Общественная тюрьма была заполнена, но не ее людьми. Лаконианские стражи стояли по углам с оружием наизготовку, наблюдая за толпой, которая в свою очередь, наблюдала за заключенными. Дроны барражировали сверху, постоянно сканируя пространство. С противоположной стороны стальной сетки, сидели безутешные мужчины и женщины, ожидая суда или исполнения приговора. Бобби засунула кулаки поглубже в карманы своего серого летного комбинезона. Человек, находившийся в задней части нижней левой камеры, был немного похож на Холдена, но не настолько, чтобы она могла подумать, что это он. Даже если они его взяли, Холдена, врядли поместили бы сюда. Эта тюрьма была наполовину публичным шоу для всех остальных. Любой, кто имел реальную ценность для сил безопасности, находился где-то в другом месте.
И все же. Она надеялась. Вреда от надежды не было, кроме случаев, когда это было не так.
- Pinché schwists, alles la, - пробурчал под нос человек, стоявший рядом с ней. Она пробыла рядом с Астерами достаточно долго, чтобы перевести фразу в голове. "Паршивая шпана, все они". У человека, который сказал это, были длинные коричнево-седые волосы и выражение лица, кислое, как старый лимон. Она только улыбнулась, соглашаясь. Это было не то место, где она хотела сказать что-нибудь громкое против лаконианцев.
И как оказалось, хорошо, что она этого не сделала.
- Esá все чертово подполье, да? - сказал он. - Все было недостаточно плохо, так теперь они убивают нашу проклятую станцию?
Бобби почувствовала, как ее улыбка стала более напряженной и менее искренней. Ярость в глазах этого человека была направлена не на оккупантов, которые вломились, уничтожили их защиту, и захватили власть. Нет, она была направлена на людей, борющихся против них. На неё.
- Трудные времена, - сказала она, потому что дроны могли слушать.
Она ушла, направляясь на север вдоль барабана. Прямая линия солнца над ней, руины инженерных палуб далеко за ее спиной. Когда она была в таких публичных местах, она чувствовала себя раздетой. Лаконианцы были повсюду, контрольно-пропускных пунктов стало в два раза больше, и кругом она видела лица, искаженные страхом. Страх Лаконианцев, что их контроль над станцией недостаточен, чтобы остановить подполье. Страх местных жителей перед репрессиями Лаконии. Ее собственный страх, что ее найдут, или что она сломала что-то, чего уже не сможет поправить.
Сеть Сабы справилась с предупреждением довольно хорошо. Число погибших при взрыве было небольшим. Она слышала о дюжине, и большинство из них были Лаконианцами, но было довольно трудно понять, правда ли это. Глубоко в культуре Пояса, как кости в их телах, была мысль о том, никогда не следует трогать экологические системы. Она не думала о символическом значении своего плана или о том, что было нужно, чтобы Саба и Катрия согласились на это. Для Бобби это было получением важных разведданных, и сокрытием их следов. Для Астеров это означало свободу от правления Лаконии, даже если единственной свободой, которая им оставалась, была смерть. Если не все на станции подписывались на это, она не могла их винить.
Справа от нее, на выкошенной зеленой лужайке была классная комната для детей, где учитель рассказывал о насекомых и почве. Человек на велосипеде проехал мимо, свистя, чтобы люди знали, что он едет, и освободили путь. Все это существовало раньше Дуарте, Трехо и Сингха. Она не могла представить, многие ли из тех людей, мимо которых она проходила, сдали бы ее властям, если бы узнали. И сколько из них одобрили бы ее действия. У нее не было возможности спросить.
В этом была особенность жизни под диктатурой. Любое общение прерывалось, даже частное. Так или иначе, вторжение причинило боль всем. Включая ее, и достаточно сильно.
Ее ручной терминал загудел, и она выдернула его из кармана со страхом. Сообщение было от Алекса, и все, что он написал, было КОГДА У ТЕБЯ БУДЕТ МИНУТКА. Подполье все еще использовало прикрытые шифрованием каналы. Безопасники не увидели бы это сообщение в своих логах. Но если бы Бобби схватили, или кто-то случайно подсмотрел сообщение через ее плечо, то увидел бы безобидные слова. Тесные коридоры и залы Сабы были единственным местом, где они могли говорить свободно. В остальном, Медина была территорией недомолвок и подтекстов.
Она нашла эскалатор, и встала на ленту, позволив опустить себя вниз к поверхности барабана. Неподалеку находился вход в альтернативную версию станции Сабы, но им всем приходилось быть крайне осторожными, чтобы убедиться, что за ним не наблюдают. Их пузырь свободы был очень уязвим, и если он лопнет, его невозможно будет вернуть.
Алекс уже ждал ее, когда она нырнула в коридор доступа. Мешки у него под глазами были пепельного цвета, плечи его поникли, как будто он находился под влиянием более высокой гравитации, чем остальные. Он действительно улыбался, и то, что её друг, похоже, очень рад её видеть, значило очень много. Даже больше, чем должно было.
- Как погодка? - спросил он, пока они направлялись вниз к импровизированному камбузу.
- Штормит, - сказала она. - Чувствую, еще ухудшится, перед тем как поправиться.
- Что есть, то есть.
На камбузе полдюжины людей Сабы сидели за столами, переговариваясь. Воздух пах лапшой в черном соусе, но еды не было видно. В любом случае, Бобби не была голодна. Один из людей Катрии, парень с переломанным носом по имени Джордао, кивнул ей, улыбаясь слишком уж широко. Она вернула кивок с опаской. Время было совсем не подходящим для того, чтобы кто-то приставал к ней.
- Есть новости? - спросила она, понижая голос, несмотря на то, что здесь безопасники не могли бы ее услышать. Здесь не стоило бояться обнаружения, но разговор был о свежих ранах. Некоторые вещи не должны были покидать пределы семьи.
- Про Холдена, ничего, - сказал Алекс.
- Ясно, - сказала Бобби. Отсутствие новостей немного ранило раз за разом, и она приветствовала это. Если она узнает, что убила его, боль будет в миллион раз хуже. Каждая маленькая рана была хорошей вещью уже потому, что не была этим убийственным ударом.
- Те приблуды, которые Наоми сняла с шифровальной машины? Они работают. Люди Сабы теперь могут накопать кучу всего в данных, которые мы перехватили раньше. Шторм, конечно, больше не разговаривает с Мединой, потому что мы взорвали их канал, так что у нас пока нет ничего нового. Но и для плохих парней очень печально, что их корабль не может говорить со станцией без радио или узкого луча, так что...
Он не стал продолжать, будто у него кончился воздух для продолжения фразы.
- Так что мы победили, - сказала она. - Ай да мы.
- Но не похоже, да? Я продолжаю спрашивать себя, какого хера это вот так.
- Мы потеряли Холдена.
Алекс покачал головой, постучал кончиками пальцев по столу.
- Да, это беда, но кое-что случилось и до этого. До сих пор мы сталкивались со всеми сортами плохого, и это никогда не разбивало семью. Это происходило с кем угодно, но не с нами. Теперь Наоми в своей комнате, и Амос черт его знает где. И ты уходишь на эти долгие прогулки. Раньше мы были экипажем. Теперь это я, и Клэр, играющие в карты, и беспокоящиеся обо всех. Она слышала в его голосе обвинения, и ей хотелось отмахнуться от него. Только он был прав. Что-то было не так на глубинном уровне. Было неправильно.
В коридоре раздался голос Сабы. Какая-то женщина ответила. Слишком тихо, чтобы разобрать слова. Люди за другим столом смеялись над чем-то. Бобби наклонилась вперед, сгорбилась, нахмурилась почти до боли.
- Холден это не просто Холден, - сказала она, зная, что уходит от темы, но все равно продолжая. - Он - лицо Росинанта. Он был героем новостных лент до того, как я присоединилась. Он особенный человек. Мы сделали дело, но потеряли одного человека в операции. Это победа. И если бы это был ты, или я, или Клер, мы все-равно праздновали бы ее, но это был Холден. Поэтому сейчас это ощущается так, словно мы потеряли свою удачу.
- Вероятно, для них это так, - сказал Алекс, указывая на других большим пальцем. - Но мы потеряли его еще раньше, и это нас не сломило. Оставка его и Наоми, была печальным событием. И когда он не ушел, это было странно.
- Да уж. "Капитан Дрейпер", и вся эта тема, могла бы сработать, если бы он на самом деле был вне игры...
Алекс наклонился вперед, чтобы ответить ей.
- Но мы же знаем. Что бы ни случилось с Амосом и тобой, все это началось не с уходом Холдена. И не тогда, когда он вернулся. Это случилось, когда этот корабль-здоровяк пролетел через ворота Лаконии, и затейливо всех отымел. А теперь Наоми свернулась на койке в своем бункере, а все по продолжает гореть.
- Она не помогает с расшифровкой?
Алекс резко качнул головой.
- Она не может отступить, - сказала Бобби. - Она самый лучший техник на станции. Люди Сабы хороши, но она лучшая. Она не может просто перестать работать, потому что...
Потому что ее возлюбленный мертв. Или хуже. Бобби снова почувствовала и боль и вину.
- Она нам нужна, - согласился Алекс. - Я поговорю с ней, если хочешь. Разве что, ты сама не хочешь быть той, кто мобилизует ее пинками?
- Я точно не стану.
- Хорошо, потому что я не хочу быть тем, кто станет говорить Амосу, чтобы тот пособрал свое дерьмо. Так что это тогда на тебе.
К удивлению Бобби, она улыбнулась. На мгновение она смогла притвориться, что тесный маленький камбуз это Росинант. Что она с Алексом летит под тягой между вратами и звездами. Она накрыла его руку своей, благодаря друга за то, что тот остается рядом. И за то, что какими бы дерьмовыми не были их дела, исправить всё, по-прежнему остается их планом.
Улыбки Алекса была достаточно, чтобы показать, что он понимает все, что она не сказала.
- Годится? - сказал он.
- Ты за Наоми. Я за Амосом. И тогда, если Холден все еще жив, мы найдем его, выдерем его на свободу, и свалим отсюда к чертям, пока следующий корабль-здоровяк не пришел через эти ворота.
- Видишь? Теперь ты говоришь разумно, - сказал Алекс. Он вздохнул. - Что хорошо, потому что я думал, что мне придется говорить тебе, чтобы ты перестала кукситься, и я действительно не заглядывал дальше в ту часть, где мне прилетит по зубам.
Саба стоял в широкой части коридора, где панель доступа была снята и никогда не заменялась. Он поднял руки над головой, упершись в потолок бессознательной легкостью человека, всегда готового к тому, что корабль может неожиданно придти в движение. Он приподнял подбородок, когда подошла Бобби.
- Привет, я ищу Амоса, - сказала она.
- Какие-то проблемы?
- Скажу когда пойму. - сказала она. - Он не отвечает на вызовы.
Саба нахмурился. - Есть шансы что он отправился за Холденом?
- Не сказала бы что большие, на то что он отправится за ним сам - сказала Бобби. Затем, спустя мгновение, поправилась - В смысле не нулевые, но и не особо высокие.
- Пригляди за этим, если сможешь, - сказал Саба. - На нас уже и так много навалилось, и еще больше катится, да?
Что-то в его голосе зацепило ее. - Есть новости?
Саба помялся, и мотнул головой. Иди сюда.
- Ты искала про своих, и я тоже поспрашивал. Хочешь хороших для начала, или не очень?
- Хороших, - сказала Бобби. - Хочу хороших.
- Слышал от койо из команды уборщиков, что Холден жив. Заперт, но не мертв.
Напряжение отпустило в животе Бобби. Что бы ни случилось, она его не убила. И больше того, когда она найдет Амоса, он будет на ее стороне. Она почувствовала глубочайшую благодарность за то, что столкнулась с Сабой, прежде чем отправилась его искать. Она должна была сообщить Алексу. И Наоми. И всем. Облегчение было невероятным.
- Охх, это просто... Так. А какая новость не очень?
- Сообщение из союза. Со шпионского ретранслятора.
- Погоди, - сказала Бобби, следуя за ним к его каюте. - У нас открыты линии связи? Я думала, что они отключены.
- Его включили, чтобы отправить сообщение. - сказал Саба. - И он сразу же словил ракету. Драммер подумала, что потеря канала стоит того.
- Что-то важное, получается?
- Пойдем покажу.
Сообщение Драммер было на мониторе каюты Сабы. Изменение в ее лице были шокирующими. Дело было не только в том, что Президент стала выглядеть усталой и похудевшей. Она стала выглядеть старше, как будто последние несколько недель измерялись годами, а не днями. Саба ничего не сказал, только запустил сообщение с самого начала. Бобби прослушала его до конца, и проиграла снова, чтобы убедиться что поняла. Потерянная Паллада, и потерянное время.
- Ну, - сказала она. - Охереть.
- Ага, - сказал Саба. - Посадил людей лопатить всю информацию, которую мы насобирали. Всю, которая уже расшифрована, по крайней мере. Ничего о потерянном времени, или кипящем вакууме.
- Даже если мы что-то найдем, не похоже, что мы можем отправить сообщение обратно, если ретранслятор мертв.
- Шепнуть не получится, нет, - согласился Саба. - Правда, можно и крикнуть. В подходящее время. Медина больше не дом. Не для нас. Когда будем разбегаться, возможно, сможем отправить что-то обратно в Народный Дом. Скажем им, что должны. Конечно, если будет что сказать.
- Справедливо, - согласилась Бобби. - И такой план сейчас, так? Расчистим путь и эвакуируем кого можем, прежде чем новый корабль придет сюда?
- Подполью уже сказал, - сказал он. Он казался таким же усталым, как и она. - Только тем, кому мы доверяем. Чтобы подготовились. Окно открывается, мы забираем корабли, и валим. Все в рассыпную. Будет сложнее поубивать нас, если мы все будем в разных местах.
- Еще лучше, если они не узнают, кто куда пошел, - сказала Бобби. - Мне бы очень хотелось найти способ накрыть сенсорный массив Медины, когда мы выдвинемся.
- Было бы мило, - ответил Саба незаинтересованно.
- Ты сам то держишься? - спросила Бобби.
Саба пожал плечами, глядя на изображение Драммер, остающееся на его экране.
- Эта женщина - мое сердце, и я ее потерял. Потерял мой корабль. Потерял место для моих людей. Получил вражеский корабль, убивающий мои города и станции, а теперь он может разом отключать мозги по всей системе. И еще один похожий, который оттормаживается в мою сторону. Получил всех этих десантников в силовой броне, готовых стрелять в меня и моих сквозь мою черепную коробку, а самый знающий рот на тысячу миров, сейчас в тюрьме у врага. Так что в принципе, я в порядке.
- Холден нас не сдаст. Он годами выпускал всякие неодобренные пресс-релизы, но это не тот случай.
- Если у них есть он, значит у них есть все мы. Они его не разговорят, но эти люди были марсианами раньше. Спроси любого из АВП старых времен. Марсианский допрос, это вопрос только того, через сколько он сломается. И никогда, если. Было бы лучше, чтобы бы он умер.
- Мы можем переместиться, - сказала Бобби. - У вас есть какие-то дыры, о которых Холден не знал?
- Мало, - неохотно сказал Саба. - И теперь еще меньше. Мои люди уже перемещаются. Все еще есть комната для тебя и твоих, но и ее скоро не будет. Не долго осталось. И тогда…
Он покачал головой.
- И что тогда, - спросила Бобби. - Если есть что-то еще, я должна знать.
Саба пожал плечами и кивнул на экран.
- Когда момент придет, если он придет, какая одна система, в которую нам не пойти? Солнечная. В любую другую, я могу попытаться. В любую другую, куда я смогу уйти. Но куда бы я не пошел, там не будет её. Все было не так уж плохо, когда оставался ретранслятор, но когда его не стало, это как...
Слеза покатилась по коричневой щеке Сабы. Бобби отвернулась.
Так легко было забыть обо всех остальных. Не только о Сабе, но вообще обо всех. Экипажах всех кораблей, запертых в доках вместе с Роси. Детях в учебных заведениях Медины, медицинском персонале в клиниках. Музыкантах, играющих живую музыку возле кафе, просто из любви к своему занятию. Станция Медина была почти аналогом Города в пустоте, еще до того, как первый город был построен. Это был дом для поколений людей, и у каждого из них теперь было что-то, что делало его дни труднее. Она подумала о заключенных в публичной тюрьме, о злом человеке, который пришел посмотреть на них. Кого он потерял в Солнечной системе? Что заставляло его не спать по ночам?
Было так много семей, экипажей, родителей и детей, любовников и друзей, чьи жизни изменились неузнаваемо, с открытием ворот Лаконии. Это коснулось не только ее и команды Роси. Не только Сабы. Каждый из них танцевал на склоне одного и того же оползня, и никто не умел делать это хорошо.
Она хотела сказать что-нибудь успокаивающее, но не могла заставить себя лгать. Лучшее, что она могла придумать, это сменить тему.
- Когда мы выберемся, - сказала она. - Не если. Когда. Нам понадобится план. Если каждый корабль просто сбежит по своему пути, мы растеряем контакты. Они не должны знать, куда мы пойдем, но мы должны. По крайней мере, у нас должен быть отчет о том, кто куда пошел. Это дерьмо, типа "каждый-сам-за-себя-и-Бог-против-всех", это конечно романтично, но мы должны спланировать что-то уже сейчас.
Саба кивнул. В отдалении слышались голоса и шаги.
- Не только зашифрованное, но и закодированное, - сказал Саба. - Что-то, в чем только мы увидим смысл.
- Мы?
- Ты и я, - сказал Саба. - Лидеры подполья. Первые из диссидентов.
Бобби усмехнулась. - Да уж, прямо как хренова должность.
Теперь шаги зазвучали ближе и быстрее. Саба вскинул голову, словно животное, учуявшее дым. Нахер, подумала Бобби. Только не что-нибудь еще. Это перебор. Мы не потянем что-нибудь еще.
Женщина, которая показалась в дверях Сабы, была пожилой, ее белые волосы были стянуты сзади в тугую косу. Ее тело было длинным и тонким, а голова была слишком большой для ее плеч. Классическая комплекция человека, выросшего без силы тяжести, чтобы удержать ее рост. Даже расколотый круг АВП был вытатуирован на ее руке. Она должна была выглядеть древней, но яркий блеск ее глаз принадлежал женщине на трети своего возраста. Она перевела взгляд с Сабы на Бобби, и обратно, с чем-то, похожим на триумф, в ее глазах.
- Маха? - сказала Саба. - Que? - И пояснил Бобби: - Маха - один из наших лучших коммуникационных техников. Стучала по клавиатуре, еще до того как я родился, да?
- И знаю все их секреты, - сказала она со странным акцентом. Она протянула заглушенный терминал, который не был подключен к системе Медины. - Новый процесс дешифровки перевернул несколько камней. И посмотри, что извивалось под одним из них.
Бобби была ближе. Она взяла портативный терминал и пролистала файл, который на нем был. Он был озаглавлен как РАСШИРЕННЫЙ ОБЗОР МЕР БЕЗОПАСНОСТИ СТАНЦИИ МЕДИНА, ПО ЗАПРОСУ ГУБЕРНАТОРА САНТЬЯГО СИНГХА. Создателем файла был указан как Майор Лестер Оверстрит. Она проверила длину файла и присвистнула.
- Que? - спросил Саба.
- Он слишком большой, чтобы быть просто случайным отчетом. - ответила Бобби. - Здесь…
Среди заголовков разделов были Материалы, Процедуры, Персонал, Протоколы, Сводки аудита, Рекомендации. Она знала этот стиль параграфов со времен, когда тренировалась на Горе Олимп на Марсе. Он выглядел как отчет безопасности Марсианских Десантных Сил, только был в два раза больше. Может быть, в три. Она перескакивала с одного абзаца на другой, и ее голова начала немного кружиться.
- Я думаю ... Саба, я думаю, что здесь вообще всё, - сказала она.