У него болела спина. Из тысяч вещей, которые разладились и пошли неправильно в его жизни прямо сейчас, эта сводила его с ума. Его спина болела чуть ниже его грудной клетки, где что-то щелкнуло спустя пару дней после некоторого времени в невесомости. И вот она щелкнула, и немного заболела. Конечно это просто время и возраст догоняли его, но это сводило его с ума. Наверное, все, что он не мог исправить, теперь будет сводить его с ума.

Он шел по узкому коридору, протирая плечами кабельные каналы и трубы, и говорил себе, что все налаживается. Не про потерю Холдена. Эта вещь была еще слишком далека от улучшения. Но все остальное. Остальные. Что бы ни случилось, у него все еще была Бобби.

И он, в любом случае, учитывал Бобби в двойном размере.

Заботиться об их маленькой семье стало его работой, с того проклятого дня, когда погиб Кентерберри, еще в какой-то другой жизни. И обычно он чувствовал, что ему это удается. Единственный раз, когда вещи действительно развалились на части, был тогда, когда он был женат на Жизель, и пытался накачать воздух в этот дырявый мешок взаимоотношений. Но во всех случаях, когда он не терял концентрации, Алекс почти всегда чувствовал, что поддерживает совместную работу команды Роси. Это не было каким-то большим делом. Мощные вещи всегда маленькие. Доброе слово для Клариссы, когда она чувствовала себя недооцененной, легкий толчок локтем в бок, когда возмущение Холдена от имени кого-то, грозило затмить само имя, оградить Амоса, когда здоровяк был не в ладах с головой. В каждом экипаже, который провел больше трех совместных рейсов, был кто-нибудь, кто приглядывал за балансом. На протяжении десятилетий, он был таким человеком для Роси.

Только они больше не были на Роси. Именно это, насколько он мог судить, составляло большую часть проблемы. Не всю. Но точно больше половины.

- Хоу, хоу, хоу, - сказал один из людей Катрии, догоняя его сзади. Алекс заметил его еще на камбузе. Молодой парень с носом, который временами гнули, но никогда потом не выпрямляли обратно. - Че как, порядок?

- Конечно, - сказал Алекс. - Все в порядке.

Это было неправдой, но он не собирался говорить о семейных делах за пределами семьи.

- Bist bien, - сказал парень со сломанным носом. - Просто. Мы все переживаем по поводу Холдена, да? Что угодно, что может Вольтер, выручим, да?

Алекс хлопнул сломанного носа по плечу и заглянул ему в глаза.

- Спасибо. Серьезно. Это много значит.

Парень просто был еще одним человеком, который хотел быть поближе к действию. На протяжении многих лет таких как он был миллион. Холден всегда притягивал славу и известность, потому что по большей части, этого не замечал. Он просто продолжал быть собой, и смутно удивляться, когда кто-нибудь его узнавал. Остальным приходилось выдумывать процедуры и уловки, чтобы быть вежливыми с людьми, которые хотели поучаствовать в чем-то, что делал Росинант, чтобы они могли рассказать своим друзьям и новостным лентам, что знали Джеймса Холдена. Потрясти руку Сломанного Носа и отправить его восвояси, не составляло для Алекса труда, но это ничего для него не значило. Часть его хотела просто проигнорировать парня или накричать на него. Но проявить участие было проще в долгосрочной перспективе. И у Алекса было достаточно опыта, чтобы понимать это, поэтому он мог быть очень терпелив, когда это было нужно.

После хорошо просчитанной паузы, он отвернулся и продолжил движение к импровизированной спальне. И Наоми.

Было тяжело, когда Холден и Наоми оборвали связь, но это не было неожиданно. Часть его готовилась к этому с момента его второго развода. Он был готов к удару, когда эти двое собрали свои вещи и ретировались. Когда силы Дуарте прорвались через ворота и все изменили, часть его подумала, что возвращение Холдена и Наоми может быть лучиком надежды.

Однако, он выбрал не то название.

Они относились к этому так, словно Лакония была единственной проблемой, потому что она могла убить их всех с наибольшей вероятностью, но дело было в большем. Теперь, когда Холден был вне игры, единственным, кто оставался в строю, и был способен исправить это, была Наоми.

Исправить это. Что за оптимизм. Единственная, кто может исправить столько из всего этого, сколько вообще исправимо. Он надеялся, что она будет способна собраться с силами. Он надеялся, что он тоже. Но независимо от того, как плохо все будет, дела пойдут лучше с Бобби. У него все еще оставалась Бобби.

В каюте контрабандиста было почти темно. Золотой свет лился из раскрытого набора инструментов, который они использовали для освещения в случаях, когда встроенные светильники были слишком яркими. Воздух здесь был теплее, и у него был расплывчатый запах тел, и старой прачечной. Они не меняли простыней с тех пор, как они пришли сюда. Некоторые вещи ускользали от внимания, когда вы прятались от полицейских отрядов авторитарного режима, и пытались победить армию захватчиков. Похоже, что белье было одной из таких вещей.

Наоми сидела у дальней стены, ее табурет наклонился назад, чтобы она могла облокотиться спиной о переборку. Она улыбнулась, когда он вошел, и приложила палец к губам. Алекс остановился, и Наоми кивнула в сторону койки слева от нее. Комок одеяла обрисовывал изгиб спины Клариссы. Он медленно поднимался и опадал. Она спала. Алекс повернулся к Наоми, жестом указал на дверь в приглашении, но Наоми подвинула табурет в сторону, освобождая пространство, чтобы Алекс мог присесть на низкую койку рядом с ней. Присядь со мной. Я не пойду наружу.

С плохим предчувствием в животе, Алекс присел. Его спина щелкнула, словно болт, сорвавшийся с резьбы, и боль ушла. В тени, Наоми казалась человеком, который только что проснулся и не отошел ото сна, или наоборот, собирается уснуть. В любом случае, на границе между двумя этими состояниями.

- Эй, - тихо сказал Алекс.

Наоми закопошилась немного, улыбнулась.

- Я сижу с ней последние пару часов. Амос пытается достать что-то, что нужно, чтобы отодвинуть время, когда станет совсем плохо, в краткосрочной перспективе, но мы должны доставить ее в мед-отсек. Дрянь в ее крови накапливается. Это заставляет ее нервничать.

- Скоро, когда мы уйдем отсюда, - сказал Алекс. - Первым же делом. Как вы тут держитесь вместе?

Она жестом изобразила пожатие плечами.

- Да, - сказал он.

- Ты пришел сказать мне, что пора бы мне уже надевать ботинки большой девочки? Прекратить прятаться в своей палатке, и присоединиться к битве, быстрее чем Патрокл сделает что-нибудь опрометчивое? - В ее голосе была теплота и юмор, которых он не ожидал. Он почти затмили ожидаемую печаль.

- Да, но на самом деле я без понятия, кто такой Патрокл, - сказал Алекс.

- Один греческий парнишка, прыгнул выше головы, - сказала Наоми, отмахиваясь. - Я буду в порядке, Алекс. Я буду там, где надо. Просто мне нужно было отойти от всего этого ненадолго. Нисходящий цикл.

Он пересмотрел все, что собирался сказать, все аргументы, которые приготовил. Ни один из них, похоже, не соответствовал ситуации.

- Ладно, хорошо, - сказал он вместо этого. И затем, спустя мгновение, - Нисходящий цикл?

- Та часть, в которой я не знаю, жив он или нет. В которой я не знаю, увижу ли я его снова. Часть, в которой я думаю, насколько сильно я хочу, чтобы он был здесь, в безопасности, и не страдал. И сказал мне, чтобы я не страдала тоже.

- Я знаю, как это... это должно быть...

- Алекс, я живу с этим, - сказала Наоми. - Я не могу сказать, сколько раз он ставил меня в такую ситуацию. Сколько раз он видел, что нужно делать, и мчался, чтобы сделать это, не задумываясь о цене. Не позволяя мне, или тебе, или Роси напугать его до такой степени, чтобы он стал кем-то меньшим, чем требует его совесть. Он даже не знает, что он это делает. Это его натура. То, кто он есть. Это единственное в нем, что меня страшно злит. - Звонкие нотки в ее голосе не были печалью.

Алекс глубоко вздохнул и медленно выдохнул. - Возможно, я действительно не могу понять всю ситуацию.

- Помнишь Ио? Когда он отправился на корабль с активной протомолекулой, потому что, может быть, смог бы спасти Марс? Или Илос, когда он пропал с какой-то странной версией Миллера, потому что, может быть, он сможет удержать тебя и меня от падения с орбиты? Или на Марэ, когда он пошел в скалы, чтобы у нас не закончилась вода? И вот на этот раз он пошел, чтобы проследить, чтобы Амос и Катрия смогли сработать вместе, а вместо этого он спас всю операцию и, похоже, дал нам возможность безопасно уйти. За все пришлось платить ему. И он заплатил, не колеблясь. Так же, как и всегда.

Слеза покатилась по ее щеке, и он почувствовал, как его защипало в его собственных глазах.

- Мы вернем его, - сказал Алекс. - Мы всегда будем его возвращать.

- Конечно, вернем. До тех пор, пока однажды это не получится. - сказала она. - Так происходит с каждым. В конце концов, всегда наступает последний раз. Я просто очень хочу, чтобы у нас с Джимом был только один последний раз, а не каждый раз, снова, и снова, и снова.

Он взял ее за руку. Ее пальцы были теплыми, и тоньше, чем он помнил. Он чувствовал маленькие кости под кожей, а кожа была сухой.

- С ним это так изнурительно, - сказала она.

- Но мы его любим.

Она вздохнула. - Любим.

Они посидели так молча, а потом она убрала свою руку из-под его руки, и вытерла щеки. Она наклонилась вперед, прижав ноги к табурету. Ее вздох пришел из далекого далека, за тысячу кликов отсюда.

- Дай мне время привести себя в порядок, и я снова примусь за дело, - сказала она.

Она встала, и Алекс тоже поднялся, и остался ждать позади, когда она ушла. Он много лет путешествовал с Наоми. Удивительно, как легко было забыть, насколько хорошо она понимает себя. Говорило ли это больше о нем, чем о ней, он не знал.

Наверное все же о нем.

Кларисса издала мягкий звук, что-то среднее между ворчанием и кашлем. Она повернулась к нему. Ее кожа была бледной, блестящей от пота, но ее улыбка была уверенной и непринужденной.

- Эй, - сказала она. - Я что-нибудь пропустила? Слышно что-нибудь про Холдена? Есть новости?

- Нет, ничего такого. Просто немного болтали, - сказал Алекс. - Ты как?

Глаза Клариссы закрылись, и открылись снова, словно она моргнула в замедленной съемке.

- Живу мечтами, - сказала она и усмехнулась. - Ты видел Амоса? Он собирался достать для меня... кое-что.

- Я думаю, он все еще занят этим. Но я уверен, он вернется. Ты не переживай.

- Я никогда не переживаю, - сказала Кларисса и ее пробила дрожь, словно ее знобило. В комнате холодно не было. - Думаешь, они могли бы меня исправить?

- Кто?

- Лаконианцы, - сказала Кларисса. - Я продолжаю думать о том, что их технологии на много уровней выше наших. И я представляю, что если их медицина тоже. Может быть, они смогли бы вытащить из меня эти гребаные имплантаты. Замазать худшие раны.

- Я не знаю. Возможно.

- Какая ирония, что я все это время работаю над тем, чтобы поиметь их всех, да? - она издала низкий звук. Если бы она соединила несколько подобных, это было бы похоже на хихикание.

- Наверное, - сказал он, и через мгновение добавил: - Не хочешь пойти в одну из их клиник? В смысле, тебе пришлось бы завязать со всей этой подпольной деятельностью, но если ты хочешь, мы что-нибудь придумаем.

Ее улыбка была наполнена любовью и состраданием.

- Ты действительно в это веришь? Что мы можем что-нибудь придумать?

- Да, черт возьми, - ответил Алекс.

- Ладно, я учту такую возможность, - сказала она. - Ты хороший человек, Алекс Камаль.

- Ты и сама не так уж плоха, - сказал он.

- Я сейчас не в самой лучшей форме, - сказала Кларисса. - Но я ценю эту мысль. Правда.

Ее глаза снова закрылись. Лицо расслабилось. Она выглядела как восковая модель самой себя. Ей станет лучше, когда мы вернем Роси, подумал он. Не прямо лучше-лучше. Она просто поправится, но ей будет лучше, чем сейчас. И как только он вернется на место пилота, он больше никогда не зайдет в док, если это сможет помочь. Быть на Росинанте, значило быть дома.

В любом другом месте ждали только беды.

Бобби вернулась с новостями о Холдене, и еще кое-чем сверх того. Словно все это было предопределено. Как только он сказал Наоми, что они спасут Холдена, Холден объявился на гауптвахте станции, а им в руки попал документ, в котором было описано, как его освободить. Это было настолько идеально, что он сильно занервничал.

- Это поразительно, - сказала Наоми, просматривая файл.

Алекс склонился над ней, пытаясь одновременно разглядеть экран ее терминала, и не помешать ей, наполовину преуспев и в том, и в другом. Если и был верный признак того, что Наоми испытала облегчение, он состоял в том, что она вернулась к работе.

Комната была маленькой, дверь плотно закрыли, а Саба настроил монитор на местные новости, и увеличил громкость. Молодой человек, которого он не узнавал, брал интервью у Кэрри Фиск о войне в Солнечной системе, и о транзите между колониальными мирами, который вот-вот откроется снова. Колониям без разницы, кто управляет Мединой, коль все идет своим чередом. Транспортный Союз в порядке, и Лаконианский надзор тоже хорошо. Даже лучше, чем было, раз Лаконианская модель уважает самоуправление. Лаконийский Конгресс Миров - настоящий голос своих участников. Раньше такого никогда не было. Алекс пытался смотреть ее, просто чтобы не маяться бездельем. Работало это плохо.

Бобби вышагивала вдоль стены позади нее, три шага в одну сторону, поворот, три шага назад. Саба больше контролировал себя, его тело удерживало неподвижность, и мерцали только его глаза. Но они оба производили одинаковое впечатление едва сдерживаемого действия. Вроде валуна на самой вершине горы, который только начинает сползать в сторону склона.

Наоми издала короткое, удовлетворенное горловое урчание, и перешла по связанной ссылке к схеме корабля, который внешне выглядел, как Грозовой Шторм.

- Кто об этом знает? - спросил Алекс. - Я имею в виду, кто еще это видел?

- Одна из моих, та, кто снимал шифрование, - сказал Саба. - Она принесла это сразу мне. Даже не читала. Маха, она твердая, как камень. Не все мои такие, но она? Я скажу ей, что она этого не видела, и считайте, что никто не видел.

- Здесь оперативные планы для Грозового Шторма, - сказала Наоми. - Что бы вы ни говорили об этих лаконианцах, но они весьма обстоятельны.

- Большая часть, это протоколы и практики Марсианского Флота и Марсианского Десанта, - сказала Бобби. - Девяносто процентов из этого - рабочие процедуры, по которым тренировали меня и Алекса, слово в слово.

- Тогда вы оба должны это перечитать, - сказал Саба. - Alles la. Отметьте, где что изменилось. Должны быть причины для изменений. Это может указать нам правильный путь. Понять, что за этим стоит, может быть даже лучше, чем это само по себе.

- Ну я не знаю, - сказала Наоми. - Само по себе, это тоже чертовски хорошо.

Волнение в груди Алекса было похоже на пузырьки шампанского. Яркие и танцующие. Он и забыл, как это - ощутить удачу после всего страха. Было поразительно думать, как близко он был к тому, чтобы прервать миссию, оставив дроны заброшенными в воздушном канале, и назвав ее невозможной. И если это был ключ, который позволит им самим и всем остальным в подполье покинуть Медину до появления Тайфуна, его отказ отнял бы у них лучшие шансы на спасение.

Гамбит Холдена сработал. Он бросил себя на съедение волкам, чтобы у них появилось это, и это было всем, на что они надеялись. Всем, кроме его возвращения, но и им, возможно, тоже.

- Есть там что-нибудь о том, где содержатся заключенные? - спросил он.

- Есть, - ответила Наоми, и интонация, с которой она произнесла это слово, говорила о том, что это было первое, что она нашла. Все остальное было важно, но та часть, - где находится Холден, и как его вытащить, - теперь была решаемой проблемой в ее голове. И для Алекса этого было достаточно. Он мог послушать подробности позже, коль скоро эти подробности появятся.

- Проблемы, - сказал Саба, перемещая свой вес. - Может быть, все это слишком хорошо, да? Может быть, это специально разработано, чтобы выглядеть тем, чем не является.

- Ты думаешь, это подделка? - спросила Наоми.

Саба издал цокающий звук языком и зубами.

- Нет. Но не могу делать предположения, не рискуя жопами всех вокруг, да? Надеюсь, что больше нет, чем да. Если это то, чем кажется, это не останется секретом надолго. Слишком большая гордость победой, да? Кто-то узнает, напьется немного, и узнают все.

- Ты не доверяешь дисциплине своих людей? - спросила Бобби.

Саба указал на закрытую дверь.

- Мои люди - экипаж Малаклипса. Эти другие не были моими, пока они не перестали быть людьми Драммер. И то, у нее было пять или шесть слоев бюрократов между. Это не "я не доверяю", это "я не доверяю слепо". Люди есть люди. Они лажают, как мы все, для меня удивительно, когда у нас получается даже бутерброд приготовить.

- Человек бесконечного цинизма, - сказала Наоми, но Алекс слышал спокойствие за словами. Что бы она там ни увидела, это успокоило ее лучше, чем вышло у него. И затем: - Бобби, когда ты была на службе в Марсианском Десанте, у вашей брони Голиаф была возможность для переопределения команд?

- Чего? - спросила Бобби.

- Переопределение команд. Что-то, что позволяло вашему командиру остановить костюм?

- Естественно, мы называли это радио. Командир приказывал остановиться, и мы стояли. Что ты там увидела?

Наоми откинулась назад, чтобы Бобби, - и поскольку он был уже там, Алексу - было лучше видно. Когда он был на службе, всегда существовала четкая субординация, и предусмотренные процедуры, когда кто-нибудь ее нарушал. По большей части это касалось военной полиции, которая оттаскивала этого кого-нибудь, для легкой придорожной коррекции поведения, за которой следовал военный трибунал. Возможно, у Десантников это было по-другому, но он был уверен, что не видел ничего похожего на то, о чем говорилось на на экране.

- Они могут... они могут отключить их? - сказала Бобби, ее голос застрял где-то между возмущением и смехом. - Потому что тут, похоже, сказано, что губернатор может нажатием кнопки, превратить все эти симпатичные костюмчики, из силовой брони в пару тысяч саркофагов.

- Ну, функции жизнеобеспечения остаются на месте, - сказала Наоми. - Но отключаются системы вооружения, коммуникационная система, и замораживаются все суставы.

Алекс оценивающе присвистнул.

- Эти ребята должно быть реально боятся мятежников.

- Ну, - сказала Бобби. - Подумай, как они тут оказались. Дуарте удалось построить раскольническую фракцию внутри МКРФ, достаточно большую, чтобы создать свой собственный флот. Предположить, что никто никогда не попробовал бы проделать тоже самое с ним, было бы глупо. А он не глуп. Это, в частности, решает, хотя и...

- Кажется слегонца чересчур агрессивным - сказал Алекс.

- И этим всегда агрессор раскрывает свою слабость, - сказал Бобби. Она положила руку на руку Наоми. - Каковы шансы, что мы можем подделать сигнал блокировки?

- Достаньте мне один из этих силовых костюмов, - сказала Наоми, - и я уверена, что мы с этим разберемся.

- Шторм, возможности Медины и Десантники, - сказала Бобби. - Похоже, мы можем построить план три на три.

- И заключенные, - сказала Наоми. - Освобождение заключенных.

Алекс знал, что она имеет ввиду Холдена. Бобби знала тоже.

- Само собой разумеется, - сказала Бобби.