Холден

Со своими ста девяносто двумя сантиметрами роста девочка нависала бы над ним, если бы не сидела. Волосы коротко стрижены, вероятно, по нынешней моде среди подростков-астеров. Холден как-то не следил за последними тенденциями. А может, она бунтарь и эта прическа — ее собственное изобретение. В любом случае, это делало ее слегка увеличенную голову не такой заметной. Она сидела на краешке лавки, оглядывая камбуз «Росинанта» с таким видом, будто жалела, что пришла. Пожилая женщина, которую она называла тетей, хмуро подпирала стену. Дуэнья, недовольная всем, что видит.

— Одну секунду, — сказал Холден. Программное обеспечение, присланное Моникой Стюарт, предполагало уровень профессионализма, которым он не обладал, и он как-то умудрился сбить первоначальные настройки. Девочка кивнула и принялась теребить сари. Холден надеялся, что его улыбка вышла успокаивающей. Ну или хотя бы забавной. — Серьезно. Я сейчас...Так, так, так. Готово.

На экране его терминала появилось ее лицо и крошечные кнопки для коррекции цвета, звука и какого-то неведомого ДС/3. Ну, выглядела она хорошо.

— Ладно, — сказал Холден. — Итак, полагаю, все, кто это смотрит, знают, кто я такой. Может быть, ты представишься?

— Алис Каспар, — бесцветным голосом сказала она. Будто какой-то политзаключённый. Да, пока всё шло не так гладко.

— Отлично, — сказал он. — Ладно, где ты живешь?

— На станции Церера. Район Салюторг, — добавила она после неловкой паузы.

— И... э-э-э... чем ты занимаешься?

Она кивнула, потихоньку осваиваясь.

— С тех пор как Церера вышла из-под контроля Земли, моя семья работает в сфере финансовых услуг. Мы конвертируем чеки разных корпораций и государств в сравнимые. Мы мирные люди. Давление внутренних планет на Пояс — это не вина...

— Позволь перебить тебя на секунду, — вмешался Холден. 

Алис замолчала, опустив взгляд. Моника как-то умудрялась делать это легко. Теперь Холден начал понимать, что это было результатом многолетней практики, и с наскока у него вряд ли что-то получится. Только времени у него все равно нет, так что он рванул дальше.

— Когда мы встретились... примерно четыре часа назад... ты была с друзьями. В коридоре, помнишь?

Алис смущенно моргнула и посмотрела на тетю. С тех пор как девочка поднялась на борт, она впервые стала похожа на себя.

— Это было потрясающе, — сказал Холден. — В смысле, я шел мимо и увидел вас. И просто обалдел. Можешь рассказать подробнее?

— Про шин-син? — спросила Алис.

— Так вы её называете? Ту штуку со стеклянными шариками?

— Не стеклянными, — сказала Алис. — Резиновыми.

— Да? Ну ладно, — жизнерадостно согласился Холден. Пытаться заразить ее энтузиазмом — всё равно что лить воду на сухую губку. Он просто впитывался и исчезал. Но вдруг Алис хихикнула. Не важно, что скорее над ним, чем вместе с ним. — Ты можешь повторить это? Сейчас?

Она засмеялась, прикрыв рот рукой. На секунду он решил, что на этом всё и закончится. Но потом она порылась в маленькой сумке и вынула четыре ярких прозрачных сферы, чуть больше и мягче, чем камушки, которыми Холден играл в детстве. Алис аккуратно разместила их между пальцами и завела высокий неровный напев, но остановилась и засмеялась, качая головой.

— Я не могу, не могу.

— Пожалуйста, постарайся. Это совершенно потрясающе.

— Это глупо, — возразила она. — Просто детская забава.

— А я... я и есть большой ребенок.

Она взглянула на тетку. Пожилая женщина все так же хмурилась, но в глазах заблестели искорки веселья. Алис собралась, засмеялась, собралась снова и запела. Когда ритм стал устойчивым, она начала мягко хлопать в ладоши, перебрасывая сферы из руки в руку, заставляя их танцевать перед собой. Иногда на синкопированных нотах один из шариков падал ей в ладонь, и она перекидывала его на другую и снова зажимала пальцами. Допев до конца, она остановилась, застенчиво посмотрела на Холдена и покачала головой.

— Лучше вдвоем.

— Как партнеры?

— Дуи.

Она бросила едва заметный взгляд на тетю. Холден обернулся к хмурой дуэнье, с каменным лицом вздернувшей бровь.

— Вы умеете? — спросил он.

Она убийственно-презрительно фыркнула. Алис подвинулась и протянула ей две сферы. Между толстыми пальцами тетки они казались меньше. Женщина вздернула подбородок, и на секунду Холден увидел, какой она была в возрасте Алис.

На этот раз напев был более сложным, ритм одного голоса поддерживал рисунок другого. Они хлопали в такт, и прозрачные цветные сферы танцевали между ними. На синкопированных нотах они перебрасывали сферы друг другу, ловя их костяшками пальцев. К концу обе уже широко улыбались. Тетка подбросила шарики один за одним так быстро, что они все оказались в воздухе одновременно, и поймала их одной рукой. При полной g такой фокус бы не прошел.

Холден захлопал, и пожилая женщина кивнула, принимая аплодисменты с видом королевы.

— Это поразительно. Прекрасно. Как вы этому научились?

Алис недоверчиво покачала головой, глядя на странного землянина и его детские восторги.

— Это же просто шин-син, — сказала она и вдруг побледнела, широко распахнув глаза.

— Мистер Холден, — сказал Фред Джонсон, — вы сможете уделить мне минутку?

— Да-да, конечно, — ответил Джим. — Мы просто... Сейчас, через пару секунд.

— Я буду в рубке. — Фред улыбнулся и кивнул двум женщинам: — Дамы.

Холден закрыл программу, поблагодарил Алис с ее теткой и проводил их в доки. Потом он просмотрел видео — девочка и женщина играют друг с другом голосом и руками, и камушки вьются между ними, будто третий игрок. Все получилось так, как он надеялся. Он сжал видео и отослал на Тихо Монике Стюарт, так же, как и предыдущие.

Он надеялся сделать гораздо больше. Он взял интервью у исследователя-самоучки с Цереры, выучившегося по размещенным в сети руководствам. Джим накачивал старика дрожжевым пивом, пока тот не расслабился настолько, чтобы начать любовно рассуждать о красоте тихоходок. Диетолог с гидропонных ферм согласилась побеседовать с ним лишь при условии, что он позволит рассказать о нехватке воды на Церере, и в итоге оказалась чистейшим голосом горя и страха из всех, что он слышал. Человек, претендовавший на звание самого старого астера на станции, поведал ему длинную и, вероятно, вымышленную историю о первом лицензированном борделе.

И на этом всё. Четыре не особенно длинных интервью. Он надеялся, что Монике хватит материала для работы. Она обещала, что сможет многое исправить редактурой.

В доках было не так оживленно, как он привык. После тесноты и хаоса Луны Церера казалась израненной, все еще нетвердо стоящей на ногах после нанесенных ей ударов. Кары и погрузочные мехи простаивали в ожидании прибытия кораблей с припасами или заказа от какого-нибудь склада на станции, у которого еще оставалось что-то на экспорт.

Холден как-то слышал о перфузионных повреждениях. Когда долго сдавливаемую конечность вновь наполняет кровь, ее напор может порвать сосуды и вызвать кровотечение в ткани. Он помнил, как подумал — до чего же это странно, что нечто жизненно необходимое, нормальное, может причинить вред, просто возвращаясь назад. Вот такой сейчас была Церера, только он не мог сказать, был ли этим восстанавливающимся кровотоком Объединенный флот или должен появиться какой-то другой, чтобы Церера сумела оценить, насколько сильно ранена.

На пути назад он миновал Гора Дрогу и Амоса, занятых поисками короткого замыкания, из-за которого один из вентиляторов в раздевалке работал медленно. Кларисса Мао переговаривалась с ними из инженерного отсека. То, что на полностью укомплектованном корабле у команды появились свободные вахты, оказалось некоторой проблемой. У лифта ему пришлось подождать, пока мимо протиснется Чава Ломбау.

По правде говоря, команда «Росинанта» и теперь оставалась неполной. Виной тому, что корабль казался Холдену перенаселенным, были его привычки, а не конструкция «Роси». С полной командой будет еще теснее и больше похоже на нормальный флот. Холден знал это. Он знал и то, что в определенном смысле иметь больше людей безопаснее. На «Росинанте» дублировались все системы, и в команде предполагалось то же самое. Но так не выходило. Другой механик не мог стать Амосом, а другой пилот Алексом. Люди — не просто функции, их невозможно заменить. И что верно для «Росинанта», верно и в масштабе всего человечества.

Лифт остановился. Фред Джонсон оторвал взгляд от контрольной панели корабля и кивнул. Освещение стояло на минимуме, как любил Алекс, и в отстветах экранов кожа Фреда казалась темнее. Напротив него сидела в наушниках Маура Патель, на ее дисплее пробегали данные диагностики систем связи. Холден плюхнулся в кресло рядом с Фредом и повернулся к нему.

— Звал?

— На пару моментов. Пока что я обоснуюсь на Церере. Авасарала собирается признать меня и.о. губернатора, — ответил Фред. — Я уже всех своих должников обзвонил, всех, у кого есть хоть капля авторитета внутри АВП — собираюсь собрать их всех тут.

— Похоже на приглашение убить тебя.

— Это необходимый риск. Не знаю, останется ли моя команда здесь или вернется на Тихо. Я жду решения Драммер. В любом случае я избавлю тебя от них.

— Это... ну, то есть, ладно. Хотя я уже начал к ним привыкать. Так о чем ты хотел поговорить на самом деле?

Фред коротко кивнул.

— Думаешь, Драпер сможет говорить от имени Марса?

Холден засмеялся.

— В смысле, говорить как посол? Вести переговоры с АВП? Мне почему-то казалось, что это Марсу решать.

— Нам недосуг ждать, когда они соберутся с мыслями. Смит выбыл из игры, на его место села Ричардс, но сформировалась оппозиционная коалиция, желающая поставить расследование в армии на первое место.

— Хочешь сказать, поставить выше, чем ведение войны?

— В том числе. Ричардс и Авасарала работают над этим, но мне нужно марсианское лицо рядом со мной, чтобы держать вместе этот Объединенный флот. Со своим прошлым я смогу представлять лучшую часть Земли перед Поясом. Я занимался этим много лет и заслужил доверие. Но без представителя Марса я не внесу в переговоры ничего нового. Особенно когда на марсианских кораблях летает Вольный флот. Акции Инароса сейчас котируются весьма высоко.

— Серьезно? А он вроде как только что сдал самый крупный порт в Поясе.

Фред пожал плечами:

— Его защитники отлично работают. И все меркнет перед тем, что он сотворил с Землей. Сорренто-Джиллис, Гао, все они. Они недооценивали гнев Пояса. И отчаяние. Люди хотят видеть Инароса героем, и что бы он ни сделал, считают героизмом.

— Даже бегство?

— Он не просто сбежал. Понятия не имею, что у него на уме, но точно не уход от дел. А станция Церера... Сейчас она как белый слон. Даже просто поддерживать работу систем жизнеобеспечения уже будет непросто. Нам нужно объединяться. Физически собирать людей вместе и забросить некоторые части станции. И все сочтут, что это Марс и Земля вышвыривают астеров из собственных домов руками Инароса и его клики.

Холден провел рукой по волосам.

— Да уж, всё здорово запуталось.

— Это политика. Вот поэтому нам нужен АВП. Нас поддерживают в Поясе, но поддержку нужно развивать. У нас есть некоторые плюсы. Они называют себя флотом, но они новички. Ковбои, считающие дисциплину наказанием. Поговаривают, что некоторые уже не согласны с Марко, вероятно, из-за его тактики с Церерой. Никак не пойму, почему Доуз позволил ему убраться со станции, но... ну, в общем, он позволил. И Авасарала держит в руках Землю. Если бы ООН развалилась подобно Марсу, не представляю, что бы мы делали.

— То же самое, — сказал Холден, — Пытались бы найти союзников. Именно то, чем ты собираешься заняться, только с меньшей надеждой на успех.

С хрустом потянувшись всем телом, Фред расслаблено откинулся в кресле. На панели связи мигнули огоньки, сообщая об окончании проверки систем. Патель раскрыла отчет о найденных ошибках. На Холдена и Фреда, расположившихся рядом с ней, она не обращала никакого внимания.

— Вероятно, ты прав. Но я рад, что не стало еще хуже. Пока, по крайней мере.

— А вдруг нам повезет и Инарос как-нибудь помрет без нашего участия?

— Этого мало, — ответил Фред. — Земля сломлена, и длиться это будет поколениями. Марс еще может выдержать, но врата никуда не исчезли. Как не исчезли планеты-колонии. Давление на астеров, ставящее их на грань голодной смерти, по-прежнему присутствует, а их ценность еще уменьшилась. Нет, к былому нам уже не вернуться. Пора двигаться дальше. И здесь снова встает вопрос о Драпер. Ты с ней работал, вот и скажи мне — она справится?

— Сказать честно, лучше всего спросить ее саму. Мы все ее знаем и любим, я бы доверил ей свой корабль, чего не могу сказать о тебе. Если она думает, что справится — то я с ней соглашусь.

— А если она думает, что не справится?

— Тогда спроси Авасаралу.

— Мне уже известно ее мнение. Ну, ладно, спасибо. И... наверное, я пожалею о вопросе, но... Мне нужно знать, чем ты занимался на камбузе с теми двумя женщинами?

Маура Патель шевельнулась. Единственный признак, что она их слышала.

— Снимал их. Эта штука с шариками и хлопками визуально очень интересна, Моника говорила, именно такое и нужно искать. Я записываю интервью, а она помогает редактировать и распространять их.

— И зачем?

— Знаешь, из-за чего все пошло наперекосяк? Мы не видим друг друга как людей. Даже в новостях всегда показывают странности, отклонения. Протесты, бунты, сбой системы. О простой, нормальной жизни люди на Земле и Марсе ничего не слышат.

— И ты... — Фред закрыл глаза и потер переносицу. — Ты снова выпускаешь несанкционированные пресс-релизы? Помнишь, как ты развязал войну таким образом?

— Именно. Я тогда говорил об отклонениях, считая, что именно о них нужно знать людям. Но им нужен весь контекст. Каково переживать первую подростковую любовь на Церере. Или беспокоиться о стареющем отце на Палладе. То, что делает людей людьми, где бы они ни жили.

— Астеры ниспослали на Землю ад, — медленно проговорил Фред, — и в ответ ты пытаешься очеловечить их? За такое многие назовут тебя предателем.

— На Земле я буду делать то же самое, просто сейчас я здесь. Пусть называют, как хотят. Я просто хочу, чтобы людям стало не так легко убивать друг друга.

Фред посмотрел и смахнул выскочившее на экране предупреждение.

— Знаешь, если кто-нибудь другой возник бы с идеей, что нужно влезть в гущу войны, петь песни, держаться за руки и сеять мир во всем мире, я назвал бы это нарциссическим оппортунизмом. Или мегаломанией.

— Но это не кто-нибудь другой, так что все в порядке?

Фред поднял руки. Жест, в равной степени выражавший веселье и отчаяние.

— Мне нужно конфиденциально поговорить с Драпер.

— Я ей передам.

— Я могу обратиться к ней сам. И Холден....

Он обернулся. В полумраке радужка и зрачки Фреда казались одинаково черными. Он выглядел старым. Уставшим. Сосредоточенным.

— Что? — отозвался Холден.

— Переведи слова песни, прежде чем выпускать в эфир. Просто на всякий случай.