Хуже всего было не знать. Новостные ленты были наводнены информацией, но не очень достоверной. Четыре миллиарда погибли на Земле. Или семь. Зола и пар, которые превратили синий мрамор в белый, уже начали оседать — намного раньше, чем прогнозировали модели. Или поверхность Земли не увидит дневной свет и синее небо в течение многих лет. Это была заря возрождения естественной флоры и фауны, вызванной человеческим вымиранием, или это было последнее оскорбление, которое привело бы к краху постоянно перестраеваемой экосистемы.

Еще три колонистских корабля были захвачены по пути к кольцам и развернуты обратно, или взяты на абордаж, а их команды выкинуты в космос, или их было семь, или он был только один. Объявление станции Церера о том, что корабли Флота Освобождения могут использовать их доки было провокацией, или доказательством того, что АВП теперь был един, или кто-то запугал администрацию станции. По всей системе корабли отключали свои транспондеры и системы для визуального отслеживания по реактивному конусу удалялись и перепрограммировались на языках, которые были способны работать с современными системами. Алекс говорил себе, что это временно, что через несколько месяцев, может, через год, все снова будут летать с транспондерами. Что Земля будет центром человеческой цивилизации и культуры. Что он вернется на «Роси» к Холдену, Наоми и Амосу.

Он говорил себе это, но становился сам для себя все менее и менее убедительным. Незнание было хуже всего. На втором месте в этом списке шла куча боевых кораблей высшего класса, которая преследует тебя с явным желанием убить.

На дисплее одна из ракет их сопровождения сменила цвет от зеленого к янтарному, а затем засветилась красным.

— Дерьмо, — сказала Бобби. — Одну потеряли.

— Все в порядке. У нас еще много осталось.

В последние часы на «Пелле» и кораблях ее группы пришли к блестящей идее скоординировать их лазеры связи таким образом, чтобы направлять их на конкретную ракету и накачивать ее энергией до тех пор, пока не сгорят цепи управления. Ракеты не срабатывали на инерцию, иначе они поняли бы стратегию противника по массированной цепной реакции в облаке ракет сопровождения. Вместо этого они потеряли четыре ракеты за полчаса и сложили два и два. Бобби и устаревшая и маломощная система «Бритвы» разработали схему неравномерного движения для ракет, которая не позволяла каждой из них находиться в прямой видимости больше нескольких секунд. Наблюдая за ними в камеры, Алекс вспомнил документальные фильмы про глубоководных рыб Земли, чьи обширные стаи постоянно перемешивались, но все равно оставались вместе. Только здесь была небольшая стайка оставшихся у них ракет.

После заявления Флота Освобождения премьер-министр вернулся в каюту, засел за свой направленный передатчик и занялся чем-то, что звучало как сотня яростных разговоров, в которых, казалось, принимал участие один и тот же тембр. Алекс разбирал не все слова, и делал сознательные усилия, чтобы не слушать на случай, если потом его спросят, что он знает. Но фразы «не подтверждено», «крупная неудача» и «все еще расследуется», долетали до его слуха постоянно, и достаточно долго, чтобы Алекс начал их распознавать, вроде того как начинаешь яснее понимать текст песни, если слушаешь ее достаточно часто.

Его монитор делили между собой крупномасштабная карта солнечной системы с подсвеченными критически важными для него объектами — «Бритвой», военным эскортом ООН, идущим курсом на встречу с ними, «Росинантом», «Пеллой» и ее группой, станцией Тихо, Марсом, Землей, Луной — и вкладка поменьше с запущенной на ней диагностикой внутренних систем «Бритвы». Маленькая яхта не предназначалась для полноценных межпланетных путешествий, и учитывая нынешнее взаимное положение Земли и Марса, они планировали насколько возможно сократить полет. В реакторе было достаточно топлива, чтобы он мог работать месяцами, но как только выйдет вся реактивная масса, привод перестанет быть полезным. Пока что все было в пределах значений погрешностей. (дальше не осилил).

Навигационная система прислала предупреждение на его монитор. Он открыл его.

— Что у тебя там? — спросила Бобби.

— «Пелла» и ее маленький дружок опять погасили приводы, — сказал Алекс. — И… ты смотри! Думаю… Несколько кораблей отходят. Думаю, они сдались!

Бобби воинственно вскрикнула, и Смит взял паузу в своем разговоре на задворках, достаточную, чтобы выйти и посмотреть, что случилось. К тому времени, как Алекс все объяснил, «Пелла» уже включила двигатель и повернула к остальным. Не развернувшись на месте, а повернув по дуге, что сохранило ей изрядную долю импульса, и в то же время положило ее на курс к Поясу, или, плюс-минус несколько миллионов километров, к системе Юпитера. «Чецемока» стояла отдельно в прямой видимости. Какую бы миссию ни выполняла «Пелла», она оставляла «Бритву» позади.

Напряжение, в котором Алекс до этого не отдавал себе отчета, с каждым победным возгласом Бобби, с ее смехом стало испаряться. Эскорт сил ООН зарегистрировался. Солнечные вспышки даже близко не пересекались с их траекторией. Радиаторы «Бритвы» достаточно неплохо справлялись с тепловым излучением. Алекс позволил себе расслабиться.

Это продолжалось почти полчаса.

«Это Наоми Нагата с „Росинанта“. Если вы получили это сообщение, прошу ретранслировать. Скажите Джеймсу Холдену, у меня все плохо. Передатчик не работает на прием. Система навигации не под контролем. Прошу ретранслировать…»

И через сорок минут после этого:

«Алекс, раз уж ты все равно неподалеку, и в прошлый раз, когда я попросил тебя проверить загадочный корабль, все прошло лучше некуда, я подумал, а не захочешь ли ты сделать небольшой крюк? У меня тут временный пилот, который рассчитает быстрый курс, чтобы доставить меня к Наоми, но ты ближе и идешь примерно в том же направлении. Есть шанс, что плохие парни приготовили там ловушку для нас, так что смотри в оба. Но если это Наоми, то проследи, чтобы она все еще дышала, когда прибуду я. Дай знать, что ты надумал».

Алекс сжал челюсти так, что у него заныли зубы. Он уже знал, что скажет Бобби, поэтому, вместо того, чтобы начинать разговоры, он начал спокойно заводить данные в систему навигации и смотреть варианты, зависящие от того, на какой тяге он хотел идти, сколько топлива у него осталось и что говорит телеметрия насчет этого маленького судна и конвоя, от которого он отделился. Настенные экраны были настроены на имитацию внешнего обзора, поэтому когда он нашел навигационные данные, он смог выделить точку света, которая была ее приводным конусом. Еще он настроил аудиоканал на передачу трансляции с корабля. «Это Наоми Нагата с „Росинанта“ если вы получили это сообщение, прошу ретранслировать…»

Он чувствовал, как неодобрение исходит из-за спины. Бобби сначала ничего не сказала, даже не кашлянула и не зашумела. Это не имело значения. Алекс знал. Когда она, наконец, произнесла речь, это было облегчением, что она высказала свое мнение.

— Что ты делаешь, моряк? — спросила Бобби.

— Просчитываю, каким курсом лучше идти за Наоми.

— Почему ты это делаешь?

— Потому что мы идём за Наоми.

— Мы почти дошли до точки разворота на обратную тягу. Любое изменение курса сожрет кучу топлива.

Алекс не оглядывался назад. Просто указал на экран.

— Насколько я понимаю, это сигнал бедствия. Мы зарегистрировали его. Мы обязаны остановиться.

— Нет, не должны, — сказала Бобби.

— Таковы правила.

— Не тыкай в меня правилами. Мы выполняем задание. Мне это нравится не больше чем тебе, но мы обязаны стоять на своем посту. У нас есть приказ.

Челюсть Алекса заболела сильнее. Он попробовал зевнуть, чтобы унять боль. Это не сработало. Он повернулся лицом к ней вместе с амортизатором. Без шлема и со стянутыми в тугой, практичный хвост волосами ее голова казалась маленькой. Силовая броня находилась на том же месте, руки, сжатые в кулаки, были прижаты к обеим сторонам корабля. Если в ее планах было вырубить его и захватить командование кораблем, то она была серьезно настроена на победу. Еще надо было не забывать, что ее броня была закреплена кое-как, и, возможно, на самом деле она не смогла бы удержаться на месте при высоких ускорениях.

— Так точно, — сказал он. — У нас есть приказ. Но у тебя приказ от Нейта и Авсаралы, и я с совершенным уважением отношусь к тому, как ты относишься к ним обоим. Но у меня-то приказ от моего капитана, и пост, на котором я должен стоять, находится на вон той траектории и все дальше уходит от нас.

— Ты головой не думаешь, — сказала Бобби. — Оцени риски, Алекс, потому что если мы пойдем туда, то мы рискуем. Если все пройдет удачно, мы вытащим Наоми Нагату из беды. Если мы проиграем, тогда лидер одной из важнейших политических организаций человеческой расы погибнет, когда единство и лидерство критически важны. Нет, подожди. Я знаю, о чем ты думаешь. Я думаю так же, просто о немного других людях. Наоми — твой человек. Она один из людей твоего круга, и если бы и пришлось, на хрен, рисковать ею, то какое-то смутное высшее благо не стоит такой жертвы, правильно?

Алекс захлопнул рот, помолчал.

— Правильно.

— Я это понимаю, — сказала Бобби. — Понимаю. Я долго тренировалась, чтобы начать понимать, что наша работа заключается не в этом. И у тебя тоже была такая подготовка. И не имеет значения, находишься ли ты на действительной службе или нет. Мы служим Марсу, потому что принесли присягу. Если бы «поступать правильно» было то же самое, что и «поступать как проще», нам не пришлось бы ругаться. У нас на корабле премьер-министр Марса. К нам идет военный эскорт, чтобы доставить его к Луне в безопасности.

— И еще у нас там есть враг, — сказал Алекс, ненавидя слова, которые говорил. — И это ловушка, так ведь?

— Я не знаю, — сказала Бобби. — Это возможно. Вывести из строя одного, а потом расстрелять всех, кто отреагирует — это грязный трюк, но от этих ублюдков такого вполне можно ожидать.

— Я не понимаю, как ее преследование поставит нас в большую опасность, чем следование тем же курсом, — сказал Алекс. — Если у них есть рельсовая пушка, наведенная на нас, они могут уничтожить нас прямо здесь с тем же успехом, что и там.

— Троянский конь, — сказала Бобби. — Напихай в эту штуку солдат. Тогда, если мы пристыкуемся к ней, от всех этих ракет толку останется с чертово горчичное зерно. А если то же сделает «Росинант», они возьмут Фреда Джонсона.

— Шансы на то…

— Не думайте о шансах, — сказал Бобби. — Подумайте о ставках. Подумайте, сколько мы потеряем, если рискнем, и все пойдет не так.

Алекс почувствовал в голове какую-то вязкость, как бывает, когда начинаешь заболевать. Он снова посмотрел на навигационную панель. Расстояние между «Бритвой» и «Чецемокой» росло с каждой секундой. Он сделал глубокий вдох, затем выдохнул. Голос Наоми мягко тек из динамиков. «Скажите Джиму Холдену, у меня все плохо. Передатчик не работает на прием. Навигационная система не под контролем…»

Голос, послышавшийся из пустоты каюты, был мягок, деликатен, доверителен.

— Анализ интересный, но неполный.

Натан Смит стоял в дверном проеме. Его волосы были жирными и спутанными. Его одежда выглядела так, будто в ней спали. Его глаза были налиты кровью, с красными раздраженными белками. Алекс подумал, что он выглядит на десяток лет старше, чем когда они приняли его на борт. Премьер-министр улыбнулся Алексу, потом Бобби, а потом снова Алексу.

— Сэр, — сказала Бобби.

— Вы пренебрегаете перспективой, сержант. Подумайте-ка, а что мы потеряем, если не предпримем попытку.

— Причину, ради которой это делается, — сказал Алекс. — Причину, ради которой делается вообще все это. Если есть шанс — а я думаю, что тут он есть, и чертовски неплохой — что Наоми удалось организовать себе побег, и теперь она там, в опасности, она зовет на помощь, то знаешь, что по этому поводу говорят правила? Что мы должны остановиться и помочь. Даже если это будет не она, а кто-то незнакомый. Даже если это будет чей-то еще голос. Правила таковы, потому что мы должны помогать друг другу. И если мы начнем поступать не так, потому что у нас есть дела поважнее, или потому что правила для нас больше ничего не значат, то, наверное, пора будет паковать чемоданы, потому что мы больше не сможем называться хорошими людьми.

Смит просиял.

— Это было прекрасно, мистер Камал. Я думал предложить вам представить все объяснения, которые придется дать Крисьен Авсарале по поводу того, что мы не стали подбирать нашего единственного надежного свидетеля с «Пеллы», но ваша версия лучше. Построить курс и доложить эскорту ООН, что у нас изменились планы.

— Да, сэр, — сказал Алекс. Когда дверь закрылась, он повернулся к Бобби. — Извини.

— Не извиняйся, — сказала Бобби. — Я не говорила, что не хочу идти за ней.

— А если окажется, что корабль полон солдат?

— Я могу надеть этот костюмчик на эту поездку, — сказала Бобби. — Мои чувства это не заденет.

Заняло всего несколько минут, чтобы установить оптимальный курс перехвата и отправить полетный план на корабли эскорта ООН. Разобравшись с этим, он записал сообщение направленной связи для Холдена.

«Здоров, кэп. Мы на курсе, но будем осторожны. Заходим, озираясь, и если что-то нас напрягает, на борт не поднимаемся. А пока скажи своему пилоту, кто первым доберется до точки встречи, проставляется пивом второму»