Алекс

Три дня спустя после встречи с Талиссой (теперь он понял, что это была последняя встреча), отправляясь ужинать с Бобби Драпер, Алекс решил — пора возвращаться. Он несколько раз обедал с родней и парой старых друзей и увидел, как родной город в чем-то изменился, а в чем-то нет. Это было ближе всего к ощущению, что он всё уладил.

Но до отъезда Алексу хотелось повидаться еще с одним человеком, которого он собирался разочаровать.

Экспресс в Лондрес-Нову что-то бухтел сам себе, реклама над сиденьями обещала улучшить жизнь пассажиров сотней разных способов: техническими сертификатами, нижним бельем лучшего качества, отбеливанием зубов. Программа по распознаванию лиц, похоже, не знала, что делать с Алексом. Ни одно из рекламных объявлений не обращалось к нему. Ближе всего был тощий адвокат в оливково-зеленом костюме — он предлагал помочь найти маршруты к новым мирам за пределами Кольца. Начните новую жизнь в колониях за пределами Солнечной системы! Мы вам поможем!

Напротив сидел парнишка лет семнадцати и тихо пялился в пространство, наполовину прикрыв глаза — то ли от скуки, то ли дремал. Когда Алекс был в таком же возрасте, он решал — пойти на флот или продолжить образование в университете. Он встречался с Керри Траутвайн, хотя мистер Траутвайн был религиозным фанатиком и ненавидел Алекса за то, что тот не принадлежит к правильной секте. По ночам он играл на боевом симуляторе с Амалем Шахом и Каролем Надкарни.

Парнишка напротив ходил по тем же коридорам, что и Алекс, ел в тех же ресторанах, думал о сексе примерно в тех же формулировках, но всё-таки жил в другой вселенной. Алекс пытался представить, каково это — уже в семнадцать иметь возможность улететь к другим планетам. И записался бы он на флот в этом случае? И встретил бы Талиссу?

Мягкий механический голос объявил прибытие на вокзал Атерпол. Парнишка открыл глаза, встрепенулся и бросил недоверчивый взгляд на Алекса. Торможение отбросило Алекса на спинку сиденья, почти как долгий набор высоты. Почти, но не совсем.

Атерпол был центром Лондрес-Новы, единственная станция, соединяющая линии во все кварталы города. Над пространством для пассажиров изгибался сводчатый потолок, входные двери вдоль стен плотно закрыты, чтобы через расходящиеся «трубы» не утекал воздух. У выхода раскинулся большой парк с настоящими деревьями, растущими под искусственным освещением. Вдоль волнистых дорожек то тут, то там стояли скамейки как будто из дерева и чугуна, а воздух полнился запахами тины и влаги из пруда. Бодрящий шепот ветерка из воздухоочистителей витал над головами, как неумолчная и вечная молитва. Из окон в стенах лился или не лился свет. На проходящего мимо Алекса смотрели жилища и магазины, рестораны и мастерские.

Алекс пересек парк и оказался у дальних дверей, откуда расходились «трубы» в другие кварталы. Иннис-Шаллоу, где жила Бобби, имел не лучшую репутацию. Но все-таки даже самые худшие кварталы Марса были не так ужасны, как сомнительные сектора станции Церера, а любой, кто решит задеть Бобби, либо самоубийца, либо должен иметь за спиной армию.

На станции Иннис-Шаллоу Алекс запахнулся в куртку и пошел пешком. Здесь имелись кары напрокат, а девчушка не старше четырнадцати зазывала на углу в свой заляпанный грязью драндулет. Но идти было недолго, и Алекс страшился того разговора, что предстоит в конце пути.

Три дня назад он уже шел этой же дорогой, еще не опомнившись после неудавшейся встречи с Тали, следуя указаниям терминала, чтобы найти комнаты Бобби. В последний раз он видел ее на Луне – в ту ночь, когда Кольцо покинуло зараженную поверхность Венеры и направилось к дальнему краю Солнечной системы. Алекс с нетерпением ждал встречи с Бобби – ему хотелось побыстрей отвлечься от воспоминаний последних дней.

Бобби жила в приятном коридоре, с зеленью по центру и освещением, похожим на чугунные фонари воображаемого Лондона 1800-х годов. Алекс простоял перед ее дверью всего несколько секунд, и она открылась.

Бобби Драпер была крупной женщиной, и хотя годы, проведенные на гражданке, слегка лишили ее мускулы четких контуров, она излучала силу, как огонь излучает тепло. Каждый раз, встречаясь с ней, Алекс вспоминал историю из древности, когда вооруженные камнями и копьями самоанцы сбросили испанских конкистадоров с их мушкетами в море. При взгляде на Бобби такое казалось вполне правдоподобным.

— Алекс! Входи. Прости, у меня тут беспорядок.

— Уж точно не хуже, чем в моей каюте после долгого полета.

Главная комната была шире, чем рубка на «Роси», и отделана в тонах терракоты и серого, которые вроде и не сочетаются, но как-то сумели. За обеденным столом не поместилось бы больше четырех человек, и рядом с ним стояли только два стула. В конце коридора на стенном дисплее медленно менялись цветные пятна, как будто ожившие кувшинки Моне. Там, где обычно стоит диван, громоздился силовой тренажер, а рядом с ним — набор хромированных блинов для штанги. Спиральная лестница в углу норы вела вверх и вниз, ступени из бамбукового ламината приятно поблескивали на свету.

— Неплохая берлога, — сказал Алекс.

Бобби как будто стеснялась своего жилища.

— Здесь больше места, чем мне нужно. Значительно больше. Но я подумала, что неплохо иметь простор. Комнату, где можно вытянуться во весь рост.

— Ты подумала?

Она пожала плечами.

— Здесь больше места, чем мне нужно.

Она накинула коричневую кожаную куртку, похожую на форменную, которая скрадывала ширину плеч, и повела Алекса в рыбную забегаловку, где кормили форелью в черном соусе — одной из лучших, что он когда-либо пробовал. Пиво местного производства подавали холодным. За два часа жало голоса Талиссы и ненависть к самому себе потеряли остроту, если не полностью испарились.

Бобби рассказывала о работе в программе помощи ветеранам. О женщине, которой нужна была помощь психиатра для сына — тот не отлипал от игровой приставки, с тех пор как ушел из армии. Бобби встретилась с его первым сержантом, и теперь у парня есть работа на верфи. А еще она рассказала о том, как явился человек и заявил, что застрявшая у него в прямой кишке секс-игрушка — это производственная травма. Когда Бобби смеялась, Алекс смеялся вместе с ней.

Постепенно он тоже начал рассказывать. О том, каково было по ту сторону Кольца. И как судорожно дергалась та дрянь, которую они пробудили на Илосе, или Новой Терре, называй как хочешь. Каково это — идти назад с пленным, а это привело к рассказу об их первой пленнице — Клариссе Мао, дочери Жюля-Пьера и сестре первого носителя протомолекулы, и о том, что всё это время делали Холден, Амос и Наоми.

И вот тогда его настигла боль. Ностальгия по команде и кораблю. Он получал удовольствие от остроумия Бобби и непринужденности ее общества, но на самом деле хотел — и тогда, и после — вернуться на «Росинант». Вот почему под конец разговора он почувствовал себя неловко.

— Так что, Алекс, — сказала Бобби, пытаясь сохранить в голосе те же беззаботность и дружелюбие, а не набрасываться на него сходу, — ты еще поддерживаешь отношения с кем-нибудь на флоте?

— Знаю нескольких ребят, которые служат на «Гекате».

— Так может, ты окажешь мне небольшую услугу?

— Конечно, — ответил Алекс. И спустя долю секунды добавил: — Какую?

— Я тут делаю одну работенку, — сказала она со страдальческим видом. — Это... неофициально.

— Для Авасаралы?

— Типа того. В последний раз, когда она была неподалеку, мы пообедали, и кое-какие ее слова навели меня на размышления. Открываются новые миры, и грядет много перемен. Стратегия меняется. Всякое такое. А самое главное богатство Марса, то, на которое будет спрос, это флот.

— Не понимаю, — отозвался Алекс, откидываясь на спинку стула, — ты имеешь в виду наемников?

— Я о том, что пропало. О черном рынке. За последние годы мы прошли через пару войн. От кучи кораблей остались одни обломки. А многие мы просто потеряли из вида. И флот сильно растянут. Не знаю, сколько сейчас тратят усилий на слежение. Ты в курсе атаки на верфи Каллисто?

— Да, кое-что об этом смотрел.

— Вот и пример, верно? Это крупный инцидент, и первым делом займутся поиском того, кто за этим стоит, и укреплением обороны.

— Точно, — сказал Алекс. — И ты хочешь этим заняться?

— В общем, вычисление, что именно потеряно в результате атаки, это важная задача, но не самая главная. А учитывая всё происходящее дерьмо, до нее могут и не дойти руки. И все это понимают, хотя и не говорят вслух.

Алекс выпил, поставил бутылку и вытер губы тыльной стороной ладони. 

— Так значит, если на базе имеется какой-нибудь барыга, то он может воспользоваться случаем, стянуть кое-какое оставшееся оборудование, продать его на черном рынке и списать на потери?

— Точно. Некоторым образом такое всегда происходило, но сейчас, в этой суматохе?

— И когда Марс теряет людей, которые отправляются в колонии.

— Ага, и это тоже, — согласилась Бобби. Ее лицо стало суровым.

Алекс подался вперед, облокотившись на стол. На ресторанном экране одетая в пародию на деловой костюм девушка танцевала под популярную компьютерную мелодию. Алекс не мог разобрать слова, на определенной скорости всякий язык кажется бессмысленным.

— Хочешь сказать, что ты расследуешь, откуда на черный рынок поступает марсианское военное оборудование?

— Оружие, — сказала Бобби. — Медикаменты. Боеприпасы. Бронированные скафандры. Даже корабли.

— И ты занимаешься этим сама по себе, ради развлечения, из-за каких-то слов Крисьен Авасаралы.

— Я вроде как на нее работаю.

Алекс засмеялся.

— Я побаивался на это намекнуть, но ты начала с просьбы о помощи. И не сказала, в чем заключается эта помощь.

— Ребята с «Гекаты» не будут со мной разговаривать. Я — десантник, а они — флотские. Вот в чем дело. Но ты их знаешь, а даже если и нет, то ты один из них, чего я не добьюсь до конца жизни. Вот я и подумала, что ты мог бы немного помочь мне копнуть поглубже.

Алекс кивнул, но сказал лишь:

— Мне нужно подумать.

И теперь, потому что это была Бобби и потому что ему нужен был кто-то действительно близкий, он собирался повидаться с ней в последний раз и ответить «нет». Ему нужно вернуться на корабль. Если он может что-то сделать для нее оттуда, Алекс сделает это с радостью. Но сейчас самое важное для него — улететь с Марса и больше не возвращаться.

Он дошел до конца коридора. Горящие чугунные фонари создавали иллюзию земной улицы несколько веков назад. Эхо того места, где никогда не были ни он, ни Бобби, но оно по-прежнему оставалось приятным и уютным. Алекс шел медленно, прислушиваясь к почти бесшумному покашливанию воздухоочистителей, как будто за его спиной журчала Темза.

Где-то неподалеку крикнул мужчина. В конце концов, это же Иннис-Шаллоу. Алекс чуть прибавил шаг. У двери Бобби он остановился.

Она была закрыта, но не заперта. Черное пятно, идеально круглое, вгрызлось в панель в том месте, где замок входил в дверной косяк. Тонкая линия света пробивалась из-за двери, там где косяк погнули и керамика разлетелась. Снова раздался мужской голос, тихое бормотание закончилось резким окриком. И звук доносился из жилища Бобби.

Сердце Алекса забилось в три раза быстрее, он вытащил ручной терминал и быстро потыкал в него, набирая местную скорую. Он послал запрос, но не стал заполнять детали. Для этого не было времени. Он стоял перед дверью, сжав руки в кулаки и больше всего на свете желая, чтобы рядом оказался Амос.

Алекс толкнул дверь и ворвался внутрь.

Бобби сидела за столом, на одном из двух стульев. Руки связаны за спиной. Ноги оказались слишком длинными, чтобы привязать к стулу, они торчали вперед. Изо рта стекала струйка крови. Мужчина в сером рабочем комбинезоне приставил пистолет к ее затылку.

Двое других, в такой же одежде, повернулись в сторону Алекса. Оба — с автоматическими пистолетами в руках. Четвертый, в костюме пепельного цвета и ярко-синей рубашке, повернулся к Алексу, его лицо выражало удивление и раздражение одновременно. При виде Алекса он вытаращил глаза.

— Мать твою! — выругался человек в костюме, и слова почти заглушили треск ломающегося дерева. 

Бобби рванула с такой скоростью, что Алекс даже не уследил за ее движениями, превратила стул в щепки и схватила налетчика за своей спиной за руку. Он вскрикнул, его рука обмякла.

Второй начал палить из пистолета, треск выстрелов оглушил Алекса. Он с криком набросился на человека в костюме. Они сцепились и откатились назад. Противник пнул Алекса коленом в пах, и всё вокруг растворилось в ослепляющей боли. Алекс упал на колени, пытаясь не выпустить мужчину в костюме, цепляясь за пиджак. Пистолеты продолжали лаять, воздух наполнила вонь пороха.

Мужчина в костюме полез в заплечную кобуру, но Алекс схватил его за руку. Это было всё равно, что вцепиться в кусок бетона. И в кулаке оказался пистолет. Кто-то закричал, и грохот выстрелов превратился в низкий звериный вой. Алекс бросился вперед, боль в паху уменьшилась и стала просто мучительной. Он укусил бетонное запястье, погружая зубы в тонкий шелковый рукав и глубже, пока его резцы не встретились. Человек в костюме даже не вскрикнул, а просто врезал другой рукой Алексу в висок.

Всё стало приглушенным, как будто отдалилось. Алекс понял, что выпускает чужую руку, падает навзничь и неудачно приземляется на копчик. Последовала боль, но как в тумане. Человек в костюме поднял пистолет и навел его на Алекса. Ствол выглядел широким, как пещера.

Ага, подумал Алекс, значит вот так я умру.

Голова человека в костюме дернулась в коротком кивке, и он осел. И теперь перед Алексом стояла Бобби с блином от штанги на шесть кило в руке. На хромированной поверхности была кровь и что-то похожее на волосы. Больше никто не стрелял.

— Привет, — сказал Алекс.

— Ты цел? — спросила Бобби, опускаясь рядом с ним.

Один из стрелков проковылял мимо, прижимая к себе руку, и вышел из двери. Бобби не стала его преследовать.

— Болит немного, — ответил Алекс, перекатился на бок, и его вырвало.

— Это не страшно, — сказала Бобби. — Ты держался молодцом.

— Давно я не был в рукопашной. Наверное, вышло бы лучше, если бы я немного потренировался.

— Ага, точно. Их четверо с оружием, а нас двое без. С какой стороны ни посмотри, мы молодцы.

Она выдохнула, ее голова упала. Алекс попытался сесть.

— А ты как?

— Словила пару пуль. Больно.

— Черт. Ты ранена?

— Ага. Пойду на минутку к терминалу. Вызову скорую, пока еще не отключилась.

— Я уже вызвал, — сказал Алекс. — До того, как вошел.

— Хороший план.

— Вряд ли это можно назвать планом, — сказал Алекс и добавил: — Бобби? Не уходи.

— Я тут, — отозвалась она немного сонно. — Всё нормально.

Алекс услышал вдали нарастающий вой сирен. С каждым вздохом они всё приближались. Ему показалось, будто пол ходит ходуном, но потом он понял, что дрожит. В углу прижался к стене один из стрелков. Его шея была выгнута под странным углом, на груди подсыхала кровь. Но больше уже не текла. Значит, он мертв. Человек в костюме кашлял и отхаркивался, задыхаясь. Сирены стали громче. Теперь послышались и голоса. Женщина назвала себя полицейским и предупредила, что они входят.

— Я пришел тебе сказать, — пробормотал Алекс, — что остаюсь. Я помогу.

— Спасибо.

— Это же из-за черного рынка, да? — спросил Алекс. — Похоже, ты задавала правильные вопросы.

Бобби выдавила из себя улыбку. Теперь ее рубашка была залита кровью.

— Не знаю, — ответила она. — Они спрашивали только о тебе.