Алекс

— Ты в хорошем настроении, — сказала Бобби, когда Алекс сел напротив нее. Она завтракала овсянкой, протеиновой крошкой, похожей на яичную, и сосисками с острым соусом. Ее волосы, туго стянутые на затылке в хвост, были влажными от пота, а щеки горели после недавней тренировки. Один взгляд на нее вызвал у Алекса ощущение, что он не в форме. Но Бобби права. Он в хорошем настроении.

— Капитан привезет мою крошку на Луну.

— Твою... крошку? — нахмурилась Бобби.

— «Роси».

— Ах да. Просто я на секунду подумала... Да. Приятно будет повидаться с Холденом. И с Авасаралой.

— Приятно будет оказаться на собственном корабле, — сказал Алекс, поперчив искусственные яйца в тарелке. — Если бы мы еще могли вернуть Амоса и Наоми... Погоди. Я что-то не то сказал?

Лицо Бобби снова просветлело, и она покачала головой.

— Нет. Просто... Не знаю. Наверное, я тебе завидую. У меня давно уже никого нет.

Она насадила на вилку сосиску и, пока ее жевала, оглядела столовую. Яйца Алекса по виду скорее походили на мел, а по вкусу — на дрожжи, чем на нечто, снесенное курицей, и принесли с собой десятилетия воспоминаний.

— В кругу флотских сложно думать о гражданской жизни?

— Типа того.

— Всё меняется, — сказал Алекс.

— Но возврата нет, — процитировала она его слова.

Алекс отломил кусок тоста, сунул его в рот и, похрустев им, спросил:

— Мы всё еще говорим о службе?

Бобби улыбнулась.

— Нет, думаю, что нет. Я до сих пор не могу прийти в себя. Земля никогда не будет прежней. Такой, как раньше.

— Да.

— И Марс тоже. Я думаю о племяннике. Умный парень. В смысле начитанный. Он еще не видел реальный мир, только университет и проект по терраформированию. Это вся его жизнь. Он одним из первых среди моих знакомых понял, что означают для всех нас новые колонии.

— Да. Они всё изменили.

— Не считая того, как мы себя ведем, — сказала Бобби, прицелилась из воображаемого оружия и сделала вид, что стреляет.

— Удивительно, как многое нам удалось, учитывая, что делаем мы это как обезьяны в стаде, унаследовав поведение своих предков из плейстоцена.

Бобби хихикнула, и Алекс обрадовался этому звуку. Когда ему удавалось улучшить кому-то настроение, он и сам чувствовал себя лучше. Ведь если кто-то из членов команды в приподнятом настроении, значит всё не так уж плохо. Он понимал изъян в этой логике: если их хорошее настроение улучшает настроение ему, то вероятно, и наоборот, и вот так, улыбаясь друг другу, они могли бы врезаться в астероид.

— Я слышал, корабли конвоя уже рядом, — сказал Алекс.

— Да, но возможно, всё обстоит не так хорошо, как мы надеялись, — ответила Бобби с набитым сосиской ртом. — Утром на тренировке об этом говорили. Корабли должны быть уже поблизости, но ходят слухи, что там одни новички. Буквально на первом задании.

— Все?

— Хорошие команды вернулись к Венгрии, прикрывая нашу шестерку.

— Ладно. Лучше уж с нами полетит кучка подростков, чем всего два фрегата. Но уж прости, я надеялся, что из-за холма появится более опытная кавалерия.

— Наверное, и о нас говорили то же самое, когда мы начинали.

— Сама прекрасно знаешь. На первом самостоятельном задании я чуть по ошибке не скинул двигатель.

— Серьезно?

— Слишком суетился.

— Ничего, это суета по-военному, — сказала Бобби. — Ну ладно, к счастью, полет к Луне будет не бей лежачего.

Алекс кивнул и глотнул кофе из груши.

— Ты так считаешь? Ты правда думаешь, что всё закончилось?

Ответом было молчание Бобби.

Остаток трапезы они провели за разговорами на менее удручающие темы: чем отличаются тренировки космических пехотинцев и на флоте и какие лучше; Алекс рассказывал об Илосе и медленной зоне; они гадали, как поступит Авасарала, когда на Луну прибудет премьер-министр. Обычная болтовня, легкая и приятная. Алекс много лет не летал с Бобби, но она была отличным собеседником. Он мог бы представить, как летает с ней — в другой жизни. Ну, в любом случае — как военный. Алекс не мог представить ее на ледовой барже вроде «Кентербери» и гадал, как можно было бы заманить ее на «Роси». «Росинант» был ему домом частично из-за крохотной команды, и к тому же они многое пережили вместе.

Долгая жизнь на одном пятачке с кучкой людей приносила особую близость. Любому новичку, даже такому компетентному, умному и легкому на подъем как Бобби, придется с этим смириться, а нет ничего хуже для команды, чем один из ее членов, чувствующий себя исключенным из общества.

Алекс всё еще раздумывал над этим, пережевывая следующую ложку так называемых яиц и слушая, как Бобби рассказывает о скалолазании на поверхности Марса, когда завыла сирена.

— Все по местам, — сообщил спокойный и четкий голос между завываниями сигнала тревоги. — Это не учения.

Алекс вскочил и бросился к своему креслу-амортизатору, не отдавая себе отчет, что делает. Бобби бежала рядом. По пути оба выбросили подносы с завтраком и груши с водой в утилизатор по привычке, выработанной в результате долгих тренировок — ничто не должно болтаться в воздухе, когда корабль резко изменит курс. Палуба дрожала от стаккато орудий точечной обороны, но Алекс не мог понять, кто сумел незамеченным подобраться так близко. Когда они оказались в коридоре, сирена еще завывала, и их остановил один из пехотинцев, сержант Парк.

— Нет времени идти в свои каюты. Можете занять запасные кресла вон там.

— Что происходит? — спросил Алекс, ускоряя бег.

— Нас обстреливают корабли конвоя, — ответил Парк.

— Что? — выдохнула Бобби.

Парк на ходу открыл люк в свободную конференц-комнату и втолкнул их туда. Алекс рухнул в объятья кресла и по привычке тут же пристегнулся. Он пытался собраться с мыслями.

— Кто-то подделал коды маячков флота? — спросил он.

— Нет, это точно наши пташки, — ответил Парк, проверяя ремни Алекса.

— Тогда как...

— Мы надеемся выбить из них ответ, когда придет время, сэр, — сказал Парк. Он переключился на кресло Бобби и проверил ее ремни, пока говорил. — Пожалуйста, оставайтесь в креслах, пока не объявят, что можно вставать. Не знаю точно, что будет, но думаю...

Корабль тряхнуло, и шарниры кресел изогнулись на сорок пять градусов к палубе. Парк отлетел в сторону, но успел затормозить до того, как врезался в стену.

— Парк! — выкрикнула Бобби, потянувшись к своим ремням. — Ты цел?

— Оставайтесь в кресле! — рявкнул пехотинец где-то за спиной Алекса и чуть ниже. 

Гравитация утопила его в гелевом сиденье. В ногу впилась игла, накачивая коктейлем из медикаментов, которые уменьшат опасность инсульта. Господи, да это серьезней, чем он думал.

— Парк! — повторила Бобби, а затем последовал поток ругательств, и пехотинец поковылял в коридор, оставив их в одиночестве. — Дело дрянь. Совсем дрянь.

— Ты что-нибудь видишь? — прокричал Алекс, хотя был всего в полутора метрах. — Моя контрольная панель заблокирована.

Он услышал ее дыхание, далекую дрожь орудий точечной обороны и более низкие тона выпускаемых торпед.

— Нет, Алекс. У меня только заставка.

По палубе раскатился громкий вибрирующий стон, кресла снова качнулись и задрожали. Тот, кто сидел за штурвалом, явно тестировал корабль на прочность. Вместе с низким и узнаваемым грохотом корабельных орудий доносились и другие звуки, менее знакомые. Алекс приписал их повреждениям врага, и по крайней мере один раз не ошибся, в этом он был уверен. В горле у него стоял комок, как и в животе. Он ждал, когда в корабль врежутся гауссовы снаряды, и чем дольше этого не происходило, тем больше он был уверен, что это случится.

— Ты как? — спросила Бобби.

— Просто хотел бы узнать, что происходит. Или что-то предпринять. Я не против сражений, но ненавижу быть мясом в консервной банке.

Желудок сжался, и на какое-то время Алекс принял внезапную невесомость за тошноту. Кресло под ним переместилось влево, а кресло Бобби — вправо, так что они почти могли друг друга видеть.

— Так, — сказала Бобби. — Они попали в двигатель.

— Ага. Так это как раз то, о чем думали вы с Авасаралой — что кто-то завладел марсианскими кораблями и припасами?

— Теперь выглядит вполне обосновано, да?

Кресла снова сдвинулись на шарнирах, чтобы противостоять огромной инерции корпуса из стали и керамики. Дробь орудий ближнего боя и толчки выпускаемых торпед звучали как грубоватая фоновая музыка, но внимание Алекса привлекло внезапное затишье.

— Те гады прекратили стрелять, — сказал он.

— Ага, — ответила Бобби и мгновением спустя добавила: — Абордаж?

— Вот и я думаю о том же.

— Ладно. И долго ты собираешься торчать в этих креслах, прежде чем попытаемся раздобыть какое-нибудь оружие?

— Минут пять?

— Годится, — откликнулась Бобби, вытаскивая ручной терминал. — Поставлю таймер.

Дверь переговорной распахнулась через три минуты двадцать пять секунд. В комнату вплыли три пехотинца в легкой боевой броне и встали в проеме с штурмовыми винтовками наперевес. Первый, с худым лицом и шрамом, сбегающим с крыла носа, двинулся вперед. Алекса осенило, что если засранцы, кем бы они ни были, завладели марсианскими боевыми кораблями, то вероятно раздобыли и марсианскую броню, но тут пехотинец встал на палубу.

— Мистер Камал. Сержант Драпер. Меня зовут лейтенант де Хаан. Корабль начинает маневр, так что нужно быть осторожными, но вам придется пройти со мной.

— Поняла, сэр, — ответила Бобби, расстегивая ремни кресла, и переместилась к двери. 

Алекс шел в шаге позади.

Пехотинцы с натренированной ловкостью двинулись по невесомости коридоров, прикрывая друг друга — один всегда на огневой позиции сзади, другой впереди, а Бобби с Алексом — в центре. Дважды корабль тряхнуло, когда Алекс как раз находился в прыжке от одной ручной опоры до другой. В первый раз он схватился за другую, а во второй — оторвался от палубы и сделал сальто в воздухе, пока один из пехотинцев его не схватил. Звуки выстрелов (только с одной стороны) сначала стали громче, а потом более отдаленными. Один люк в переборке не открылся и сообщил о вакууме с другой стороны, пришлось искать новый путь. Как в беспокойном сне, путешествие казалось вечным, хотя кончилось почти сразу же.

На мостике сидела в кресле капитан, а рядом с ней премьер-министр. Члены команды на своих постах передавали друг другу информацию, и Алекс уловил часть, его мозг нарисовал картину происходящего, почти не осознавая, что именно он услышал. Главный двигатель потерян. Передатчик не способен отправлять сообщения ни по открытым каналам, ни по шифрованным. В корпусе пробоины около машинного отделения, арсенала и в кормовом трюме. Торпеды еще можно выпускать, но система наведения сломалась. Никто не упоминал два фрегата, идущие с кораблем, после того как ушел основной конвой. Алекс посчитал, что они уничтожены.

— Нас атаковали и берут на абордаж, — совершенно спокойно сказала капитан. — Настоящий конвой теперь тоже подвергся нападению и не может прийти нам на помощь. Мы отослали сигнал SOS, но вряд ли в нынешней ситуации кто-то появится вовремя, чтобы повлиять на исход схватки. Мы готовимся сопротивляться изо всех сил, но не можем обеспечить вашу безопасность, так что вам нужно эвакуироваться.

— В разгар перестрелки? — спросил Алекс.

— Не самый лучший выбор, — ответила капитан. — При всем уважении, моим приоритетом является безопасность премьер-министра.

— Конечно, — откликнулась Бобби.

А одновременно с ней Алекс ответил:

— Звучит немного зловеще.

Капитан проигнорировала обоих.

— У нас готовы с полдюжины спасательных шлюпок. По протоколу каждому из вас должны предоставить в шлюпке вооруженный конвой и выпустить все одновременно, в надежде отвлечь внимание врага и дать каждой больший шанс уйти незамеченной.

— Дерьмовый план, — сказал капитану Алекс и повернулся к премьер-министру. — Сэр, вы же знаете, что это дерьмовый план, да?

Смит кивнул. Его лицо горело, а на шее и челюсти плясали капельки пота, из-за поверхностного натяжения прилипшие к коже.

— Ага, — сказала Бобби. — На шлюпках нет эпштейна. Вы бы выкинули нас прямо под обстрел. А у нас здесь есть гоночная шлюпка. «Бритва» создана для скорости.

Капитан подняла руку, призывая к молчанию.

— А я что собиралась сказать? Мы можем отдать «Бритву» премьер-министру и предоставить ему пилота и конвой, но это значит, что двух гражданских придется сунуть в мясорубку.

— Да с какой стати? — перебила ее Бобби. — Здесь есть и пилот, и конвой. Разве нет? Мы можем поместить премьер-министра в каюту, а сами займем кресла. Алекс — более опытный пилот, чем любой из вас, и, со всем уважением к лейтенанту де Хаану, я стреляю не хуже любого из его людей. Это будет трудно, но возможно.

— К этому я и веду, — ответила капитан дрожащим от раздражения голосом. — К тому же премьер-министр ясно дал понять, что по политическим соображением на Луне требуется присутствие сержанта Драпер, так что...

— Они уже согласились, капитан Чаудхари, — рявкнул премьер-министр. — Считайте, что они уже ответили.

— Лейтенант? — сказала Бобби. — Если я в составе конвоя на задании, то мне понадобится оружие.

Лейтенант с худым лицом улыбнулся, но глаза остались холодными.

— Это я могу организовать, сержант. Капитан?

Капитан резко кивнула, и лейтенант де Хаан направился к лифту, Бобби за ним. Сердце Алекса колотилось в два раза быстрее, но нарастающее ликование уменьшало страх. Да, он может расстаться с жизнью. Да, их окружил неизвестный враг и вот-вот возьмет корабль на абордаж. Но он снова будет летать в разгар сражения, и незрелая, вечно юная часть его души ждала этого с нетерпением.

— Чтобы вас прикрыть, будем использовать орудия ближнего боя, пока можем, — сказала капитан, но Алекс вновь ее прервал.

— Этого мало. Если мы пойдем к Земле на полной тяге, то скорее всего опередим вражеские корабли, но их торпедам не нужно беспокоиться о том, чтобы кого-то внутри не расплющило перегрузкой. И спрятаться негде.

— Придется вам что-нибудь придумать.

— Ладно. Выпустите серию торпед на частоте лазерного комма «Бритвы». Выпустите вместе с нами сколько сможете, а Бобби будет наводить их лазером на вражеские торпеды. Мы обгоним их корабли и собьем торпеды. И если между нами и Луной никого нет или не закончатся наши торпеды, мы спасемся.

Если только нас не подстрелят в ту же секунду, когда мы отчалим. Этого он не добавил.

Капитан прищурилась и посмотрела на премьер-министра. В глазах политика застыл вопрос. Капитан Чаудхари пожала плечами.

— Он кое-что придумал.

— Вы считаете...

— Нет, — ответила она, — но может... может получиться.

— Капитан! — раздался голос за их спинами. — Подтвержден контакт с врагом на палубах семь и тринадцать. Разрешаете использовать тяжелое вооружение?

— Разрешаю, — ответила она и повернулась к Алексу. — Думаю, это сигнал, что вам пора выдвигаться, мистер Камал.

— Спасибо, капитан, — сказал Алекс. — Сделаю, что смогу.

Премьер-министр отстегнулся и отлетел от кресла, пока один из пехотинцев не схватил его и не вернул в нормальное положение. Премьер-министр и капитан пожали друг другу руки, и тут вмешался еще чей-то голос:

— Капитан, у нас сообщение от атакующих. С «Пеллы».

— Их флагманский корабль, — объяснил премьер-министр Алексу.

— Опять требование сдаться? — спросила капитан.

— Нет, сэр. Сигнал по открытому каналу. Это... В общем, дерьмо.

— Дайте мне, мистер Чоу. Включите с самого начала.

Щелкнула аудиозапись. Сначала густые помехи, потом они исчезли и снова зашипели. Кто-то охнул, как будто от боли. Когда наконец раздался голос, он был сосредоточенным и серьезным. И для Алекса он стал ударом под дых.

«Если вы это слышите, пожалуйста, передайте дальше. Это Наоми Нагата с «Росинанта»...»