Арнольд Мфуме, тот, что не-Алекс, вышел из отсека экипажа, на ходу вытирая волосы. Увидев Холдена и Фостера — двух капитанов — возле кофемашины, он нахмурился.

— Задерживаетесь, мистер Мфум, — сказал Фостер Сайлз.

— Так точно, сэр. Чава только что поставил это мне на вид. Уже иду.

— Кофе? — спросил Холден, протягивая свежесваренную «грушу». — Молока немного и без сахара. Может быть не так, как любишь, но он уже готов.

— Не откажусь, — сказал Мфуме с быстрой, нервной улыбкой. Холден не мог распознать его акцент. Он говорил, не выделяя гласные и глотая согласные звуки. Откуда бы он ни был, ему шел его говор.

Когда Холден протянул ему «грушу», Фостер прочистил горло.

— Знаете, это плохая привычка — опаздывать на вахту.

— Я знаю, сэр. Мне очень жаль, сэр. Это больше не повторится.

И с этими словами Мфуме исчез в кокпите, взлетев туда по лестнице быстрее, чем если бы добирался на лифте. Фостер вздохнул и покачал головой.

— Хорошо быть молодым, — сказал он, — но кому-то это идет больше, чем остальным.

Холден ткнул пальцем в заказ очередного кофе.

— Я бы не хотел, чтобы люди судили меня по тому, что я делал в свои двадцатые. А что заказать тебе? Будешь тоже?

— Я больше по чаю, — сказал другой капитан. — Если, конечно, это вариант.

— Даже не знаю, пил ли я когда-либо чай.

— Нет?

— Я всегда пил кофе.

Утреннее собрание началось как еще один способ присмотреться друг к другу. В сложившихся обстоятельствах — новая команда, общая неопределенность, окружающая корабль — казалось хорошей идеей, чтобы Холден и Фостер Сэйлз могли наладить друг с другом связь, сверить наблюдения, удостовериться что все идет как надо. Забота о «Роси», которую с уважением взял на себя Фостер, помогала Холдену. Новая команда не была его командой, и он не испытывал с ними особого комфорта, но они ведь не лазили в шкафчики к настоящей команде, пока никто не видит. И мало помалу их присутствие становилось всё более привычным. Менее странным.

Когда он вызывал инженерный отсек, и отвечал Казанцакис или Ип, это уже не казалось неправильным. Обнаружить Сунь-и и Гора, выбивающих друг из друга дерьмо в игровых очках, подключенных к симулятору боя — поскольку, будучи оружейными техниками, они становились нервными, если не приходилось ни в кого стрелять — уже не было странно, и начинало приобретать окраску чего-то милого. Маура Патель проводил свои бодрствующие, бессонные смены за апгрейдом системы направленной передачи. Холден знал, что это было одним из дел в списке планов Наоми, но все равно дал Мауре добро. И после долгих, тихих дней в доке, ночевок в амортизаторе и пробуждений на пустом корабле, он где-то был даже рад компании. Они могли быть не теми людьми, но они были людьми. Присутствие гостей в его доме удерживало его от погружения в пучину страха и отчаяния. Он всего лишь надевал маску храбреца, но все это и на самом деле делало его немного смелее.

— Есть что-нибудь еще, что я должен знать? — спросил Фостер.

— Только то, что если случится что-то, имеющее отношение к «Бритве» или «Пелле», я хочу это знать, — сказал Холден. — Или если будут сообщения с Земли. Амос Бартон, или моя семья, любой из вариантов, — будто между ними была разница.

— Я думаю, ты ясно дал команде это понять, — Фостер говорил торжественно, но в его глазах блеснуло веселье. Возможно, Холден уже указывал на это несколько раз. Каждому. Кофемашина звякнула и выдала Холдену свежую «грушу». Фостер взял курс на лестницу, а потом к торпедному отсеку, где Казанцакис чистил то, что и без того было чистым. Холден подождал несколько секунд, и направился на командную палубу. Чава, спускаясь, встретился с ним, и они изобразили немного неловкий танец «нет-ты-первый», прежде чем разойтись друг с другом.

Фред находился в амортизаторе, который он присвоил себе как свой офис. Люк в кокпит был задраен, но Холден все равно слышал завывания в стиле рааи[Рааи — стиль музыки, объединяющий арабские и алжирские народные музыкальные элементы с западным роком.], которые Мфуме любил слушать, стоя на вахте в пилотском кресле. Учитывая это и еще кофе, Фред не спал, но он был в наушниках, поэтому не услышал, как вошел Холден. Изображение на его экране было знакомым. Марко Инарос, самозванный глава Флота Освобождения, и публичное лицо опустошения Земли. И еще — Холден попробовал подумать эту мысль осторожно на случай, если это окажется слишком больно — если Наоми погибла, то это человек, который, вероятно, и убил ее. В его грудь поползла боль, и он оттолкнул эту мысль. Думать про Амоса и Наоми было слишком опасно.

Фред резко обернулся, заметил его и вытащил наушники.

— Холден. Сколько ты уже находишься здесь?

— Только подошел.

— Хорошо. Ненавижу думать, что становлюсь слишком слабым, чтобы заметить, что в комнате кто-то есть. Всё в порядке?

— Не считая того, что я попал в самую гущу государственного переворота размахом во всю Солнечную систему, а половина моей команды пропала без вести? Превосходно. То есть, я не могу заснуть, а если засыпаю, вижу одни кошмары, но — превосходно.

— Да, глупый вопрос вышел. Прости.

Холден сел на диван рядом с Фредом и откинулся на спинку.

— Что мы знаем об этом парне?

— Об Инаросе? — переспросил Фред. — Он был в моем списке тех, кто мог сбросить на Землю метеориты. Не на первом месте, но в пятерке лидеров. Он руководит кучкой нищих астеров, вроде тех, кто живет на дырявых кораблях и публикует нудные речи о том, что налогообложение — это грабеж. Я разговаривал с ним раз или два, обычно чтобы охладить ситуацию, которую он накалял до предела.

— Ты думаешь, он стоит за всем этим?

Фред откинулся на спинку, подвеска его амортизатора зашипела, реагируя на движение. Холден услышал, как из наушников доносится мужской голос, пробиваясь сквозь бормотанье рааи: «Мы все начнем заново и возродим общество без коррупции, алчности и ненависти, которые внутренние планеты никак не могут преодолеть…»

Фред усмехнулся и мотнул головой.

— Мне так не кажется. Инарос харизматичен. И еще он умен. Из этого пресс-релиза ясно, что он мнит себя главным, но по-другому он себя вести и не должен. Кроме того, он первостатейный нарцисс и садист. И он ни за что не стал бы делить с кем-то власть, если бы это не помогло ему в достижении цели. Но такой уровень организации? Такая координация? Думаю, это выше его планки.

— Как это?

Фред показал на экран. Свет экрана отражался в его глазах; маленькие изображения Инароса, отдающие салют.

— Тут что-то не так. Он из той породы людей, что имеют большой вес в маленьком кругу. Игра на таком уровне — это не самая сильная его сторона. Он неплохой тактик, и время для атак было рассчитано так, чтобы все прошло эффектно, так что он, похоже, стоял за всем этим. И за столом переговоров он очарователен. Но…

— Но?

— Но он не первоклассный ум, а это первоклассная операция. Я не знаю, как сказать лучше. Мое чутье говорит, что даже если он берет на себя ответственность за это, у него есть куратор.

— Что бы сказала твоя интуиция, прежде чем камни упали?

Фред закашлялся от смеха.

— Что он был досадным недоразумением и мелким игроком. Так что да, с моей стороны это может быть чем-то вроде попытки оправдаться. Я бы предпочел думать, что меня переиграл кто-то, кто гениален в чем-то более грандиозном, чем составление мифологии о самом себе.

— Есть идеи почему Наоми на его корабле?

Взгляд Фреда, рассеянный в раздумьях, переместился прямо на Холдена.

— Мы хотим придти к чему-то прямо сейчас?

— А ты можешь?

— Не знаю. Но я могу предположить. Наоми — астер, и то, что я знаю о ней, говорит, что она выросла в тех же кругах, что и Инарос и его команда. Могу предположить, что они пересекались раньше и имели какие-то незавершенные дела. Может быть, они были на одной стороне, может быть, они были врагами, может быть и то, и другое одновременно. Или ни того, ни другого.

Холден подался вперед, уперев локти в колени. Какими бы общими они ни были, как бы мягко Фред ни произносил их, его слова были похожи на удары маленького молота. Он нахмурился.

— Холден. У каждого есть прошлое. Наоми была взрослой женщиной, когда ты ее встретил. Ты же не думал, что она выскочила из упаковки, когда ты посмотрел на нее?

— Нет, конечно, нет. Все на Кентербери были там, потому что у них была причина. Включая меня. Просто если бы было что-то большое, например, «группа заговорщиков, собирающихся разрушить Землю», я не знаю, почему она не сказала мне.

— А ты спрашивал?

— Нет. Я имею в виду, она знала, что я заинтересован. Что она может сказать мне все, что захочет. Я подумал, что если она не хочет, это зависит от нее.

— И теперь ты расстроен, что она этого не сделала. Так что изменилось? Почему ты имеешь право знать то, что раньше не имел права знать?

Рааи в кокпите остановилось, тишина заполнила командный отсек. На экране Фреда запись дошла до исчезающего в белом свете разорванного круга.

— Я могу, — сказал Холден, — быть маленьким, малозначимым человеком. Но если я ее потеряю, то мне по крайней мере нужно знать, почему.

— Посмотрим, сможем ли мы доставить тебя туда, где ты спросишь ее сам, — сказал Фред. В кокпите опять включилась музыка, и Фред послал в сторону люка хмурый взгляд. — Если тебя это утешит, то думаю, у нас есть шанс. Я не думаю, что пройдет много времени, прежде чем он будет готов начать переговоры.

— Не думаешь? — сказал Холден. Это была тонкая соломинка, но он все равно почувствовал, что хватается за нее.

— Нет. Он получил тактическое преимущество. Тут я готов отдать ему должное. Но в следующей части он должен будет консолидировать и удерживать власть. А это уже не тактика. Это стратегия, и на мой взгляд, в нем нет ничего, что я мог бы воспринять как способность с этим справиться.

— А на мой взгляд, есть.

Фред помахал рукой, словно слова Холдена были дымом, а он хотел его разогнать.

— Он играет на краткосрочную перспективу. Да, его акции сейчас в цене, и, возможно, еще какое-то время так и будет. Но он встал на пути к вратам. Все это для того, чтобы не дать людям уйти и создать колонии. Но проблема голода, она уже здесь. Смит не может удержать Марс от депопуляции. Авсарала не в состоянии остановить этот процесс, а уж как она пыталась, один бог знает. Марко Инарос думает, что сможет остановить это с помощью оружия, но что-то я не вижу, чтобы это работало. Ненадолго, по крайней мере. И он не понимает, как все это хрупко.

— Ты говоришь о Земле?

— Да, — сказал Фред. — Для астеров это слепое пятно. И я наблюдал это множество раз за последние пару десятков лет. В технологии верят. В идею о построении саморегулируемой экосистемы. Раз мы можем выращивать еду на Ганимеде, то про Землю можно забыть. Они не думают о том, сколько нужно было работать, чтобы все это выросло. Зеркала для сбора излучения Солнца, генные модификации в растениях. Как научить людей строить плодородную почву из субстрата, грибов и ламп полного спектра. И сложности с нормальным существованием на самой Земле поддерживают их во всех этих идеях. И вот теперь все эти новые миры… ну, тебе-то я не должен рассказывать, насколько в них на самом деле меньше гостеприимства, чем указано на упаковке. И как только всем станет ясно, что он ошибается…

— А я вот думаю, он не ошибается, — сказал Холден. — Ну ладно, может, экологическую часть он и не продумал, но в том, что касается Пояса, он не так уж и не прав. Посмотри на всех этих людей, которые просто пошли ва-банк и отправились к кольцам. К Илосу, Новой Терре, или как бы ты там к черту ни захотел назвать это место. Это ужасная, ужасная планета, и на ней живут люди. А все эти колонистские корабли, которые покинули Марс, чтобы попытаться терраформировать место, в котором уже есть воздух и магнитосфера? Большинство из этих людей действительно, по настоящему умные. И вот сейчас, прямо сейчас ты говоришь, что давление этого потока к новым системам гораздо больше того, чего ожидает и к чему готов этот парень. Это, возможно, означает, что он обречен. Но это не делает его неправым. Быть неправым должны его заставить мы.

— Ты думаешь, я этого не понимаю? — сказал Фред. — То, что я делал на станции Медина, должно было…

— Должно было дать свое место всем людям, живущим на станции Медина. Ну а как же старатели с астероидов? Водовозы? Экипажи, которые едва сводят концы с концами? Марко говорил с ними, и он прав, потому что больше никто не берет их в расчет. Даже ты. Они смотрят в будущее, и видят, что в нем они больше никому не нужны. Все, чем они занимаются, в гравитационном колодце делать гораздо проще, и туда они попасть не могут. Мы должны построить какое-то будущее, в котором есть место для них. Потому что, если мы этого не сделаем, им будет буквально нечего терять. Они уже потеряли все.

Раздался звонок системы, и голос Мауры донесся из динамиков.

— Капитан Холден, сэр?

— На связи, — сказал Холден, все еще смотря на Фреда с хмурой злостью. — И разве сейчас ваша вахта, мистер Патель?

— Я не на вахте, сэр. Но я не мог уснуть, поэтому запустил кое-что на диагностику. Но капитан Сэйлз сказал, вы хотели, чтобы вам незамедлительно сообщили, если ситуация с «Бритвой» и ее преследователями изменится?

Рот Холдена наполнил металлический привкус страха.

— Что случилось?

— У нас есть донесение, что корабли Флота Освобождения отстали, сэр. Силы ООН пока еще в половине суток пути, но, судя по всему, корабли Флота Освобождения стараются держаться подальше от крупномасштабных конфронтаций.

— А «Пелла»? — сказал Холден.

— В составе Флота Освобождения, сэр, но когда они сменили курс, из состава группировки вышел гражданский корабль и взял другой курс. У него многовато инерции, чтобы дойти прямо до нас, но если он не изменит профиль ускорения, то его курс пройдет от нас меньше чем в миллионе километров.

— Это не случайно, — сказал Фред.

— Так и есть, сэр, — сказал Маура. — Корабль зарегистрирован как «Чецемока», и он передает зацикленное сообщение. Сообщение прилагается.

Костяшки Холдена заболели, и он заставил себя разжать кулаки. Голос Наоми поплыл над командной палубой, и это было все равно что получить стакан воды на грани обморока от обезвоживания. Как бы ни было ужасно это послание, Холден все же чувствовал, как каждый слог распутывает в нем узлы. Когда сообщение Наоми закончилось, он безвольно, тряпкой, рухнул в амортизатор. Она попала в неприятности, но это были неприятности, которые они могли исправить. Она возвращалась к нему.

— Спасибо, мистер Патель, — сказал Холден. — В качестве благодарности даю вам право пользоваться всем моим барахлом. Оно меня больше не волнует.

— Включая и кофемашину, сэр?

— Ну, почти всем барахлом.

— Когда заговорил Фред, его голос был жестким. Резким. Безрадостным.

— Мистер Патель, какие корабли, которые могут оказать нам поддержку, есть поблизости?

— Данные транспондеров отсутствуют, сэр. Внутренняя система практически отключена. Приказ ООН.

Холден перекатился на бок и запросил связь с Мфуме. Из консоли понеслась музыка. Смешиваясь со звуками, проникающими на палубу, она заставляла командный отсек казаться больше, чем он был.

— Мфуме! — заорал Холден, а спустя несколько секунд. — Мистер Мфуме!

Музыка стала тише, но не выключилась.

— Сэр?

— Мне нужно, чтобы вы посмотрели траекторию полета «Чецемоки». Посмотрите, что нужно сделать, чтобы сопоставить наши орбиты.

— Что за корабль? — сказал Мфуме.

— «Чецемока», — сказал Холден. — Просто проверьте последние записи. Он там будет. Дайте мне знать, к чему вы пришли, так быстро, как вы только сможете. Было бы хорошо, если прямо сейчас.

— Уже делаю, — сказал Мфуме, и музыка выключилась и в консоли, и за люком. Холден глубоко вздохнул, потом еще раз, а потом засмеялся. Его облегчение не было эмоцией. Для этого оно было слишком глубоко и физически ощутимо. Это было состояние бытия. Это был наркотик, который незаметно влился в его вены. Он начал смеяться, и смех превратился в стон, звучавший как боль, или последствия боли.

Фред прищелкнул языком по зубам.

— Так. А если я предложу, чтобы мы отказались от рандеву с этим кораблем?

— Тогда я буду счастлив дать тебе и твоим друзьям исчезнуть в любом месте между здесь и там, — сказал Холден. — Потому что если вы не решите вдруг обратиться к пиратству и выкинуть меня из шлюза, то этот корабль — наша цель.

— Так я и думал, — сказал Фред. Мы по крайней мере можем договориться, что будем сближаться с ним осторожно?

Холден почувствовал, как в нем понемногу закипает гнев. Он хотел накричать на Фреда, наказать его за то, что он взял и запачкал этот момент сомнением. В том, что это не возвращение Наоми, наконец, домой, а ловушка. Холден взял свое огромное сияющее чувство облегчения и попытался отложить его в сторону вместе с гневом.

— Да, — сказал он, — ты прав. Это может быть ловушка.

— Может, и нет, — сказал Фред. — Надеюсь, что нет. Но…

— Но мы живём в интересные времена, — сказал Холден. — Ничего. Я понимаю. Я буду осторожен. Мы будем осторожны. Но если это она и если она и правда в беде — она мой важнейший приоритет. Так и никак иначе.

— Я знаю, — сказал Фред, и его тон означал: «Я знаю, и все, кто хоть немного с тобой знаком, тоже знают. Именно поэтому тебе следует быть осторожным».

Холден повернулся к монитору и вывел навигационные данные. Как он увидел, Мфуме проложил курс, который должен привести его к Наоми. Или к чему бы то ни было на том корабле. Семя сомнения, посеянное Фредом, уже пустило корни. Он не знал, то ли быть благодарным, то ли возмущаться стариком. С учетом дистанции и их относительных скоростей, выглядело все непросто. Наоми шла к Земле на жесткой тяге, и скорость «Чецемоки» была направлена почти совсем не в ту сторону, где она могла бы встретится с ним. Если это не была ловушка, и Наоми была в опасности, он вполне мог опоздать. Силы ООН могли бы помочь, но она уже ушла с их траектории.

Что по-прежнему не оставляло его совсем без ресурсов. Он повернулся к коммуникатору и нажал на запись.

— Алекс, раз уж ты все равно неподалеку, и в прошлый раз, когда я попросил тебя проверить загадочный корабль, все прошло лучше некуда, я подумал, а не захочешь ли ты сделать небольшой крюк?