Связь – вот в чем заключалась проблема.

Кольцевые врата создавали рассеивание, которое делало обмен сообщениями через них довольно сложным делом, а лазерную связь – практически невозможной. Лакония контролировала ретрансляторы за всеми вратами и «Медину» в центре, надежно охраняя главный перекресток империи. В каждой системе у них были глаза и уши, плюс алгоритмы анализа соответствия прочесывали все частоты всего электромагнитного спектра. Саба сумел проделать несколько дыр там и сям – лазерные антенны с устаревшим или взломанным кодом безопасности, которые могли удалять входящие сообщения из логов, новостные ленты, в потоке основной частоты скрывающие дополнительные, несущие информацию. Те же старые трюки, что АВП использовал задолго до рождения Сабы, только адаптированные под новую ситуацию. Тут возникало сразу две опасности: во-первых, Лакония могла перехватить и расшифровать сообщения, а во-вторых – отследить положение их источника.

Провернуть первое было само по себе непросто, но находились способы его еще больше усложнить. Динамическое шифрование, маскировка под сигнатуру помех, лингвистическое кодирование, изменяющее контекст. Ничего из этого идеальным не назовешь, и даже с учетом анализа, проведенного Бобби и ее командой на платформе «Шторма», вся работа с военной связью Лаконии складывалась на три четверти из удачи, и на четверть из надежды на работу подполья. И все равно Наоми хватало уверенности, чтобы спать спокойно.

Вторая проблема – с отслеживанием источника – решалась проще, потому что по сути они использовали письма в бутылках.

Наоми никогда не видела океан своими глазами, только съемку, но человеческий язык надежно хранил понятия даже о вещах, давно ушедших из человеческой жизни. Лазерную связь называли «линией», хотя связи по реально существующим проводам и в помине не было уже много поколений. Солнце материнской системы так и называли «солнцем», хотя на человеческие головы теперь светило еще тринадцать сотен таких же. Понятие «письмо в бутылке» содержало массу понятных землянам нюансов и предположений, которые Наоми могла получить только из третьих рук – из анекдотов, мультиков и развлекательных каналов. В роли бутылок на самом деле выступали торпеды из ее контейнера, со встроенным в каждую импульсным передатчиком и зарядом, достаточным, чтобы разнести устройство в мелкую пыль. Наоми писала код сама и знала, что он не подведет.

Чтобы получить информацию от Сабы и подполья, ей требовалось лишь слушать. Кто-то там кричал сквозь пустоту, крик вплетался в сети, а она знала, какие каналы слушать. Болтовня, новости, обычные статические помехи, в которые прятали записки. Даже в лаконианскую пропаганду. А иногда даже ретранслированные сообщения от Дуарте заставляли нести весточку о Джиме.

И неважно, в каком она находилась корабле – информация приходила, не привлекая внимания, не оставляя следов. Наоми пропускала поток через локальную сеть из систем амортизатора и терминала – сырых данных приходило больше, чем Наоми могла обработать в реальном времени, и поток постоянно обновлялся. А система фильтровала информацию и выдавала готовые для работы отчеты.

Наоми проводила анализ, приводила доводы, составляла рекомендации, какие силы нужно противопоставить этим новым внутрякам и каким образом. И по готовности – когда подходило время или она сама чувствовала, что достаточно – передавала информацию в одной из ракет своему связному на корабле. Как только ракета покидала шлюз, запускался код.

Случайное направление, случайное число разгонов-торможений, случайные продолжительность и мощность тяги, случайное время доставки. Иногда Наоми сбрасывала ракету за день-другой до того, как покинуть систему, или после ухода корабля-наперстка, на котором прилетела. Шаблон играл против тебя, даже если речь шла о шаблоне, призванном заметать следы.

В положенное время бутылка одним импульсом выкрикивала все, что в нее вкладывали. А где-то в системе Сабе приходилось включать антенну и слушать точно так же, как это делала Наоми. Тихо, незаметно, не высовываясь. Вся схема напоминала какое-то космическое чревовещание, но именно так подполье передавало туда-сюда информацию – медленно и печально – пока противник мог отправлять свои сообщения куда хотел со скоростью света.

Вот что значит проиграть

Тяжелее всего шло время между отправкой ракеты и ее подрывом. Часы, дни, а то и недели домыслов и сомнений в себе. Размышлений над собственными планами и вариантами, уверенности в том, что совершила ошибку, которую не сможешь остановить, пока она не прокатится по всей системе. Когда слушаешь всю входящую информацию, как будто это изменит хоть один аспект того, что уже сказано и чего не вернешь.

Сейчас Наоми занималась именно этим.

Ее ящик покинул «Мосли», чтобы попасть в другой корабль, практически его близнец с названием «Бикаджи Кама». Они шли на четверти g к Оберону с шахтерским оборудованием, взятом по дешевке на Марсе. Гул двигателей стал настолько привычным, что Наоми их не слышала, разве что корабль начинал корректировать скорость или траекторию, и то все сводилось к гармонической вибрации, от которой где-то что-то звенело. В виде прощального подарка от Мосли Наоми получила пайки с Земли. Рис, растительный протеин и соус карри – могло бы сойти за астерскую еду, если бы туда не добавили изюм. Наоми настроила свою систему как локальную, и совсем не привязывалась к компьютерам «Камы», если только ей не требовалось что-то, что могло найтись только там. У нее была музыка – легкая мамба с Цереры, под которую она танцевала девчонкой – и столько новостей, сколько она могла вынести.

Она обустроила в своем помещении место для разминки и упражнений, и заставляла себя строго придерживаться распорядка, по которому ей приходилось потеть дважды в день. И спать она ложилась по расписанию, приглушая свет на восемь часов, не больше и не меньше, и никогда не засыпала в другое время. Никогда не дремала. Рутина как ничто другое помогала держать тьму на расстоянии.

А в промежутках Наоми снова изучала данные и ждала, когда разобьется очередная бутылка.

Монитор показывал схему комплекса Бара Гаон с двумя существующими поселениями и планом будущего расширения. Бара Гаон достиг самого очевидного успеха из всех новых человеческих систем, с его городами на трех планетах, уже вышедшими на самообеспечение, с независимым горнодобывающим комплексом, разрабатывающим необычайно богатый пояс астероидов, с базами на двух лунах единственного газового гиганта системы. Картина человеческого присутствия в системе напоминала первый зеленый росток: бледный, тонкий, слабый и обещающий великую силу в будущем. Первые волны вели сюда две организации – агротехническая корпорация с базой на Ганимеде и мусульманская община из зоны общих интересов в Великом Терае. Обе сумели построить функциональное партнерство, которое привлекло еще пять волн поселенцев за двадцать лет.

Комплекс начинался как часть Солнечной системы, но продолжалось это недолго. План расширения увяз в переговорах задолго до прихода Лаконии, и теперь Дуарте двигал его изо всех сил.

Предлагалось заложить пять новых городов, по два на планетах, ближних к местному солнцу, один на более холодной внешней. Сеть высокочувствительных сенсоров для создания полной карты системы за следующие шесть лет. Восемнадцать новых исследовательских миссий. Рассчитанное на два года расширение гражданской инфраструктуры с упором на поддержку науки и культуры. Если сработает, Бара Гаон заткнет за пояс Солнечную систему меньше чем за столетие. Более амбициозного, да при этом еще и вполне осуществимого плана Наоми видеть не приходилось.

В амбициях и заключалась главная надежда подполья. Главная надежда Наоми.

Она пролистала списки проектных предложений. Уже в сотый раз. Каждая фаза требовала чего-то своего. Только для строительства сети датчиков понадобится нанять сто тридцать инженеров и технических специалистов. И хоть

заявлялось, что сеть строится в первую очередь для картографирования, не нужно быть гением, чтобы понять ее потенциал для слежения за системой. Операции подполья сильно упростились бы, если среди инженеров и специалистов в комплексе Бара Гаон нашлось бы десять-двадцать процентов, работающих на Сабу.

Наоми составила собственную карту проекта. Как, не мешая расширению, подспудно его контролировать. Первой целью она обозначила управление кадрами на Бара Гаоне. Они уже подавали заявки, уже запустили бюрократическую машину для отбора новых работников. Наоми выделила семь ключевых позиций и создала профили кандидатов, которые Саба мог заполнить данными своих соратников. Важно, чтобы люди были не фальшивкой, а настоящими личностями с реальной историей и действительной квалификацией. Если им удастся занять хотя бы две позиции из семи, этого хватит, чтобы обеспечить им преимущество перед теми, кто придет позже. Три – и они смогут так замести следы, что их станет непросто обнаружить даже если Лакония что-то заподозрит. Пять – и Саба сможет эффективно контролировать рост комплекса Бара Гаон.

Еще она установила возможные проблемные моменты. Главный администратор провинции Зеханат на Бара Гаон-6, которую они называли Аль-Халуб, являлся близким другом Кэрри Фиск и открыто поддерживал власть Лаконии. Было важно сдвинуть приоритеты со всех базирующихся там проектов и подорвать личное влияние администратора. Профсоюзы на лунах газового гиганта состояли в родстве со старыми группами, проповедовавшими ненависть к внутрякам, и все еще выступали против деятельности Транспортного Союза со всем рвением угнетенных, какими они сами себя провозгласили. В местном правительстве состояла общественная фракция, чьи речи о вооруженном сопротивлении Лаконии звучали все громче, что могло привлечь внимание, не принеся практической пользы, если их не обуздать.

«Нельзя воевать, вооружившись скрепками», – сказала Бобби в воображении Наоми.

– А ты посмотри на меня, – ответила Наоми.

Ее голос эхом разнесся по контейнеру, вплелся в музыку. Наоми кольнуло беспокойство. Она закрыла файл, отодвинула монитор. Все время после ухода из Солнечной системы она все надеялась, что воспоминания об их последнем разговоре растеряют часть своей силы, но словно засевшая под кожей заноза, они начинали ныть каждый раз, как она к ним прикасалась.

«Дерутся двое, а пушка только у одного и он не против пострелять? Охренеть короткая выйдет драка».

А это не Бобби. На этот раз говорил Амос. Десятки лет полетов на одном корабле с ними сформировали в голове Наоми маленькую версию их семьи. Сделали их часть частью ее самой, даже если ей этого не особенно хотелось. Даже когда их маленькие отражения говорили ей, что разговор не закончен

Она оттолкнулась от амортизатора, ее движение отозвалось шипением подвесов. Переключила музыку на другую – ярче, четче, быстрее. Такую, чтобы смогла взбодрить. Время для тренировки еще не пришло, но организм требовал движения. Будто работа длинных мышц ее рук, ног, спины могла снять напряжение между ней и людьми, которых здесь нет.

– Это не короткая драка, – сказала она, цепляя эластичные ленты к потолку контейнера.

Когда она впервые вошла в свой маленький ящик, застежки покрывала серая краска. Теперь они блестели чистой сталью.

– Когда я дралась последний раз, драка шла уже много поколений, задолго до того, как я вообще вышла на ринг. Нельзя оружием проложить путь к миру.

«Мир – не единственная достойная цель. Как насчет того, чтобы положить путь к свободе или справедливости?»

Наоми сунула ноги в петли на полу, выпрямилась, взялась за ленты и стала тянуть. Работа давалась нелегко. Мышцы немного болели, но как раз в небольшой боли и заключался смысл. Теперь в воображении вместо голоса Амоса звучал голос Джима.

«Автократия такая штука. Выглядит приличной, пока более-менее прилично выглядит. По крайней мере, с виду она жизнеспособна. И выглядит так до тех пор, пока не перестает. Вот тогда ты и обнаруживаешь, что уже слишком поздно».

– Я дерусь, – сказала Наоми, закряхтела и снова выжала нагрузку. – Тихая работа – та же битва. Даже лучше. Только так мы и победим.

«Только в нашей жизни победы мы не увидим», – сказала Бобби. Вот в этом и был смысл. В глубокой, истинной мысли, ради которой Наоми и поселила в голове любимые голоса.

Пот пропитал ее волосы, четверти g не хватало, чтобы он тек по лицу. Руки дрожали на каждом рывке. Она замедлилась, следя за каждым движением. Это усложняло работу, что нравилось Наоми. И берегло от травм, что имело критическое значение. Медленно, осторожно, сосредоточено. Избегая повреждений.

«Как будто метафора для чего-то совсем другого, да?» – сказал голос Джима, и она рассмеялась над его шуткой.

С возрастом отпадает все, что не имеет значения. И становится во много раз ценнее все, в чем значения достаточно, чтобы оно не отпало.

Она отцепила ленты и начала переставлять их для упражнений на спину, и в это время на монитор амортизатора и терминал одновременно пришло сообщение. Она смотала и убрала ленты. Позже закончит. На мониторе висело одинокое уведомление. «Кама» получила зашифрованное сообщение с подписью Наоми. Где-то там, ниже плоскости эклиптики Оберона, разбилась бутылка и выплеснула все свои данные. Наоми вытащила копию из буфера корабля и запустила сравнение на своей системе. Некоторая деградация обязательно найдется. Всегда находится. Но сигнал и контрольная сумма на всем пути должны повторяться. Понадобится дьявольская удача или очень сильная радиация, чтобы что-то, сработанное руками Наоми, стало для нее опасным. Она просто хотела убедиться, что все идет правильно.

Все файлы и отчеты открывались как из копии, так и из исходного архива. Система выдала окончательный вердикт с таким звуком, будто кто-то щелкнул пальцами. НЕВОСПОЛНИМЫЕ ПОТЕРИ ОТСУТСТВУЮТ.

Здесь все. Теперь новый виток – анализ, новый пакет приказов и рекомендаций, брошенный на волю волн. Наоми, конечно, уже начала его собирать. Но сейчас наслаждалась чувством исполненного долга.

Она переключилась на новости и стала сбрасывать непрочитанные копии в систему амортизатора, заменяя новыми, словно наполняя чашку в никогда не пересыхающем фонтане. Пробежав пальцами по экрану, пролистала список того, что, по мнению системы, могло ее касаться. Местечковые выборы на Саананге неожиданно выиграл кандидат, которому прочили второе место – этот шаг Наоми рекомендовала в прошлой бутылке. Разработчик с Марса заключил договор партнерства со станцией «Медина» для создания новой системы безопасности, что Наоми не обрадовало, хотя и входило в ее список решаемых отклонений. В Солнечной системе сработала тревога. Сигнал опасности, но какой – ни слова.

Хотя Наоми и так знала, что за опасность. Война Бобби. Та, которая с оружием.

Где-то там, так далеко, что даже движение со скоростью света подразумевало несколько часов времени, рисковали своими жизнями Бобби и Алекс. А может уже и потеряли их. Тут уж ничего не поделаешь. Наоми охватила безысходность. Или она просто осознала то, что и так всегда понимала.

Она свою роль выбрала. Заняла свое место в маленькой горошине под наперстком и помогала строить игру. Она могла работать с подпольем десятками разных способов. Могла выбрать любую из тысяч новых жизней вообще без подполья. Но оставалась здесь, потому что сделала такой выбор. Контейнер давал чувство уединения, а не изоляции. Убежища, где она могла переждать, пока в ее сердце не уляжется муть, а в мысли не придет ясность.

Тогда это казалось хорошим планом. Казалось работой. Теперь, когда кончики ее пальцев зависли над предупреждением системы безопасности, она уже не была в этом уверена.

Она закрыла новости шлепком, каким убивают насекомое. Под ними так и висело окно анализа данных с бодрым «НЕВОСПОЛНИМЫЕ ПОТЕРИ ОТСУТСТВУЮТ».

– Как будто метафора для чего-то совсем другого, – сказала она и представила, как рядом рассмеялся Джим.

Как в лучшие времена, они перебрасывались одной и той же шуткой.

И через секунду:

– Да к черту все. Надо выбраться из этой долбаной коробки.

Переведено: M0nt