Наоми

Покинуть шлюзовую камеру в этот последний раз оказалось гораздо проще, чем ожидала Наоми. Как только она преодолела наружный люк, солнце и звёзды прекратили тошнотворное кружение. Она выбрала прямой путь выхода из вращающегося круга своей жизни, теперь он перед ней. Ну, на самом деле не прямой. Кривая линия, обречённая снова встретиться с кораблём, только, может, не при её жизни.

На мгновение она позволила себе наслаждаться невесомостью. Солнце давило ей на спину, лучи проходили через неё, она словно отбрасывала тень на все звёзды и галактики. Головокружение стало чуть меньше, и она подумала об Алексе — он там, среди этих звёзд. Наоми вспомнила про начало отсчёта. Тысяча... сколько уже времени она снаружи? Семь? Восемь? Ну, с таким же успехом можно прикинуть и худшее. Тысяча тридцать. Почему бы и нет? Наоми подняла руки над головой. «Опасность». Потом «Не приближаться». Потом «Угроза взрыва». Ей казалось, она предупреждает звёзды. Млечный путь. «Не приближайтесь. Оставайтесь там. Здесь люди, не верьте им».

Она тянула, повторяя каждое движение. Сейчас ей должно быть страшно, но не было. Она должна умереть, и это паршиво. Она предпочла бы пожить подольше. И снова увидеть Джима. И Алекса, и Амоса. Ей хотелось сказать Джиму всё, о чём она так долго старалась молчать. Тысяча шестьдесят. Пора изменить знаки. Осталось четыре минуты. Четыре минуты на жизнь.

Где-то там остался Филип со своим отцом, всё так, как было годами. С тех пор как он был младенцем. И Кин, бедный Кин, он уже мёртв, как скоро будет мертва и она. Погиб потому, что увидел её в шлюзе и пытался остановить, думая, что спасает. Думал, что ей стоит жить с Марко. А если бы она осталась? Если бы «Четземока» уплыл без неё? Джим подорвался бы на этой бомбе? Видимо да. Он не из тех, кто способен справиться с любопытством. Звёзды задрожали и расплылись. Слёзы. «Опасность». «Не приближаться». «Угроза взрыва».

Если бы скафандр был заряжен, он сейчас подавал бы ей сигналы тревоги. Она почти рада, что нет батарей. Даже голова пока не кружилась. Она видела, как люди теряют сознание. Если очистители СО2 не перестанут работать, её ждёт мирный конец. Ни удушья, ни паники. Просто потеря ориентации и тихое забытьё. Спустя столько лет она снова выбросилась из шлюза. Наоми ещё не забыла тот, первый, на Церере. Конечно, прошло много времени, но она ещё помнила прикосновение кнопок к кончикам пальцев, запускающих цикл шлюза, ощущение, что это её смерть. И даже тогда она не хотела умирать. Она просто жаждала, чтобы всё закончилось. Хотела от всего освободиться. Хотела уйти от боли и чувства вины. От ощущения, что попала в капкан. Наоми могла бы выдержать всё остальное, только не это.

Эта смерть совсем не похожа на ту. На этот раз она бросилась под пули, защищая друзей. Защищая свою семью. Ту семью, которую сама выбрала. Единственную, состоящую из людей, рисковавших жизнью ради неё. Если бы Кин мог встретиться с Джимом, он понял бы, как далека Наоми от девочки, которую он знал на Церере в те давние дни. Как не похожа она теперь на Костяшку.

Наоми не была религиозна, но знала многих верующих. «Угроза взрыва». Воздух заканчивается. Три минуты. Она спросила себя — грех ли то, что она сейчас делает. Добровольно выйти в космос в надежде, что Алекс увидит её, поймёт и спасёт себя.

И её. Было бы здорово, если бы он нашёл какой-нибудь способ спасти её. Если бы Джим спустился со звёзд, чтобы забрать Наоми. Она усмехнулась. Бог свидетель, он вечно старался. Её Джим всегда пытался играть в героя. Что ж, теперь она знает, каково это — сжать челюсти и идти на смерть только потому, что так надо. Жаль, что она никогда не скажет ему об этом. Сам Джим вряд ли сумеет связать всё воедино. А может, сумеет. Он изменился за все эти годы и прежним уже не станет.

«Опасность». «Не приближаться». «Угроза взрыва». Она сбилась со счёта. Две минуты? Одна? Неизвестно. Наоми с удивлением поняла, что мурлычет услышанную в детстве мелодию. Она не помнила слов. Может, они были даже на незнакомом ей языке. Неважно. Она была рада компании песенки. Благодарна. И ещё более благодарна за то, что её не тошнит перед смертью. Отлично. Будь что будет.

— Но всё же, — сказала она вселенной, — если бы было можно, я не прочь бы ещё немного пожить.

Слева от неё что-то двигалось, что-то вырвалось сзади. Огромное, ярко сверкающее металлом на солнце. Похожее на ракету, которой выстрелили в уходящее солнце. Но летело не как ракета — странно, неровно. Может быть, это...

Наоми что-то сильно толкнуло в спину. Похоже на нападение. Чья-то рука обхватила ее за плечи, а нога — вокруг талии, не давая пошевелиться. Она рефлекторно изогнулась, стараясь вырваться от нападавшего, но кем бы он ни был, держал её намертво. Не вырваться. Наоми ощутила, как чужая рука ползёт по её скафандру. Что-то тяжелое, металлическое коснулось бедра — кислородный баллон.

Уши почувствовали, что давление в скафандре неожиданно изменилось. Нос наполнил резкий, смутно знакомый запах. Новый баллон. Наоми едва не смеялась. Она попала в руки спасателя. Незнакомец сделал что-то ещё, она не могла понять, что именно, потом защёлкнул на её поясе фал и отпустил. Когда они повернулись лицом друг к другу, спасатель обхватил шлем Наоми и прижался к нему своим.

— Бобби? — сказала Наоми.

— Привет, — выкрикнула бывший марсианский космический пехотинец, расплываясь в улыбке. Звуки, проходящие сквозь стекло шлемов, были ужасно далекими, словно тот, кто их произносит, не держал Наоми в руках. — Неожиданная встреча, да?

— Я так рада тебя видеть, — крикнула ей в ответ Наоми, — не передать, как рада! Тот корабль! Он настроен на сбой магнитной ловушки, если сенсор уловит приближение другого корабля.

Бобби нахмурилась и кивнула. Наоми видела, что её губы шевелятся, она передаёт кому-то информацию. Алексу. Она смотрела на Бобби, слушала то, что не могла слышать. Бобби казалась старше, чем когда они в последний раз виделись. И красивее. Бобби сказала что-то ещё в микрофон, потом снова прижалась к лицевой панели шлема Наоми.

— Сейчас начнём двигаться, — крикнула Бобби. — Ноги нужно направить в сторону солнца. Согнуться. Чтобы поглощать меньше излучения, поняла?

Наоми распирало от вопросов, на которые не нужны ответы.

— Ладно, — выкрикнула она.

— У тебя есть неотложные медицинские проблемы?

— Возможно. Денёк был тяжёлый.

— Забавно, — крикнула Бобби, тоном, который означал, что это совсем не весело. — Так есть у тебя есть неотложные медицинские проблемы?

— Нет. Думаю, нет.

— Отлично. Положи руки мне на плечи и пристегнись. — Бобби чуть отстранилась и показала зажимы на предплечьях. Наоми изобразила астерский жест, означавший что-то вроде «поняла, сделаю». Через несколько секунд на снаряжении Бобби включились двигатели, и к Наоми вернулось чувство гравитации. Её подняли и понесли к звёздам мимо освещённого солнцем шлейфа из двигателя «Четземоки», закрывавшего маленькую тёмную коробочку корабля. Они отдалялись, «Четземока» постепенно уменьшался на фоне солнца и спустя несколько бесконечно длинных минут совсем исчез из вида.

Они не помещались в шлюпку. Она рассчитана на одного, от силы двоих, а их четверо, и один в усиленном снаряжении. Воздух был тяжёлым и жарким, и рециркуляторы постоянно выдавали предупреждения о сбоях. Алекс заглушил реактор и переключился на батареи, чтобы не вырабатывать так много тепла.

— Конечно, мы могли бы включить тягу, — сказал Алекс, но у нас тут повсюду люди, а аварийных кресел наполовину меньше, чем нужно.

Он сидел в единственном настоящем кресле, в головной части кораблика. Бобби согнулась рядом, на изуродованном настиле, где когда-то стояло второе кресло. За открытой дверью в каюту плавал премьер-министр Марса в заляпанной потом майке. Это придавало катеру мистический облик. Наоми висела где-то под потолком. Алекс настроил настенный экран на внешний обзор, но там всё выглядело совсем не так, как на самом деле.

«Четземока» остался где-то под ними, вращающаяся точка на фоне огромного сияющего солнца. Она мельком увидела его у самого пола — там, где экран заканчивался. Кроме того, Алекс использовал систему подсветки «Бритвы», чтобы выделить приближающиеся корабли эскорта ООН, и синим цветом — «Росинант».

— Ну вот, — сказал Алекс. — Старший помощник. Вот ты и... да. Ты здесь. Довольно неожиданно.

— Я тоже не надеялась тебя увидеть, Алекс, — сказала Наоми.

Она странно себя чувствовала — оживлённой и одновременно вялой. Взгляд трудно сосредоточить. Хотя самые страшные отёки на руках уже спали. Должно быть, долгие часы работы между корпусами разогнали лишнюю жидкость туда, где ей и место. Что-то вроде того. Всё тело болело, и она до сих пор не представляла, что тошнота бывает такой ужасной. Ожоги, полученные во время двадцатисекундного побега с «Пеллы», распухли так, что больно дотронуться, но не покрылись волдырями. Заживут, и кожа облезет.

Как только Наоми попала на «Бритву», едва загерметизировали люк, она выпила целый литр воды из баллона, и до сих пор ни разу не помочилась. Головная боль, вызванная обезвоживанием, начинала понемногу отступать. Бобби предложила ей обезболивающее, но что-то подсказывало Наоми не делать больше ничего со своим телом, пока она не окажется в медицинском отсеке.

Она поняла, что сознание опять угасало, когда снова пришла в себя. Бобби и премьер-министр беседовали о ресторанах с хорошей лапшой в центральных кварталах Лондрес-Новы. Было душно, воняло потом. Наоми тоже вспотела в своём паршивом скафандре. Вокруг синей точки «Росинанта» появился светящийся круг — он сбрасывал скорость, меняя курс, и направлялся к ним.

Чёрное пятнышко на экране, которое она видела краем глаза, мелькнуло и снова исчезло.

— Алекс, — начала она, и тут же закашлялась, так сильно и долго, что Бобби пришлось поддержать её. Когда лёгкие очистились, она попыталась ещё раз: — Алекс. Ты не мог бы истратить парочку тех торпед?

— Смотря на что, командир, — сказал Алекс. — Что ты хочешь с ними сделать?

— Уничтожь тот корабль, — попросила Наоми.

— Всё в порядке, — ответил Алекс. — Мы предупредили всех, что он смертельно опасен. Никто не приблизится...

— Не из-за этого. Просто нужно, чтобы он исчез.

Потому что я пыталась отдать его сыну вместо нормального детства. Потому что потратила на него свои деньги, а он стал капканом для меня и тех, кого я люблю. Потому что всё, связанное с тем кораблём, было неправильно.

— Так. Похоже, он зарегистрирован на кооператив «Эдвард Слайт» по снижению финансовых рисков. Они не расстроятся, если мы разнесём в клочья их птичку?

— Вряд ли, — сказала Наоми.

Премьер-министр поднял палец.

— Мне кажется, что...

— Торпеды к бою, — перебил Алекс. Потом улыбнулся, извиняясь. — Нат, ты глава моего правительства, но она — мой командир.

— Нат? — удивилась Наоми. — Вы теперь на короткой ноге?

— Не завидуй, — Алекс поднял повыше пульт. 

Корабль висел крошечной чёрной точкой на фоне солнца. Пятнышко, кружащее под ними как муха. Потом он исчез.

«Мне так жаль, Филип», — подумала она.

Наоми перевела взгляд на идущий к ним «Росинант». Он стал ближе.