатесом. За этим-то занятием его и застала бабуся.

Пёс несколько растерялся. С одной стороны, бабуся – главная. И командует здесь она, да и кормит тоже. И вроде как яйца тоже собирает она. С другой стороны, это яйцо снесла совсем никакая не бабуся, а Пеструшка. И снесла не где-нибудь, а в его домике, то есть – вроде как для него. Ну, в качестве платы за защиту и дружбу.

Судя по количеству скорлупок, подобный бартер был налажен уже давно.

Рекс внимательно смотрел, что же скажет бабуся. Он явно испытывал неловкость. Что-то вроде:

– Да я что же, я, собственно, ничего. Она сама пришла, сама снесла. Вот я и решил подкрепиться…

Растерянность большого пса насмешила бабусю, и она решила не портить Рексу удовольствие, сказав:

– Доедай уж, чего там.

Рекс с облегчением вздохнул и одним размашистым движением языка слизал все, что ещё оставалось от только что снесённого яйца.

Пеструшка и Рыжуха регулярно приносят Рексу дань в виде яиц, снесённых в его домике. Пёс радостно поглощает свежие вкусные подарки и покровительственно посматривает на куриц с высоты своего могучего роста.

А бабуся – не вмешивается.

В конце концов, одно-два яйца – разве же это плата за дружбу и понимание!

 

Клеёнка

Бабуся, как, впрочем, и многие люди старшего поколения, мобильник не любит. И пользуется им крайне редко.

Определённо должно было случиться что-то из ряда вон выходящее, чтобы среди недели, среди бела дня, в рабочее время вдруг раздался звонок. Сама – труженица, обычно бабуся с трепетом относилась к чужой занятости.

Однако телефон позвонил, и в трубке раздался взволнованный и какой-то растерянный голос бабуси:

– Ой, дитятко! У нас такое случилось! Рекс трос порвал! И клеёнку изодрал в клочья!

Как всегда, когда бабуся волновалась, в её речи проскальзывал весьма заметный белорусский акцент, а слова вылетали быстрыми резкими фразами.

Из рассказа стало понятно, что ничего не понятно.

Огромный, но довольно добродушный умница-пёс вдруг повёл себя совершенно не так. Трос он рвал только однажды, когда мимо хутора проходило стадо кабанов. Но это была прямая и явная угроза. Которую он с риском для собственной жизни всё-таки ликвидировал.

Ну так то же – кабан. Но клеёнка? Что, во имя всех святых, сделала эта самая клеёнка, новая, чистая, мирно сушившаяся на верёвке, чтобы вызвать такую бурю эмоций?

Ладно, допустим, трос он порвал, клеёнку изодрал в лоскут. Но этим-то дело не ограничилось!

Клеёнку бабусе стало жалко – она была новая, недавно подаренная. И, прихватив, как всегда, когда во дворе требовалось наводить порядок, свой привычный инструмент – прислонённую к стене дома метлу, бабуся кинулась покарать хулигана.

Но опять всё пошло не так.

Метлы, как орудие возмездия, боялись почему-то все обитатели бабусиной фермы. И, в общем-то, покорно принимали не столько болезненный – уж насколько сильно может стукнуть, даже метлой, старенькая бабуся – сколько обидный воспитательный шлепок. И никто никогда и не думал оспаривать это бабусино право на воспитание.

Но не в этот раз! От души приложившись метлой к лохматому боку Рекса, бабуся принялась отчитывать его за тот беспредел, что он устроил с новой, такой красивой клеёнкой. В ответ, разумеется, ожидалось чистосердечное раскаяние.

Но вот его-то и не случилось!

Рекс, в первую секунду изумлённо глядевший на мчащуюся к нему бабусю, казалось, совершенно не был готов к наказанию. И вместо раскаяния…

Да он попросту обиделся.

Глянув укоризненно на бабусю, он вздохнул, встал с растерзанной вдрызг клеёнки и – ушёл за свой сарайчик. Где и улёгся, положив голову на лапы и отказавшись от всяческого дальнейшего общения.

Пришлось признать – повод для огорчения у бабуси и впрямь был серьёзный Мало того, что больше нет такой красивой клеёнки, так ещё и со щенячьего возраста выращенный Рекс, такой добрый, верный и преданный, вдруг лежит за сараем и не ест и не пьёт.

Бабуся совсем потерялась.

Ясно было, что вмешательство требуется.

И в пятницу вечером, закупив новый – в мужской большой палец толщиной – трос, новую клеёнку и вкусности и для бабуси и для Рекса, «мобильная группа» в лице детей и внуков отправилась выяснять обстановку.

Уже у ворот стало понятно, что бабуся паникует не зря, на ферме действительно что-то было не так.

Обычный ритуал встречи оказался полностью нарушен. Рекс не встречал машину! Прежде, издали услышав шум знакомого мотора, Рекс выкатывался из домика и мчался навстречу, как только позволял ему трос, а потом… Потом он встречал «дитятко» Юриса – здорового дядю, взгромоздив ему на плечи большущие мохнатые лапы, а затем, поприветствовав мужчину, валился на спину, подставляя женской и детской части семьи своё мягкое тёплое брюшко.

В этот раз Рекс никого не встречал. Его даже не было видно.

Вышедшая к «дитяткам» бабуся была очень расстроена. Оказалось, Рекс обиделся крепко. Настолько крепко, что вот уже три дня лежит за домиком, положив большую лохматую голову на лапы, и отказывается и пить и есть. А на бабусю даже не смотрит.

Есть от чего прийти в смятение.

Но прежде чем чинить, нужно понять, как и что сломалось.

Хоть Рекс и умный пёс, но спросить его о том, что произошло, никак невозможно. Так что «дитятки» принялись за бабусю. После двух чашек чаю, после всевозможных всхлипываний и раскаяний, картина нарисовалась следующая.

Оказывается, с точки зрения Рекса картина была совсем не такой, как поначалу показалось раздосадованной потерей бабусе.

Всё началось с ветра.

Ветер дул и дул, а клеёнка, новая, чисто вымытая клеёнка сушилась себе на солнышке, больше и больше раскачиваясь на верёвке. И в какой-то момент ветер таки сдул её с этой ненадёжной опоры. А та, в свою очередь, повинуясь закону всемирного тяготения, плавно спланировала на землю. И тем бы и закончилось, если бы не Рыжуха. Так случилось, и предвидеть этого не мог никто, что пути следования планирующей клеёнки и мирно ковырявшейся в земле курицы внезапно пересеклись. И клеёнка полностью накрыла курицу! Совершив тем самым наглое и гнусное нападение на птицу, которую – Рекс это знал точно – он должен охранять!

Что должен делать в такой ситуации сторожевой пёс? Конечно срочно, не щадя себя, спасать бьющуюся под клеёнкой и отчаянно квохчущую курицу. Что он, собственно, и сделал, сорвавшись с троса и полностью уничтожив коварного врага.

Естественно, столь успешно сделав свою работу, Рекс ожидал награды. И поначалу решил, что бабуся с метлой бежит ему на помощь, чтобы вместе поразить злобное чудовище. А вместо помощи и благодарности его, героя и победителя, бьют метлой! И кто? Заместитель господа Бога на земле – та самая бабуся, которой он всю жизнь столь безоглядно доверял. Она встала на сторону зла и защищала клеёнку!

Все мироздание сторожевого пса рухнуло и разбилось вдребезги. Его – защитника – наказали за отлично сделанную работу!

И как теперь жить?

Это была личная трагедия Рекса. И переживал он её, лежа за домиком в глубочайшем собачьем горе.

– Мда, бабуся, заварила ты кашу. – «Дитятко» вынесло вердикт. – Нужно идти мириться.

Мириться пошли все. И бабуся, и Юрис, и Анита, и тётя Мара, не говоря уже об Артурчике, Инге и Стасике, так любивших огромного пса.

Роль миротворца Юрис взял на себя.

– Ну что, Рекс, – начал он. – Нехорошо получилось. Мы поняли, ты не клеёнку драл, ты курицу защищал. Ты всё правильно сделал. Давай мириться.

И присев перед лежащей на лапах собакой, он протянул свою большую руку.

– Давай помиримся.

Мир наступил не сразу. Видно было, что Рекс слушает, но обида была сильна. Наконец, когда слова у «дитятки» закончились, Рекс поднял голову и очень грустным, даже тоскливым взглядом посмотрел на бабусю. Стало ясно: извинения придётся приносить ей.

– Ой, дитятко! – Бабуся разволновалась снова. – Да разве ж я подумать могла, что ты Рыжуху спасаешь! Да не разглядела я, думала – хулиганишь. Ты уж прости меня, дитятко!

И бабуся вдруг всхлипнула. Как видно, она сама переживала не меньше, чем этот огромный и такой гордый пёс.

Это решило дело. Мужчины, даже собачьи, всё-таки плохо переносят женские слезы. Им сразу же хочется немедленно прекратить эту сырость.

Рекс встал.

Все, окружив его, ждали, что будет дальше. Он сделал шаг к бабусе и уткнулся большой головой под её добрую мягкую руку.

– Рексик, дитятко, давай уж помиримся! – бабуся, ещё раз всхлипнув, сама присела и обняла лохматого пса.

Постояв в бабусиных объятьях, он отправился к остальным, соблюдая, как всегда, строгую очерёдность. Сначала мужчина, потом – прочие, по старшинству. В каждого он утыкался головой, как бы говоря: «Я снова с вами».

Похоже, он и сам был рад, что мир восстановлен, а его работа охранника понята и оценена.

Дальше дело пошло на лад. Попив и поев впервые за три дня, Рекс с радостью вернулся на службу, тут же опробовав на прочность новый трос, к которому его пристегнул Юрис. Трос был прочный, но это не огорчало. В конце концов, это – часть заведённого порядка, к которому все привыкли и с которым согласились.

А что может быть лучше согласия?

Вдобавок, в глубине души Рекс знал, что в случае реальной опасности, чтобы прийти на помощь, он порвёт и этот, и любой другой трос.

 

Ночной дозор

Бабусе было сказано строго-настрого: «В темноте из дому не выходить!»

Мало ли что с ней, старенькой, приключится. Как ни крути, а восемьдесят годочков почти, да одна, да на хуторе. Хоть и уверяет она, что не одна совсем, что с ней вместе на хуторе немало живности проживает, но в том-то и дело, что живность эта, хоть и любит бабусю, да на помощь вряд ли придёт. А потому есть договорённость – по темноте не гулять.

Бабуся понимает, конечно, что дети и внуки – волнуются и договорённость соблюдает. Хотя происходит, разумеется, всякое.

Вот и этой ночью поднялся переполох. Что такое осенние ночи – каждый знает. Темно так, что собственной руки не видно. И вот в такую темень Рекс всполошился. Рычал и лаял так, что аж дверь в дом дрожала. Страшно. Всех на ноги поднял. Коты, те попросту по углам попрятались. Бомжик – совершенно не сторожевых размеров смешной кудлатенький пёсик, живущий с бабусей в доме, тоже излаялся весь. Да только Бомжик никому крупней цыплёнка не страшен, даром, что голос звонкий.

Смотрела-смотрела бабуся в окно, да разве ж в темноте увидишь что. И фонарик не помог. Не видно и не слышно ничего, кроме лая Рекса. А непонятное – пугает.

Бабуся растерялась: то ли выйти посмотреть, что там происходит, то ли, как детям обещано – сидеть и не высовываться. Решила – сидеть. Мало ли что Рекс учуял. Он – охрана, пусть свою работу и выполняет. Но спать, ясное дело, никак не получалось – лежала себе, прислушивалась.

Рекс лаял долго, минут сорок. А потом раздался вдруг странный стук – и только удаляющийся от хутора мощный лай.

– Опять трос порвал, – поняла бабуся, – погнался за кем-то.

И она перепугалась ещё больше. Но решила не выходить. Дверь входная заперта надёжно, в дом не попадёт никто, а что там за беда приключилась – утром разбираться будем. В темноте всё равно толку мало. И бабуся решила ждать.

А ночь не кончалась и не кончалась…

Здоровенный кавказец, вообще-то, был вполне хорошо воспитанным псом, который просто так хулиганить не будет. Видно, напал кто-то на хутор в темноте, вот сторож, как и положено, бросился на защиту. Кто напал – неизвестно, может – человек, а может – и волк. Да и рыси иногда из соседнего леса забредали. В любом случае, у бабуси, в отличие от Рекса, нет оружия, чтобы нападению противостоять. Ни с волком, ни с рысью ей не справиться. А тем более – с человеком. Так что, лежи себе тихо в темноте и жди, чем дело кончится.

Тихо-тихо было во дворе. Даже Бомжик, изображавший свирепость, подлаивая могучему Рексу, едва тот умчался со двора, притих и забился под кровать, от греха подальше. Лежала бабуся, прислушивалась.

А дело пока кончаться и не собиралось.

Где-то вдали слышно было, как происходит что-то. Лай, визг, шум непонятный бабуся слышала. Рекс явно с кем-то дрался. И дрался долго. Во всяком случае, так казалось лежащей в темноте бабусе.

– Скорей бы рассвело, – думала она, прислушиваясь.

Но утро по-прежнему не торопилось.

Потом звуки изменились. Во дворе снова кто-то был, большой и шумный. Бабуся не могла понять, кто это. Потом вроде бы она услышала, как кто-то негромко скулит.

– Странно. Скулить вроде некому, – бабуся вся извелась от волнения.

Но вот наконец-то солнце решило, что можно потихоньку начать новое утро. До настоящего рассвета, конечно, было ещё далеко, но, по крайней мере, полная темнота отступила.

Бабуся решилась. Вооружившись неизменной метлой, она храбро вышла во двор. Бомжик из солидарности поплёлся следом, стараясь не высовываться из-под бабусиной юбки.

Оглядев двор, ничего опасного бабуся не заметила. Но возле домика Рекса кто-то был.

Рекс всё-таки вернулся. Скулил и вздыхал, как оказалось, тоже он. И не удивительно. Большущий пёс лежал у дверей своего домика на боку и тяжело дышал. Рекс был ранен. С ужасом глядела бабуся на кровь, текущую из раны на груди.

– Рексик, миленький, потерпи, я сейчас! – И она помчалась в дом за мобильником.

К счастью, ветеринары просыпаются рано. Так что не успело рассвести, как Янис уже сигналил у самых ворот. Рекс попытался было встать и залаять, но не смог и только глухо ворчал, прижав уши, пытаясь из последних сил защищать хутор. Похоже, прибыл Янис вовремя.

Хорошо, что это была не первая их встреча. Рекс очень настороженно относился к чужим, и особенно – к мужчинам. В каждом видел он потенциальную угрозу. Но с Янисом как-то постепенно «сложилось». От него, по мнению Рекса, была польза. Иногда даже – большая, в виде новорождённого телёнка, вдруг появлявшегося в хлеву, когда туда заходил непонятный дядька с чемоданчиком. Кстати, дядька, почему-то его – Рекса – не боялся. А вот бабуся явно дядьку побаивалась и внимательно слушала. Так что Рекс знал: дядька с чемоданчиком – не враг. Но на всякий случай рычал всё равно.

– Ну, показывай рану, герой. – Ветеринар присел на корточки возле большой собаки.

И посмотрел псу в глаза. И Рекс сразу замолчал. Он как-то расслабился и позволил осмотреть себя. Только глаза внимательно следили, что будет делать этот непонятный человек. Бабуся суетилась рядом.

– Похоже, кабан его порвал. Давай, Мария, неси кипяток, зашивать будем, – ветеринар своё дело знал.

Услышав слово «кабан», Рекс тихонько застучал хвостом.

– Нету кабана, ушёл кабан, победил ты его. Лежи смирно, я тебя лечить буду. Не шевелись.

Команду «смирно» Рекс знал с детства, а потому лежал не шелохнувшись, пока над ним в четыре руки колдовали звериный доктор с бабусей.

Рану продезинфицировали и зашили. Доктор ещё сделал укол из большого шприца. Рекс только вздрогнул, когда в ногу вошла игла, но не возражал. Большой пёс понимал: ему – помогают. Он даже согласился открыть пасть, чтобы получить порцию воды – наклониться и попить сам он не мог.

Закончив работу, ветеринар посмотрел на бабусю, стоявшую рядом и машинально заламывающую руки:

– Да ладно, Мария, расслабься. Вон он у тебя какой сильный, справится.

И Янис тихонько потрепал огромного пса по голове. Рекс не возражал. Он так устал, что глаза закрывались сами.

– Ну вот, – услышал он, засыпая. – Теперь порядок будет.

И действительно, со временем всё стало в порядке. Клык кабана вошёл очень глубоко. Но, к счастью, могучие мышцы пса оказались хорошей защитой, которую кабан не пробил, не задеты были ни лёгкие, ни артерия. А остальное – зажило.

Откуда взялся кабан?

А их целое стадо по осени набежало прямо на бабусины угодья собирать урожай картошки да свёклы. И всю неделю они бесчинствовали то тут, то там, разоряя поля и не обращая ни малейшего внимания на лающего пса. А этой ночью, как показали следы, подошли едва ли не к самому забору, окружающему двор. Этого Рекс, конечно, не выдержал.

И – одержал победу.

А кабаны ушли. И больше не возвращались.

 

Вторжение

Зарядил беспросветный октябрьский дождь.

Последние золотые листья на берёзах намокли, и ветки висели бурыми комками, слабо шевелящимися под редкими порывами ветра. Дождь шёл и шёл. Под ногами хлюпало, и выходить на улицу совершенно не хотелось.

Однако жизнь на ферме не позволяет отсидеться под крышей. Пробегая время от времени по двору, по возможности укрываясь старой здоровенной плащ-палаткой, оставшейся с незапамятных времён геологической молодости, бабуся изредка поглядывала на Рекса. Псу явно не нравилась погода. Да и кому, скажите, пожалуйста, понравится, когда сверху который день льёт и льёт. Особенно, если ты – собака, и у тебя нет ни резиновых сапог, ни, тем более, плащ-палатки.

Есть, правда, свой собственный, отдельный домик. Казалось бы, сиди себе там и не мокни. Но Рекс почему-то туда упорно не шёл, предпочитая отсиживаться во дворе, под унылыми дождевыми струями, мокрый и нахохленный.

– Ну ладно, хозяин – барин, – пожимала плечами бабуся, стремясь поскорее укрыться от непогоды.

Но время от времени поглядывая в окно, она по-прежнему натыкалась взглядом на Рекса, продолжавшего сидеть под холодным осенним дождём.

Наутро дождь наконец прекратился. Хоть и осеннее, но солнышко успело высушить изрядно поредевшие берёзовые ветки, и листья заиграли весёлыми золотыми зайчиками, потихоньку шелестя вдогонку уходящим тучам. Двор тоже подсыхал. Рекс, уже обсохший и не такой нахохленный, продолжал наслаждаться свежим воздухом, игнорируя свой, ранее столь любимый им домик.

– Ну, пёс большой, сам разберётся, сидеть ему в домике или на улице, – в очередной раз подумала бабуся, загоняя вечером птицу в сарай.

Наконец домочадцы угомонились. Коровы лениво жевали жвачку в хлеву, куры, утки и гуси – все до единой птицы благополучно спали в своём сарае. Даже Мурис, сидевший в своих «джунглях» на подоконнике, лениво жмурился, готовясь ко сну. Кинув последний взгляд в окно перед тем, как улечься под любимое стёганое одеяло, бабуся увидела Рекса, лежащего неподалёку от входа в домик. С тем и уснула.

Разбудил бабусю истошный лай. Рекс аж захлёбывался, изо всех сил натягивая трос. Подскочив к окну, бабуся ничего не заметила. Едва-едва занимающийся рассвет прятал в утренних сумерках весь двор. Но, поскольку Рекс лаял, не переставая, было очевидно: что что-то случилось.

Накинув прямо на ночную рубашку тёплый ватник и сунув ноги в сапоги, предусмотрительно стоящие у двери, бабуся, отодвинув щеколду, засеменила к возбуждённому Рексу.

– Да что случилось-то, что ты шум поднимаешь? – бабуся спросонок была сердита. – Нет же никого!

Но подойдя ближе, она осеклась на полуслове. Стало понятно, почему столь взволнованно лаял Рекс. Во двор надвигалось настоящее вторжение.

Из домика пса, качаясь с боку на бок, семенила Тина. Рябенькая мускусная уточка давно уже числилась пропавшей. Поискав её понапрасну, бабуся решила, что ту унёс коршун. А тут вдруг Тина собственной персоной идёт вперевалку по двору. Но не Тина была причиной переполоха. Точнее, виновницей была, конечно, она, но лаял Рекс не на неё. Знакомая утка никак не могла вызвать такую реакцию сторожевого пса.

Дело было не в утке. Утка бы шла себе и шла. Так шла-то она не одна! За ней – бабуся не верила своим глазам – вперевалку из собачьей будки шли один за другим, один за другим, один за другим… Маленькие, рябенькие, кругленькие, с едва видными жёлтыми клювиками, за Тиной переваливались на крохотных лапках один, второй, третий… Из двери домика Рекса выходили и выходили нескончаемым потоком утята.

– Восемнадцать, – выдохнула бабуся, когда последний – замыкающий – утёнок вышел из домика и засеменил след в след за всем выводком, смешной живой цепочкой спешащим за мамой Тиной.

И сразу стало ясно, почему не шёл в домик, несмотря на дождь и холод, большой пёс. Он уступил место Тине.

Вознамерившись во что бы то ни стало вывести птенцов, утка снесла кладку в самом безопасном с её, утиной, точки зрения месте – прямо под боком у охраны. Так что «глупа, как утка» Тина явно не была. Рекс, как и положено большому и сильному, уступил место будущей матери, усевшейся на яйца. Место, очевидно, было выбрано правильно. Несмотря на октябрьские холода, в домике было достаточно тепло, чтобы из яиц вылупились утята.

И вот тут-то Рекс и не выдержал. Против утки он ничего не имел. Но когда из домика пошли строем непонятные, неизвестно откуда взявшиеся чужаки, он совершенно растерялся. По его собачьей логике этим комочкам, нескончаемым потоком выходившим и выходившим из домика, совершенно неоткуда было взяться. Они туда не заходили!

Но вот же – идут и идут! Вторжение!

Все собачьи ориентиры сбились полностью. Рекс понятия не имел, что с этим делать. С одной стороны – маленькие. Маленьких трогать нельзя. С другой стороны – это какие-то чужие маленькие, его с ними не знакомили. Опять-таки, кто их сюда звал? И вообще, как они сюда попали?

Бедный пёс полностью растерялся. Если эти непонятные комочки находятся в нашем дворе, то, наверное, они наши. Но они не могут быть наши, потому что непонятно, откуда взялись. А если это чужие, то на них надо нападать. А если окажется, что это – свои, то нападать нельзя, а наоборот – нужно защищать….

– Так свои это или чужие? – Рекс с надеждой смотрел на бабусю.

– Молодец, хороший пёс, – едва оправившись от удивления, бабуся погладила Рекса по огромной лохматой голове. – Молодец, что позвал. Это – наши маленькие.

Похоже было, что Рекс вздохнул с облегчением: вопрос «свои или чужие» наконец-то был решён со всей определённостью.

И бабуся поспешила собрать в подол все восемнадцать крохотных пищащих комочков. Тина шипела, но авторитет хозяйки не оспаривала, только крутилась рядом с детьми. Собрав всех малышей, бабуся прихватила второй рукой мамашу-утку.

– Да ты совсем отощала. Ну, и что мы с твоими детьми делать-то будем? – приговаривала бабуся, вздыхая и семеня к дому.

Да и было от чего вздыхать. Выхаживать птенцов в октябре – та ещё работёнка. На улице их не оставишь – того гляди заморозки опустятся. А в сарай к взрослой птице тоже нельзя – затопчут.

– Эх ты, мамашка непутёвая, – приговаривала бабуся, аккуратно перекладывая новорождённых из подола в ящик.

Пристроив малышей и накормив-напоив исхудавшую Тину, бабуся наконец перевела дух и окинула взглядом двор, уже хорошо освещённый утренним солнцем.

Её взгляд упал на Рекса. Пёс, как видно, соскучился по дому, откуда его столь бесцеремонно выгнала одержимая инстинктом материнства утка. И теперь он сладко спал под собственной крышей, высунув из домика большую мохнатую голову.

А чего же не спать? Вторжение благополучно сидит в ящике, и больше спокойствию фермы ничто не угрожает.

 

По заслугам

Населения на хуторе – не сосчитать. Ну, кроме людей, конечно! Тут бабуся одна за всех управляется.

Одной живности, пожалуй, если по головам считать, на целый посёлок наберётся. Тут и собаки – громадина Рекс и лохматый беспородный Бомжик, и коты – знающий себе цену Мурис и подросток Дымка. Коровы, мирно жующие свою жвачку, телята, весело взбрыкивающие на зелёной травке, козы… А птиц, так и вовсе немеряно. Только взрослых кур, уток и гусей – аж двести «человек», а сколько птенцов, никто и не считал…

И всё у них, как у людей. Каждый знает своё место в этом пёстром сообществе, понимает, чего от него ждут и на что можно рассчитывать. Понятно, что у молодых петушков бывают и драки за первенство, но в целом население хутора живёт дружно, степенно и относится друг к другу с пониманием.

В целом. Но всегда же есть некоторые отклонения от нормы. И на этом хуторе такое «отклонение» живёт уже давно. Кличка этого недоразумения – Зося. Зося – это большой белый гусак, главарь и вожак большого гусиного семейства. При таком обилии гусынь, а летом – ещё и гусят, казалось бы, главе семейства должно было бы хватать дел, чтобы не искать себе приключений.

Так нет же!

Дня не проходит, чтобы Зося не отличился. И это потому, что гусь, хоть и красивый, и видный, и статный, но имеет ужасно сварливый характер. И постоянно пытается отстаивать звание «доминирующего самца». Даже по сравнению с Рексом.

Рекс, даром что охранник, хорошо знающий службу, – добродушнейшее существо. Особенно по отношению к домочадцам. Надо видеть, как аккуратно переставляет он свои большие лапы, чтобы случайно, ненароком не задеть какого-нибудь отчаянного цыплёнка, мчащегося за соринкой или соломинкой прямо под ноги мохнатой громадины. Ни в коем случае не обидит он того, кто находится под его защитой.

Никого, кроме Зоси.

Ну, тут уж и не придерёшься, даже у ангела терпения бы не хватило! Да сам Будда, пожалуй, решил бы, что такому нахальству нужно дать отпор.

Знаете, что делает Зося?

Старый гусак давно понял, что движения Рекса ограничены длиной цепи, на которой он обычно сидит. И не потому, что бабуся ему не доверяет, не потому, что он может сделать что-то плохое, нет. Это – вынужденная мера безопасности, направленная на защиту самого Рекса. Никогда не выходит он со двора без человека, готового защитить пса. Потому что есть, к сожалению, некоторые люди, способные жестоко поступить с собакой. Например, сбить машиной или мотоциклом. Или придумать ещё какое-нибудь столь же «милое» развлечение. Как бы ни был умён пёс, человеческой хитрости поболе будет. Вот и сидит Рекс на цепи, пока не пригласят его на прогулку.

Гусак, как видно, углядел, что дальше цепи Рекс достать не может. А стало быть, в случае чего – не дотянется. И, недолго думая, Зося начал дразнить Рекса. Поглядит-поглядит по сторонам, нет ли где неподалёку бабуси – знает ведь, хоть и гусак, что бабуся не то, что не похвалит, а, пожалуй, перетянет метлой по спине. Но дел на хуторе, конечно, всегда немало, и Зося находит момент, когда заступиться за Рекса некому.

– Тя-тя-тя-тя-тя! – раздаётся громкий скрипучий голос.

Это Зося, строго соблюдая безопасную дистанцию, начинает дразнить Рекса, вытянув к нему свою длинную шею.

Поначалу Рекс пытается игнорировать старого пройдоху. Иногда он притворяется, будто спит, иногда делает вид, что очень занят разглядыванием облаков на небе, но в любом случае он пытается не обращать внимания на наглого хулигана.

– Тя-тя-тя-тя-тя-тя-тя-тя-тя! – гусак, выворачивая шею для пущего эффекта, продолжает гундеть.

Он знает, что терпение большого пса – не безгранично. Рано или поздно повторяется одна и та же история. Рекс начинает злиться. Сначала он злится молча, потом – начинает огрызаться. И вот тут-то у Зоси наступает второе дыхание: его голова с завидной скоростью вертится в нескольких сантиметрах от оскалившегося, злобно рычащего Рекса, а из клюва продолжает раздаваться противное не смолкающее:

– Тя-тя-тя-тя-тя-тя-тя!!!!!!

В конце концов, потеряв всяческое терпение – всё-таки Рекс только собака, а не тибетский монах – пёс бросается на обидчика, стремительно втягивающего свою длинную гусиную шею так, чтобы никакой Рекс его не достал.

Самое обидное ещё и то, что цепь, натянувшаяся в прыжке до предела, с той же силой швыряет Рекса на землю. Увидев поверженного пса, Зося считает свою миссию на сегодня выполненной и удаляется к своим жёнам, бормоча себе под нос неизменное «тя-тя-тя-тя-тя».

Гадкий характер у птицы. Но умён, шельмец. Едва только Рекса спускают с цепи, Зосю – не найти. Где он скрывается, не знает никто. Но удивительное дело, гусак безошибочно ловит момент, когда пора прятаться. Само собой, обид на Зосю накопилось у Рекса немало.

Но не бывает ничего, абсолютно безнаказанного. Как говорится, «отольются кошке мышкины слёзки». Настигло возмездие и вредную птицу.

Зося потерял бдительность. Он так долго безнаказанно дразнил пса, что уверовал в собственную неуязвимость, и, как оказалось, напрасно, потому что Рекс его всё-таки достал.

Осталось неизвестным, было ли то случайностью, или чётко рассчитанной возможностью, но всё произошло мгновенно. Рекс, как и ожидалось, бросившись на обидчика, упал. Зося, решив, что на сегодня он получил достаточно удовольствия, развернулся, чтобы удалиться с места событий. Да не тут-то было. Немедленно вскочивший Рекс таки достал своего обидчика. Под прицел попала не шея, но – хвост. Пышный, конечно, не такой, как у павлина, но вполне себе приличный гусиный хвост целиком и полностью очутился в пасти разъярённой собаки. И отпускать его Рекс не собирался.

Зося заголосил не своим голосом так, что на шум выбежала бабуся, впопыхах хватая метлу, благоразумно стоящую как раз для таких случаев недалеко от крылечка. Это было то ещё зрелище – орущий дурным голосом, мечущийся в попытках вырваться из собачьих зубов, Зося и молча сжимающий челюсти огромный Рекс. Бабуся поначалу было ринулась выручать птицу, но, не добежав, остановилась. Как видно, стремление к справедливости оказалось сильнее, чем желание заступиться за более слабого. К тому же бабуся и не вспомнила бы, сколько раз, пройдясь по спине гусака метлой, она предупреждала его: «Не лезь к Рексу, нарвёшься ужо однажды!» Так что бабуся остановилась и решила посмотреть, что же будет дальше.

Рекс, в отличие от Зоси, привык рубить, что называется, сплеча. И тянуть с возмездием не стал. Он с силой мотнул головой, и Зося, потеряв равновесие, побежал, быстро перебирая перепончатыми лапами. А хвост, его роскошный хвост, весь целиком остался в пасти у мохнатого пса. Было больно и стыдно. Кожа, откуда столь грубо были выдраны все перья, горела, бабуся обидно смеялась, и Зосе, как видно, показалось, что над ним смеётся весь двор. Убежав за амбар, он спрятался за перевёрнутым ведром, решив никогда не высовываться.

Рекс же, посчитав, что воздал обидчику по заслугам, немедленно выплюнул перья, торчавшие у него изо рта изрядной связкой. И – забыл про этот инцидент.

Да и о чем там было помнить? Террор прекратился навсегда.

Правда, для Зоси эта история так просто не кончилась. Во-первых, никогда больше не рисковал он даже близко подходить к сторожевому псу. А во-вторых, чрезвычайно стеснялся и убегал, если только кто-нибудь из домашних задавал ему вопрос:

– А где же твой хвост, Зося?

Вот только винить в этом ему было некого. Он просто – получил по заслугам.

 

Каникулы

Каникулы любят все. И дети и взрослые.

И даже большие сторожевые псы тоже любят каникулы.

Для Рекса каникулы – это когда вся бабусина семья собирается на ферме. И неважно, по какому случаю сбор, сено ли собирать, свёклу ли полоть, или просто решила молодёжь приехать по случаю выходных дней. У Рекса всё равно праздник. И совсем не потому, что обязательно привезут чего-нибудь вкусненького, нет. И не только потому, что можно вдоволь наобниматься и подставить для почёсывания животик. Совсем нет.

Каникулы – это значит, его отстегнут от троса и позовут с собой на прогулку – в лес, в поля, аж до самого озера. А по дороге ему будут бросать палку и с благодарностью принимать, когда он её принесёт. С ним поговорят по дороге, а если встретится кто-нибудь чужой, например почтальон на велосипеде, то даже – обнимут за шею, чтобы не рвался и не нападал. Безусловно, Рекс и так знает, что на почтальона нападать нельзя, но так заманчиво сделать вид, что собрался бежать в погоню, но вот только чуть-чуть не успел, как уже взяли и схватили за шею… И хотя всем понятно, что даже очень-очень сильная женщина, даже с тренированными после сена или прополки руками вряд ли смогла бы удержать, обняв за шею, могучего кавказца, игра продолжается. Почтальон начинает быстрее крутить педали, Мара – бабусина дочка – изо всех сил, руки «в замок», удерживает лохматого хулигана, а он старательно изображает из себя грозу почтальонов: стоит так, что вот-вот, кажется, вырвется, а из горла вырывается хриплый рык, который чувствуют руки Мары, обнимающие большого пса.

Такие игры.

Озеро Рекс тоже очень любит. Ему, в его тёплой мохнатой шубе, не холодно и в ноябре. Он бы до вечера плавал за палкой, лишь бы разрешили. Всё что угодно, лишь бы команда «Рекс, домой!» раздалась попозже. Не то чтобы он хоть раз ослушался, но на каникулах так здорово!

В этот день каникулы для Рекса начались с утра. Осеннее утро было удивительным. Воздух – лёгкий и прозрачный, как это бывает только осенью, подсвечивался утренним, уже совсем нежарким солнцем, небо было высоким-высоким и голые уже верхушки берёз до неба не доставали. Пахло то ли палыми листьями, то ли грибами, то ли просто – осенним лесом. Невозможно было удержаться от искушения и не прогуляться вволю.

Дорогу к озеру Рекс знает отлично. И готов мчаться туда во все свои четыре лапы как можно быстрее. Однако почему-то в этот раз Мара совсем не спешила. Более того, едва выйдя из леска в поле, она остановилась и зачем-то стала смотреть вверх. Рекс, умчавшийся было вперёд, тоже остановился и с недоумением посмотрел на Мару, что-то высматривающую в небесной выси.

– Хм, странно. Чего это она стоит? – казалось, удивился он про себя.

Но, как и полагается сторожевому псу, вернулся к хозяйке. Разумеется, Мара – это не самая «главная» хозяйка, главная – бабуся. Но бабусины дети – Юрис и Мара – честно делили второе по старшинству место.

Поэтому Рекс подошёл и во все глаза уставился на Мару, по-прежнему стоящую с задранным подбородком. Он явно ждал объяснений.

– Смотри, видишь, дикие гуси летят, – Мара показала псу едва видимый с земли высоко-высоко в небе летящий клин.

Рекс посмотрел вверх. Само собой, он, с его собачьим слухом, знал про этих гусей давным-давно. Но раз хозяйка показывает, он на всякий случай посмотрел ещё раз. «Странно, – отражалась мысль в его собачьих глазах. – Гуси, как гуси, у нас таких полный двор… Но если ей так нравится на них смотреть, пусть смотрит». И Рекс дисциплинированно присел рядом, дожидаясь, когда же Маре надоест необычно себя вести, и они, наконец-то, пойдут к озеру.

До озера они, конечно, дошли. Хоть и не сразу. В этот день над головами то и дело раздавался характерный звук гусиной стаи – летел клин за клином. И Мара заворожённо останавливалась и провожала глазами больших птиц, столь стремительно улетавших на юг. Так что прогулка затянулась. И Рекс в итоге получил свои полноценные каникулы – была и палка, и купанье, и бег наперегонки, и валянье в палых листьях, – всё, что в радость собачьей душе.

К обеду гулёны вернулись.

Рекса, счастливого и нагулянного, пристегнули к тросу, а Мара отправилась накрывать обеденный стол. Есть решили во дворе, хотелось использовать последнее ясное время перед холодной зимой. Как это обычно бывает, когда собирается вся семья, женщины устроили небольшую суматоху, снуя в дом и обратно с различными мисками и тарелками.

Вдруг заволновался Рекс.

То есть он не залаял, не зарычал, значит, ничего, что угрожало бы безопасности фермы, не происходило. Он просто потихоньку взвизгивал и взлаивал, призывно поглядывая на Мару. И даже притопывал лапой.

– Ты меня зовёшь? – Мара удивилась.

Рекс мотал головой и продолжал повизгивать.

– Интересно, – бабуся переглянулась с Марой, – он явно тебя зовёт. Иди уж.

Интересно стало всем. Что такое вдруг пришло в большую голову пса, что он решил обратиться только к одному члену семьи? Мара поспешила к Рексу.

– Что случилось, Рекс? – наклонилась она к собаке.

Рекс долго не раздумывал. Аккуратно взяв женщину могучими зубами за руку, он развернул её лицом к северу и, подтолкнув, показал мордой направление – куда смотреть. Мара проследила за взглядом собаки и ахнула: из-за леса вылетал большой гусиный клин.

Мара смотрела то на гусей, то на страшно довольного собой Рекса. Вальяжно развалившись, он смотрел на неё, словно говоря:

– Ты хотела гусей. Ну вот тебе твои гуси. Ты довольна?

В конце концов, по его мнению, Мара тоже заслужила каникулы. И если ей в радость смотреть на улетающих гусей, отчего бы, услышав вдали гусиный клич, не позвать и не показать ей ещё одну стаю?

Ведь понятно даже собаке: главный смысл жизни – это доставлять друг другу радость.

 

Кошачья честь

Он был, бесспорно, Самым Главным. Как и каждый кот, он считал этот дом полностью своим, а всем остальным милостиво разрешал пользоваться собственным пространством.

И то сказать, большой чёрно-белый красавец Мурис заслуживал всяческого внимания. С течением времени он создал себе очень даже приятную и размеренную жизнь, обустроив её всевозможными привычками и причудами. Свои миски, своё кресло, свои «джунгли» – персональный участок подоконника между алое и геранью – у него было всё что необходимо уважающему себя коту для приятной жизни.

Как и всегда после ужина, Мурис занял свой привычный наблюдательный пост «в джунглях».

Жизнь на ферме текла, как ей и положено, своим чередом.

Ровно до тех пор, пока Рекс не забеспокоился. Не то чтобы он сильно лаял, но и тихим его поведение назвать было нельзя. Рекс волновался и всячески старался привлечь внимание бабуси. Он поскуливал и повизгивал так, что сердобольная бабуся не замедлила явиться.

Обнаружить причину волнения Рекса сразу ей не удалось. Видно было, что пёс нервничает и смотрит в сторону ворот, но подозрительного ничего не обнаруживалось. И бабуся нехотя потянулась к воротам.

Какой-то звук, слабо звучавший в вечернем тумане, заставил её прибавить шаг. Открыв ворота, она едва не наступила на виновника переполоха.

Малыш, крохотный маленький котёнок, дымчатый с острым хвостиком, лежал почти у самых ворот и плакал. То ли цвет котёнка, то ли туман сыграл свою роль, но имя к нему прилипло сразу и насовсем.

– Откуда ты взялся, Дымка?

Бабуся взяла плачущий дрожащий серый комочек и заозиралась по сторонам.

Действительно, взяться котёнку было неоткуда – вокруг хутора километра на три никакого жилья нет, а самому ему такое расстояние преодолеть точно не под силу. Ну да, неважно, то ли подбросил кто, то ли ещё как, но малыш уже здесь, голодный, замерзший и испуганный. И с этим надо что-то делать.

Ну, на ферме с коровами, уж конечно, хватит молока для одного крохотного котёнка. Так что чем кормить вопрос не стоял. И бабуся понесла спасать горемыку в дом.

Мурис, должно быть, обалдел, когда со своего наблюдательного поста обнаружил, что он больше не единственный в доме кот. Вид из окна его больше не интересовал. Два зелёных глаза пристально наблюдали из-за герани за суетой, которую принёс этот маленький плачущий чужак. Ибо котёнок продолжал плакать. Быстренько соорудив что-то вроде соски из ветоши, которой всегда немало в старом доме, бабуся принялась кормить малыша. Чмокал он с аппетитом, изголодался, как видно, у ворот. Когда же с едой было покончено, встал вопрос о «квартире» для нового жильца. Старый ящик и ворох ветоши – вопрос с домом решился тоже быстро. И бабуся, устроив ящик с малышом понадёжнее, отправилась на кухню выпить чаю после такого потрясения.

А котёнок продолжал плакать. То ли ему было холодно, то ли страшно, то ли, как это бывает у малышей, болел животик, то ли были ещё причины, но плач не прекращался.

Мурис долго сопротивлялся. Неизвестно, какими кошачьими словами он уговаривал себя, что это – не его дело, но минут пятнадцать он сидел в своих «джунглях», делая вид, что его – Главного Кота в доме – всякая мелочь не касается.

Но, как говорится, «сердце – не камень». И сердце Муриса всё-таки не выдержало этого жалобного плача. Замашки усатого «мачо» уступили место суровой необходимости. Лениво он спрыгнул с подоконника и направился к ящику, откуда раздавался плач. Шёл он медленно, «нога за ногу», всеми силами демонстрируя сам себе и возможным зрителям нежелание вмешиваться, до последнего надеясь, что кто-нибудь подойдёт раньше и избавит его от необходимости что-то делать. Но… Ничего не случилось, на помощь больше никто не спешил.

И нужно было брать на себя ответственность. Ответственность взрослого кота за маленького, пусть и чужого, но уже «своего», пахнущего домом и молоком котёнка. И Мурис залез в ящик. Первым делом он взялся за гигиену и начал вылизывать малыша. Вылизывал долго и старательно, как видно, решив, уж если взялся, делать своё дело хорошо. Котёнок, испугавшись и заплакав поначалу громче, вскоре притих и не сопротивлялся. Очевидно, в отношении чистоты никаких разногласий не возникло.

Но едва Мурис завершил процедуры, котёнок захныкал снова. Судя по всему, усталый и напуганный, не мог он уснуть без мамы.

Да… Было видно, как Мурис решает для себя проблему: «Что же дальше делать с этой хнычущей мелочью?» С одной стороны, статус Главного, которому не подобает вовсе, что называется, «лапы марать», но с другой стороны – а что делать-то? К тому же, однажды взятая ответственность – вещь постоянная. Так что Мурис принял решение. Аккуратно взяв котёнка за шкирку, он уложил его поудобнее в мягкой подстилке и… придавил лапой. То есть он и рядом не лёг, но в то же время обозначил присутствие и защиту взрослого для малыша.

И котёнок перестал плакать. И почти сразу заснул, крепко и сладко, как засыпают уставшие дети.

А Мурис, внимательно посмотрев вокруг своими зелёными глазами, тихонечко убрал свою большую и, как оказалось, добрую и надёжную лапу, вернулся в свои «джунгли» и принялся внимательно разглядывать тёмный уже двор, старательно делая вид, что ничего и не произошло, и мелочь эта кошачья не волнует его совершенно.

Весь поглощённый созерцанием тёмного двора, он только слегка оглянулся на вошедшую в комнату бабусю – не видела ли она его позора. Но нет, бабуся ничего не заметила. Так что никакого урона кошачья честь не потерпела.

И завтра, и послезавтра, и каждый вечер уходящего лета бабуся шла пить чай, оставляя котёнка в его домике, как бы совершенно не подозревая, что красавец Мурис честно играет роль усатого няня.

А потом, когда котёнок засыпал, Мурис забирался в свои «джунгли» и делал вид, что ничего не и было.

Есть разные понятия о том, что правильно, а что – неправильно. И, возможно, для взрослого кота не слишком правильно быть нянем. Но для сильного и доброго живого существа так естественно брать ответственность за маленьких, что не имеет значения – кот ты или человек.

Главное, чтобы ты – пришёл на выручку!

 

Помощники

Мара с полными сумками уже стояла в условленном месте.

Она просыпается рано, и ей нетрудно доехать до Рижского рынка, чтобы купить «вкусности» для каждого обитателя фермы. Ну, может, не для каждого, но уж для бабуси и её помощников – непременно.

А помощников много – сумки получились тяжёлыми.

Погрузив Мару и сумки, Юрис, как и каждые выходные, повёл машину в сторону бабусиной фермы.

Рекс уже ждал у ворот. Хоть и неграмотный, он всегда знает, когда приезжают «дитятки» и ждёт с нетерпением.

Вот и сейчас, наобнимавшись и нацеловавшись вдоволь, он с интересом стал поглядывать на сумки, выгружаемые из багажника. Там непременно должна была быть для него какая-нибудь вкусность. Лакомства у каждого жителя хутора – свои. Для Рекса лакомством является большая круглая сарделька. Сардельки он обожает и ждёт, как ребёнок ждал бы конфету от любимой, пришедшей в гости тёти. Пока сумки разгружаются, он стоит рядом и ждёт угощения.

Бабусина внучка Инга обычно успевает первая. Пробравшись к нужному мешку – огромному, полному вкусных сарделек – она отрывает одну, а то и две и мчится к лохматому другу. Ест Рекс очень интеллигентно. Ни один клык его огромной зубастой пасти не касается детской ручки, когда он берет свою сардельку. Только немного щекотно от горячего дыхания большой собаки. Инге это очень нравится, и она никому не уступает право угостить пса.

Остальные лакомства прячутся в холодильник. Потому что выдаваться они будут только за добрые дела.

А добрые дела начинаются на ферме с самого утра.

Рекс, например, наученный Юрисом, носит тяжести. Он берет могучими зубами дрова с поленницы и приносит их на крыльцо, чтобы бабусе было чем поутру растопить печку. Бабуся уже знает, что дверь с утра открывать нужно аккуратно, чтобы не порушить то странное сооружение, которое получается у большой собаки. Считать Рекс не умеет, поэтому иногда приносит только пару-тройку поленьев, а иногда увлекается, и тогда куча у входа вырастает до весьма внушительных размеров.

Гордый собой, пёс ждёт положенного угощения.

Ждёт он, кстати, не в одиночестве. И Мурис и Дымка, оба тоже здесь. И перед каждым – его кучка «добрых дел». Это мыши, которых поймали за ночь отважные охотники. Мыши – это бич фермы. Обычные полёвки ленятся добывать себе еду на полях, а так и норовят забраться в амбар и набить живот бабусиными припасами.

А то ещё бывает, наведается и крыса. Им тоже очень понравилось бы поселиться в амбаре. К счастью, Мурис этого не допустит. За ночь он поймает немало хвостатых врагов и гордо разложит их на крыльце. А кого не поймает, тех напугает и прогонит. А потому сидит он, гордо разложив на крыльце свои охотничьи трофеи, и с чистой совестью ждёт угощения.

Дымка пока ещё молодой и так хорошо охотиться не умеет. А схватиться с крысами и вовсе не решается. Но, глядя на Муриса, он совершенствуется и его «кучка врагов» постепенно тоже растёт. И он тоже ждёт награды.

И на крыльцо поутру бабуся выходит особенно осторожно, чтобы не дай Бог не наступить на «добрые дела».

И авторы этих самых «добрых дел» тут же. Сидят себе в ряд у крылечка в ожидании.

Только не надо думать, что им достаточно угощения. Вкусняшку, понятное дело, получит каждый. Но не только за этим собирается у крылечка поутру хуторской народ – кроме угощения каждый, без исключения, ждёт признания и восхищения. Как там в пословице: «Доброе слово и кошке приятно».

Бабуся это отлично знает. И потому не скупится на похвалы, не забывая погладить или потрепать за ухом каждого помощника. Ну и вкусный приз – в придачу. Каждому свой. Рексу, например, подавай сардельки. Это – не еда, а так, на один зуб, что-то вроде конфеты. И аппетит нисколько не перебивает – свой тазик с настоящей едой он вылижет до блеска без лишних уговоров. А сарделька – это совсем другое, это – награда.

А у Муриса свой вкус, ему подавай колбасные шкурки. И чтобы настоящие, натуральные. Вот и выносит бабуся в обмен на пойманных мышей ворох колбасных шкурок и обрезков. Никто на них не покушается, но Мурис на всякий случай немедленно наступает лапой на кучку, обозначая: «моё – не трогать».

Дымке выдаётся отдельная кучка обрезков, чтобы обидно не было.

Бомжику же никаких ни сарделек, ни обрезков не надо. Ну не любит он их и всё тут. Зато за карамель, кажется, душу бы продал. Только карамель должна быть настоящая, твёрдая, без всякой там начинки, чтобы к зубам не липла. Вот такой конфетой он с удовольствием хрупает, глядя, как бабуся складывает в ведро его добычу – кротов. Мурис кротов не ловит, а вред от них большой: забираются они в огород и в поисках червей перекапывают грядки, разоряя плоды бабусиного труда. Бабусю это очень огорчает, вот Бомжик и старается. Тем более что его маленькое тельце может пролезть в кротовую норку, а отважное сердце и острые зубы помогают там, в темноте, сразиться с кротом и гордо принести поверженного врага к крыльцу.

Кстати, это сейчас Бомжик загордился и мышей не ловит. И то правда, чего ему на мелочь размениваться при наличии целых двух котов. А несколько лет назад, когда Мурис был совсем маленьким, а про Дымку и вовсе никто не думал, Бомжик повёл себя как настоящий друг – не каждый человек на такое способен.

Дело в том, что в те времена главной кошкой хутора была Китти, мама Муриса. И так случилось, что внезапно она тяжело заболела и мышей ловить совсем не могла. Да что там мышей – лежала себе в своей корзинке на боку и почти не вставала.

Бомжик за Китти испугался. Сам когда-то подобранный на улице, уж он-то хорошо знал, что такое беспризорная жизнь. И в его собачьей голове родился хитрый план: обмануть бабусю и сделать так, чтобы она ни за что на свете не выгнала Китти за ворота.

И Бомжик стал вместо кошки ловить мышей. Мало того, что он почти год каждый день делал кошачью работу, так он ещё и хитрил: раскладывал мышей и кротов по отдельности, пусть бабуся думает, что мышей Китти поймала. Но и этого ему мало казалось: едва бабуся выходила на крыльцо, он тут же хватал её зубами за юбку и начинал метаться между мышами, аккуратно выложенными в рядок на крыльце и спящей в корзине кошкой. Парень старался не на шутку.

Разумеется, бабуся поддержала его хитрый план. Конечно, она и сама ни в коем случае не выгнала бы за порог никакую Китти, это же не просто кошка, а – член семьи. Но Бомжик так трогательно заботился о подруге, так старательно делал вид, что она – та самая знаменитая охотница, что бабуся поддержала этот обман. И каждый день, выходя на крыльцо, она хвалила Китти и угощала её вкусностями. А Бомжик внимательно смотрел, удалась ли его хитрость, и очень радовался, что у него получилось обмануть бабусю.

Сейчас, когда в доме есть целых два кота, мышей Бомжик, ясное дело, не ловит. И это правильно – каждый должен делать свои собственные добрые дела.

Поэтому после угощения и завтрака довольные помощники расходятся по своим делам: Рекс – сторожить двор, Бомжик – помогать бабусе, сопровождая её, куда бы она ни шла, а коты – подремать на солнышке.

А завтра на крыльце снова будут ждать бабусю добрые дела.

 

Следопыт

Снова пропала утка.

Бабуся знает каждую свою птицу, что называется, «в лицо». У каждой курицы, утки или гусыни есть имя и своё место в большом птичнике. По вечерам, загоняя птицу домой, бабуся внимательно оглядывает всю эту армию пернатых и безошибочно определяет, все ли на местах.

Так вот, утки – молодой мускусной уточки Ляли – не было. Огорчённо повздыхав и ещё раз пересчитав всю птицу, бабуся решила, что Лялю, наверное, унёс коршун. Но остальным птицам пора было спать, и, заперев птичник, бабуся направилась к дому.

Но вот Бомжик сегодня почему-то спать не собирался. Более того, небольшой, обычно ни за что не отходящий от бабусиной юбки, пёсик сегодня расхрабрился настолько, что умчался к забору и звонко лаял, требуя внимания.

– Ну что ты шумишь, – попробовала урезонить горластого малыша хозяйка. – Чего вдруг тебе понадобилось на ночь глядя в поле мчаться? Там кроме сена и нет ничего.

Но Бомжик не унимался, и бабуся сдалась.

Уже здорово смеркалось и следовало поторапливаться. Оставив Рекса во дворе за старшего, бабуся, открыв ворота, поспешила за резво умчавшимся вперёд Бомжиком.

К счастью, далеко идти не пришлось. Уже у первой копны Бомжик остановился и, почти как настоящая охотничья собака, сделал стойку. Бабуся в вечерних сумерках никак не могла разглядеть, что он там нашёл. Пёс, потеряв, наконец, всяческое терпение, залаял. И копна зашевелилась. Точнее, зашевелилась утка Ляля, зарывшаяся в пахучее сено.

– А, вот ты куда спряталась, – бабуся протянула руку и достала беглянку. Но. Как оказалось, утка там была не одна: напуганные лаем из копны посыпались крохотные пёстрые, почти сливающиеся с травой утята.

– Ах ты ж, батюшки, – запричитала бабуся, ловко подворачивая подол фартука и засовывая туда, как в мешок, барахтающуюся утку.

Новорождённые утята стремительно разбегались.

– Давай, дружок, ищи их, – обратилась за помощью к Бомжику бабуся.

И малыш тут же усердно стал помогать Он-то, в отличие от бабуси, искал не глазами, а – носом, и наступающие сумерки ему не мешали.

Над каждым найденным утёнком Бомжик зависал, упершись в беднягу носом. Малыши, вероятно с перепугу, замирали и не шевелились, поэтому собирать их было легко. И когда последний утёнок оказался надёжно упрятан в фартук, Бомжик наконец-то решил, что можно и отдохнуть. Он уселся у бабулиных ног и приготовился получать заслуженную похвалу. В подоле шевелились утята и недовольно кряхтела их мама Ляля, а бабуся, наклонившись, старательно чесала за ухом счастливого помощника. Да и как не радоваться, утка-то найдена, да не одна, а с детьми. И уж у бабуси в подоле точно безопаснее, чем в копне сена. Бомжик был очень доволен и совсем не обращал внимания на приближающуюся ночь.

Он бы и ещё посидел, принимая заслуженную ласку, но Рекс, обеспокоенный нарушением привычного распорядка, принялся глухо взлаивать, зовя домой загулявшую хозяйку.

Так в темноте они и вернулись.

Водворив Лялю с малышами в птичник и закрыв на ночь дверь, бабуся, сопровождаемая верным Бомжиком, отправилась спать. Но сон никак не шёл, не выходила из головы загадка, когда же Ляля умудрилась высидеть птенцов, ведь вроде бы постоянно была на виду.

Бабуся вздыхала и ворочалась.

А Бомжик крепко спал под кроватью. А чего же не спать? Его собачья совесть была абсолютно чиста – работа выполнена, утка спасена и в безопасности. Чего же ещё желать?

Ну, разве что честно заработанный леденец.

Но с ним можно подождать до завтра.

Потому что завтра тоже будут добрые дела.

 

Шкода

В страдную пору на ферму приезжают все. С вечера пятницы аж до вечера воскресенья – страда.

А как иначе? То, что летом не соберёшь, зимой – не съешь. Да и скотину не накормишь. Поэтому «на сено» выходит вся родня. Шутка ли – запасти достаточно корма и для коров, и для прочей живности. А нужно ещё и для косуль у опушки леса стожок поставить, им тоже зимой несладко приходится.

И в это жаркое утро на поле под предводительством бабуси, вооружённые граблями, вышли все – и дети, и внуки. И собаки тоже, конечно. Правда, им грабли не полагались, но это же не повод оставлять дома четвероногих друзей.

Оба пса по достоинству оценили подвернувшуюся возможность погулять на воле. При этом Бомжик, парнишка осторожный, всё-таки на всякий случай от бабуси далеко не отходил, а вот Рекс, тот вполне себе пёс самостоятельный, имеющий своё мнение и никого не боящийся. Стоило только на минутку отвернуться, как уже и пропал. Куда подевался? Только был здесь – и уже нету.

– Рекс, Рекс, – голос звонко разнёсся над большущим лугом.

– Гав, – издали отозвался пёс и примчался обратно, на ходу отряхивая брызги с пушистой шерсти.

– Ну что вы кричите, – преданно смотрел он в глаза, – я же только на минуточку сбегал освежиться в пруду.

И то правда. Пруд совсем рядом, плавает Рекс отлично, почему бы ему и не искупаться в такую-то жару. Тем более что другого занятия у него сейчас, в общем-то, и нет. Вот и ищет себе пёс развлечения.

Например, не нравятся ему аисты.

То есть не то, чтобы сами аисты. Но, видимо, Рексу кажется невероятным расточительством, что эти самые длинноногие птицы поедают «хозяйских» лягушек, в огромных количествах выпрыгивающих из-под сена. Поэтому он, раз уж его взяли на поле, пытается охранять лягушек и прогонять аистов. Но вот по этому вопросу мнение бабуси с мнением Рекса полностью не совпадает. Почему-то бабуся не только сама не прогоняет этих нахальных птиц, но и не разрешает их гонять. И аисты нагло бродят по полю в большом количестве и человека совершенно не боятся.

А для пса – незадача: на пруд его не пускают, аистов гонять тоже нельзя, выходит, что совершенно нечем заняться. Вот и ищет он себе развлечения.

Мара первая заметила, что Рекс как-то странно себя ведёт. Очень легко понять, если дети или собаки задумывают какую-то шкоду. Тут же создаётся оглушительная тишина, и шкодник как-то боком-боком, «огородами» начинает пробираться в укромный уголок, чтобы там похулиганить всласть.

Так и тут – большой пёс тихо-тихо пробирался мимо, как-то странно и виновато пряча морду.

– Рекс, что ты натворил? – Мара, с её большим опытом воспитания, тут же углядела нарушение привычной картины.

Пёс снова виновато свернул морду на бок, словно что-то пряча. Даже походка изменилась. Гордый пёс вдруг пригнулся и словно сделался ниже ростом.

– Рекс, что происходит? – Мара решила не отступать.

Внимание всей родни тут же с сена переместилось на крадущегося с закрытой и свёрнутой на бок мордой Рекса.

– Да он мышь поймал! – Юрис, стоящий с другой стороны стога, увидел то, что так старательно прятал пёс: из уголка закрытой пасти свисал мышиный хвост.

Поняв, что хитрость раскрыта, и шкода обнаружена, Рекс сел и, не разжимая пасть, принялся ждать распоряжений хозяев по поводу пойманной мыши.

У него не было полной уверенности – можно ли ему ловить мышей или нельзя. С одной стороны, раз сено принадлежит бабусе, а мыши живут в этом самом сене, то, вроде бы, они, как и лягушки, принадлежат бабусе. С другой стороны, бабуся не возражает, что лягушки, все до единой, достаются аистам. Может и ему, Рексу, можно поймать хотя бы одну мышь? Как-то специально этот вопрос никогда не рассматривался, и точных указаний он не получал. И не то, чтобы он был голоден или ему очень нужны были мыши, но надо же чем-то заняться, а эти мелкие хвостатые зверьки так забавны.

Так с торчащим из зубов хвостом Рекс ждал, что скажет бабуся. Замешательство длилось недолго:

– Молодец Рекс, мышку поймал! – бабуся была в восторге. – Правильно, мышей надо ловить, чтобы они сено не портили, молодец!

Вопрос был решён – мышей ловить можно!

От радости Рекс разинул свою здоровенную пасть, тут же выпустив чуть придавленную мышь, и поскорей вывалил язык, чтобы хоть немного освежиться. Теперь ему было чем заняться. Он гонял эту мышь с грацией кота, то придавливая лапой, то отпуская, то снова настигая мохнатую живую игрушку.

До самого полдника Рекс был полностью увлечён игрой. Никто так и не понял, куда в итоге девалась мышь. То ли Рекс её съел, то ли отпустил, и она убежала в ближайшую норку, то ли это была не одна мышь, а целое семейство…

Неизвестно.

В конце концов, даже очень большой и взрослый пёс имеет право на игру и на удовольствие. Особенно, если он – молодец. И если его хвалит хозяйка.

 

Настоящий мужчина

Ну что поделаешь, Рекс – существо любопытное.

Если его хотя бы на минуточку оставить без внимания, он непременно найдёт себе какую-нибудь новую забаву. Не со зла, естественно, и даже не из хулиганства. Главный двигатель у него – любопытство. Непременно надо засунуть куда-нибудь свой, торчащий из густой шерсти нос.

Особенно, если есть – куда.

Вроде бы только что Рекс был здесь, вместе со всеми. Гонял себе аистов и игрался с мышками, пока вся семья метала сено в большие – на зиму – стога.

И вдруг нет его! Совсем нет.

Зато откуда-то издалека доносится звонкий истеричный лай соседских собачек. На соседнем – всего-то неполные три километра расстояния – хуторе обитают две длинных чёрных с жёлтенькими лапками таксы, такса-мама и такса-дочка. Конечно, в первую очередь там живёт их хозяйка – госпожа Аманда. Ну, а её любимые таксы – при ней. И, судя по звукам, что-то этих такс сильно разволновало.

Бросив грабли и схватив поводок, Мара бегом помчалась в сторону соседского хутора. К счастью, бежать пришлось не слишком далеко, всего лишь через негустой лесок до соседского поля. Виновником переполоха, разумеется, был Рекс. Он, как видно, давно хотел поближе познакомиться с соседскими дамами-таксами. И при первом же удобном случае отправился в гости.

Картина, открывшаяся взгляду выбежавшей из леса Мары, была довольно забавной.

Что такое для здоровенного пса в полном расцвете сил пробежать лесочек? Да он даже разбежаться не успел, как уже оказался на поле, куда вывела погулять своих питомиц госпожа Аманда. Она, вся такая красивая, в шляпке, широкие поля которой закрывали её уже не слишком молодое лицо от солнца, шла себе со своими таксами и собирала цветочки для букета. Полнейшая благодать.

И вдруг из леса вылетает на полном ходу здоровенный Бармалей, пёс размером с медведя и кидается прямо к её кривоногим лапочкам! А лапочки даже не думают спасаться. А вместо этого с яростным лаем кидаются на этого Бармалея. Сам же виновник переполоха тоже ведёт себя странно. Не нападает на лапочек, но и не убегает. А вместо этого улёгся себе в траву и, ухмыляясь, внимательно смотрит, как эти «лапочки» скачут вокруг и лают, как ненормальные.

Мара ясно видела, как улыбается Рекс, буквально наслаждаясь вниманием, которое оказывают ему эти две собачьи барышни.

И ей только с большим трудом удалось не улыбнуться самой, уж больно потешно выглядела эта картина: пригнувшийся, но всё равно мохнатой горой торчащий из травы огромный пёс, и с визгом налетающие на него смешные маленькие таксы. А неподалёку – уронившая букетик и заламывающая руки пожилая дама в льняных белых бриджах и шляпе с огромными полями.

Таксы и так не слишком крупные собаки. А рядом с гигантом Рексом они вообще выглядели, как микробы. По-хорошему, если бы Рекс захотел, он бы, не напрягаясь, победил их, как говорится «на раз». Но… Во-первых, он был в гостях, на территории этих сварливых дамочек, столь усердно на него нападавших. А во-вторых, Рекс был очень приличный и хорошо воспитанный собачий мужчина. А настоящие мужчины никогда не обижают женщин. Тем более, таких маленьких.

Так что госпожа Аманда заламывала руки зря. Ничего плохого Рекс делать и не собирался. Увидев Мару с поводком, пёс подошёл к ней и тут же позволил себя пристегнуть.

Поняв, что собака на привязи, госпожа Аманда разошлась не на шутку. Как, впрочем, и её лапочки. Это визжащее дамское трио высказало Маре и Рексу все, что, по их мнению, высказать полагалось.

Мара кивала и извинялась за беспокойство. Рекс, как неподвижный памятник, стоял, потупив большую голову, и являл собой образец смирения.

Дамочкам и в голову не пришло, что не то, что поводок, эта здоровенная собака при желании рвёт стальной трос толщиной в мужской палец.

Однако постепенно страсти улеглись, извинения были приняты, и Мара повела послушно трусящего Рекса через лесок обратно к домашним.

Когда госпожу Аманду и её такс больше не было ни видно, ни слышно, рассерженная Мара повернулась к Рексу:

– Что же ты, ирод, делаешь? Кто тебе позволил убегать?

Мара могла бы ещё долго отчитывать негодника, послушно стоящего рядом, и виновато потупившего голову. Да только она вдруг заметила, что этот пёс вовсе не раскаивается, его опущенная морда улыбалась.

И Мара прекратила ругаться.

Потому что Рекс – очень приличный собачий мужчина. И, естественно, он не обидит женщину. Так стоит ли кидаться на него, как таксы госпожи Аманды?

Прикусив язык, Мара быстрым шагом пошла к дому.

А Рекс, как и подобает воспитанному мужчине, сопровождал даму.

 

В свободном полете

Как известно, птицы осенью улетают на юг.

И в ясные осенние дни в небе то и дело видны стаи то журавлей, то аистов, а то и гусей, косяками устремляющиеся вдаль.

Заволновались и бабусины птицы.

Казалось бы, чего им-то искать там, неизвестно за каким морем? А вот, обуяла их по осени жажда путешествий. Собираются посреди двора, крыльями машут… хочется им полёта.

Обычно это настроение покидает двор, едва прекращается в небе это паломничество с курлыкающими косяками.

Но в этом году по какой-то неизвестной причине гуси всерьёз вознамерились путешествовать.

Погоготав во дворе, главный гусак стаи – сварливый длинношеий Зося – вдруг «встал на крыло». То есть, буквально, встал – оторвался от земли и перелетел через забор, чего он в жизни никогда не делал.

Растревоженные гусыни, как вода с гор, ринулись за вожаком и – тоже полетели. Рекс, поначалу снисходительно смотревший на этот птичий переполох, мигом сообразил, что дело худо. И, как и положено сторожевому псу, позвал главного, то есть бабусю.

Прибежав на взволнованный лай, та сперва даже и не поняла, что случилось. Но Рекс лаял и показывал направление. Подойдя к забору и приглядевшись подслеповатыми от возраста глазами, бабуся только охнула – её гуси, низко летя над полем, таки направлялись на юг!

Гуси покидали родной дом, и с этим надо было что-то делать.

Сообразила бабуся быстро. Самой ей больших белых птиц нипочём не догнать. И хоть далеко они не улетят, как потом найдёшь их в высокой-то траве? Разумеется, на помощь был призван Рекс:

– Беги за ними и карауль, когда сядут. И меня зови.

С этим напутствием бабуся отстегнула умного пса от троса и открыла ворота.

Рекс всё понял. И помчался вдогонку за низко летящей стаей. В отличие от никогда прежде не летавших птиц бегал он отлично, и догнать эту «группу экскурсантов» для него никакого труда не составило. Тем более что и улетели-то они относительно недалеко. Всего-то хватило их, что на километр-другой, как раз – до оврага. Как видно, овраг показался им невероятно трудным препятствием, преодолеть которое, даже по воздуху, они не решились. Так у оврага и сели.

Сел рядышком и Рекс. Он одновременно и караулил гусей – кто знает, что ещё им придёт в их маленькие, насаженные на длинные шеи головы – и в то же время высматривал бабусю, маленькими шажками взволнованно семенящую к оврагу. Рекс, конечно, в случае чего и дальше бы за ними побежал, но домой пригнать, на это его умений не хватило бы.

Гуси хозяйку дождались.

Отломив по дороге хворостину, бабуся, не скрывая своих намерений, направилась к Зосе.

Увидев её, гусак заскучал. Он хорошо понимал, что провинился.

– Ишь, путешественник, давай, домой поворачивай, – недвусмысленно замахнулась хворостиной бабуся.

А Рекс негромко зарычал. Этого было достаточно, чтобы гусак понял: слушаться придётся.

И, повинуясь, пошёл себе вперевалку в направлении, в котором гнала его бабусина хворостина. Гусыни, как и положено верным жёнам, последовали за вожаком. Ну а Рекс без всякой хворостины пошёл рядом, охраняя бабусю и гусей от любого зла, которое могло бы встретиться по дороге.

Но до самой фермы никто им не встретился. Как видно, ни один хищник – ни волк, ни рысь, ни тем более лисица, обитающие в здешних лесах, не отважился попасться на глаза мохнатому сторожу даже ради свежего гуся.

Дома гуси тут же бросились к большой поилке – умаялись с дороги.

А Рекс, не дожидаясь команды, отправился к себе в домик отдыхать и дожидаться честно заработанной сардельки, которую уже несла ему бабуся.

 

После метели

Что-то бабусю разморило.

Такая навалилась сонливость, что вопреки заведённому распорядку она улеглась после обеда под своё любимое стёганое одеяло и уснула, словно провалилась в тёмную мягкую тишину.

Удивлённый Бомжик, как и положено верному телохранителю, свернулся у кровати на коврике, да и сам уснул. Мурис долго изумленно смотрел на это сонное царство из своих гераневых джунглей и тоже решил подремать. Дымок же ничего не решал, а давно уже сопел, свернувшись на кухне на своём любимом старом кресле.

Спала бабуся долго. А когда проснулась, за окном было почти темно.

Это было странно – старые верные ходики ещё и близко не подошли к сумеркам. Но удивление длилось недолго. В окно, жалобно дребезжащее под напором сурового зимнего ветра, билась снежная круговерть настоящей метели.

– Так вот отчего меня в сон-то потянуло, – лениво размышляла бабуся, медля вылезать из-под одеяла.

Но через секунду эту разнеженность как ветром сдуло.

– Ох, а птицы-то, – подхватилась она.

И, вскочив, заметалась по дому, впопыхах надевая старенькую кроличью шубку и валенки.

Нужно было срочно спасать живность. С трудом отворив дверь, бабуся, сопровождаемся верным Бомжиком, мелкими шажочками быстро засеменила с крыльца.

С виду, если не считать метели, во дворе был полный порядок.

Коровы стояли себе в закрытом хлеву и мирно жевали своё сено. Одна из них, почуяв через стенку присутствие хозяйки, приветливо мыкнула – поздоровалась.

Умница Рекс давно спрятался от ветра в свой тёплый домик, торчал только нос. За котов бабуся тоже не беспокоилась: те будут спать, свернувшись калачиком, пока непогода не уляжется. Их и силой-то на улицу не выгонишь.

Беспокоилась бабуся за птицу.

По зимнему времени и еда и вода доставлялись прямо в птичник. Казалось бы, сиди себе в своём гнезде и в ус не дуй.

Куры так и делали.

А вот что утки, что гуси – непременно нужно им погулять.

Толстенькие, нагулявшие за лето жирок, они совершенно не боялись холода и требовали прогулки. Для этого каждое утро дверь птичника слегка открывалась и оттуда, загребая перепончатыми лапами снег, выходили гулёны.

Выпустила птицу бабуся и сегодня и теперь очень надеялась, что пернатое семейство сообразило вовремя укрыться под тёплой надёжной крышей.

Но вернулись домой, как оказалось, не все.

Бабуся огорчённо качала головой, вновь и вновь пересчитывая своих питомцев:

– Ну, и где же вас, непосед, искать?

Вопрос печально повис в воздухе – искать пропавших уток в таком буране было занятием бесполезным.

– Ничего, небось, спрячутся под снегом, не замёрзнут, – надеялась бабуся.

Утки были откормленные, толстенькие. Слой подкожного жира, да слой пуха, а сверху – плотно прижатые друг к другу большие белые перья – такая шуба долго будет согревать засыпанную снегом птицу.

Поиски пришлось отложить до утра.

Утром метель утихла, словно её и не было. И только двор весь был занесён белым сугробами.

Надев высокие валенки, бабуся отправилась на разведку. Но даже выйти из дома оказалось не так-то просто – крыльцо, и то было засыпано снегом едва не по колено. Сначала нужно было откопать выход – бабуся привычным жестом сняла с крюка лопату, новую, современную, сделанную из ярко-оранжевого прочного пластика, которую ещё осенью привезли «дитятки». И принялась за работу.

Вскоре было расчищено не только крыльцо – потянулись тропинки и к хлеву и к птичнику. Надо же позаботиться об остальных членах семьи.

Рекс бабусю не утруждал, а быстренько протоптал тропу и к себе, торопясь получить свою долю ласки и завтрака. Вскоре завтрак получил не только он, но и коровы, нетерпеливо мычащие за стенкой хлева, и давно уже проснувшиеся птицы.

Бабуся ещё раз внимательно пересчитала их, но… за ночь уток не прибавилось.

– Нужно искать, – сама себе дала команду бабуся.

– Цыпа-цыпа-цыпа, – бабуся не откладывала дела в долгий ящик, и голос её разносился по всему двору.

В ответ, к её радости раздалось кряканье.

– А, вот вы где! – радовалась бабуся, собирая «урожай» из пары уток, забившихся между домиком Рекса и хлевом.

Отнеся благодарных беглянок в птичник, бабуся вновь вернулась во двор, где заметно волновался Рекс.

Он рвался с троса и скулил, словно говоря: «Отстегни меня, очень надо».

– Ну и что ты надумал? – беззлобно ворчала бабуся, с трудом отстёгивая тугой железный карабин.

Ясно было, что Рекс что-то учуял.

И действительно, едва почуяв свободу, громадный пёс буквально, набросился на клумбу и врылся в неё, как большой мощный бульдозер.

Не успела бабуся удивиться, как стало ясно, что копал Рекс не зря – из-под снега появилась длинная с жёлтым клювом голова утки.

– Ах ты, какой молодец! Утку нашёл, – похвалила бабуся пса, заторопившись на помощь.

Совместными усилиями одна из пропавших беглянок была спасена из снежного плена. Нельзя сказать, чтобы она сильно пострадала – жирок и тёплый пух вполне надёжная защита от холода. Вот только есть и пить под снегом нечего, а потому бабуся, ухватив утку поудобнее, понесла её в птичник восстанавливать силы.

А Рекс тут же принялся раскапывать следующий сугроб. И ещё, и ещё…

Так, поодиночке, вызволил он всех снежных пленниц.

Когда же была спасена последняя беглянка, Рекс с чувством выполненного долга уселся перед крыльцом.

Сидел он там не просто так. Полагалась ему за спасение благодарность от бабуси: рукопожатие за большую мохнатую лапу, почёсывание за ухом, похвала и, конечно, вкусная сарделька.

 

За подмогой

Ох уж эта зима.

Не поспоришь – невероятно красиво, когда ветки деревьев вместо листьев покрываются белым кружевом из снега или инея, а вместо травы двор заметают сугробы. Но как же хлопотно оказывается то и дело откапывать тропинки, чтобы просто дойти до птичника или хлева. А то ещё, если подтает и превращаются тропинки в хлюпающую под ногами кашу, которая опять застывает, бугрясь неровностями.

Неприятное это дело – по таким тропинкам ходить.

Да мало того, ещё и небезопасно это.

Не заметила бабуся, как подморозило, и покрылась тропинка ледяной коркой. Вот и поскользнулась. Да так неудачно упала, что встать – никакой возможности. И что прикажете делать, если ближе, чем за три километра ни единого человека нет? Кто поможет?

Боль в ноге была такая, что бабуся аж заплакала.

Коровы, стоящие в хлеву, нервно завозились, не понимая, что происходит, но от них-то помощи не дождёшься. Некому бабусе помочь.

Но Рекс с этим категорически не согласился!

Видя, что с хозяйкой творится неладное, могучий пёс рванулся так, что трос в очередной раз не выдержал и с металлическим звоном лопнул. В три прыжка он подскочил к бабусе и нервно закружил рядом, пытаясь понять, что делать. Плачущая навзрыд хозяйка – пёс понимал, что с этим срочно нужно что-то делать. Сообразив, что, возможно, бабусе будет лучше в доме, он ухватил её за воротник старенькой шубейки и потащил по промерзшей дорожке. С перепугу бабуся даже забыла плакать. Вскоре они уже оказались у самого крыльца, и пёс, подталкивая хозяйку носом, принялся помогать ей встать. Но с этим-то и была проблема, нога подвернулась так неудачно, что встать не было никакой возможности.

Поняв, что своими силами ему не справиться, Рекс принял новое решение и немедленно приступил к его исполнению. Никто даже не подозревал, с какой лёгкостью огромный пёс способен перемахнуть через забор. Но бабуся, сидящая на тропинке у крыльца, могла бы поклясться, что он не просто перепрыгнул, а буквально перелетел через преграду и стремительно помчался вдаль, оглушительно лая. Она, правда, пыталась позвать его обратно, но вскоре поняла, что это абсолютно бесполезное занятие, её голос совершенно терялся на фоне удаляющегося лая.

Долго сидеть на холодной земле ей к счастью не пришлось. Вскоре лай стал приближаться, сопровождаемый к тому же звуком мотора: похоже было, что Рекс ведёт подмогу.

Так и оказалось.

Запросто преодолев три километра до ближайшего хутора, он громким лаем звал на помощь. Которая и пришла в лице сына тёти Аманды – молодого Андриса. Долго не рассуждая, тот сел за руль своего внедорожника. Рекс, правильно поняв происходящее, помчался впереди, показывая дорогу. Так и примчались двое мужчин – человек и пёс – на помощь к пострадавшей.

И ведь ни тени сомнений не возникло у пса, когда Андрис, поняв, что просто так ему снаружи ворота не открыть, разломал замок. Да и потом, когда бабусю внесли в дом, а во дворе оказался бусик скорой помощи с совершенно чужими людьми, пахнущими всякими странными вещами, он тоже сидел смирно.

Сильно заволновался Рекс только когда увидел, что эти самые люди выносят его бабусю на носилках и грузят в этот самый бусик. Этого его собачья душа вынести не могла: он-то охранник, а тут саму хозяйку куда-то увозят со двора.

Огромный пёс, да ещё и не на привязи, это, я вам скажу, зрелище не для слабонервных. А если он ещё и не понимает, что происходит, и оттого злится, то, пожалуй, лучше бы рядом с ним не стоять.

А что делать? Как-то выходить из положения надо.

И бабуся, собрав последние силы, позвала защитника. Обняв его за лохматую шею, объяснила, как смогла, что надо ей ехать в больницу, а он – Рекс – теперь, пока «дитятки» не приедут, здесь за старшего. И Андриса тоже надо слушаться, потому что Андрис – «свой». Что уж там понял, до чего додумался пёс, рассказать он, ясное дело, не смог. Но бабусю отпустил. И даже позволил себя привязать какой-то хлипкой верёвочкой, которая нашлась в хозяйстве. И только пристально следил, как ходит по двору этот самый «свой» Андрис, задавая корм птице и пытаясь договориться с коровами.

Он ждал, когда же вернётся бабуся.

И готов был ждать хоть всю жизнь.

 

Палки для финской ходьбы

Лечилась бабуся долго, всё-таки не так-то просто зарастают сломанные кости, особенно у старых людей.

Но сколько бы времени не прошло, а вернулась она на хутор.

Рекс был вне себя от радости! Он вертелся на месте и даже скулил, как щенок, пытаясь облизать бабусю с головы до ног и обнять её своими громадными лапами.

– Погоди, дружок, я ещё еле на ногах стою, не урони меня, – урезонивала бабуся стосковавшегося пса.

Кажется, он понял, что с бабусей надо обращаться осторожно.

Внимательно понюхав палку, на которую та опиралась, он что-то решил в своей большой лохматой голове.

Вскоре стало ясно, что именно.

Когда на радостях по случаю возвращения бабуси домой «дитятки» отстегнули его от троса, он ясно дал понять, что больше пристёгнутым быть не желает. Ибо отныне его обязанность – беречь бабусю. А для этого он должен постоянно держать её в поле зрения, куда бы она со своей палкой не пошла.

Так и осталось. Никто Рекса больше не пристёгивал, и он, руководствуясь собственными представлениями о том, как именно надо заботиться о бабусе, располагался во дворе так, чтобы видеть любые её перемещения. Сказать по правде, ходьба давалась бабусе плохо. Пришлось продать любимых коров, ухаживать за которыми просто не было сил. Рекс недовольно следил, как уводят бурёнок, но, поскольку отныне главной его заботой была бабуся, не возражал.

Дело с ходьбой пошло на лад, когда «дитятки» подарили бабусе палки для финской ходьбы. Почему-то этот спортивный снаряд пришёлся ей по руке и облегчил жизнь. Вскоре бабуся смогла уже выходить со двора и проходить с палками по дороге до опушки леса, потом – до луга, а там, глядишь, и до озера.

Надо ли говорить, что во всех прогулках её сопровождал Рекс. Он ни на шаг не отходил от медленно переставляющей ноги хозяйки, внимательно следя, чтобы с ней ничего не приключилось. Единственным развлечением, которое он себе позволял, было купание и охота за дикими утками на озере. Пятнадцать минут отдыха в день, разве это много для верного опекуна?

Тем более что было уже лето, и бабуся потихоньку начала ходить без палок.

Вот и этим утром, спозаранку, пока ещё над травой стояли белые хлопья ночного тумана, бабуся с Рексом направились к озеру. Всё было как всегда: бабуся остановилась под старым дубом, а пёс помчался к берегу в предвкушении купания. Слышно было, как он шумно фыркает в воде, наслаждаясь свежестью.

Почему-то в это утро бабуся решила не ждать собаку стоя, а присесть на выступающую корягу. Вынырнувший из воды Рекс застал её сидящей и – испугался. Как видно, жива была в памяти собачьей зимняя история. Недолго размышляя, пёс опрометью бросился в сторону дома и вскоре пропал в утреннем тумане, а бабуся так и осталась сидеть в ожидании охранника, размышляя, куда же он запропастился.

Когда опекун вновь показался на дорожке, стало ясно, куда он бегал и почему вернулся не быстро: изо рта у него торчали палки для финской ходьбы.

Испугавшись, что бабуся сидит, он вспомнил, что ходьба с палками ей удавалась хорошо. И бросился за ними, чтобы поскорее ей помочь!

Надо ли говорить, что обратно бабуся шла, опираясь на эти самые палки, и хваля своего помощника. А Рекс гордо шагал рядом, внимательно поглядывая, чтобы с его хозяйкой не приключилось никакой неприятности.

Потому что он – охранник, помощник и опекун.

И очень любит бабусю.

Ну вот, а теперь скажите, пожалуйста, разве можно делать то, что делают Рекс, Бомжик или Мурис, если не уметь думать? Даже Зося вряд ли выдумал бы вредные выходки, не имея головы на своей длинной шее.

Они все разные, и характер у каждого свой.

Но в фантазии и сообразительности им отказать невозможно.

А главное – в верности и преданности!

Хотелось бы, чтобы у некоторых людей была бы хоть половина того желания помогать и быть нужным, которое ежедневно демонстрируют эти славные бабусины друзья.

Цените и любите своих друзей. И знайте – они о вас думают только хорошее.