– Алекс?

– Вижу, – прокричал он. – Что будем делать?

Палуба поплыла из-под ног Наоми, словно «Роси» так и шел в невесомости с прошлого раза. Наоми вызвала записи о задании Амоса, перепроверила, и корабль задрожал и запрыгал вокруг нее. Запрос был настоящим. Или по крайней мере очень убедительной подделкой.

План состоял в том, чтобы нанести удар по платформам, а потом удирать на жёсткой тяге, пока не вернулись силы противника. Наоми отвела на все про все довольно широкое окно. Добавка в виде приземления и эвакуации…

Но что, если они улетят, а там действительно ждёт Амос? Или Джим?

– Наоми, – снова спросил Алекс. – Что делать будем?

– Разносить платформы, – сказала она. И добавила: – Сначала… Сначала разберемся с платформами.

– Если будем садиться, надо сбросить скорость, – сказал Алекс.

Наоми требовалось время. Которого не было. «Роси» сильно дернулся, потом словно споткнулся, бросил ее в ремни, когда выстрелила их рельсовая пушка.

– Рассчитай варианты, – сказала Наоми.

– Уже, – ответил Алекс, и зазвучало оповещение о тяге.

Они летели над огнем противника, а Наоми решила тормозить.

– Ян! Передай остальным кораблям следовать нашим курсом. Мы жмём по тормозам.

Она подняла тактический дисплей, а проснувшийся двигатель вдавил ее в амортизатор, в прохладу геля. Непонятно, что вызвало у нее тошноту – маневры уклонения, перемена вектора тяги или ее собственное чувство обречённости – но это и не имело значения. Она включила дисплей, запустила его в системе «Роси» и начала молиться непонятно чему, чтобы решение нашлось.

Информация о сети обороны, которой владело подполье, собиралась по кусочкам с помощью кораблей Транспортного Союза, приходивших в систему. Пять орудийных платформ, не отражающих свет и невидимых на радарах. Их орбиты лежали выше орбит строительных платформ и накрывали всю планету сетью, которая позволяла держать любой приближающийся корабль в прямой видимости по крайней мере двух, а обычно трех огневых точек. Они уже открыли огонь по маленькому ударному отряду Наоми, и какую бы технологию они не использовали для компенсации энергии выстрела, могли стрелять без выбросов тепла или света, по которым можно было бы навести огонь.

Строительные платформы, вытянутые, сложной суставчатой формы, занимали более близкое к планете положение. От них отходили какие-то нити, похожие на те, что можно увидеть в капле грязной воды под микроскопом. Они мерцали. Их тоже было пять, и все на орбите, близкой к экваториальной.

План заключался в том, чтобы собрать поближе все корабли, сложить одну на всех оборону и распределить между ними огонь. Затем, подойдя ближе, разделиться – «Кассиус» и «Многоликий Князь» идут по вращению планеты, а «Роси» и «Куинн» зачищают орбиту против вращения. После этого все на жёсткой тяге летят к кольцу, а за ним – сотни миров, в которых можно укрыться.

Вот в чем состоял план изначально. И он не изменился, просто стал занимать больше времени. Больше времени под вражеским прицелом. Меньше шансов уйти невредимыми.

– «Кассиус» запрашивает разрешение на отделение. Они готовы начинать свою часть, – заорал Ян, перекрывая грохот ОТО, резонанс двигателя и хлопки маневровых.

– Подтверждаю, – прокричала в ответ Наоми. – Давай, работаем.

– С их уходом у плохих парней найдется больше пушек для нас, – сказал Алекс. – Вот уж когда придется реально попрыгать.

– А до сих это тогда какого хера было? – спросил Ян.

– А это мы по парку гуляли, парень, – ответил Алекс.

«Кассиус» на тактическом дисплее Наоми повернул, направив шлейф в сторону троих оставшихся, и поплыл к дальней стороне надвигающейся планеты. Через пару секунд его примеру последовал «Многоликий Князь». И только они ушли, как лаконианские укрепления выпустили новую волну скоростных объектов.

– Сколько ракет мы сможем сбить? – прокричала Наоми, и незнакомый голос заорал в ответ про шестьдесят процентов остатка в ОТО, будто это и был ответ.

– Мы сможем начать атаку через восемьдесят секунд, – сказал Алекс. – Семьдесят девять.

– Наведение на строительные платформы, – сказала Наоми.

Ноги, казалось, вот-вот сведёт судорогой. Монитор выдал три медицинских тревоги с низким приоритетом. Она не обратила внимания. Корабль резко лег на левый борт, уходя от выстрела рельсовой пушки. Они уже подошли настолько, что уклоняться от рельсовых пушек стало очень непросто.

– Разрешите выстрел по их орудиям, капитан?

– Нет. Прежде всего – строительные платформы.

Да, она могла погибнуть. Они все могли. Но проигрывать она не собиралась, даже погибнув.

Она боролась с искушением взять управление оружием на себя. Мышцы дрожали от страха и напряжения, корабль уворачивался все резче и жёстче. Ей хотелось хоть что-то контролировать. Подчинить своей воле следующую минуту. Доверяться команде, с которой едва знакома – все равно что лететь вслепую.

– «Многоликий Князь» докладывает, что в «Кассиус» попали из рельсовой пушки, – заорал Ян.

– Насколько серьезно? – спросила Наоми, в то же время подтягивая на дисплей данные сенсоров.

Когда Ян ответил, она уже знала.

– «Кассиуса» больше нет.

В ее мыслях снова побежали расчеты. Если отряд потеряет и «Многоликого Князя», придется петлять вокруг Лаконии, чтобы достать уцелевшие платформы. Она только что пошла на риск, сбавив скорость, и уже за это расплачивалась.

Она вызвала управление передатчиком и открыла канал к «Многоликому Князю». Как только канал установился, она начала говорить.

– Это Наоми Нагата с «Росинанта». Прекратить торможение. Вернуться к начальной стратегии. На текущей скорости разрушить строительные платформы и уходить к вратам на тяге. Скорость не снижать. Нас не ждать.

– П'нятн, «Росинант», – послышался голос с отчётливым церерским акцентом. – Чо, погнали, sa-sa? Помогай вам Аллах.

«Многоликий Князь» на тактическом дисплее погасил привод, и корабль словно рванулся вперёд, помчался к цели без всякого двигателя.

– Мы почти на позиции, – сказал Алекс.

– Мне все равно, сколько и как тебе придется плясать, – сказала Наоми. – Просто доведи нас туда.

– Ещё десять быстрых объектов со стороны защитных платформ, – сказал Ян. – ОТО заряжены на пятьдесят процентов.

– Алекс?

– Делаю что могу, – ответил тот. – Потерпи ещё тридцать секунд.

Наоми открыла канал «Куинна».

– Доложить.

– Получили несколько попаданий в инженерный отсек и машинное отделение, – ответил юношеский голос. – Пока все в порядке.

– «Росинант» готовится стрелять. Прикройте нас.

– Принято, – ответил «Куинн».

«Роси» завалился на борт, потом ещё раз. Амортизатор Наоми завертелся, чтобы удары приходились в спину, откуда бы ни прилетали.

– Очень. Хотелось бы. Чтобы рельсовых. Пушек у них было поменьше, – процедил Алекс сквозь стиснутые зубы.

– По крайней мере, мы пока можем уворачиваться, – ответила Наоми.

– Можем, но это только пока можем, – сказал Алекс, и «Роси» дернулся, выстрелив из своей рельсовой пушки.

Наоми увеличила изображение чужой платформы, все ещё слишком далекой, чтобы увидеть невооружённым глазом. «Роси» стабилизировал картинку, но она все равно дрожала и прыгала. Наоми наклонилась над экраном, моля, чтобы выстрел попал в цель. На такой дистанции даже выпавший кадр, случайная вибрация могли сбить прицел.

Изображение на секунду побелело, когда вражеская ракета взорвалась рядом с зоной видимости и ослепила сенсоры. Картинка вернулась в тот момент, когда платформа на изображении вздрогнула и начала двигаться. Казалось, сложная структура втягивается сама в себя, оборачиваясь вокруг пробоины. Платформа дернулась, будто пронзенная спазмом. Разноцветные всполохи заплясали вдоль хребта, перетекли в похожие на руки конструкции, и платформа начала расползаться. Она потеряла твердость, начала разматываться, словно брошенный в воду тугой моток ниток. Жёсткие очертания размякли, части платформы стали проваливаться друг в друга, посыпались в пустоту, в огромный океан Лаконии. Яркие энергетические линии вспыхивали меж падающих и исчезающих во тьме обломков как молнии, как нервные импульсы. «Роси» затрясся и задрожал, когда инопланетное сооружение мягко и грациозно умерло.

Во вздохе Алекса слышалось отчасти облегчение, отчасти благоговение. Наоми точно поняла его смысл. Она попыталась установить соединение с «Многоликим Князем», чтобы сообщить об успехе и проверить, как дела у них, но планета блокировала сигнал, а ретрансляторов в распоряжении Наоми не было. Отныне ей, наверное, стоило задуматься о вере.

Алекс отключил двигатель. Они достаточно затормозили. Если идти на приводе дальше, они начнут снова удаляться от планеты. Сейчас они заняли орбиту. С невесомостью должно было прийти облегчение. Она ощущалась как угроза.

– Где следующая? – спросила Наоми.

– Скоро будет, – ответил Алекс. – Пока за горизонтом. Увидим через восемь с половиной минут.

– Давай-ка завалим пару их орудийных платформ. Глядишь, поможет успокоиться.

«Роси» дернулся снова, и к трескотне ОТО прибавился глубокий, едва уловимый гул запускаемых торпед. Наоми обнаружила, что улыбается сквозь боль.

– Это что? – спросила она.

На поверхности, почти по центру одного из континентов, облака подсвечивал яркий свет. Городские огни. Столица. Лакония. А ровно к северу от нее с обжигающе-ярким светом поднимался сквозь атмосферу идеально прямой столб огня и дыма.

– О как, – сказал Алекс. – Это рельсовые пушки на поверхности.

– Они входили в план?

– Первый раз слышу.

– Они могут изрядно усложнить приземление.

– Это точно, – сказал Алекс и оттащил «Роси» в сторону от линии огня. – Если честно, хотелось бы проводить эвакуацию чуть подальше от самой охраняемой части планеты. Честно.

– Мы слишком долго собирались, – сказала Наоми. – Похоже, за это время они успели ещё немного обжиться.

Она проверила карты. Город сейчас лежал почти точно под ними. Первый раз за много лет она была так близко к Джиму. Если «Многоликий Князь» идёт по графику и попадает в цели, им остается только одна платформа. Монитор показал, как одна из лаконианских орудийных платформ взрывается, сраженная комбинацией выстрела рельсовой пушки «Куинна» с двумя уцелевшими торпедами «Роси».

Можно просто приказать: «Снижаемся». Упасть в плотный лаконианский воздух, подобрать своих, и сбить последнюю платформу на обратном пути.

Если бы только точно знать, что все получится. Набраться уверенности, чтобы рискнуть всем, чего они уже успели добиться. А уверенности не было никакой.

– Держи курс, Алекс, – сказала Наоми.

Похожий на взрыв резкий хлопок потряс корабль и оглушил ее. Она ждала свиста утекающего воздуха и тишины вакуума, но не дождалась.

– Это что было? – прокричала она.

– Космический мусор, – ответил Ян. – У нас пробоина во внешнем корпусе.

– Следить за давлением. Если начнутся утечки, доложить.

– Так точно.

– Вижу последнюю, – сказал Алекс.

Скоростные объекты сзади. ОТО тридцать процентов. Наоми включила визуальное слежение. Они подошли так близко, что она видела в прицел изгиб Лаконии и млечную дымку ее высокой атмосферы.

Поступил запрос на соединение. «Многоликий Князь» зачистил планету, вышел на прямую видимость и поднял линию лазерной связи. Наоми приняла вызов.

– Хочу хороших новостей, – сказала она.

– Смерть и забвенне, – ответил «Многоликий Князь». – Т'перь ты на коне, босс.

– Спасибо вам, – сказала Наоми.

Ещё один залп с поверхности.

* * *

– Дальш чо? – спросил «Многоликий Князь».

– В нас стреляют с поверхности, – сказала Наоми. – Это хорошо. Продолжайте действовать в соответствии с полетным планом. Убирайтесь отсюда. Живо.

– Мож, чо ещё сделать? – спросил «Многоликий Князь», но прежде чем она ответила, Алекс сказал:

– Прицел зафиксирован.

– Давай, – сказала Наоми.

«Росинант» опять встряхнуло. Болванка вылетела из пушки, оставив в почти отсутствующем воздухе еле видный светящийся след перегретого газа. Наоми задержала дыхание. Снаряд достиг отдаленной платформы, и сенсоры «Роси» отключились. Наоми вызвала отчёт о статусе корабля. Все сенсоры ушли в безопасный режим. Перегрузка.

– Что… – начала она, и корабль завопил. Наоми ухватилась за края бешено крутящегося амортизатора. Они кувыркались. Ударная волна прошла сквозь едва уловимую атмосферу, вышла за пределы турбопаузы, все ещё неся достаточно энергии, чтобы они завертелись, как игрушка, которую пнул ребенок. Свет вспыхнул, погас, включился опять. Ребра корабля трещали, маневровые в попытке стабилизировать корабль оглушали Алекса своим ревом. Сенсорные массивы пока перезагружались, и Наоми буквально чувствовала, как болванки вылетают из рельсовых пушек на поверхности, незамеченные. Она уже ждала, что вот-вот услышит, как те прошивают корпус корабля. Дырявят реактор. Кончают их.

Когда сенсоры ожили, строительная платформа исчезла. На ее месте плясала корона перегретого воздуха, зеленая с красным и золотым.

– Похоже, они там приготовили немножко антиматерии, – сказал Алекс сухо. – Сомневаюсь, что это была прекрасная идея.

Наоми не ответила. На поверхности что-то произошло. Сенсоры показывали позицию рельсовых орудий одним горячим пятном. Никто не стрелял. Наоми попыталась связать происходящее с гибелью платформы, но мозаика не складывалась. Что-то там случилось ещё.

Пришел запрос на связь. Снова «Многоликий Князь». Наоми ткнула соединение.

– Вы что-нибудь делали? Что именно?

– У нас щё полтрюма плазмнных торпед, ага? – ответили с другого корабля. – Нам не надо. Чо, сбросить их на вашу базу с пушками? Путь вам почистим. Тут вопрос, вы-то чо сделали? Атомную рванули?

– Ничего настолько обычного, – сказала Наоми. – Спасибо, «Князь». Мы в порядке. Теперь валите.

– Да уже, – ответил корабль и сбросил соединение.

Наоми подняла луч к «Куинну». Тот ответил мгновенно.

– Мы видим, что вражеские орудийные платформы введены из строя по всей гемисфере, – сказал юноша. – У нас в распоряжении получасовое окно до появления ещё кого-нибудь на этой стороне планеты.

– Уходите, – сказала Наоми. – Нам нужно кое-что подобрать с поверхности.

Последовало долгое молчание. Наоми уже подумала, что соединение разорвалось.

– Мы – ваше сопровождение, «Росинант». Делайте что надо, мы побудем тут. Если бы нас строили для атмосферных полетов, пошли бы с вами.

– Отставить, «Куинн», сказала Наоми. – Включайте тягу – и к вратам. Это приказ.

Через секунду факел привода «Куинна» расцвел большим ярким цветком, и «Росинант» остался один в широком небе над Лаконией. Наоми огляделась. В воздухе стоял дым, но сигнализация не включалась. Амортизатор вернул в норму одну из медицинских тревог, но две оставшиеся говорили о повышенном уровне кортизола и кровяного давления. В Наоми никто не стрелял, и ей было странно.

– Алекс, – сказала она. Мы готовы садиться?

– Проверяю, – ответил он. – Блядский мусор убил нам на хер всю аэродинамику, но… Я смогу заставить все работать. Потрясет адски.

– Ты давай не пугай, – сказала Наоми. – Сажай нас. И побыстрей, если можно.

Лакония лежала под ними, укутанная в ночь. Прекрасное зрелище. Виднелось только слабое биолюминиесцентное свечение вдали, там, где суша встречалась с океаном, а всю остальную землю покрывала тьма. Светились лишь облака. Вот примерно так выглядела Земля до первого электрического фонаря. До первого спутника, первого орбитального челнока. До Марса. До Цереры. До Пояса. Сердце галактической империи до сих пор было голым, как пустыня. Оберон и Бара Гаон строили больше городов. Земля хранила больше истории. Каждое место имело свою мечту о том, чем оно хочет стать.

Мечта – слишком хрупкий материал для строительства. Титан и керамика служат дольше.

– Капитан.

Она посмотрела на Яна. Мальчишка. Может, старше ее самой во время гибели «Кентерберри» и первых шагов по палубе «Росинанта», но все же мальчишка.

– Кефилви, – сказала она.

– Хотел узнать, можно ли забрать управление связью. Я… Это моя обязанность. Если вы…

– Да, извини, – сказала Наоми, скинув связь в его станцию. – Старая привычка. Неловко вышло.

– Просто пытаюсь почувствовать себя полезным, – сказал он с неуверенной улыбкой.

– Ну что, – сказал Алекс. – Мы подошли насколько возможно. Можем, конечно, подождать ещё, но это нам не поможет.

– Сажай, – сказала Наоми.

Включились маневровые двигатели, замедляя корабль, отправляя его в падение. Алекс, стуча пальцами по экрану управления,

опустил нос «Роси» и направил его обратно, к укрытому одеялом облаков городу, который уже унесло вращением планеты на сотни километров. Маневровые взревели снова.

Меньше чем через минуту «Росинант» врезался в воздух.

Переведено: M0nt