Камеры системы безопасности охватывали почти все общественные помещения Тихо. Широкие коридоры и узкие переходы, ремонтные тоннели, кабины управления. От глаз охраны были скрыты только кабинеты и частные квартиры. Даже в кладовых и мастерских камеры фиксировали всех входящих и выходящих. По идее, это должно было упростить задачу – но не упрощало.

– Вот оно, – сказал Холден, ткнув пальцем в экран.

Под его ногтем открылась дверь номера Моники. Вышли двое в голубых спортивных костюмах без надписей и эмблем. Темные облегающие шапочки, рабочие перчатки. Они вдвоем везли контейнер из керамопластика – в таких продовольственная служба и система жизнеобеспечения транспортировали биоматериалы. Сырую грибковую массу, которой остается придать вкус и текстуру, чтобы превратить в еду. При нужде – фекалии, питательный субстрат для грибков. Магнитные крепления удерживали контейнер на тележке – индикатор на боку показывал, что он герметичен. В этом контейнере могла, пожалуй, поместиться женщина. Или труп женщины. Те двое вошли часом раньше. Моника – через сорок минут после них. Что бы с ней ни произошло, она должна была быть в этом ящике.

Фред, хмуро склонившись к экрану, пометил контейнер и ввел приказ отслеживать его. Холден не мог угадать мыслей старика, но в глазах того стоял гнев. Гнев и еще что-то.

– Ты их узнал? – спросил Холден.

– В базе данных их нет.

– Как же они попали на станцию?

Фред зыркнул на него.

– Разбираемся.

– Да, извини.

Двое на экране – Холден был почти уверен, что оба мужчины, – завели контейнер в ремонтный тоннель. Слежение автоматически переключалось с камеры на камеру. В узком проходе контейнер задевал стены и застревал на поворотах.

– Двери и углы, – пробормотал Холден.

– Что?

– Ничего.

Камера показала, как люди и тележка скрываются в дверях склада. Помещение было полно палет с такими же контейнерами. Подведя тележку к свободному месту, мужчины отключили зажимы и перевалили контейнер на налету. Фред разделил экран, добавив к приказу следить за тележкой наблюдение за людьми. В одном окне осталось помещение склада, а камеры, транслирующие изображение в два других, провожали мужчин по общему коридору.

На складе включились после обеденного перерыва два меха-погрузчика. Они продолжали строить штабеля из контейнеров. Двое мужчин зашли из коридора в туалет и не вышли обратно. Система слежения поморгала и включила зеленую рамку, обозначавшую переход в реальное время. Короткие переговоры с управляющим склада показали, что двое мужчин не прячутся там. Они просто исчезли. Тележка – еще на архивных кадрах – затерялась среди множества таких же тележек. Фред прокрутил запись вперед. Погрузчики подъезжали и уезжали. Палеты громоздились друг на друга.

– Статус на данный момент, – приказал Фред, и изображение, моргнув, осталось на той же камере. Контейнер все еще находился на складе. – Ну что же, – бросил Фред, поднимаясь, – день будет не из приятных. Идешь?

Контроль среды на складе не регистрировал отклонений, но Холдену все мерещился пробивающийся сквозь смазку и озон запах. Запах смерти. Мехом-погрузчиком управляла девушка нежной внешности с прямыми каштановыми волосами, такими же темными, как ее кожа. Пока погрузчик разбирал контейнеры в обратном порядке, на ее лице сменяли друг друга волнение, любопытство, сдержанный ужас. Холден и сам чувствовал, как сжимается комок у него в желудке. Моника ему говорила, что опасно вовлекать в расследование новых людей. Холдена не отпускала мысль: все, что они сейчас увидят, будет на его совести.

И ему придется все исправлять. Насколько еще можно исправить.

– Этот, – обратился к девушке Фред. – Поставь сюда.

Она переместила контейнер на пол. Со стуком включились магниты. Индикатор по-прежнему показывал: «герметично». Даже если Монику засунули туда живой, воздух у нее кончился много часов назад. Мех попятился, присел на коленчатые лапы из титана и керамики. Фред шагнул вперед, поднял ручной терминал, ввел пароль и сигнал отключения. Надпись на индикаторе сменилась. Фред открыл крышку.

Изнутри шел густой органический запах. У Холдена он вызвал яркое воспоминание о детстве на Земле. Мать София выращивала на кухне травы, и земля из подготовленных к посадке горшков пахла именно так. Контейнер доверху был заполнен мягкой коричневатой массой грибкового белка. Фред нагнулся, запустил руки в комковатую массу. Прощупывал, нет ли тела. Потом он распрямился с испачканными по локоть руками, земным движением покачал головой – нет.

– Ты уверен, что это тот ящик? – спросил Холден.

– Уверен, – кивнул Фред, – но все равно давай проверим.

Еще несколько часов девушка разбирала палету за палетой, а Фред с Холденом вскрывали контейнеры. После того как дважды включился тревожный сигнал, извещающий о засорении воздуха протеиновой пылью, Фред велел недоумевающей погрузчице остановиться.

– Здесь ее нет, – сказал он.

– Вижу. Странно, а?

– Да.

Фред пальцами протер глаза. Сейчас он выглядел старым. Устал. Но стоило ему подтянуться, и он снова показался сильным и властным.

– Либо они где-то по дороге подменили контейнер, либо подправили запись.

– Оба варианта плохи.

Фред покосился на девушку, которая уже складывала вскрытые контейнеры, чтобы отправить их на переработку. Заговорил тихо, чтобы слышал только Холден:

– Оба варианта означают, что они хорошо разбираются в системе слежения, но не имеют допуска, позволяющего полностью стереть запись.

– Это сужает круг подозреваемых?

– Немного сужает. Может быть, группа черных оперативников ООН. Они на такое способны. Или марсиане.

– Но ты ведь так не думаешь?

Фред поджал губы. Он взял в руки терминал, резко, отрывисто отстучал серию команд. Включился сигнал тревоги, и на всех дисплеях, от панели управления меха до замка дверей, загорелась зелено-золотистая иконка готовности. Фред, удовлетворенно хмыкнув, запихнул кулаки в карманы.

– Ты запер всю станцию? – поразился Холден.

– Да, – сказал Фред. – И не открою, пока не получу ответов на некоторые вопросы. И не верну Монику Стюарт.

– Хорошо, – кивнул Холден. – Сурово, но хорошо.

– Может быть, я немного разозлился.

* * *

Все, что осталось в комнатах Моники, было разложено на серо-зеленых керамических столах в лаборатории службы безопасности. Ни крови, ни снимков, зато следы ДНК тысяч людей, контактировавших с объектом за последние недели, – большей частью недостаточные, чтобы установить личность. Все, что осталось. Матерчатая сумка бездумно улыбалась раскрытой молнией. Блузка, в которой Холден видел Монику несколько дней назад. Искалеченный ручной терминал с разбитым экраном. Все, что не относилось к имуществу станции. Слишком мало, неужели это все? Холден сообразил, что ожидал увидеть все вещи, накопленные Моникой за жизнь. Может, у нее есть еще что-то в другом месте, а может, и нет. Если Монику не разыщут живой, вполне вероятно, это будет все, что после нее осталось.

– Вы это что, всерьез? – кажется, уже в третий или четвертый раз повторил Сакаи. Главный инженер покраснел, сжал зубы. Он прибыл в помещение службы через несколько минут после Холдена с Фредом, и Холден немножко удивился, когда Фред не вытолкал постороннего за дверь. – Я только на этой неделе должен принять восемь кораблей. Что мне делать? Прикажете им пристроиться на нашу орбиту и висеть там, пока мы не соизволим их принять?

– А хоть бы и так, – отозвался Фред.

– Нам должны отгрузить материалы по дюжине контрактов!

– Я в курсе, мистер Сакаи. – В негромком голосе Фреда не было гнева.

От его холодной вежливости у Холдена зашевелились волосы на загривке. Сакаи тоже что-то почувствовал. Его это не остановило, но обвинительный тон сменился заискивающим:

– У меня договоры на два десятка работ вне станции. На нас многие рассчитывают!

Плечи Фреда на миг ссутулились, но голос остался таким же властным:

– Мне это известно. Мы откроемся, как только появится такая возможность.

Сакаи заколебался, хотел еще что-то возразить, но только коротко, раздраженно вздохнул и вышел, впустив главу службы безопасности. Вошедшую узколицую женщину Фред называл Драммер, но Холден не знал, имя это, фамилия или прозвище.

– Как дела? – спросил ее Фред.

– Справляемся, – отозвалась она с незнакомым Холдену акцентом. Женщина оглянулась на него, коротко кивнула и снова обратилась к Фреду: – Мы можем уведомить людей, как скоро ожидается открытие станции?

– Сообщите, что все восстановят при первой возможности.

– Да, сэр. Благодарю, сэр. – Драммер повернулась к выходу.

– Драммер! Закройте за собой дверь, хорошо?

Глаза ее сверкнули, он метнула взгляд на Холдена и отвернулась. Ничего не сказала, но, выходя, плотно притворила дверь. Фред горько, устало улыбнулся.

– Сакаи прав. Я из-за одной пропавшей женщины закрыл, считай, целый портовый город. За каждый час закрытия Тихо потеряет тысячи кредитов по десяткам контрактов.

– Значит, надо найти ее быстро.

– Если ее уже не скормили утилизатору и не разложили на воду и несколько активных молекул, – заметил Фред и, помолчав, добавил: – Я включил обзор наружного пространства. Если ее выкинули в космос, скоро будем знать.

– Спасибо, – кивнул Холден, привалившись к столу. – Я слишком редко об этом говорю, но я ценю твою помощь.

Фред кивнул на дверь:

– Видел ее? Драммер?

– Конечно.

– Я работаю рядом с ней три года. И еще десять лет ее знаю.

– Хорошо, – отозвался Холден.

– Спроси ты меня вчера, я бы сказал, что готов доверить ей свою жизнь.

– А сейчас?

– Сейчас на станции есть ровно один человек, который наверняка не выстрелит мне в затылок, если я стану упорствовать, – это ты, – сказал Фред.

– Довольно неуютная ситуация.

– Действительно! Я это вот к чему, Джеймс: я рад, что ты ценишь мою помощь, но прямо сейчас ты мне нужен как личный телохранитель. Я взамен постараюсь помешать тем, кто вздумает пристрелить тебя.

Холден задумчиво кивнул. В мыслях у него шевельнулась еще не оформившаяся идея. Голова закружилась, словно он смотрел вниз с высокого обрыва.

– Мы вдвоем против пронизавшего весь АВП заговора?

– Пока у меня не будет доказательств обратного – да.

– Действительно неуютно, а?

– Да, не то, о чем я мечтал, – согласился Фред. – Но кто-то сумел обвести вокруг пальца мою систему безопасности, а то, что раскопала твоя приятельница, их спугнуло и заставило проявить себя.

– Пропавшие корабли, – начал Холден. – Я о них кое-кому рассказывал.

– Так не делают.

– Задним числом я жалею, что не держал язык на привязи, но…

– Я не о тебе, – перебил Фред. – Тот, кто внедрился в систему безопасности противника, никогда не выдает, что ему это удалось. Таков основной принцип информационной войны. Пока враг не знает, что у него утечка, ты продолжаешь собирать сведения. Никто не станет выдавать себя, разве что ставки уж очень высоки или…

– Или?..

– Или врагу, за которым вы следите, уже немного осталось. Не знаю, пропавшие ли корабли так кого-то всполошили, что он наделал глупых ошибок, или положение Тихо настолько непрочно, что они меня уже не опасаются.

– Ты, кажется, вполне хладнокровно все это воспринимаешь.

– Паникую изнутри, – поднял бровь Фред.

Холден осмотрел кучку оставленных Моникой вещей, словно они могли что-то добавить. Ручной терминал растерянно мигал. Блузка бессильно и грустно свисала со стола.

– Вы что-нибудь извлекли из терминала? – спросил он Фреда.

– Нам к нему не подключиться, – ответил тот. – Диагностика не работает или требует особого допуска. Журналисты!

Холден взял терминал в руки. На разбитом дисплее беспорядочно были разбросаны светящиеся участки. Какой-то смысл угадывался только в мигающей красной кнопке в правом углу и очень крупных буквах NG SIG. Когда Холден стукнул пальцем по кнопке, экран коротко вспыхнул. Кнопка исчезла, на месте букв возникло светло-коричневое пятно, пересеченное линией, – кусочек головоломки в шуме помех.

– Что ты делаешь? – спросил Фред.

– Здесь была кнопка – я ее нажал.

– Господи боже. Вот так ты всю жизнь, а!

– Нет, ты послушай. Она… кажется, я принял входящий сигнал.

– Откуда?

Холден помотал головой и снова повернулся к вещам Моники. Слабый обрывок мысли, зудевшей в мозгу, с облегчением проскользнул в сознание.

– Ее видеорекордер, – сказал он. – У нее был маленький, переносный. Нарочно сделан незаметным, чтобы люди забывали, что говорят в камеру.

– И?..

– Его здесь нет, – развел руками Холден.

Фред сжал губы, шагнул вперед, впился взглядом в хаос огоньков на разбитом экране. Холдену в них почудилось движение – может быть, изменилась картинка? За дверью кабинета звучали голоса: чем-то возмущался мужчина, и ему холодно, отрывисто отвечала Драммер.

– Ты уверен, что нам никак не войти в ее терминал? – переспросил Холден.

– Совершенно уверен, – ответил Фред, – но, возможно, найдется другой способ. Пойдем. Чтобы справиться с этой загадкой, нам понадобится астроном, умеющий работать с изображениями.

* * *

Фред объяснил задачу, после чего три часа ушло на установку аппаратуры, фиксирующей свечение разбитого крана, и еще час на то, чтобы объяснить новую задачу компьютеру.

Очевидно, свечение экстрасолярных пылевых облаков качественно отличалось от свечения битого экрана. После того как обрабатывающую систему убедили, что задача входит в ее служебные обязанности, лаборатория занялась сравнением поляризации и углов наклона, фиксацией трещин на поверхности дисплея и построением компьютерных линз, не существующих в реальности.

Фред выгнал всех из лаборатории и закрыл дверь. Холден сидел, вслушиваясь в тиканье подсчитывающих фотоны сканеров и глядя, как понемногу проявляется изображение. Фред что-то мычал себе под нос – тихий неторопливый мотив, в котором ощущалась и меланхолия, и угроза. Пустые рабочие места подчеркивали, как одиноки они двое на полной людей станции.

Программа завершила работу. Изображение обновилось. Оно так и осталось нечетким, с радужными искажениями и отсутствующими фрагментами – от одного взгляда на эту картинку у человека начиналась мигрень.

Но хватило и его. Несколько метров пустоты, заканчивающейся квадратной стальной дверью и промышленным запорным механизмом. На стенах, на полу и на потолке – яркие желтые отметки и направляющие для палет и контейнеров.

– Передвижной склад, – сказал Фред. – Она на передвижном складе.

– Изображение сдвигается. Это она? Она шевелится?

Фред пожал плечами.

– Если шевелится, значит, она жива, так ведь?

– Возможно. Если жива, значит, она нужна им живая. И не на Тихо. Посмотри сюда.

Холден проследил за пальцем Фреда.

– Дверная рама?

– Герметизирована. Это делают перед самой отправкой. На станции, наверное, четверть миллиона таких складов, но запечатанных и готовых к отправке не больше нескольких тысяч. Кто-то хочет вывезти ее отсюда, подальше от нас.

Холден чуть перевел дыхание. Она там, она цела. Не в безопасности, но жива. Он и не догадывался, как тяжело давят ему на плечи страх и чувство вины, пока надежда не облегчила этот груз.

– Что? – спросил Фред.

– Я ничего не говорю.

– Я же слышу…

– А, – признался Холден, – я просто заметил, как каждый человек, который мне небезразличен, увеличивает число вещей, которые никак нельзя запороть.

– Тонкое наблюдение, молодец.

– Смеешься?

– Немножко. Но одновременно провожу целевой обзор плавающих у станции грузов. – Фред ткнул пальцем в большой экран. На нем тонкими линиями изображалась схема рабочей сферы Тихо. Холден по привычке стал искать глазами «Росинант». Но Фред указывал в другое место – на облачко плавающих в невесомости контейнеров. – Один из них – теплый.