Бар нельзя было назвать даже дерьмовым. Дерьмо – это характеристика, а это место просто никакое. Искусственный камень, будто из туннелей Цереры или «Паллады», с броской текстурой, которая повторялась каждые два метра. Яркая безвкусица в стиле корпоративного дизайна. Но еда неплохая. Выращенные в чанах ребрышки в горячем маринаде с овощными кусочками, не переваренными в месиво. И приличное пиво, хоть и слишком хмельное на вкус Бобби. Настенный экран, обычно крутивший яркие моменты футбольных матчей со всей системы, показывал новостную ленту. Служа фоном для разговоров и застолий большую часть времени, сегодня он притягивал всеобщее внимание.

«Событие отражает происшествие на станции «Паллада», когда «Буря» вынужденно использовала генератор магнитного поля против сепаратистских сил», – вещала бледная дикторша с длинными тёмными волосами и серьёзным лицом. Бобби полагала, что трансляция ведется с Луны, хотя с тем же успехом она могла идти с Цереры или Марса. Нынче все новости выглядели одинаково. «И хотя предыдущий эффект имел явный триггер, и ограничивался Солнечной системой, несколько кораблей, совершивших переход уже после нынешнего события, сообщают, что оно распространилось куда шире, затронув, возможно, все известные системы».

«Предполагается, что потеря станции «Медина», «Тайфуна», и всех гражданских судов в пространстве колец связаны, но до настоящего момента мы не получили ни одного официального разъяснения».

Каспар тихо хмыкнул, – то ли кашлянул, то ли засмеялся. Джиллиан, сидящая напротив, вопросительно задрала подбородок.

– Сегодня они что-то покритичнее обычных ручных журналистов.

– До сих пор видно, как воткнутая в жопу рука цензора шевелит её губами, – не согласилась Джиллиан. – Свободная пресса рвала бы ублюдков со скоростью восемь мудаков в час, пока не добилась бы нормальных объяснений.

На экране рядом с темноволосой ведущей возник старик в косоворотке, с такой тревожной улыбкой, будто оператор камеры собирался его грабить. Баннер отобразил имя и должность, но экран был слишком далеко, и Бобби смогла разобрать только то, что старика вроде зовут Роберт. Она подалась вперед, пытаясь расслышать получше.

«Что вы расскажете нам об этих событиях, профессор?»

«Ну что. Да. Во-первых, ошибочно использовать множественное число, да? События. То, что мы видим, лучше воспринимать как единственное внепространственное событие. Которое включает всё, что мы уже знаем о... не люблю термин «инопланетная жизнь». Слишком самонадеянно. Давайте назовем их предыдущими арендаторами, и их врагами».

Улыбка старика потеплела, его позабавила собственная шутка. А Бобби возблагодарила добрых ангелов, что ей не довелось брать у него университетский курс.

Джиллиан усмехнулась:

– Они только что потеряли один из крейсеров, центр управления движением в медленной зоне, кучу кораблей и два ебучих кольца, и хотят поговорить о лимитах пространства.

Она ткнула в экран бледной костью, ещё недавно покрытой мясом.

– Да они идиоты.

Каспар пожал плечами.

– Мы только что потеряли координацию подполья из «Медины», а у нас вечеринка с пивом и барбекю.

– Мы тоже идиоты, – заявила Джиллиан.

– Уж ты-то точно, – ответил Каспар, ехидно скалясь.

* * *

То, что врата Солнечной системы закрыты до дальнейшего уведомления, было плохо. Никто из команды напрямую не говорил ничего, но им и не требовалось. Ни один корабль в системе или извне не позволял продолжать игру в напёрстки. Возможность побега оставалась. Улизнуть с Каллисто и найти корабль Транспортного Союза, где можно спрятаться. Но что дальше? Корабль никуда не попадёт, пока не снимут карантин. Надежда проскользнуть в другую систему и залечь на неосвоенной луне, пока не уляжется шум, оказывалась тщетной. Вместо этого им предстояло прятаться от тигра в его же клетке.

Дальше стало ещё хуже.

Бобби спала, когда это случилось. С каждым днём становилось всё трудней нормально отдохнуть. Она доползала до койки в бывшем складском офисе, выключала свет, а её разум погружался в работу над сценариями побега, захвата, боя и вообще преодоления любых обстоятельств, которые она могла выдумать. Счастье, если удавалось урвать хотя бы пять часов из цикла, а потому, проснувшись в этот раз совсем разбитой и растерянной, она решила, что истощение всё-таки доконало её. И только когда запищал ручной терминал, вываливая то, что жаждали сообщить ей все, от команды и аварийной службы Каллисто до ведущих новостных агентств, стало ясно, что произошедшее куда серьёзнее.

* * *

«Важно понять, – продолжал старик, заглядывая в камеру с видом доброго дядюшки каждого из зрителей, – что инциденты, хотя и расстраивают, и, даже привели к паре несчастных случаев для людей, оказавшихся в эпицентре чувствительной или опасной активности, сами по себе не представляют реальной угрозы».

«Не поясните подробнее?» – спросила ведущая.

«Эти происшествия не проявили себя какими-то долгосрочными эффектами. Нет причин видеть в них что-то большее, чем просто неудобство. Конечно, важно помнить, что их повторение возможно, по крайней мере, пока научный директорат не разберётся в причинах, и... хм... способах контроля. А до тех пор мы все как один, должны соблюдать безопасность, и быть уверены, что предохранительные системы наших транспортных средств и оборудовании работают. Но это хороший совет в любом случае, не так ли?»

Каспар понизил голос, пародируя старика:

– О, и не беспокойтесь о том, что оно разрушает врата и линкоры. Упаси боже. Не забивайте этим ваши миленькие пустые головки.

– А где Алекс? – спросила Бобби.

– Когда я видела его в последний раз, он направлялся домой, – ответила Джиллиан.

«Домой», значит на «Грозовой Шторм». Скоро должно открыться окно для побега. И Алекс мог отправиться на корабль по этой причине. Или он просто избегал её. В последний разговор она его сильно задела, а он старался уйти от конфликтов, когда мог. Бобби ни за что не призналась бы, но ей страстно хотелось, чтобы рядом оказались Амос или Наоми. Или даже Холден. Она всегда боялась, что может сломать Алекса, даже не желая того.

– Пойду пожалуй, – сказала она, покидая дерьмовый бар с лаконианской пропагандой. Остальные задержались – выпить и потрепаться, или чувствуя, что она не ищет компании.

Она шла общественными коридорами станции, засунув руки глубоко в карманы, и опустив взгляд. Учитывая физические габариты и тренировки почти с колыбели, было совсем непросто контролировать занимаемое пространство и выглядеть непримечательно. Но это было важно. Они уже пробыли на Каллисто дольше, чем ей хотелось, и она видела, как привыкает команда. У них появились любимые дерьмовые бары, бордели, парикмахерские, кофешопы и салоны игровых автоматов. Это нормально, привыкать к среде обитания. К обычной жизни, где бы ты ни находился. Но это опасно, – привычка значит известность, а излишняя известность рано или поздно приведёт в тюрьму, в загон, или в могилу.

За очередным поворотом, она разблокировала своим ручным терминалом служебный проход, и нырнула в инфраструктуру верфи. Дальше предстояла долгая прогулка по плохо отапливаемым коридорам до логова старых контрабандистов АВП. Её шаги отзывались гулким эхом, вместе с неуверенной капелью конденсата, и гулом воздушных рециркуляторов. Стены здесь покрывали древние граффити, большая часть – надписи на астерском языке, или вообще какие-то шифры. Те, что она могла разобрать, желали мучительной смерти ООН и МКР. Ненависть прошлого казалась теперь почти привлекательной. Аутентичной, а потому более реальной, чем Лакония.

Есть ли мне чем гордиться? Стала ли вселенная лучше со мной, чем до меня?

Девочкой она полагала, что понимает, каким будет будущее. Улучшение. Прогресс. Она ждала, что будет служить своей нации, защищать усилия по терраформированию от обидчивой Земли и одичавшего Пояса. Едва научилась говорить, а уже знала, что не доживет до дня, когда человечество свободно шагнёт по поверхности Марса, но верила, что умрет в мире, покрытым зеленью генетически модифицированного мха, растущего под сиянием магнитосферы. Реальная жизнь до неузнаваемости отличалась от той мечты. Более удивительная, более разочаровывающая. Но чувство присутствия в ней теперь исчезло. У неё была своя роль, сначала на «Росинанте», теперь на «Шторме». Были свои люди. Свой долг – Марс, что потемнел и изменился. Метастазировал в империю и тот грандиозный проект, в котором она не желала участвовать.

Впереди ещё десятилетия, если поддерживать правильный режим лечения и тренировок. Вселенная, в которой она умрёт, ещё могла стать лучше сегодняшней, но ей было трудно верить, что она будет лучше той, в которой она родилась. Слишком многое потеряно, а изменения в том, что сохранилось, часто выходили за пределы её понимания.

Зазвонил ручной терминал. Сообщение от Джиллиан, всё ещё заседавшей в баре. Бобби покосилась неодобрительно. Джиллиан умная женщина и хороший боец. Пара десятилетий жизни в конечном итоге убедит её создать собственную команду, а не подрывать её авторитет. Но сейчас Бобби не в настроении выслушивать её излияния. И всё же она капитан, а Джиллиан её старпом. И она приняла соединение. Выскочила пометка: «ДУМАЮ, ТЫ ЗАХОЧЕШЬ ЭТО УВИДЕТЬ». Бобби запустила сообщение.

Снова появился настенный экран бара. Частота обновления создавала муар на лице ведущей новостей, но не настолько, чтобы Бобби не смогла различить картинку. Или мужчину в окне рядом с ней. Старик исчез, и теперь его заменило знакомое лицо. Адмирал Антон Трехо с «Бури», де-факто – губернатор Солнечный системы.

Бобби остановилась.

– ...запланировано на месяцы, – сказал Трехо.

– Значит, ваше возвращение в Лаконию не связано с событиями в пространстве колец? – спросила ведущая.

– Никоим образом, – улыбнулся Трехо. Лгал он в тысячу раз лучше ведущей. – Но подозреваю, что люди придут к такому выводу. То, что случилось с «Мединой», это трагедия, и я оплакиваю гибель людей так же глубоко, как и остальные. Но Научное Управление и сам верховный консул заверили меня, что ситуация под контролем. А я просто старый моряк, который займёт свой следующий пост. В этом нет ничего драматичного. Вице-адмирал Хоган – хороший человек и готов принять командование. Я полностью верю в него.

На экране возникло третье окно, потеснив Трехо и ведущую в два меньших окошка, более искажённых помехами. Вице-адмирал Хоган – серьезный молодой человек в голубой лаконианской рубашке. По возрасту он годился в старшие братья Каспару.

– Ну, к слову о гражданах Солнечной системы. Я хотел бы поблагодарить вас за...

Запись оборвалась. Бобби набила большим пальцем: «ЭТО ИНТЕРЕСНО». Прислонилась к стене. Трехо уходит из Солнечной системы, может уже в пути. Новый офицер – лаконианец, не ветеран марсианского флота – принимает командование над Бурей. Даже если бы она ещё не приняла решения, новая информация убедила бы её сейчас.

«Шторм» покоился на широкой посадочной платформе, куда влезло бы ещё три таких корабля. Протекторы, высотой больше Бобби, могли перекатывать платформу по огромной пещере их укрытия. Полукилометровый неосвещенный проход с пологим подъемом вёл к скрытому ангару на поверхность спутника. Сейчас корабль стоял вертикально, поддерживаемый козловым краном, высился словно башня, конусами приводов почти касаясь поверхности, а верхней частью теряясь в тенях наверху.

Она вскарабкалась на кран по металлической лесенке, не став вызывать лифт. Когда шлюз наконец впустил её в корабль, она отключила ручной терминал от системы Каллисто, и синхронизировалась со «Штормом». Маловероятно, что соединение с обеими сетями сразу их выдаст, но как говорится, ненужные риски им совсем не нужны.

Корабль подсказал ей, что Алекс в мастерской, а четверо других членов экипажа в разных частях корабля. Но в данный момент для неё имело значение только то, что Алекс один. Разговор, который она планировала, не для чужих ушей. По крайней мере, пока.

Мастерская выглядела не производственным цехом, как на «Росинанте», а выставочным залом, или спа-салоном. Шкафы прятались в слегка изогнутых переборках с ярко выраженными обводами. Стены светились, создавая мягкое и равномерное освещение без теней. Алекс стоял у одного из верстаков с промышленным принтером, похожим скорее на выращенный, чем собранный. Он похудел, больше чем в разгар своей семейной жизни. Остатки шевелюры побелели, бледная щетина усов подкрасила тёмные щеки. Он напоминал ей мороженщика из школьной лавки, в давние времена её детства. Но вот он взглянул, кивнул, и сходство исчезло. Он снова был только Алексом.

– Сломалось чего? – спросила она, кивая на принтер.

– Центральная скоба в амортизаторе давно поизносилась. Старую оторвал, печатаю замену, – сказал он. – Какими судьбами на корабле?

– Искала тебя, – сказала она. – Нам нужно поговорить.

– Думаю, было бы неплохо.

– То, что ты сказал... О том, почему меня... всё время тянет куда-то. Возможно, тогда ты был прав.

– Спасибо.

– Но не теперь, – сказала она. – Ситуация для нас изменилась. И с закрытием врат, изменились все расчёты.

– Мы ещё можем встретиться с кораблями Транспортного Союза. А врата откроются. В смысле, не будут они держать их вечно закрытыми, и плевать мне, что там случилось.

– Но до тех пор мы здесь застрянем. Но не это главное. Они потеряли «Тайфун». А таких монстров было всего три. «Сердце Бури» здесь, потому что в этой системе концентрируются силы и ресурсы. Население.

– История, – добавил Алекс. – О том времени, когда всем правила не Лакония.

– И это тоже, – согласилась Бобби. – «Глаз Тайфуна» контролировал врата. «Голос Вихря» в Лаконии, защищает домашнюю систему. И что бы за катастрофа там не случилась, одно звено выпало. И начались перестановки. Трехо отозвали. Пространство колец не контролируется. Всё сказанное о том, чтобы показать людям, что битву можно выиграть, по-прежнему верно, а если план сработает, мы уменьшим их флот до одного линкора. Может, они оставят его в Лаконии. Может, отправят в пространство колец, если сочтут, что сегодняшнее не повторится снова. Но они точно не отправят его сюда. Подполью станет намного проще перемещаться в Солнечной системе. Это всё ещё самая важная из систем, и мы сможем начать долгий путь по её возвращению. Это больше не только символическая победа. Но ещё и тактика, и стратегия. Я не могу упустить такой шанс.

– Я понимаю, что ты пытаешься сказать.

Принтер пару секунд прочирикал что-то сам себе.

– Я знаю, у тебя есть условия, – сказала Бобби. – И я их уважаю. Правда.

– Нет, не так, – начал Алекс. – Просто я...

– Я не хочу, чтобы ты лез в это, если не уверен. Нет, послушай. Это авантюра. «Буря» – самая смертоносная из машин, когда-либо построенных людьми. Мы оба видели, как она держится в бою. Даже если удастся доставить посылку, нельзя знать наверняка, что антивещества хватит, чтобы уничтожить её. У тебя ребёнок. А вскоре у него, видимо, родится свой. Холдена нет. Амоса нет. Наоми подалась в отшельники. Роси законсервирован. И... если это не сработает, «Шторм» тоже уйдёт. Если не хочешь участвовать, никто не осудит.

– Если не хочу участвовать?

– Если хочешь уйти в отставку. Мы сделаем тебе новую личность, или создадим легенду для старой. Найдем работу на Церере, Ганимеде, или здесь. Что угодно. Сможешь и вправду узнать Кита и его жену. Никто не станет думать о тебе хуже из-за того, что ты этого хочешь.

– Только я сам...

– Ты нужен мне на все сто процентов, или не нужен вообще.

Он почесал подбородок. Принтер звякнул, сообщая о завершении работы, но Алекс не спешил вытащить свою новую скобу.

– Ты говоришь, как капитан этого корабля, – сказал он. – И когда ты говоришь так официально, у тебя меняется дикция. Ты знала? Чуть-чуть, но заметно. И я понимаю, о чём ты говоришь, как капитан. И знаю, зачем ты это говоришь. Но мне нужно, чтобы ты сделала мне одолжение, как мой друг.

Никаких одолжений, никаких компромиссов, ты либо в деле, либо выходишь, – чуть не вырвалось у Бобби.

– Чего ты хочешь? – спросила она.

– Расскажи Наоми. Если она скажет, что это неправильно, прислушайся. Но выслушай её обязательно.

Бобби чувствовала отторжение. Былая ссора узлом засела у неё в кишках, твёрдая, словно камень. Но...

– И если она согласится?

Алекс расправил плечи, чуть напружинился и любезно улыбнулся. Никто на корабле, кроме Бобби, не смог бы понять, что он подражает Амосу.

– Тогда мы разъебём это мудачьё в пух и прах, раз и навсегда.

Переведено: Kee