Я так люблю ходить чуть свет
по белые грибы.
Завидуя,
глядят вослед дорожные столбы.
Рассвет! — произнести боюсь,
сказать боюсь о нем.
Его б нарезать, как арбуз,
да пить его, ломтем.
Вбрести в кустарники не лень,
в лесные острова,
Штаны замочит до колен
глубокая трава.
Здесь лес вздымается, могуч.
Века, не зная сна,
О ветрености
быстрых туч
здесь думает сосна.
А там — пустая синева... Огромно — далеко...
Коль закружИтся голова,
туда упасть легко.
Порой
так тишина чутка (о хворост не задень) —
Поскрипывают
облака,
щебечет светотень...
А гриб сыскаться не спешит. Ищу и так и сяк.
А он мелькнет
да и сбежит,
как вспугнутый русак.
И что нелегкая несла! Обратно — напрямик.
Зато — у самого села —
нашелся боровик.
Уже прохладно. Скоро пять.
Как щи щекочут нос!
Жена рассержена опять.
А я букет принес,
Ты выговариваешь мне. Меня ругать нельзя.
Как в паутине,
в тишине
и уши и глаза.
Не порицай. Не надо так. Я заплутал в пути.
Ты не бывала в тех местах?
Прошу тебя,
пойди...
Ты счастья просишь для души?
А где оно, решим...
Ему ты правил не пиши,
не прочь ему режим.
Ведь счастье каждый божий день,
как белый гриб,
растет:
Разыскиваешь — черт-те где,
а встретишь —
у ворот!
с. Пречистый бор, 1953.