Холден

Арнольд Мфуме, а не Алекс, вышел из отсека экипажа, на ходу подсушивая волосы. Увидев у кофе-машины двух капитанов — Холдена и Фостера — он поморщился.

— Опаздываете, мистер Мфуме, — сказал Фостер Сейлс.

— Да, сэр. Чава мне тоже сделала замечание. Уже бегу.

— Кофе? — спросил Холден, протягивая только что налитую грушу. — С молоком, но без сахара. Может, и не по вашему вкусу, зато готовый.

— Не откажусь, — ответил Мфуме с быстрой и нервной улыбкой. Холден не сумел распознать его акцент. Мфуме смягчал звуки и глотал согласные. Каково бы ни было происхождение акцента, он ему подходил.

Пока Холден протягивал грушу, Фостер откашлялся.

— Опаздывать на вахту — дурная привычка, сами знаете.

— Да, сэр. Простите, сэр. Этого больше не повторится.

И Мфуме ушел, забрался в рубку по лестнице быстрее, чем его отвез бы лифт. Фостер вздохнул и покачал головой.

— Хорошо быть молодым, но у некоторых всё равно это получается лучше, чем у других.

Холден набрал команду для еще одного кофе.

— Не хотел бы я, чтобы люди судили обо мне по тому, что я наделал в двадцать лет. А как насчет вас? Будете кофе?

— Лично я предпочитаю чай, — ответил капитан. — Если это возможно.

— Кажется, я даже не пробовал.

— Правда?

— Всегда кофе.

Утренняя встреча стала лишь частью испытания. С новой командой и висящей над кораблем неопределенностью Холдену и Фостеру Сейлсу это показалось хорошей мыслью, чтобы наладить отношения, сравнить записи, убедиться, что всё идет как положено. Задачу облегчало и то, насколько уважительно Фостер обращался с «Роси». Он не привел собственную команду и сам не чувствовал себя комфортно, но они не собирались копаться в чужих шкафчиках, пока никто не видит. И с каждым днем команда становилась для Холдена всё более знакомой. Менее странной.

Когда он спускался в машинный отсек и ему отвечали Казандзакис или Ип, это больше не казалось неправильным. Когда он обнаруживал Гора и Сун-И в игровых очках и стреляющими друг в друга в сражениях на симуляторе (потому что если техникам по оружию было не в кого стрелять, они становились дерганными), то не удивлялся и в конце концов даже начал считать это забавным. Маура Патель, проводила бессонные ночные вахты, налаживая направленный передатчик. Холден знал, что это дело Наоми, но всё равно позволял Мауре этим заниматься.

И после долгих и молчаливых дней в доке, когда он спал в кресле и бродил по пустому кораблю, он даже начал ценить их общество. Может, это и не те люди, но всё же люди. Принимая в доме гостей, он не позволял себе погрузиться в страхи и тревоги. Он просто хорохорился, но одно это заставляло его и впрямь чувствовать себя бодрее.

— Мне следует знать что-то еще? — спросил Фостер.

— Я лишь хочу услышать, если будет что-то с «Бритвы» или «Пеллы», — ответил Холден. — Или если мы получим сообщение с Земли. От Амоса Бартона или моей семьи.

Как будто это не одно и то же.

— Думаю, вы ясно дали это понять команде, — серьезно произнес Фостер, но с веселым блеском в глазах. 

Наверное, Холден слишком много раз это повторял. Причем каждому. Кофе-машина звякнула и выдала Холдену новую грушу. Фостер направился к лестнице, а потом вниз, к торпедному отсеку, где Казандзакис надраивал и без того чистое оборудование. Холден подождал несколько секунд и двинулся на командный пост. Навстречу спускалась Чава, и они устроили неловкий танец «нет, сначала вы», прежде чем наконец разминулись.

Фред сидел в кресле-амортизаторе, которое назначил своим офисом. Люк в рубку был закрыт, но Холден слышал завывание музыки раи — ее любил слушать Мфуме во время своей вахты в кресле пилота. Учитывая это, да еще кофе, Фред явно не спал, но не услышал приближение Холдена, потому что надел наушники. Изображение на его экране было знакомым. Марко Инарос, самопровозглашенный глава Вольного флота, взявший ответственность за разрушение Земли. И если Наоми мертва (Холден осторожно об этом думал, чтобы мысль не слишком сильно ранила) — тот самый человек, который, вероятно, ее убил. В груди у него всё болезненно сжалось, и он отбросил эту мысль. Думать об Амосе и Наоми было слишком опасно.

Заметив его, Фред резко повернулся и снял наушники.

— Холден. Давно ты здесь стоишь?

— Только что вошел.

— Хорошо. Неприятно думать, что я становлюсь немощным и не замечаю, когда кто-то входит. Всё в порядке?

— Не считая того, что в Солнечной системе происходит вооруженный переворот, а половина моей команды незнамо где? Всё отлично. В том смысле, что я не могу заснуть, а когда все-таки засыпаю, то мне снятся одни кошмары, но всё отлично.

— Ладно, это был глупый вопрос. Прости.

Холден сел в кресло рядом с Фредом и откинулся на спинку.

— Что мы знаем об этом парне?

— Об Инаросе? Он значился в моем списке вероятных виновников, когда упали метеориты. Не во главе списка, но в первой пятерке. Он возглавляет группу раскольников из самых нищих астеров. Тех, кто живет на дырявых кораблях и разглагольствует о том, что налоги их обкрадывают. Я пару раз с ним разговаривал, обычно чтобы разрулить сложную ситуацию в шаге от взрыва.

— Думаешь, он и правда стоит за всем этим?

Фред снова откинулся на спинку, шарниры его кресла зашипели и сдвинулись. Из наушников даже на фоне бормотания раи доносился мужской голос: «Мы начнем заново и воссоздадим человечество, только без коррупции, жадности и ненависти, от которых так и не смогли избавиться внутренние планеты...»

Френк хмыкнул и покачал головой.

— Вряд ли. Инарос — харизматичная личность. И он умен. Судя по пресс-релизу, он и правда считает себя главным, но как же иначе. Он первостатейный нарцисс, да еще и садист в придачу. Он никогда не признается, что делит с кем-то власть, если получится. Но такой уровень организации? Или координации? Это для него слишком.

— Как это?

Фред махнул рукой на экран. Свет дисплея отражался в его глазах, крохотные изображения Инароса в жесте астерского приветствия.

— Что-то не сходится. Он из тех, кто много значит в узком кругу. Но он не годится для более крупного масштаба. Он неплохой тактик, и время атак выбрано весьма эффектно, а значит, за ними скорее всего стоит он. И он обладает харизмой за столом переговоров. Но...

— Но?

— Но он — не самый блестящий ум, а это первоклассная операция. Не знаю, как объяснить понятней. Мои люди говорят, что даже если он взял на себя ответственность, его дергают за ниточки.

— А что тебе подсказало бы чутье перед падением метеоритов?

Фред закашлялся в смехе.

— Что он — просто мелкая помеха и второсортный игрок. Так что да, возможно, я отвергаю эту мысль, потому что не мог предугадать. Но все-таки я считаю, что меня обыграл человек, чей гений куда значительнее и не направлен только на превращение самого себя в легенду.

— У тебя есть какие-нибудь догадки, как на том корабле оказалась Наоми?

Взгляд Фреда сфокусировался на Холдене.

— Ты правда хочешь об этом поговорить?

— А ты?

— Нет. Но могу кое-что предположить. Наоми — астер, и насколько мне известно, выросла в тех же кругах, что и Инарос со своей командой. Думаю, их пути когда-то пересекались и у них есть незаконченные дела. Может, они были на одной стороне, может, врагами, может, и то и другое. Но они явно связаны.

Холден подался вперед, облокотившись о колени. Хотя слова были расплывчатыми, как бы ни старался Фред их смягчить, они прозвучали как ударом молотком. У Холдена комок встал в горле.

— Холден. У каждого есть прошлое. Наоми была уже зрелой женщиной, когда ты ее встретил. Ты же не думаешь, что она выскочила как чертик из табакерки, стоило тебе положить на нее глаз?

— Нет, конечно нет. На «Кентербери» каждый оказался не просто так. Включая меня. Просто, если она знала о чем-то серьезном вроде попытки уничтожить Землю, то я не понимаю, почему не сказала мне.

— А ты спрашивал?

— Нет. То есть она знала, что мне это интересно. И что она может рассказать мне что угодно. Я думаю, если она не захотела, то по собственному выбору.

— И теперь ты расстроен, что она не сказала. Так что изменилось? Почему ты считаешь себя вправе узнать о том, о чем не вправе был знать раньше?

Музыка на мостике стихла, командная палуба погрузилась в тишину. На дисплее Фреда снова появился рассеченный круг, а затем выцвел до белого экрана.

— Может, я и мелкий, незначительный человек, — сказал Холден. — Но если я ее потеряю, то хочу хотя бы знать причину.

— Посмотрим, может, мы попробуем сделать так, чтобы ты сам ее спросил, — ответил Фред. Из рубки снова раздалась музыка, и Фред бросил сердитый взгляд на люк. — Если тебя это утешит, скажу, что у нас есть шанс. Скорее всего, он скоро вступит в переговоры.

— Да?

Надежда была так мала, но Холден всё равно в нее вцепился.

— Да. Он первым на нас вышел. Надо отдать ему должное. Но его следующий шаг — это где он хочет действительно сосредоточить свои силы. Это не тактика. Это стратегия, а я не вижу в нем способностей стратега.

— А я вижу.

Фред отмахнулся, как будто разгонял дым от слов Холдена.

— Он играет в короткую. Да, сейчас он на вершине и вероятно пробудет там еще какое-то время. Но он стоит в стороне от ворот. Всё это затеяно ради того, чтобы люди не могли покидать Солнечную систему и основывать колонии. Но от потребностей никуда не деться. Смит не может остановить депопуляцию Марса. Авасарала не может притормозить отправку колонистов, а она пыталась, клянусь богом. Марко Инарос думает, что заставит людей под дулом пистолета, но вряд ли у него получится. Не надолго. И он не понимает, насколько всё хрупко.

— Ты про Землю?

— Да. Он астер, и это его слепое пятно. За несколько десятков лет я много раз такое наблюдал. Вера в технологии. В идею поддержания искусственной экосистемы. Мы способны растить пищу на Ганимеде, и астеры считают, что человечество может сбросить узы Земли. Они не думают о том, как много пришлось сделать, чтобы вырастить этот урожай. Зеркала для солнечных батарей, генную модификацию растений. Пришлось научиться создавать богатую почву из субстрата и грибов, создать освещение полного спектра. А за всем этим стоит разнообразие жизни на Земле. А теперь появились новые миры... Что ж, не мне объяснять тебе, насколько они менее гостеприимны, чем говорится в буклетах. И как только ему станет ясно, что он неверно рассчитал...

— Он рассчитал верно, — сказал Холден. — Ну да, может, он и не особо задумывался об экологической стороне дела, но когда речь заходит о Поясе, он не ошибается. Посмотри на всех этих людей, которые только что собрали пожитки и рванули через кольца. На Илос или Новую Терру, называй как хочешь. Все корабли колонистов с Марса, которые бросили терраформирование планеты, где уже есть воздух и магнитосфера. Многие из этих людей очень умны. Даже сейчас, прямо сейчас, ты сказал о том, что желание добраться до новых систем куда больше, чем ожидает этот человек, к чему он готов. Возможно, это означает, что он обречен. Но это не значит, что он ошибается. Но мы должны заставить его ошибиться.

— Думаешь, я этого не знаю? То, чем я занимался на станции Медина, должно было...

— Создать место для жизни всех людей на станции Медина. Но как насчет старателей на астероидах? Водных барж? Команд, которые едва сводят концы с концами? Тех, о ком говорит Марко, и он прав, потому что больше никто не принимает их в расчет. Даже ты. Они заглядывают в будущее и видят, что больше никому не нужны. Всё, чем они занимаются, станет проще в гравитационном колодце, а они не смогут в нем жить. Мы должны построить будущее, в котором найдется место и для них. Потому что иначе им будет нечего терять в буквальном смысле. Всё и так уже потеряно.

Системный компьютер звякнул, из динамиков раздался голос Мауры:

— Капитан Холден, сэр?

— Я здесь, — откликнулся Холден, не сводя взгляда с сердитого лица Фреда. — А разве вы не должны отдыхать, Патель?

— Я не на вахте, сэр. Но не могла заснуть и занялась кое-какой диагностикой. А капитан Сейлс сказал, что вы просили сообщить, если будут изменения в ситуации с «Бритвой» и ее преследователями.

Холден ощутил во рту металлический вкус страха.

— Что происходит?

— Нам сообщили, что корабли Вольного флота отвернули, сэр. Силам ООН еще полдня пути, но видимо, Вольный флот решил не вступать в масштабное сражение.

— А «Пелла»? — спросил Холден.

— Как и остальные корабли, сэр, но когда они сменили курс, от флотилии отделилось гражданское судно и полетело в другую сторону. Если оно не сменит курс, то по инерции окажется где-то в миллионе кэмэ от нас.

— Это не случайность, — сказал Фред.

— Да, сэр, — сказала Маура. — Судно зарегистрировано как «Четземока», и оно передает сообщение по открытому каналу. Ретранслирую его.

У Холдена заныли пальцы, и он заставил себя расслабить кулаки. Командный пост заполнил голос Наоми, звучал он так, как будто на грани обезвоживания ей протянули стакан с водой. И хотя сообщение оказалось гнетущим, каждый его слог уменьшал напряжение Холдена. Когда Наоми закончила говорить, он откинулся в кресле, расслабленный и мягкий, как тряпка. Она в беде, но с этой бедой он может справиться. Она на пути к нему.

— Спасибо, Патель, — сказал Холден. — В качестве благодарности можете забрать все мои вещи. Мне они больше без надобности.

— Включая кофе-машину, сэр?

— Почти все мои вещи.

Когда заговорил Фред, его голос звучал сурово. Он явно не чувствовал облегчения.

— Патель, какие корабли флота поблизости?

— Судя по маячкам, никаких, сэр. Трафик в Солнечной системе перекрыт. Приказ ООН.

Холден повернулся и затребовал связь с Мфуме. Из его консоли понеслась музыка. Она смешивалась с другими звуками командной палубы, и та казалась больше. 

— Мфуме! — рявкнул Холден, и через пару секунд добавил: — Мистер Мфуме!

Музыку приглушили, но не до конца.

— Сэр?

— Проверьте маршрут «Четземоки». Посмотрите, не пересекаются ли наши орбиты.

— Как-как?

— «Четземока», — повторил Холден. — Проверьте новости. Он в них будет. Сообщите мне свои расчеты как можно быстрее. Лучше немедленно.

— Уже занимаюсь, — ответил Мфуме, и музыка стихла совсем, как из консоли, так и из люка.

Холден сделал глубокий вдох, потом еще один и засмеялся. Это чувство нельзя было назвать облегчением. Слишком оно глубокое и проникающее в каждую клетку тела. Он просто начал жить. Как будто невидимое лекарство разлилось по венам. Его смех превратился в стон, словно от боли или последствий боли.

Фред цокнул языком.

— Так. А если я предложу не встречаться с этим судном?

— Я с радостью отпущу тебя и твою команду на все четыре стороны. Потому что, если только ты не решишь стать пиратом и вышвырнуть меня из шлюза, корабль направляется именно туда.

— Я так и предполагал. Мы хотя бы можем условиться соблюдать осторожность?

Холден ощутил, как в нем вскипает гнев. Ему хотелось наорать на Фреда, наказать его за то, что портит эту минуту сомнениями. Думая о том, что это ловушка, а не о том, что Наоми наконец-то возвращается домой. Холден попытался забыть о прекрасном чувстве облегчения, а вместе с ним и о гневе.

— Да, — сказал он. — Ты прав. Это может оказаться ловушкой.

— А может — и нет. Надеюсь, что нет. Но...

— Но мы живем в интересные времена, — сказал Холден. — Всё нормально. Я понимаю. И буду осторожен. Мы будем осторожны. Но если это она, и она и правда в беде, это для меня главное. Иначе просто не может быть.

— Я знаю, — отозвался Фред, и звучало это как «Я знаю, и все, кто знает тебя, тоже. Вот почему ты должен быть осторожен».

Холден повернул монитор и переключился на данные навигации. Он увидел, что Мфуме проложил курс, который приведет их к Наоми. Или к тому, кто находится на том корабле. Семя сомнений, заложенное Фредом, уже пустило корни. Холден не знал, стоит ли за это благодарить Фреда или злиться на него. Учитывая расстояния и относительные скорости, им придется непросто. Наоми на всей скорости движется к Земле, почти в противоположном направлении. Если это не ловушка и Наоми действительно в беде, Холден может опоздать. Флот ООН мог бы прийти на помощь, но их маршруты расходятся.

А значит, Холден останется без поддержки. Он включил комм и записал сообщение:

«Алекс, раз ты поблизости и у тебя всё так замечательно вышло, когда я попросил проверить загадочный корабль, то не хотел бы ты сделать небольшой крюк?»