Дремавший за стойкой ночной портье обнаружил под носом купюру в сто евро. Гадать, для чего гостям понадобился номер, не приходилось, и он не стал медлить. Пластиковая карточка немедленно заняла место купюры, и портье счел миссию выполненной.

Пара устремилась вверх по лестнице, застеленной ковром, заглушающим шаги. Едва попав картой в прорезь замка и распахнув дверь, они ринулись в бой. Рыча от возбуждения, двое повалились на кровать, лихорадочно срывая друг с друга признаки цивилизации, мешающие заняться сексом.

Все произошло слишком быстро. Стефан понял это, уловив сквозь красную пелену, застилающую глаза, разочарованный вздох партнерши. «Ничего, мы это исправим». Он провел рукой по ее вытянувшемуся под ладонью телу в обещании будущей ласки. Женщина повернулась к нему и в свою очередь провела кончиками пальцев по груди и животу, вызвав новую, медленно, но неудержимо накатывающую волну желания. Теперь он не спешил. Перекатив ее на себя, он позволил ей самой задавать темп, бережно поддерживая руками упругие ягодицы. Потом вновь опустилась красная пелена, и уже он дирижировал оркестром из двух инструментов, сливающихся в древней музыке секса. Крещендо нарастало, и наконец наступила кульминация, о чем женщина известила низким рычанием. И он, ликуя, завершил гимн жизни мощным аккордом, знаменующим торжество плоти.

Они лежали рядом, постепенно возвращаясь к жизни.

«Я даже не знаю, как ее зовут», – шевельнулась ленивая мысль.

И женщина поймала ее, как будто это было в порядке вещей:

– Я знаю, кто ты, – видела по телевизору. – Она провела рукой там, где после аварии остались шрамы.

– А ты?

– Неважно. Пусть я буду Мартой. Все равно мы больше не встретимся. Но это была хорошая ночь.

Утром Марты рядом не оказалось. Она исчезла, не оставив ни записки, ни даже настоящего имени.

Впрочем, это было неважно. Главное, Стефан ощутил вкус свободы, свободы от Николь.

Ему не нужно больше оглядываться на прошлое.

Будущее било в набат и звало за собой.

В клинику прибыла новая группа интернов. Об этом красноречиво свидетельствовали шум и суматоха, появляющиеся там, где люди еще не свыклись с налаженным ритмом жизни. Вчерашние студенты, прибывшие бог знает из каких стран, чтобы научиться возвращать людям свободу движения, возбужденно перехихикивались по углам. Кто-то, нацепив на себя помимо традиционного белого халата профессорское выражение лица, угрюмо ожидал начала занятий, но большинство, как все нормальные студенты, отнеслись к поездке в Швейцарию как к приключению. Курс вели доктор Феликс Мушке и доктор Очир-Эрдэнэ Бадцэцэг, для всего персонала центра – старый добрый Очироо.

Стефан вспомнил, как впервые пытался выговорить это сложное для европейца имя, и теперь его очень интересовало, как студенты смогут выучить несложное «доктор Бадцэцэг». Вариации могли быть очень интересными.

Почему-то, выходя из офиса, он упустил из виду этот наплыв студентов и теперь, наливая стакан кофе из автомата кафетерия, чувствовал себя несколько неуютно под взглядами этой притихшей при его приближении толпы. Он ждал, когда автомат, наконец, согласится выполнить заказ, а они пялились на него, как на музейную диковину.

Едва автомат заворчал, наливая в стакан напиток, из толпы отделилась девушка. И направилась прямо к Стефану.

– Здравствуйте, герр Шумахер. – Ее акцент выдавал славянские корни – возможно польские или украинские, но по-английски она говорила вполне бегло. – Вы позволите выпить кофе с вами за компанию?

Никаких причин для отказа попросту не существовало. К тому же девушка выглядела весьма эффектно: из-под стерильно-белого короткого халатика выглядывали длинные стройные ноги, очень эффектно переступавшие на месте, словно она готовилась к танцу. Светлые волосы, небрежно откинутые за спину, обрамляли чуть скуластое славянского типа лицо с большими серыми глазами. Полные яркие губы улыбались, открывая ровный ряд белоснежных зубов. Девушка была хороша собой и сама отлично это знала.

– Здравствуйте. – Стефан чуть замешкался с ответом, надеясь, что девушка назовет себя.

Надежда оправдалась.

– Каролина, – представилась девушка. – Каролина Мазур.

Стефану в голову немедленно пришла мысль, что Бадцэцэг не такая уж сложная фамилия, и он с трудом удержал лицо.

– Очень рад знакомству. Какой напиток вам выбрать?

Автомат выдал Шумахеру заказанный кофе и принялся за изготовление какого-то суперсложного напитка, включающего в себя еще молоко, сахар, корицу, а может, и еще какие-то ингредиенты, которые уверенная рука с длинными наманикюренными пальцами набрала на дисплее.

Девушка пританцовывала на месте, а Стефан вдруг обнаружил, что его совсем не беспокоят глазеющие на него студенты. Точнее, эта Каролина будоражила его больше, чем все остальные вместе взятые.

– Хотите, покажу вам здешние достопримечательности? – неожиданно для себя предложил он.

А почему бы, собственно, и нет? В конце концов, имеет же он право выпить чашку кофе в компании с будущим врачом, к тому же весьма симпатичным.

Они вышли из кафетерия и двинулись по территории, обходя лужи, оставшиеся после недавнего ливня. Длинные ноги, казавшиеся еще длиннее из-за то и дело распахивавшегося халатика, танцевали какой-то особенный танец, то обходя лужу, то аккуратно ступая по небольшим сухим участкам, как по камням какого-то замысловатого японского сада. Стефан и сам понимал, что глазеть на эти волшебные ноги попросту неприлично, но оторвать взгляд не мог. Да и Каролина, кажется, не имела ничего против. Стаканчики от давно выпитого кофе перекочевали в ближайшую урну, и Стефан галантно распахнул перед дамой дверь в центральный холл, который, как оказалось, Агнешка по случаю дождя облюбовала сегодня для работы. Это как раз было в порядке вещей. Странным, если не сказать больше, показалось поведение Манаа, обычно флегматично провожавшего взглядом проходящих мимо и вежливо встававшего, если кто-то замедлял шаг или останавливался возле мольберта, давая понять чужаку, что он замечен и находится под надзором.

Каролину он попытался остановить, попросту преградив ей дорогу широкой грудью. Пес молчал, но всем видом показывал, что крайне не одобряет присутствия здесь этой длинноногой девушки. Стефан, попытавшийся урезонить не в меру бдительного охранника, наткнулся на внимательный, уверенный в своей правоте взгляд. Донельзя удивленной Агнешке пришлось оторваться от работы, чтобы, обняв за шею, оттащить изрядно подросшего щенка от гостьи. Женщины мило беседовали: одна из них извинялась за питомца, вторая – восхищалась работами, но ни одна не упустила возможности разглядеть собеседницу. Уже простившись и выходя из холла, Стефан уловил движение сзади. Это Агнешка по дружбе показывала вслед ему большой палец, ясно обозначая, что одобряет его выбор.

Окрыленный, он продолжил знакомить длинноногую гостью с достопримечательностями центра.

Но поведение пса с говорящим именем Оберег показалось странным.

Интерны приехали надолго. Или не очень – как посмотреть. Кому-то три месяца не срок, а кому-то – целая жизнь. Стефан, во всяком случае, не торопился. С каждым днем срок его пребывания на Земле уменьшался, и затевать что-то серьезное смысла не имело. Но если Каролина захочет… Что же, он возражать не будет.

Пока все сводилось к тому, чтобы прогуливаться со стаканчиком кофе по территории. Манаа, старательно охранявший хозяйку, по-прежнему проявлял неслыханную бдительность и всячески старался остановить спутницу Стефана. Тот даже в шутку приревновал пса, решив, что собачьи гормоны тоже реагируют на красоту.

Агнешка, впрочем, развеяла эту теорию.

Они сидели в уютной гостиной супругов Тишер – это уже становилось традицией. Одной из причин, по которой Стефан любил это место, был портрет Алиты, занимавший почетное место на стене напротив дивана. Сколько бы художница ни писала картин, эта по-прежнему будоражила ум и сердце.

– Никогда такого не было.

И она рассказала, что точно так же щенок реагирует, по крайней мере, еще на двоих новичков. Возможно, он вовсе не такой уж флегматик и некоторые люди ему попросту не нравятся, предположила художница.

Назавтра Стефан по приглашению одной из медицинских ассоциаций улетел в двухнедельное турне по Америке и Канаде. Межконтинентальные перелеты, ежедневные выступления, встречи и посещения всевозможных медицинских центров выматывали до предела. Единственное, о чем он мог мечтать по возвращении, – это выспаться хотя бы один раз без необходимости вскакивать по будильнику в пять утра, чтобы к семи гладко выбритым, с иголочки одетым и искрящимся жизнью и чувством юмора предстать перед очередной командой медицинских светил, так и норовивших докопаться чуть ли не до кишок, чтобы удостовериться, что он действительно тот, за кого себя выдает. По какой-то странной прихоти воображения Стефан теперь очень сочувствовал президентам США, каким-то мистическим образом выдерживающим подобный ритм жизни во все время предвыборной кампании. Ни за что на свете не согласился бы он добровольно посвятить жизнь моральному эксгибиционизму, к тому же столь утомительному физически.

По какой-то неизвестной причине рейс задержали почти на пять часов, и Стефан вернулся вымотанным до предела. И сразу же завалился спать, несмотря на то, что время было обеденное. Проснулся он от стука в дверь. Вероятно, он все же выспался, ибо выскользнул из сна легко и даже сразу сообразил, где находится. Вот только определиться с временем оказалось не так легко – сказывалась разница в часовых поясах. Но, судя по тому, что за окном темнело звездное небо, стояла глубокая ночь. Легкий стук повторился, и Стефан убедился, что ему не послышалось. Накинув халат – просто чудо, что он оказался висящим в ванной, а не затерянным среди неразобранного тряпья, – открыл дверь. В нос ударил острый запах пиццы, и тело, которое не кормили бог знает сколько, отреагировало немедленно: рот наполнился слюной, а в желудке буквально заиграла музыка. Коробку, источавшую соблазнительный запах, держал не кто иной, как Каролина, одетая не в привычный белый халатик, а во что-то темное, но не менее откровенно демонстрирующее ножки.

– Ты же голодный совсем. Вот, «Four seasons», должно быть вкусно.

И Стефан немедленно согласился. Он действительно был чертовски голоден. Как оказалось, к пицце полагалась не кола, а, вопреки всяким ожиданиям, пиво, которое пришлось как нельзя кстати. Черт побери, он совсем забыл про эту крошку, а она, оказывается, ждала и даже заботилась. «Надо будет пригласить ее куда-нибудь», – подумал он, запихивая в рот очередной кусок. «Она» тем временем расположилась в кресле напротив, скромно сложив руки на сияющих в лунном свете круглых коленках. Вообще лунный свет – вещь чертовски обманчивая. Даже такая простая вещь, как дыхание, вызывает феерический эффект, ибо некие сакральные округлости то бликуют в неверном свете, то исчезают в темноте, заставляя замирать в ожидании следующего их появления. Каролина смотрела, как он жадно поглощает пиццу, а ночное светило играло бликами на едва прикрытом теле. И чем меньше оставалось пиццы и пива, тем больший интерес вызывала эта вечная игра женщины со светом и тенью.

Коробка наконец опустела. Требовалось всего одно движение, чтобы встать и забрать тару, но оно так и осталось незавершенным, ибо картон упал на пол, а Каролина каким-то непостижимым образом переместилась в пространстве так, что две фигуры очень естественным образом слились в одну. И теперь в зыбком лунном свете шевелилась и стонала странная тень, чей ритм ускорялся, словно она куда-то очень спешила в ночи.

Стефан проснулся словно от толчка. Что-то – что именно, он спросонья разобрать не мог – выдернуло его из сна, и сердце глухими толчками забухало в ушах, гоня по телу волны адреналина. Он вскочил и, прыгая на одной ноге, принялся усердно впихивать ногу в ставшие вдруг ужасно неудобными штаны. Нужно было спешить, ибо случилось нечто совершенно неординарное: хрипло и глухо, как никогда ранее, лаял Манаа.

Стефан выскочил из комнаты и огромными прыжками понесся на звук, торопясь и оскальзываясь на траве, влажной от росы едва занимавшегося утра. В сумеречном свете виднелись фигуры, так же, как и он, спешившие к источнику звука. Где-то хлопали двери, кто-то кричал, и за спиной, совсем рядом слышалось чье-то шумное дыхание, но оборачиваться не хватало времени. В конце концов – казалось, прошли часы, хотя кому как не Стефану знать, насколько ткань времени может сжимать часы и растягивать мгновения до поражения или победы – он достиг цели.

Неистовый лай доносился из секретного, закрытого на все замки блока омоложения. И, вопреки всем правилам и порядкам, сейчас никакие двери не преграждали путь – все стояло нараспашку.

Стефан влетел в помещение и обнаружил, что он там далеко не первый. Здесь уже были трое охранников, двое из которых держали на мушке нарушителей, а третий безуспешно пытался урезонить Манаа, загнавшего троицу в дальний угол и продолжающего звать на помощь. Ни Стефану, ни Хансу – как оказалось, это именно он бежал следом, – не удавалось ни прекратить лай, ни извлечь из угла закрывающих лица нарушителей. Пес всего лишь покосился на прибежавших и движением хвоста обозначил, что заметил присутствие, но, видимо, не счел их полномочия достаточными, чтобы снять оборону.

Ситуацию разрядила запыхавшаяся Агнешка, которую едва ли не на плечах втащил Бруно. Не обращая ни малейшего внимания на распахнувшееся кимоно, отрывающее миру все прелести, женщина ринулась к любимцу и привычным движением обняла его за шею, стараясь оттащить прочь.

Почувствовав, что хозяйка здесь и все под контролем, щенок подчинился, замолчал и отошел в сторону. Охранникам не потребовалось дополнительных распоряжений: через мгновение каждый из нарушителей оказался закован в наручники – ребята свое дело знали. Каково же было изумление Стефана, узнавшего в одной из фигур красотку Каролину! Мгновенно все встало на места. И прогулки по парку, и легкий флирт, и ночная пицца, и секс – все служило одной цели: усыпить бдительность и добраться до святая святых центра. Электронный чип – вот что требовалось ей, а вовсе не Стефан!

Остальные двое – высокий рыжий парень, похожий на ирландца, и девушка с явно восточными корнями – по-видимому, тоже попали в центр по программе обучения интернов, но их имен Стефан не знал.

Пока он обшаривал карманы парня, подоспела женщина из службы безопасности. Они действовали очень профессионально и эффективно, ибо на свет немедленно явились тот самый чип, несколько наборов отмычек, блокнот с кодами и некоторые вещи, названия и назначения которых он попросту не знал. Злоумышленники также умудрились сделать невероятное количество фотографий приборов и инструкций по пользованию. Счастье, что Бруно в свое время выдержал не одну битву с Хансом, но все же настоял на том, чтобы заблокировать в этом корпусе все мыслимые сторонние волны WiFi. По всей видимости, это и уберегло файлы от отправки заказчику, кем бы он ни был.

Пока охрана выполняла свои обязанности, а Стефан едва не заламывал руки, переживая очередное столь горькое поражение на любовном фронте, Ханс взял бразды правления на себя: семья Тишеров немедленно получила указание вернуться домой и забрать своего потрясающего пса, от которого все еще шарахались задержанные. Тут же выяснилось, что сделать это несколько затруднительно, ибо пес, погнавшись за преступниками, вышиб стекло и теперь по квартире гуляет ветер. Только тут Агнешка спохватилась и принялась осматривать любимца, немедленно обнаружив порезы на лапах: банхар приземлился прямо на осколки. Полились слезы. Манаа, до этого стоявшего невозмутимо, вода из хозяйкиных глаз весьма встревожила, и он принялся переступать в волнении с лапы на лапу, увеличивая количество кровавых следов.

Слава богу, что у Ханса хватило опыта и хладнокровия, чтобы разрешить и эту проблему. По внутренней связи он немедленно вызвал дежурного врача, справедливо рассудив, что тот наиболее компетентен при оказании помощи пусть даже собаке. Квартиру до прихода мастеров взяли под охрану, а Бруно с Агнешкой отправили досыпать в одну из резервных комнат общежития.

Задержанных увезла полиция. Стефан даже не заметил, вызвал ли ее Ханс или сигнал послали с пульта охраны.

Во всяком случае, здесь они больше никому навредить не могли.

Манаа стоически выдержал манипуляции доктора и, деловито прихрамывая, сопроводил хозяев во временное жилище, где для него уже оборудовали матрасик и миски с водой и кормом.

Специальные люди, увешанные самыми разными приборами и инструментами, уже ковырялись в замках, восстанавливая систему безопасности.

В общем, жизнь в центре потихоньку возвращалась в нормальное русло.

Стефан чувствовал себя кругом виноватым, а главное – абсолютно лишним человеком, который, заварив кашу, оказался совершенно не способен хоть как-то помочь в устранении последствий. Он так и остался стоять посреди разгромленного помещения и стоял бы еще долго, если бы Ханс не включил его в список неотложных дел:

– Ну-ка, герой-любовник, нечего тут стенку подпирать. Иди домой досыпать, а то люди, на тебя глядя, пугаются. Что-то есть в тебе сейчас от графа Дракулы – то ли глаза красные, то ли клыки большие, то ли просто оскал недобрый. Давай я тебя провожу. Все равно нам здесь больше делать нечего – нужно место для специалистов освободить.

– А чип?

– Что чип? – Ханс не сразу понял, о чем говорит собеседник. – Ах, этот чип! Ну, он – вещественное доказательство, его полиция забрала.

– А как я теперь?

– Да никак. Точнее, как все мы. После обеда будут готовы новые чипы для всех, кому они по регламенту положены. Все старые придется аннулировать – замки-то новые стоять будут. Или ты решил, что тебе теперь чип не положен? Ну ты, босс, даешь! Кто же тебе запретит? – И он звучно хлопнул Стефана по плечу с высоты своей долговязой фигуры. – Кстати, добрый совет не как боссу, а как другу, можно? – И, не дожидаясь ответа: – Ты лучше езди в город на танцы, если приспичит. Как в прошлый раз. Так, по крайней мере, хоть какая-то надежда будет, что барышня попадется случайная, а не подсадная.

– Ты что, следил за мной?! – Кровь бросилась Стефану в лицо.

– Разумеется. – На него с длинного лошадиного лица смотрели серые невозмутимые глаза. – А как иначе? Это раньше ты был просто подающий надежды гонщик. И то, смотри, сколько народу тебя знало. А сейчас? Ты же медийное лицо не хуже английской королевы. Тебя не знают, может, какие-нибудь папуасы с затерянных островов, если такие вообще где-то остались. А для остальных ты очень даже лакомый кусочек. Хорошо, если девчонка почтет за честь с тобой переспать. А если какой-нибудь маньяк бросится с ножом там или с кислотой? Ты вообще представляешь, сколько в мире людей, у которых вместо мозгов коровьи лепешки? Может, ты историю про принцессу Диану и папарацци не слышал? А есть еще чуть более старая история, как какой-то бродяга зачем-то застрелил Джона Кеннеди. Или вот еще: был такой малый – Герострат. Он тоже прославиться хотел. Короче, если ты не знал и не догадывался, то теперь будь уверен: в каждую минуту твоей жизни, если ты не находишься на территории центра здесь или в Монголии, при тебе обязательно есть охрана. Даже если ты их не видишь, они работают. Потому что ты, мать твою, создаешь потрясающие вещи для всей планеты! И если ты думаешь, что Карло, или я, или Микаэль, или Бруно, да даже Агнешка со своим Манаа, будь он неладен, работаем здесь за деньги, то ты дурак и ни черта не понимаешь в жизни. И я буду охранять тебя, и твой центр, и твой корабль, и все, к чему ты имеешь отношение, так, как будто дороже и святее ничего на свете нет. Понял, босс? Спать иди.

С этими словами Ханс подтолкнул окончательно переставшего что-либо соображать Стефана к двери, которую, оказывается, тоже охранял молодец в форме службы безопасности.

В ответ на недоуменный взгляд прозвучало:

– Запирать-то у тебя ни чипа, ни времени не было.

Оставалось только пожать плечами и подчиниться. Стефан действительно не принадлежал больше самому себе. А с женщинами… Ну что же, скоро, совсем скоро он улетит с этой планеты, и, может быть, в космосе будет меньше соблазнов.

И Стефан отправился досыпать.

Уже назавтра Питер, тоже примчавшийся по тревоге, доложил, что полиция пока разрабатывает версии, где заказчиками промышленного шпионажа – именно так классифицировалось преступление – могут быть конкуренты либо из индустрии красоты, либо из фарминдустрии. Но все это уже относилось к работе полиции. Их же задачей было продолжать, продолжать и продолжать начатое, чтобы как можно скорее запустить в космос корабль!

Вот теперь Еан точно знал, что означает выражение «грести, как рабы на галерах».

Да он бы, пожалуй, написал об этом трактат. А может быть, когда-нибудь и напишет. Потом. После того, как вернет свое тело, найдет и освободит Алиту и хотя бы немножечко, ну самую малость, отдохнет. Совсем чуть-чуть. А то он уже чертовски устал пахать, как тот самый раб на галере. А останавливаться нельзя. Как же можно останавливаться, чтобы передохнуть, а уж тем более писать какой-то трактат, если он до сих пор сидит взаперти на какой-то затерянной планетке, а корабль еще не построен!

И Еан продолжал грести. Конечно, образно выражаясь.

Вся его работа по большей части сводилась к тому, что он по крупицам переносил информацию с родной планеты в головы земных мастеров, чтобы они построили тот самый корабль, на котором другие земляне полетят в невиданный большой космос помогать ему спасать себя и мир.

Непостижимо, как сложилась эта странная комбинация случайных векторов, чисел, намерений и судеб, но факт оставался фактом: в обмен на здоровье пострадавших жителей планеты эти люди соглашались жертвовать своей собственной. Невероятная планета!

А потому, раз уж все так складывается и друг Стефан вместе со всей командой трудится не покладая рук, он, Еан, будет пахать, ни на секунду не прекращая своих стараний. Тем более что отсутствие тела в данном случае вовсе не минус, а, пожалуй, жирный плюс. Во всяком случае, если сравнивать с курсантами. Молодежь, окрыленная возможностью совершить подвиг и спасти наследного принца, к тому же тренированная, обученная и вообще гвардейцы, чья преданность императорскому дому никогда не оспаривалась, – так вот, ни один из этих гвардейцев не мог, оставив тело, отсыпаться в казарме, проработать больше шести часов, перетаскивая с планеты на планету информацию, как пчела мед. Шесть часов – и все. Это потому, что за телом требовался уход. Кроме сна ему нужны еда, движение и прочие телесные радости.

А его тело валяется где-то в плену. И скорей всего, лишено необходимого. А потому он должен как можно скорее исправить это.

Примерно так думал Еан, если у него выпадала хотя бы одна свободная секунда.

По правде говоря, особого повода ворчать, кроме понятной усталости, у него не было. Работа продвигалась вперед так быстро, как только было возможно. Стефан подобрал отличную команду. Любой новичок в скором времени либо уходил, либо входил в ритм, и вся база работала, как хорошо сыгранный оркестр. Карло свои обязательства тоже выполнял: ни разу Еан не слышал, чтобы хоть раз была какая-нибудь задержка в выплате денег, которые здесь меняли на товары и на труд. Самым трудным было начало, когда возникла необходимость как-то донести до людей информацию, да так, чтобы они, совершенно ничего не знающие о жизни, смогли принять невидимое, осознать его и поверить. Вот где пришлось по-настоящему потрудиться. Но с другой стороны, этот шаман со своим бубном и псом, совершенно самостоятельно чуявшим Еана, сотворил настоящее чудо. Удивительно. В шаманов на этой планете верят, а в духов не верят. Однако информацию принимают и корабль строят. Невероятно.

Но работа продвигалась, и надежда, поначалу давшая лишь робкие ростки, теперь вырастала до небес. Точнее – до космоса, куда скоро, уже совсем скоро полетит корабль-один.

Кораблем-один назывался первый, взлетный модуль. Больше всего он походил на альпиниста, взбирающегося на гору с огромным рюкзаком, где лежат вещи, необходимые для того, чтобы разбить на горе лагерь. К кораблю-один крепился своего рода рюкзак с запчастями для корабля-ноль, или просто корабля, способного пронизать пространство, как иголка ткань.

Это как с глубоководной рыбой: если ее вытащить из воды, она раздуется и лопнет. А если обычную рыбу затащить на глубину, ее попросту раздавит толщей воды.

Так и с кораблем. Настоящий корабль должен родиться в космосе.

Поэтому вместе с первым кораблем создавались «рюкзак» и его начинка. Предусмотреть следовало каждую мелочь.

По правде говоря, невесомость была только одной из причин. Вторую никто вслух не называл, а земляне о ней, возможно, и не догадывались. Как ни странно, это были жесткие требования безопасности, за которые и Дерк Смид, и Коро Риота бились насмерть с гуманитариями из Малого императорского совета – до Большого этот вопрос никогда не доходил. По той же причине.

Корабль, отправляющийся на войну, разумеется, должен иметь на борту оружие. И не пукалки, способные взять на испуг разве что пирата-неудачника, промышляющего по мелочам, карауля космические яхты пресыщенных стабильной жизнью путешественников. Для них ограбление было подарком небес, острым впечатлением, за которое не жалко и заплатить. Именно поэтому на охранных крейсерах смотрели сквозь пальцы на проделки бродяг космоса, дрейфующих на орбитах вокруг богатых планет. И те, и другие логически замыкали «пищевую цепочку», от которой кормились миллионы: архитекторы и строители яхт, создатели всевозможных примочек для красиво обставленных романтических путешествий по ближнему космосу и многие-многие другие. Если у тебя есть деньги и ты скучаешь от безделья, почему бы не выйти на роскошной яхте и не получить свою долю острых ощущений, о которых потом можно будет рассказывать что-то вроде: «Когда меня взяли в плен стратенинские пираты…» И при этом не забыть красиво склонить голову и затуманить глаза, чтобы добавить романтики.

Для этой публики пираты были нужны. А чтобы они не поубивали друг друга – ни те, ни другие, как давно было известно охране, не обладали ни особой храбростью, ни умом, – для этой публики выпускалось оружие, вряд ли способное причинить смертельный ущерб – разве что так, нервы пощекотать.

К слову, если из космопорта выходило судно, пусть даже самое что ни на есть расшикарное, но пассажиры на борту не желали встречаться ни с какими пиратами – скажем, ни предпринимателям, ни торговцам, ни гастролирующим артистам эти острые ощущения были даром не нужны, – команде разрешалось иметь куда более мощное вооружение, и пираты по каким-то своим, конечно же, неофициальным, но очень прочным каналам связи об этом немедленно узнавали. Инцидентов по ошибке не случалось ни разу.

По сути, это уже являлось традицией, когда на туристическую яхту непременно нападают пираты, собирая дань с публики. Или чьим-то хорошо поставленным бизнесом. С которого, по всей видимости, исправно платились налоги. А потому пукалки производились и поставлялись с завидной регулярностью и никакой тайны собой не представляли.

В отличие от оружия, представляющего собой смертельную угрозу.

Именно его, в разных видах и модификациях, предстояло загрузить на корабль, превратив его в грозную машину, не только надежно защищающую экипаж, но и способную атаковать и выиграть битву с самым мощным противником. Создавался настоящий боевой корабль.

– Как вы себе это представляете? – Бо Коро Риота, Верховный командор императорской эскадры, рвал и метал. – Вы хотите взять на борт гражданский экипаж и дать им боевое оружие? И что, это сразу же сделает их гвардейцами? К тому же преданными императору? Да на этой планете, если я не разучился читать сводки, непрерывно ведутся войны. Они же поубивают друг друга на следующий день после старта! А те, кто останется, – вы уверены, что они не воспользуются нашим же оружием против нас?

И нельзя сказать, что он был не прав, не так ли?

Возражения гуманитариев сводились к доверию и человеколюбию. Аргументы замечательные, вот только в условиях внешней угрозы и внутренней оппозиции вряд ли имеют практическую ценность.

В конце концов, окончательное решение звучало так:

– Мы должны принять меры безопасности. Рю Дерк Смид, прошу тебя лично подвергнуть ментоскопии каждого, кто хочет подняться на борт. Если возникнет хоть малейшее подозрение, что кандидат может стать источником проблем, он должен остаться на Земле. Пусть думает, что его тело слишком чувствительно к невесомости или что угодно еще, но на борту ему нет места.

– Слово Верховного лорда. – Дерк склонил голову, принимая поручение.

– Бо Коро Риота, ты отвечаешь за то, чтобы корабль получил все необходимое вооружение, а также за то, чтобы каждый член команды мог при необходимости им воспользоваться не хуже наших курсантов.

– Слово Верховного лорда.

– Погоди, это не все.

Император сверился с записями, достав из рукава кафы небольшой блокнот. Теперь, когда факт наличия в империи предателей более сомнению не подвергался, одной из мер безопасности стал возврат к архаическим формам записи. К тому же они отлично горели, не оставляя никаких следов, кроме пепла.

– Да, мой лорд.

Кроме оружия и обучения землян воинским премудростям Верховному командору вменялось в обязанность сделать все возможное, чтобы экипаж справился с задачей. И, если будет необходимость, в любой момент прийти на помощь – император не готов был вновь потерять сына.

Вот теперь они предусмотрели все. Осталось воплотить план в жизнь.

«Вечерние посиделки?» – Влад с Наташей переглянулись.

Никогда прежде старый, до мозга костей известный и проверенный друг Стефан не изъяснялся столь загадочно. Что уж такого необычного в самых простых вечерних посиделках?

Правда, им и в самом деле давненько не приходилось просто спокойно посидеть втроем, как говорила Наташа, «за чашкой чая». Владу, безвылазно работающему на строительстве корабля, в этом отношении вообще не позавидуешь.

Наташа, по крайней мере, побывала в Швейцарии, которую Влад теперь, после Монголии, считал невероятным курортом. Он же все время сидел здесь, в этой продуваемой всеми ветрами степи, и ничего, кроме забора и желтых домиков, не видел. Если, конечно, не считать офисов, лабораторий, мастерских и цехов, где рождался небывалый корабль. Ах да, конечно, еще он видел несметное количество людей, работающих здесь. Все они отличались непостижимым качеством: исчерпав возможности разума, они ложились вечером спать, чтобы утром проснуться с идеями, решающими вчерашнюю задачу. И так на протяжении двух с лишним лет.

И еще в течение этого времени в поле зрения Влада был шаман, который, по крайней мере, раз в месяц появлялся на базе с визитом дружбы. Иногда он ограничивался простым обходом в сопровождении своего невероятного пса. Но несколько раз он находил переводчика из монголов, и тот, кланяясь, сообщал, что Тендзин-гуай завтра проведет камлание. Или что-нибудь еще, что покажется ему уместным.

Влад уже привык, что здесь все идет не так, как в остальном мире. Может быть, он попросту слегка одичал…

А прилетевший вчера Стефан настоятельно желал встретиться со старыми друзьями, не откладывая. Они шли по пустому коридору, взявшись за руки, как в молодости.

Разумеется, супруги даже не подозревали, какие сомнения одолевали их друга всего несколько дней назад. Они – Стефан, Карло, Еан и Дерк – долго совещались, прежде чем нашли решения. И теперь Стефану предстояло претворить их в жизнь.

Наташа с Владом удобно устроились в мягких креслах рядом с источавшим дивный аромат чайником, и Стефан рассказал им то, о чем так долго умалчивал.

Когда он закончил свою историю, воцарилась тишина. Никто не хотел первым задать вопрос, настойчиво вертевшийся на языке: «Почему ты раньше скрывал это?»

Вопрос буквально висел в воздухе и, даже не заданный, требовал ответа.

Наташа обиженно отвернулась в сторону.

Но Стефан молчал.

– Знаешь, я тебя понимаю. – Влад, вопреки ожиданиям, взял инициативу в свои руки. – Вряд ли я поверил бы, скажи ты тогда про инопланетянина. Я бы решил, что ты головой сильно повредился.

– А сейчас веришь?

– Конечно. – Влад кивнул. – Это, в конце концов, выглядит куда более разумным объяснением, чем бубен Тендзина. Хотя бубен тоже очень помогает. Это как-то связано между собой?

Пришлось признаться, что шаман и, возможно, его пес видят духов.

– Странно, конечно. Но, если честно, мне куда легче понять, что высокоразвитая цивилизация каким-то непонятным пока для нас путем снабжает нас достижениями науки и техники. Это, по крайней мере, хоть как-то похоже на научный подход.

Наташа, которой прискучило обижаться, тоже заинтересовалась:

– А медицинские данные? Это я под диктовку бесплотного духа с далекой планеты писала? Фантастика! Так не бывает. Но, с другой стороны, если никогда прежде никто ничего не слышал и не писал о восстановлении костей методом Шумахера-Мушке, а мы с доктором Очироо как проклятые строчили эти трактаты, то… Выходит, так и было… Ладно! – Очухавшись от неожиданности, она вновь перетянула инициативу на себя. – Если ты сейчас нам все это решил рассказать, то с какой целью? Что случилось?

Стефан видел, что друзья готовы следовать за ним дальше.

– Теперь нам нужно решить, кто полетит в большой космос.

И он рассказал, для чего на самом деле строится корабль.

– Мы летим не исследовать возможности медицины, а освобождать тело наследного принца, взятое в плен неизвестными врагами, похожими на больших муравьев, – я правильно понял? Мы летим в сказку? – Влад недоверчиво сморщил нос, став похожим на гнома-переростка из диснеевского мультфильма.

– Боюсь, там нас ждет далеко не сказка.

– Скажи, пожалуйста… – Это уже вступила Наташа. – Ты от нас чего ждешь? Чтобы мы отказались или согласились?

– Я от вас жду правды. – Стефан посмотрел ей в глаза. – Не скрою, вы для менякак семья, я привык быть с вами бок о бок. Но я не хочу, чтобы наша личная привязанность хоть в какой-то степени повлияла на ваше решение. Корабль идет в неизвестность. Наши инопланетные наставники сами не очень хорошо знают никто такие эти шорги, ни ту часть галактики, куда нам придется лететь. И, насколько я понимаю, шорги очень опасны и непредсказуемы. Вы должны об этом знать.

– А если мы откажемся, то твои инопланетные друзья сотрут нашу память?

– Не знаю. – Стефан вопроса не ожидал. – Об этом мы никогда не говорили.

– Кстати, а как ты с ними разговариваешь? Я, допустим, могу поговорить?

– Можете. Вы оба можете.

Голос раздался во всех трех головах. И Наташа, и Влад – оба подскочили от неожиданности и завертели головами в поисках собеседника. Но в поле зрения никого не оказалось, голос продолжал звучать в голове:

– Я рю Дерк Смид, один из советников Великого лорда и воспитатель наследного принца. Я понимаю ваши сомнения и потому счел возможным вмешаться в разговор, чтобы ответить на ваши вопросы.

Дерк не стал говорить, что кроме ответов в его задачу также входит намерение удостовериться, что эти двое вместе и каждый из них в отдельности действительно будут во время полета опорой, а не обузой. И пока они оба ему очень нравились.

– Кстати, чтобы убрать ваши сомнения, сразу отвечу, что память мы ни в каком случае стирать не будем. Если вдруг окажется, что по какой-то причине вам противопоказан космос, вам, конечно, придется остаться на Земле. Но это не значит, что вы не сможете работать в проекте. А если захотите уйти, то всегда сможете это сделать. У вас на планете ведь тоже принято подписывать соглашение о неразглашении? Этого вполне достаточно.

Наташа ощутимо расслабилась. Видимо, на какой-то момент ей все-таки стало страшно.

И неожиданно она залюбопытничала:

– А как вы выглядите?

Влад только ахнул, предположив, что невидимый собеседник может оскорбиться, но Дерк тут же «повесил» портрет пожилого человека с седой, коротко стриженной головой и длинными седыми усами, одетого в зеленый полосатый то ли халат, то ли кафтан, перепоясанный зеленым же поясом.

– Вот, пожалуйста. Уже не такой красивый, как в молодости, – пошутил он.

Атмосфера окончательно разрядилась.

– Вы позволите, я осмотрю вас? Надо убедиться, что ваши организмы способны выдержать определенные нагрузки.

Разумеется, никто не возражал. Наташе, как медику, такая проверка казалась совершенно естественной, и потому супруги, кивнув, замерли в своих креслах, чтобы не мешать осмотру.

Дерк добросовестно исследовал физическое состояние каждого, а заодно и то, что земляне знали как разум. Уникальный, как отпечатки пальцев, он состоял из полного набора данных, содержащих весь прошлый опыт индивидуума. Ведь человек принимает решения сегодня, руководствуясь не чем иным, как прошлым опытом. И завтра он, вероятнее всего, будет поступать так же. Что он делал в прошлом при наступлении трудных времен? Мобилизовался или растекался, как жидкий кисель по тарелке? Принимал сторону команды или становился волком-одиночкой? Каким он был? Кто он есть? На корабль не должен попасть ни волк-одиночка, ни размазня. И тот, и другой будет опасен. Дерк знал: он не имеет права пропустить ничего, что может подвергнуть угрозе корабль. И он смотрел тщательно и долго.

– Спасибо, друзья. – Инопланетянин закончил работу. – Вы оба можете лететь.

Супруги вздохнули с видимым облегчением. Стефан только сейчас обнаружил, что все это время они, оказывается, держались за руки.

– Наташа, – продолжил Дерк. – Вы летите в качестве врача. Поэтому приготовьтесь к тому, что по каждому члену экипажа я дам вам отдельную инструкцию, как поддерживать его в условиях дальнего космоса.

– Конечно. – Она энергично кивнула.

– Влад, в каком качестве летите вы?

– Я вообще-то пилот… – начал тот, но Стефан его перебил:

– Даже не думай, что я тебе позволю спрятаться за баранку – или что там есть у корабля. Ты первый помощник – и никак иначе!

Тот покорно пожал плечами: помощник так помощник – и в свою очередь задал вопрос:

– Скажите, господин Смид, а как мы, собственно, полетим? Мы же не умеем управлять кораблем. Как с этим вопросом?

– О, с этим проблем не должно быть. На орбиту вас выведет электронный навигатор. С собой в «рюкзаке» у вас уже должен быть почти готовый челнок-разведчик. Это маленькое судно, которое одновременно может быть и спасательной шлюпкой, и разведчиком, и почтовой каретой. Пока на орбите экипаж будет собирать корабль, вы по очереди сможете отрабатывать навыки на этом маленьком челноке. Потом он полетит с вами как часть снаряжения. Управление одинаково и за исключением мелких деталей ничем не различается. У Еана есть опыт, он вас сможет натренировать.

– Кто? – Влад вопросительно посмотрел на друга.

– Еан. Это тот самый наследный принц, у которого отняли тело, – пояснил Стефан. – Он был капитаном боевого корабля, а потом, когда все погибли, случайно наткнулся на меня и помог мне выкарабкаться.

– Так он летит с нами? А, тогда понятно.

Дерк поймал мысль и «повесил» для общего обозрения ее в виде картинки: маленький мультяшный человечек, то мелькающий, как облачко, среди вполне осязаемых членов экипажа, то, как молния, летающий на родную планету, чтобы посмотреть на карту звездного неба.

– Я правильно изобразил? – вежливо спросил он с явной улыбкой.

Влад кивнул.

– На самом деле почти так и будет. Только Еану не придется мчаться через весь космос и обратно. В вашем корабле будет космоком. – Дерк показал систему связи. – Но при необходимости Еану, конечно, придется лететь лично. Я верно понимаю, мой мальчик, ведь полетишь?

– Здравствуйте. – В разговор вступил еще один собеседник. – Конечно, учитель! Куда же я денусь? Да, я Еан, – представился он.

Так начала формироваться команда.

– А сколько человек должно быть на борту? – Стефан никак не мог добиться ответа на этот вопрос.

Дерк крайне придирчиво относился к подбору персонала, некоторых отбраковывая сразу, а иногда тратя по несколько часов на кандидата.

Отбор проводился очень даже по-взрослому.

– Так все-таки сколько?

– Пока я тебе ответить не могу. Ресурсы корабля допускают, что на борту может находиться от трех до ста человек. Вес и габаритыв дальнем космосе не имеют значения. Количество не так важно, как качество. Ты должен понять главное: вы летите туда, где пока не был никто из нас. Я имею ввиду, что там никогда не было ни землян, ни алеотов. Мы, Амагеро, даем вам – вашей команде – все, что у нас есть, самые новейшие достижения нашей цивилизации. Фактически вы – боевой кулак в броне, которую для вас сковали мы. Я не знаю, какого размера должен быть этот кулак. Я знаю, какой силы и крепости он должен быть, чтобы пробить оборону врага и достичь победы. Я знаю, что команда, как кулак, должна работать слаженно. И на каждого члена команды я смотрю только с одной позиции: усилит он команду или ослабит. Удивительная вещь: я заметил, что каждый землянин по-своему уникален. У вас даже близнецы имеют совершенно различные ментальные характеристики и способности. Моя обязанность – собрать непобедимую команду, в которой талант каждого работает на ее усиление. А сколько вас получится, пока сказать не могу.

И отбор продолжался.

Одним из первых получил пропуск на борт и ошеломляющий набор информации Микаэль. Акира с Сайдой – за время работы в проекте они успели пожениться, причем обряд проводил не кто иной, как Тендзин – тоже присоединились к команде. Люка и пан Войта тоже пополнили счет.

Больше всех Стефана поразил Ханс. Почему-то все были уверены, что начальник охраны останется на Земле – уж больно много у него работы. Но нет, долговязый немец безапелляционно заявил о своем праве взойти на борт. Более того, на базу он прилетел не один, а вместе с одной из студенток-интернов, прибывшей аж из самой Мексики, Тересой Диас. Очень интересно они смотрелись вместе: длинный, уходящий куда-то вверх белобрысый мужчина и невысокая ширококостная смуглая девушка с орлиным индейским профилем. Более разных людей сложно было себе представить, однако, похоже, их самих это несходство нисколько не тяготило.

– И когда ты успел? – Стефан где-то даже с завистью хлопнул друга по плечу.

– Неважно, когда. Важно, что успел. – Ханс лучился счастьем. – Имей в виду, без Тересы я не полечу. Но если она подойдет, ты как капитан будешь нас венчать.

– Я? – Шумахеру такая мысль и в голову не приходила.

– Разумеется. Капитан имеет право проводить все необходимые обряды и ритуалы, в том числе и свадебный. Кстати, если вдруг у нас или, например, у Акиры с Сайдой родится ребенок, ты должен будешь провести обряд наречения.

И довольный Ханс удалился, оставив капитана растерянно соображать, каким это, интересно, образом он будет проводить наречение ребенка Акиры и Сайды. По какому, интересно, обряду это нужно делать?

«Тьфу-тьфу-тьфу, – сплюнул он про себя. – Мы собираемся к черту в пекло, и мало того, что эти ненормальные тащат с собой женщин – они еще и детей собираются в дороге заводить». Где-то в глубине души ему хотелось, чтобы Дерк Тересу забраковал.

Однако все пошло совсем не так, как ожидалось. Девушка, приглашенная на собеседование, начала с того, что, войдя в кабинет, поздоровалась и сказала:

– Простите, синьоры, я не знаю, как к вам обращаться.

– Стефан Шумахер, – глупо представился Стефан, решив, что девушка от волнения забыла его имя.

– Конечно, синьор Шумахер, я это знаю. Я имела в виду двух синьоров, которые присутствуют здесь и слышат наш разговор, старого и молодого.

– Меня называют рю Дерк Смид, а молодого – лорд Еан рю дэ Гилет.

– Очень приятно. А какое несчастье постигло вас, что вы оба не имеете тел?

Стефан, забыв обо всех правилах вежливости, чесал в затылке, пока оба инопланетянина общались с девушкой, рассказывая ей всю историю. У нее не возникло никакого замешательства или недоверия – она попросту от природы имела способность видеть незримое. Надо ли говорить, что Тереса Диас немедленно стала членом команды?

«М-да, кажется, все-таки придется подготовиться и провести венчание, – подумал капитан. – Надо будет взять на борт Библию – или что там необходимо».

Но, к счастью, на борт попросился и капеллан: брат Тересы Диего Диас окончил католическую семинарию. Диего свободно говорил на пяти языках и тоже видел духов.

Через несколько недель отбор завершился. В экипаже числились семьдесят три человека. К большому облегчению Стефана, вся гоночная команда в полном составе, к тому же дополненная Сайдой и Тересой, получила допуск.

Руди – Рудольф Вебер, одноклассник Стефана и Бруно, специально для такого дела уволившийся из KLM, тоже получил допуск. К тому же экипаж единодушно сошелся во мнении, что лететь со штурманом на борту, пусть даже земным, намного спокойнее.

Остальные – те, кто хотел, но не смог пройти отбор – получили лично от Карло предложение работать в концерне: новая компания имела пока сотни вакантных мест в разных частях мира, планировалось создание новых госпиталей и учебных центров.

Теперь, когда наступила ясность, снова, как и все время с момента рождения проекта, пришлось поднажать. Команда ежедневно занималась обучением и тренировками, а остальные в спешном порядке заканчивали комплектацию «рюкзака» для корабля.

Срок старта с каждым днем приближался.

Питер Ланге, взявший себе в помощь еще пятерых юристов, трудился изо всех сил, стараясь как можно скорее завершить все формальности, связанные с полетом. Международному экипажу требовались всевозможные разрешения от самых разных правительств планеты.

– Да, насколько проще все-таки у нас в империи, – вздыхал Еан, едва возникала какая-либо новая бюрократическая препона.

К счастью, Питер свое дело знал.

Остальным тоже скучать не приходилось.

Ханс, например, помимо собственных тренировок, натаскивал своего преемника, передавая ему пост начальника охраны. Пан Войта часами отрабатывал с Бруно всевозможные способы и приемы связи, осваивая новый космоком, который ни за что не желал работать в условиях Земли, и требовалась изощренная виртуозность, чтобы представить, как придется поддерживать связь.

В общем, скучать не приходилось никому.

Кто-то, вероятно, с большого недосыпа пустил шутку про тибетских монахов. Диалог, звучавший примерно так: «Давай отдохнем». – «В следующей жизни отдохнем». – «Да, в прошлой жизни ты тоже так говорил…» – цитировали направо и налево, дружно покатываясь со смеху. Об отдыхе, похоже, и в следующей жизни можно было только мечтать.

И вот день Х наступил.

Проститься приехали все.

Стефан обнимал плачущих родителей, Карло, Бруно, Агнешку…

– Когда вас ждать обратно? – Мама сквозь слезы добивалась ответа на вопрос, а он не знал, как ответить.

В конце концов, слова нашлись сами:

– Я не знаю, когда точно мы вернемся. Я знаю другое: мы прорвемся через неизвестность, мы сделаем то, что должны, и победим там, где до нас никому это не удавалось. И мы вернемся с победой. И принесем бессмертие. Это так же точно, как то, что завтра будет новый день. Мы не прощаемся – мы говорим «до свидания».

Они вошли в корабль.

Команда заняла места и пристегнулась.

Стефан нажал кнопку, и корабль, задрожав, окутавшись паром и наполнив воздух грозным рокотом, медленно, но неудержимо поднялся в небо, чтобы растаять вдали, унося экипаж и «рюкзак», в котором было все для победы.

А над космодромом еще долго звучали слова, записанные каким-то расторопным журналистом:

– Мы не прощаемся – мы говорим «до свидания»…