Изображение было зернистым, и звук был почти таким же зашумленным, как и сигнал. Полдюжины слоев шифрования, наложились, а затем отфильтровались, оставив свои артефакты в сплющенном аудиоспектре и сделав видео почти похожим на тактическую подсветку. Сердце Драммер смягчилось все равно, потому что там, в центре этого - безошибочно - был Саба. У его глаз были небольшие мешочки на нижнем веке, которые проявлялись, когда он уставал, но его улыбка светилась.

- Ты даже не представляешь, как здорово было получить твое сообщение, Ками, - сказал он. - Сердце мое вдали от меня, это ты. И нет никого лучше нас двоих, чтобы быть там, где мы соединимся.

- Я тоже тебя люблю, - сказала она экрану, но только потому, что в ее кабинете больше никого не было.

Тайные контакты Авасаралы проявились даже быстрее, чем надеялась Драммер. То, что они проявились вообще, было чем-то вроде шока. Она была готова поверить, что старушка преувеличивает свои силы, претендуя на уровень влияния, который у нее уже давно отняли отставка и возраст. Но вот, здесь было доказательство того, что кем бы она ни была, Крисьен Авасарала явно не была треплом. Саба зарылся в глубины станции Медина, как клещ, и установил связь со всеми оперативниками союза, на которых мог выйти безопасно. И под союзом он, чаще всего, имел в виду АВП.

Она слушала и делала заметки от руки, по мере того, как он продвигался по своему отчету. Заметки помогали ей запоминать. Шестьдесят восемь человек на станции Медина, брошенные в раздельные клетки, расставленные рядами по три вверх, восемь вдоль. Дилетантское и неудачное убийство, и последовавшие за ним репрессии. Сабе даже не пришлось говорить, что он использовал их, чтобы завербовать больше людей для своих задач. Это было очевидно. Дальнейшими шагами был сбор разведывательных данных и инфраструктура. Сеть Авасаралы все хорошела и хорошела, но со множеством резервных копий, слепыми зонами на станции, куда безопасники Лаконии не могли добраться, и программами подполья, внедренными в сеть противника, это было планом подготовки к следующей волне. И еще предстояло узнать, что станет следующей волной.

Драммер обнаружила, что кивает в такт его словам, обдумывая их подтекст. Лаконианцы перенаправили свою связь через корабль размером с эсминец, пристыкованный к Медине, с усиленным шифрованием, и локальной дешифровкой, чтобы физически разделить станцию и корабль. Не было хорошего способа собрать разведданные, и не было возможности внедриться в систему врага. Ей нужно будет найти код прошивки для антенн и повторителей. Возможно, у ставленников Авасаралы в Коалиции Земли и Марса, были действующие эксплойты, чтобы она могла передать их Сабе. Треть всех сил Лаконии на поверхности, была брошена на контрольно-пропускные пункты. Это удерживало солдат занятыми в известных и общественных коридорах, и давало людям Сабы больше времени для создания лазеек и слепых зон. Если репрессии ослабнут, им нужно будет сделать что-то провокационное, чтобы удержать врага занятым проверками и контролем перемещений. Тривиальный театр безопаности, в то время как подполье выгрызает новые тоннели в корпусе станции. Было вероятно, что обновленные планы Медины в руках лаконианцев. Любые известные дыры, теперь считались известными всем игрокам, но создание новых не было для Сабы большой проблемой. Он разбирался в вопросах контрабанды так, как она не разбиралась никогда, а может быть, даже лучше.

Сообщение заканчивалось шаловливой усмешкой Сабы.

- Береги себя, мое сердце - сказал он. - Живи так, будто ты уже умерла.

Драммер коснулась экрана, как будто это была его щека, но она была холодной и твердой. Живи так, будто ты мертв. Это была фраза, которую она не слышала в течение долгого времени. Однажды это был девиз "Коллектива Вольтера". Призыв к мужеству с фаталистической бравадой, которую разгневанные подростки находят романтичным. Однажды она тоже нашла романтику.

Она проверила время. Сообщение Сабы проигрывалось почти двадцать минут. Часть ее не могла поверить, что это было так долго. Она могла бы пить звук его голоса и следующий час, и все-равно не напиться. После экранов и экранов и экранов ее письменных пометок, ей было поразительно, как он смог вместить столько информации в такое короткое время.

Она просмотрела все написанное снова, уложив это в памяти, а потом стерла все заметки. Информация не может быть скомпрометирована, если её не существует. Она отправила запрос связи Вону. Он ответил незамедлительно.

- На чем мы остановились с военными атташе? - спросила она.

- Ожидают ваших слов, мэм, - сказал Вон.

- Отведите их в конференц-зал через десять минут.

- Да, мэм, - сказал Вон. В его голосе было скрытое удовольствие. Дипломаты и координаторы коалиции Земля-Марс наводнили Народный Дом с момента падения Медины, и Вон наслаждался, указывая им, что делать. Вероятно, это был порок, но она была не прочь потакать ему.

Драммер поднялась из-за своего стола и потянулась. Между ее плечами громко щелкнул один из позвонков. Она зевнула, но не потому, что устала. Это был зевок, который бегун делает перед забегом. Глубокий вдох человека, ожидающего больших нагрузок. Если бы она придерживалась обычного графика, часы ее работы уже подходили бы к концу. Но в таком режиме она больше не жила. Теперь она просыпалась, когда ей нужно было проснуться, и засыпала, когда получалось. Грех ритма, так они называли этот образ жизни, когда она была моложе. Теперь ее телу было тяжелее, и иногда ему требовалась дополнительная груша с кофе, чтобы заострить разум, но еще это сохраняло ее улыбку, а почему, она не знала и сама.

Бенедито Лаффлин, ее контакт в Коалиции, ждал ее двадцать минут спустя. В его кулаке была зажата груша с газированной водой, уже наполовину продавленная. Его широкое, жабье лицо выглядело менее самодовольным, чем обычно.

- Госпожа Президент, - сказал он, вставая.

Драммер махнула ему, чтобы не поднимался. Когда она села, Вон подал ей грушу с чаем. Она сделала глоток. Горячий, но не обжигающий. Вон продрейфовал к стене, как будто был частью корабельного оборудования.

- Ну и что у нас тут? - спросила Драммер.

Лаффлин прочистил горло.

- Откровенно? Я думаю, вы будете вполне довольны планом.

- Вы передаете мне прямое командование флотами?

Он заморгал. - А... Ну, эээ...

Драммер улыбнулась. - Ладно, обойдусь. Что у вас?

Он достал ручной терминал, и сбросил данные на стену конференц-зала. Перед ними развернулась солнечная система. Конечно, ничего масштабного. Пространство было слишком огромным и слишком пустым для этого. Флоты Земли, Марса и Транспортного Союза были обведены - местоположение и вектор для всего, что было в пути, планетарное тело и период орбиты для всего остального. Все это отслеживалось в реальном времени. Ничего не находилось в состоянии покоя.

И на краю системы, у черта на рогах, врата, из которых придет враг.

- Учитывая то, что мы знаем о вражеском боевом корабле, - начал Лаффлин, - мы разработали несколько сценариев, которые, по нашему мнению, придадут нашим объединенным силам лучшее тактическое преимущество. Во-первых, это, конечно, перехватить его в пути.

- Посвятите меня в детали, - сказала Драммер.

В течение двух следующих часов, Драммер рассматривала сценарий за сценарием. Лаффлин представлял свой обзор по каждому из них. Человек, подобный ему, был приставлен к каждому члену союзного совета, и приводил ему те же доводы. Скоро начнутся дебаты. С Городами в пустоте, флот союза был по крайней мере таким же мощным, как и флот коалиции. Если бы Саба мог установить контакт с кораблями в колониях, можно было бы координировать атаки на медленную зону, независимо от того, что думала об этом Авасарала. Если нет, в Медине должны быть предприняты местные действия, которые могут принести тот же результат, или даже лучше.

Время от времени, его планы возвращались к одной и той же вещи, защите Земли, защите Марса. Удержание внутряков от разрушения любой ценой. Она полагала, что совет увидит тоже самое, что увидела она. А тогда…

Она не хотела быть жандармом для тринадцати сотен миров. Она, конечно же, не хотела возглавлять войска. Но с каждым новым поворотом, каждым тактическим предложением, она слышала воображаемые голоса совета, Генерального секретаря Ли, Авасаралы. Это не сработает. И кому-то придется взять на себя ответственность, и она видела не много сценариев, где это была бы не она.

- Спасибо, сказала она, когда на ее мониторе разыгралась последняя из воображаемых битв. - Я ценю ваше время. Позвольте мне посовещаться, и мы снова поговорим утром?

- Благодарю вас, госпожа Президент, - сказал он, и Вон проводил его из комнаты.

Как только он ушел, она вызвала сценарии на экран, и начала просматривать их уже одна. Они хотели заминировать свою сторону ворот, перекрыв ее стеной мощных ядерных бомб, но отказались от этой идеи, потому что никто не мог с уверенностью сказать, можно ли повредить кольцо, или нет. Более безопасный план был такой - серия кораблей, поднимающихся над эклиптикой, на большой тяге сбрасывает гравий, который может создать каменную завесу через устье ворот. Она могла бы контролировать, когда делать перерыв для прохода кораблей, а когда любой корабль, пытающийся пройти в кольцо, попал бы под выстрел этого дробовика. Это могло продолжаться, пока у них не закончится масса реакторов и гравий. Это была тактика Астеров. Еще один подарок из старых дней. Она раздумывала, не представить ли эту идею в своем ответе Коалиции, но по правде говоря, она не нуждалась в их разрешении, а Город в пустоте "Независимость" находился достаточно близко к воротам, и если он включит тягу сейчас, у них будет что-то на месте, даже прежде чем совет закончит обсуждать...

Драммер опустила голову в ладони. Ее шея болела, и глубокая, невнятная жажда беспокоила ее - жажда, но без ясного представления о том, что могло утолить ее. Если вообще что-нибудь могло.

Она услышала, как позади нее открылась дверь, но не стала поднимать взгляд. Кто бы это ни был, ей все равно. Тем более, что это мог быть только Вон.

- Госпожа Президент, - сказал Вон.

- Да.

- Произошло нечто, что вам, вероятно, следует увидеть.

- Что-то замечательное, что наполнит мою жизнь радостью?

- Нет.

Она села, рукой очертив в воздухе круг. Валяй уж.

- Появилась новая передача с Медины, - сказал Вон. - По официальным каналам.

- Новые угрозы и позерство от Лаконии? Или они объявили войну официально?

- Ничего из этого, - сказал Вон, и сосредоточился на мониторе. Простой видео-канал, с видом на подиум перед несколькими рядами стульев. Драммер была немного удивлена простыми синими шторами в качестве задника. Она ожидала больше имперской помпы. Signa Romanum с двуглавым орлом. Стулья были заполнены людьми, которые пытались выглядеть журналистами, независимо от того, были они ими или нет.

Керри Фиск вошла в кадр, и заняла свое место на подиуме. Драммер почувствовала, как ее челюсти сжимаются.

"Спасибо всем, что пришли сегодня, - сказала Фиск, кивая своей аудитории. Она собралась. Огляделась, потом опустила взгляд. - С момента своего создания, Ассоциация Миров была убежденным сторонником независимости и планетарного суверенитета. По сути, мы отслеживали проблемы самоуправления в недавно колонизированных системах, и боролись за права людей, живущих в них. Руководящие силы Солнечной системы и Транспортного Союза доказали, что власть имущие оценивают системы неодинаково. Солнечная система и профсоюз, утвердили суверенитет над всем, что у них есть де-факто, и своими действиями ясно дали понять, что они считают вторым сортом планеты и правительства."

- Ох ебать же тебя, - прошептала Драммер. - Тебя, и твою коллаборационистскую ересь.

"У меня была возможность встретиться несколько раз с представителями системы Лакония, относительно будущего кольцевых ворот и характера торговли и управления между мирами. И я очень рада, что могу сказать, что Ассоциация миров единогласно проголосовала за принятие предложений Лаконии о защите и координации торговли. В обмен, Высокий консул Дуарте принял требования ассоциации к самоуправлению и политической автономии. С этим..."

Драммер отключила ленту. Дуарте это тоже запланировал. Не только военная кампания, но и история, которая сделает ее чем-то большим, чем бесцеремонным завоеванием. "Он вернулся, потому что думает, что может победить, и если он так думает, ты должна быть готова к идее, что это правда." Кэрри Фиск будет в новостных лентах тринадцати сотен миров, - миров, от которых отрезана Драммер, - и рассказ, который она расскажет, найдет достаточно богатую почву, чтобы укорениться.

- Самоуправление и политическая автономия? - сказала она. - Под дулом пистолета? Как это может работать?

- Дань, - сказал Вон. - Залог финансовой и ресурсной поддержки, если потребуется, но с очень небольшим ожиданием того, что для этого будет повод.

- Плюс обещание, что он не вышибет из них все дерьмо с помощью пуль, я полагаю?

Улыбка Вона была суровой.

- Фиск не осветила этот аспект, но я думаю, что это подразумевалось, да.

Драммер уперлась рукой в подбородок, и поднялась. Часть ее хотела отправить Вона в медицинский отсек, чтобы он вернулся с чем-то, что не даст ей уснуть. Амфетамины, кокаин, что-нибудь сильнее еще одной груши с чаем.

- Это был долгий день, - сказала она. - Когда начнут сыпаться сообщения Коалиции, скажите им, чтобы они придержали свое дерьмо, и что мы занимаемся этим.

- А членам совета? - спросил Вон.

- Скажите им то же самое, - сказала Драммер, направляясь к выходу. - Скажите, что все под контролем.

Вернувшись в свои апартаменты, она стала раздеваться, бросая одежду на ее пути от двери до душа. Она стояла под почти обжигающей водой, позволяя ей сбегать по спине и по лицу. Это было замечательно. Теплопроводность как чистый, физический комфорт. В конце концов, она выключила воду, взяла полотенце, чтобы убрать большую часть влаги, и упала на амортизатор, одной рукой прикрыв глаза. Изнеможение вдавливало ее в гель сильнее, чем спиновая гравитация. Она ждала, когда придет отчаяние.

Оно не пришло. Союз столкнулся с угрозой существования. Хрупкая ткань человеческой цивилизации в колониях разорвалась перед ее глазами, и она почувствовала облегчение. В ее первых воспоминаниях о гибели Свободного флота она была Астером, и членом одной или другой фракции АВП. Ее мозг, душа и личность взрослели с ботинком внутряков на ее горле. На горле всех, кого она любила.

Респектабельность станции Тихо, затем Союз, и сегодняшнее президентство, были ее мечтой с самого начала. Перспектива того, что астер достигнет власти, равной власти внутренних планет, вела ее по этому пути, если не для нее самой, то хотя бы для другого астера, такого же как она. И, как случается со всеми мечтами, чем ближе она подходила, тем лучше она понимала, чем это было на самом деле. В течение многих лет, она носила власть и авторитет, как чужой комбинезон. Теперь, с Дуарте и Лаконией, все что она построила, канет в лету. И часть ее радовалась этому. Ее взрастили для борьбы с великими державами. Чтобы вести войны, в которых она не могла победить, и не могла проиграть. Возвращение к этому стало ошеломляющей потерей, смешанной с чувством возвращения домой.

Ее ум начал ускользать, сознание падало в дрему. История была циклом. Все, что происходило до этого, все что прошло сквозь поколения, повторится снова. Иногда колесо поворачивалось быстро, иногда медленно. Она могла видеть это как шестерню, с зубьями, и подшипниками, и с ней на краю, вместе со всеми остальными. Ее последней мыслью, перед тем как забвение захватило ее, и она погрузилась в глубокий сон, было то, что даже с вратами ничего по-настоящему никогда не менялось, а только повторяло само себя, снова и снова, с новыми людьми, вечно.

Что, в свете первой встречи, запланированной на следующее утро, было весьма иронично.

- Мы никогда раньше не видели ничего подобного. - Она знала Кэмерона Тура профессионально, с момента первого заказа в союзе, и он никогда не проявлял ничего кроме смутной заинтересованности, к чему бы то ни было.

Теперь он сидел за столом напротив нее, жестикулируя тортильей в его руке, как будто дирижируя оркестром. Глаза у него были широкие и блестели, его голос был выше и быстрее обычного, и она никак не могла понять, что, черт возьми, он говорит.

- Горячие пятна в космосе, - повторила она, глядя на схему. - Что, как стелс-корабли? Вы говорите, что за вратами стоят стелс-корабли?

- Нет, нет, нет, - сказал Тур. - Не тот тип тепла. Не в смысле температуры.

Драммер издала короткий и растерянный смешок, и опустила ручной терминал.

- Хорошо, может быть нам попробовать снова, как если бы вы говорили с гражданским лицом. Там есть эти области, которые являются... чем именно?

- Ну, - сказал Тур, кивая больше себе, чем ей. - Конечно, вы знаете, что вакуум не пуст по-настоящему. Всегда есть электромагнитные волны и частицы, которые появляются и исчезают. Квантовая флуктуация.

Мой опыт ограничивается сферой безопасности и политикой. - сказала она.

- О. Верно, - сказал Тур. Похоже, тут он наконец заметил свою тортилью, и откусил от нее. - Итак, вакуумное состояние вовсе не просто пустота. Всегда присутствует спорадическое квантовое создание и аннигиляция. Радиация Хокинга-Зельдовича, которая позволяет...

- Безопасность, Тур. Политика и безопасность.

- Сожалею. По-настоящему маленькие штуки просто возникают, и потом они просто исчезают, - сказал Тур. - Гораздо меньше, чем атомы. Это происходит все время. Это совершенно нормально.

- Хорошо, - сказала Драммер, и сделала глоток своего утреннего кофе. Либо он был чуть более горьким, чем обычно, либо сегодня она была слишком чувствительной.

- Итак, когда мы повернули все сенсорные массивы на врата? Чтобы попытаться получить больше информации о войне, и вот это все? Произошло вмешательство, которое мы не смогли понять. Что-то вроде, как если мы видим как сигналы прошли через врата, но там они не локализовались. Только это было в обычном пространстве. - Он открыл схему обратно. - Здесь, здесь и здесь. Об этих мы знаем. Могут быть и другие, но мы не проделывали полный поиск, чтобы их найти. Но мы никогда не видели ничего подобного, и в логах видно, что они, возможно, появились примерно в то же время, когда лаконианский корабль прошел через кольцо. Или когда он выстрелил в инопланетную станцию. У нас нет точных данных о сроках.

- Хорошо, - снова сказала Драммер. Она теряла терпение.

- Это скорость, как видите. Скорости квантового создания и уничтожения ... они выше крыши. Массивный всплеск.

Она все еще изо всех сил пыталась осознать идею о том, что пустота не пуста, но что-то вроде благоговения в голосе Тура, все-равно вызвало холод и мурашки по ее спине.

- Так вы хотите сказать мне... что именно?

- Что пространство возле кольца начало кипеть, - сказал Тур. - И мы не знаем почему.