– Велосипеды?

Амос навалился на барную стойку.

– Ясное дело. Им не надо горючего, они не болеют. Починить обычно можно самому. Лучше транспорта для постапокалипсиса не придумаешь.

Алекс отхлебнул из кружки. Пиво было местное, из паба дальше по коридору, – красноватое, с сильным ароматом хмеля. – Наверное, я никогда не смотрел на них с такой стороны. Номер на Луне им достался просторнее, чем на Тихо, хотя и того же типа. Четыре спальни выходили в просторную общую комнату. Большой экран, изогнутый вместе со стеной, показывал идеализированный лунный ландшафт, заметно фотогеничнее реального. Время от времени из-за скалы выскакивала мультяшная «инопланетянка», удивленно оглядывалась и шмыгала обратно. Забавно, решил Алекс, но настоящий лунный пейзаж все же лучше.

– Так вот, через Вашингтон я проходить не хотел. Слишком много народу, а если бы отказали помпы, не хотелось бы крутить педали по колено в луже, понимаешь?

– Еще бы, – согласился Алекс.

Холден был на «Росинанте». Наоми спала у себя в комнате. Она много спала с той минуты, как «Росинант» выхватил их всех из вакуума. Диагностер уверял, что она поправляется, что все с ней нормально. И все же Алекс волновался. Не из-за того, что она нуждалась во сне, а от того, что спать она на самом деле не хотела – притворялась. Облегчение, что Холден, Амос и Наоми теперь были рядом, пронизывало его до костей. И пусть бы на этом все и закончилось, все вернулось бы на свои места и стало как раньше.

Не стало. Даже в разговоре с Амосом Алекс замечал перемены. Какую-то рассеянность, словно Амос думал о другом и только делал вид, что со вниманием слушает Алекса. Наоми с момента прибытия на Луну находилась под наблюдением медиков, которые никого, кроме Холдена, к ней не допускали. Если Наоми ищет предлога не видеться с остальными, это очень плохой признак. Алекс так и не понял, как она попала в Свободный Флот и как сбежала, но травма была налицо. А он так старался спокойно радоваться возвращению команды, так старался не замечать растущего в душе беспокойства – этого чувства, что изменились не только правительства, планеты и Солнечная система – у них тоже все переменилось.

У Амоса пискнул терминал. Опрокинув разом полстакана пива, механик оскалился.

– Дела зовут…

– Понятно. – Алекс вылил остатки своего в раковину. – Куда идем?

Амос замялся, но всего на долю секунды.

– В док. Надо кое-что перетащить ко мне в мастерскую.

– Прекрасно, – сказал Алекс, – пошли.

Луна была крупнейшим из внеземных поселений человечества. Станции расползались по поверхности и уходили в глубину. Светильники на стенах сияли приятным желтым спектром, заливая даже сводчатые потолки. Сила тяжести – еще меньшая, чем на Марсе, Церере и Тихо, – вызывала странное и приятное ощущение, словно корабль летит себе потихоньку, никуда не торопясь. И почти удавалось забыть о трагедии, разыгрывавшейся всего в четырехстах тысячах километров над головами. Удавалось почти, но не совсем.

Амос продолжал излагать все, что случилось с ним в колодце, но Алекс слушал его вполуха. Подробности этой истории будут по сто раз пересказываться за столом, когда они попадут на свой корабль и улетят куда-нибудь. Нет нужды запоминать смысл – самый звук родного голоса радовал, как любимая и давно не слышанная песня.

В доке Амос огляделся и высмотрел кого-то сидящего на пластиковом контейнере. Контейнер был синий с белыми завитками царапин на боку – словно рисунок волн. На нем расположилась женщина плотного сложения, темнокожая, со множеством косичек на голове и гипсом на руке.

– Привет, Батч, – окликнул ее Амос.

– А, здоровяк, – отозвалась женщина. На Алекса она даже не взглянула. – Вот, доставили.

– Ну, спасибо.

Женщина кивнула и ушла чуть неловкой шаркающей походкой человека, непривычного к лунной гравитации. Амос влез в погрузочный мех, подхватил контейнер и направился к «Роси». Алекс еле поспевал за ним рысцой.

– Стоит ли спрашивать, что там? – спросил он.

– Пожалуй, не стоит, – ответил Амос. – Ну вот, попали мы на островок, с которого каждый тамошний богатей мог выскочить из колодца, так? И корабли там не столько…

«Росинант» стоял в настоящем ангарном отсеке, заполненном атмосферой, а не просто на площадке, от которой к шлюзу протягивались переходники. Новенькая, гладкая внешняя обшивка из титанового сплава и керамики, на матовой черной краске заметны выступы ОТО и антенн. Пасть килевой рельсовой пушки напоминала удивленно приоткрытый рот. В искусственном освещении корабль выглядел не столь драматично, как в нефильтрованном солнечном свете, но не менее красиво. Шрамы исчезли, но «Росинант» остался самим собой. Амос подвел мех к кормовому шлюзу и, не прерывая неторопливого рассказа, открыл люк. Войдя, он опустил контейнер на пол, но не стал включать электромагнитных креплений, которые удержали бы его на месте, а выскользнул из меха и поволок ящик в корабль. Машинный зал, грузовой отсек, мастерская – вся корма была территорией Амоса.

– Ну, а эти все, – продолжал Амос, – люди Джонсона… Хватит им ворошить мое дерьмо, так?

– Так, – согласился Алекс. – «Роси» снова наш и только наш.

– Хорошо. – Амос прошаркал в грузовой отсек.

– Значит, тамошние слуги, горничные, шоферы и прочие, – повторил Алекс, – вызвали безопасников, а потом переметнулись на вашу сторону? Или… В смысле, как это вышло?

– Ну, – пояснил Амос, отстегивая защелки контейнера, – за нас замолвили словечко, понимаешь?

Крышка поднялась сама собой. Алекс шарахнулся, недооценил силы тяжести и споткнулся. Над краем ящика поднялась черноволосая головка – худое, бледное как смерть личико с чернильно-черными глазами. Пульс у Алекса подскочил втрое. Психопатка и убийца Кларисса Мао робко улыбнулась ему.

– Привет, – сказала она.

Алекс протяжно, прерывисто вздохнул.

– Э-э… привет…

– Вот видишь, – сказал Амос, – я ж говорил, все уладится.

* * *

– Надо ему рассказать, – тихо доказывал Алекс.

Холден слушал рассказ Бобби о работе с ветеранами в Лондрес-Нове и не обращал на них внимания.

– Расскажу, – кивнул Амос.

– Расскажи прямо сейчас. Она на нашем корабле.

Амос пожал плечами:

– Она не один месяц здесь провела, пока мы добирались из Медленной Зоны.

– Пленницей. Потому что убивала людей. А теперь она там сама по себе.

– Поверь, это ничего не меняет, – сказал Амос.

– Что-то случилось? – оглянулся Холден. – Вы о чем?

– Пустяки, потом расскажу, – сказал Амос, – подождет до конца номера с собачками и лошадками.

Комната для совещаний в отделе безопасности отличалась старомодным дизайном: открытые арки, просторные, небесно-голубые потолки, подсвеченные рассеянным светом, с легким геометрическим орнаментом. Все это подчеркивало искусственность обстановки – впечатление вечернего дворика там, где нет ни дворика, ни вечера. Голос Авасаралы, раздраженный и отрывистый, опередил старуху. Едва она сама показалась из-под арки вместе с молодым и солидно одетым мужчиной, Бобби встала. Холден последовал ее примеру.

– …Если хотят иметь голос в принятии решений. На хрен предвыборную демагогию.

– Да, мэм, – соглашался молодой человек.

Авасарала жестом велела им сесть на место и уселась сама, не прерывая разговора с помощником:

– Обсуди сперва с Кляйнманом. Если он меня поддержит, Кастро с Наджаром это убедит.

– Если вы так считаете, мэм…

– Если я считаю?

Помощник склонил голову.

– С вашего позволения, позиция Чана сильнее позиции Кляйнмана.

– Ты меня поправляешь, Мартинес?

– Да, мэм.

Авасарала пожала плечами:

– Пусть будет Чан. Теперь ступай.

Когда молодой помощник вышел, старуха переключилась на них:

– Спасибо, что все вы… Где Нагата?

– В медотсеке, – сказал Холден. – Доктора еще не решаются ее выпустить.

Авасарала шевельнула бровью и отстучала что-то на ручном терминале.

– Ничего, решатся. Она мне нужна здесь. Спасибо, что большинство из вас пришли сюда. Я бы походила вокруг да около, чтобы вы почувствовали себя свободнее, да последние тридцать шесть часов я не вылезала с совещаний и совершенно охренела. Всем ясно, что Земле трындец, так?

– Черт. Ясно, – ответил за всех Амос.

– Хорошо. Тогда уж добьем до конца. Марсианский флот разлетелся вдребезги, а Смит слишком напуган, чтобы назвать это изменой.

– Можно спросить? – подалась к ней Бобби. ЭКС-десантница распластала ладони по столу, словно напряглась под ударом. – Совсем плохо дело?

– Официальных заявлений не будет, тем более в присутствии Джеймса Холдена. Не хотелось бы тебя обидеть, но о твоей способности выбалтывать информацию в самый неподходящий момент ходят легенды.

– Я избавляюсь от этой привычки, – сказал Холден, – однако, да, понимаю.

– Бывает, – продолжала Авасарала, – приходится думать о таком, чего мы раньше и представить не могли. Нас выбросило в хаос. Каждый хватает, что сумеет. Сама легитимность достанется тому, кто успеет схватить. Вот как обстоят дела. Этот торт с говном – Инарос? Он болтается вокруг Юпитера, разыгрывает из себя пирата. Ведет свою пьесу как по писаному. «Пояс восстал против давнего ига и берет свое по праву, трам-там-там…» Мое положение…

– Кстати, он прав, – вставил Холден и напоролся на взгляд Авасаралы. Если бы взглядом можно было убить, Холдена унесли бы в пластиковом мешке, а так он только покачал головой. – Если астеры поведутся на этот Свободный Флот, то потому, что им больше не па что надеяться. Новые системы и колонии…

– Уничтожили обжитую ими нишу, – закончила Авасарала. – Это дерьмово, и, наверное, мы могли бы придумать, как им помочь. Обеспечили бы им подобие базового вскладчину, не загони они римскую свечу в задницу самой большой в системе экосфере. Долго теперь придется ждать бесплатной раздачи продовольствия – пи практической, ни политической возможности у меня не будет.

– Они никогда не согласились бы принимать милостыню, – сказал Амос. – Эти поганцы держатся там третье, если не четвертое, поколение потому, что не хотят жить на пособие. Я не больше других люблю евгенику, но порода людей, выведенных в Поясе, не из тех, кто зависнет перед телешоу до самой смерти.

– Культурные различия мне известны, – отрезала Авасарала. – И я уже сказала, что они теперь ни хрена не значат. Даже согласись они взять, мне было бы нечего им дать. Значит, надо искать другой способ подрезать поджилки Свободному Флоту. Но флот Земли будет защищать планету от летящих из космоса камней-невидимок, а Марс – тратить все силы, притворяясь, будто с ним ничего не случилось, так что задача выглядит нерешаемой. Я собираюсь завтра выступить с заявлением. Вы слушаете его краткое содержание. Счастливчики. ООН при поддержке Марсианской Республики и АВП выдвигает силы против криминальной группы террористов и пиратов, действующих под именем Свободного Флота. Это не война, а полицейская операция. И тут в игру вступаете вы.

– Я должен возглавить эти силы? – спросил Холден.

– Да. Потому что под рукой вдруг не оказалось ни единого офицера ООН, не отправленного в свое время в позорную отставку. Чтоб тебя, Холден. Иной тюбик антигерпесной мази имеет к флоту ООН более законное отношение, чем ты.

Старуха с отвращением покачала головой. Обиду Холдена подчеркнул расползающийся по его щекам румянец. Бобби подавила смешок, но Алекс не мог не признать, что все это немножко забавно. Бобби подала голос первой:

– Чего именно вы от нас хотите?

– Во-первых, присутствия и поддержки на совещании. А главное – мне нужно знать, что вам известно. Что вы узнали. Мы должны понять, как главарь мелкой банды умудрялся каждый раз обходить нас на повороте…

– Никого он не обошел, – сказала Наоми, выйдя из-под арки в сопровождении конвоя.

В бестеневом освещении она казалась до ужаса хрупкой. Кожа у нее шелушилась, и двигалась Наоми с опаской, словно в любой момент ожидая боли. Но цвет склеры сменился с кровавого на более здоровый желтоватый, и говорила она почти внятно. У Алекса полегчало на сердце.

– Арестованная, мэм, – доложил конвоир.

– Спасибо, я заметила, – кивнула Авасарала и переключилась на Наоми: – Что значит «не обошел»?

– А вы посмотрите, сколько у него неудач. Он не убил Фреда Джонсона. Он не убил премьер-министра Смита. Он не захватил и не уничтожил станцию Тихо. Не взорвал «Росинант». Не удержал меня. У него такой стиль: если он победил – это важно. Если проиграл – это не в счет.

– А украденный им образец протомолекулы?

Наоми моргнула, на миг уставилась в пустоту, потом помотала головой:

– Он ничего об этом не говорил.

– А должен был?

Наоми села рядом с Холденом. Он взял ее за руку, и она не противилась, но смотрела только на Авасаралу. Алекс сам не знал, почему его это так тревожит. Совещание не для того затевалось, чтобы капитан и старпом налаживали отношения, и все же, будь она с ним чуть менее осторожна…

– Да, – сказала Наоми. – Он любит похвастаться.

Этот клочок информации был столь интимным, что у Алекса сжалось в груди от недоброго предчувствия. Лицо Холдена осталось спокойным. Непроницаемым.

– Хорошо, – довольно резко отозвалась Авасарала. – Это очень полезная информация. – Она помолчала, оценивающе осматривая Наоми. – Ты намного лучше выглядишь. Сколько ты слышала из того, что я тут говорила?

– Достаточно.

– Сможешь нам помочь?

Вопрос повис в воздухе со всеми своими оттенками и намеками. Не: «Как ты оказалась на их корабле?» Не: «Где ты с ним познакомилась?» Не: «Кто ты ему, чтобы он хвастал перед тобой своими планами?» Просто: «Ты сможешь помочь?»

– Ты как? – буркнул Амос.

– Что? А, нормально, – ответила Наоми.

– Просто очень уж дергаешься, – проговорил он.

И одновременно с ним Наоми выпалила:

– Я прошу иммунитета от преследования.

В комнате словно не осталось воздуха. слова не были признанием, но они рисовали картину, о которой никто из них до сих пор и думать не хотел. Просьба об иммунитете – это признание вины, даже если еще неизвестно, в чем она виновата.

Авасарала улыбнулась снисходительно, дружески и – Алекс был в этом уверен – лживо.

– Полного иммунитета?

– Для всех нас.

– А кто эти «все мы»? – Авасарала тщательно обдумывала каждое слово. – Твои друзья в Свободном Флоте?

– Команда «Росинанта». – Наоми чуть запнулась и добавила: – И, может, еще один человек.

Алекс кинул взгляд на Амоса. Наоми знает о Клариссе? Ее имеет в виду? Добродушная улыбка Амоса ничего ему не сказала. Авасарала постучала ногтями по столу.

– За Землю – нет, – произнесла она. – Тот, кто сбросил камни, иммунитета не получит.

Алекс видел, что удар попал в цель. В глазах Наоми ярко серебрились слезы.

– Для команды «Росинанта», – повторила она. – Для того человека… я позже, может, буду просить о милосердии и учете всех обстоятельств. Если до этого дойдет.

– Инарос?

– Нет, – сказала Наоми, – его хоть сожгите.

– Я хочу все расставить по местам, – начала Авасарала. – Ты, как бывший член группировки Инароса, хочешь предоставить полную и точную информацию о его деятельности как до, так и после бомбардировки Земли в обмен на полный иммунитет для команды «Росинанта» во всем, не связанном с упомянутой атакой? – Она не употребила ни одного бранного слова, и от этого фраза стала пугающе весомой.

– Да, – сказала Наоми, – все правильно.

Облегчение на лице Авасаралы было тверже кремня.

– Рада это слышать, милая. Я боялась, что ошиблась в тебе. – Она встала и тут же ухватилась за стол, ругнувшись себе под нос. – Мне не хватает веса. Как будто на батуте болтаюсь, черт бы его взял. Надо бы прилечь и принять снотворное, пока не дошло до нервного срыва. Так насчет совещания? Оно начнется с утра.

– Мы будем там, где скажете, – пообещал Холден. – И мы не собираемся ничего скрывать.

Он все еще держал Наоми за руку, и ее пальцы теперь обхватили его ладонь. Возможно, надежда еще оставалась. Что же касается «скрывать»… Ну, Амос пока ничего не сказал.

Совещание окончилось – и продолжилось. Авасарала попрощалась, а остальные, в том числе и Бобби, вышли в приемную, миновали пост и все вместе перебрались в общий вестибюль. Трезвое молчание понемногу вылилось в будничный спор – можно ли здесь разжиться едой лучше, чем на «Роси». А если не лучше, так хоть не похожей. И можно ли Наоми спиртное, потому что есть маленький паб на нижнем уровне и там подают недурное пиво. Никто не спрашивал, идет ли с ними Бобби, – это разумелось само собой. Шаркая и подскакивая в низком тяготении, Наоми с Холденом так и держались за руки. Амос с Бобби перебрасывались едкими шуточками. Именно этот совершенно заурядный разговор давал Алексу надежду. Надежду на то, что все, что произошло и еще происходит, что нависает над невидимым и неверным будущим, не сделает невозможными такие вот минуты. И что вопреки всему жизнь еще как-нибудь наладится.

На широкой и покатой площади Чанраяна, где поток машин, мехов и скачущих людей сворачивал в глубину Луны, Амос прокашлялся.

– Значит, иммунитет для команды?

– Не все тебе одному. – В словах Наоми была только доля шутки.

– Да, соображаю, – кивнул Амос. – Но вот какое дело. Я подумываю взять подмастерье. Знаете, надо наращивать команду. Готовить запасных специалистов.

– Хорошая мысль, – сказал Холден. – Ты кого-то уже присмотрел?