Фред

«Джеймс Холден только что легализовал пиратство, — заявила находящаяся на Луне Авасарала, а потом помедлила. Она вздернула брови и кивнула, как будто пытается добиться понимания от несмышленого ребенка. — Он принял захваченное пиратами судно. От пиратки. А потом еще поблагодарил ее за выделенную долю награбленного и помахал ручкой на прощание. А ты, Палач станции Андерсон, великий вождь АВП, мать твою? Ты сидел на жопе и позволил ему это. Я понимаю, Холден есть Холден, но я разрешила тебе наложить лапы на Цереру, потому что считала большим мальчиком».

Она отпрянула от камеры, покачала головой и разломала скорлупу фисташки.

«Я была о тебе лучшего мнения, Джонсон. Серьезно. Моя жизнь превратилась в одно сплошное откровение — оказывается, я была недостаточно цинична».

Сейчас он был вполне уверен — она говорит это, только чтобы услышать собственный голос, это ее успокаивает. Фред проверил данные сообщения. Еще десять минут. Авасарала могла сказать что-то важное, и потому он оставил запись проигрываться, войдя в спальню. Ее резкие согласные и хрипловатые гласные звуки создавали своего рода фоновую музыку. Фред потянулся за вечерними лекарствами, стоящими у кровати. Пять таблеток и стакан воды. Таблетки были горькими, с привкусом мела, и даже после того, как он смыл их вниз по пищеводу, осталось послевкусие.

Работа по двадцать часов в день — это для молодых. Иногда он еще для этого годился, но только когда его решимость противостоять всей вселенной была необходимой. Один лишь гнев поддерживал его на ногах, и может, усталость была наказанием, искуплением грехов. Теперь он жил на кофе и таблетках от давления, пытаясь не дать Солнечной системе развалиться окончательно. Выглядело это менее романтичным.

«Похоже, Ричардс подмяла под себя то, что осталось от марсианского парламента, — сказала Авасарала, — надеюсь, мы сумеем чего-нибудь от нее добиться. Хотя бы заверений, что она не угробит всю нашу стратегию. Саузер присматривается к Рее и Палладе, в зависимости от того, захотим ли мы поддержать нынешних союзников, пусть они и засранцы, или лишить Инароса производственной базы. Адмирал Стейси возражает, опасаясь слишком сильно растягивать флот».

Обе стратегии ошибочны. Нужно четко дать ей это понять. Авасарала приложила пальцы ко лбу и вздохнула, коротко и резко. На мгновение она словно уменьшилась в размерах. Стала выглядеть уязвимой. Странно видеть ее такой.

«Мы обнаружили еще два метеорита. Один со стелс-покрытием, но мы его засекли. На этот раз. Я велела прошерстить весь массив данных, чтобы засечь другие. Но отправить астероид на пересекающуюся орбиту очень легко, Инарос может сделать сотни таких. Бомбардировать нас ими месяц за месяцем. Годами. Даже лет через сто мы будем смотреть на сбившиеся с орбиты на плоскости эклиптики астероиды с мыслью «Вот блин, похоже, этот от Вольного флота». Это дерьмо будут разгребать внуки моих внуков».

— Надеюсь. Если мы победим, — сказал экрану Фред.

Правда, запись не могла его слышать. Он переместился в ванную, и экран повернулся в его сторону.

Самым большим преимуществом апартаментов губернатора был душ. Широкий, как ливень, а пол сделан в виде сетки, чтобы служил стоком даже при трети g. Фред разделся и смыл пот и грязь дня, Авасарала же тем временем перешла к последним разведданным о состоянии дел на колонизированных планетах (никаких определенных сведений, но скорее всего, всё плохо), рапортам о кораблях, пропавших во время прохода через врата (несколько теорий и надежда, что записи о полетах с Медины помогут, если их получится обнаружить), и о ситуации на Земле (она ожидала вторую волну смертей из-за нехватки продовольствия, антисанитарии и начинающей разрушаться медицинской инфраструктуры).

Фред вытерся и надел свежую рубашку, чистые брюки и плотные мягкие носки. Маленькие бытовые удовольствия. Авасарала продолжала отчет, утонув в ненужных подробностях, заодно рассказывая о своем одиночестве и как не может выносить пустоту и тишину квартиры на Луне. Но даже Авасарала не может говорить вечно.

«Жду твоего ответа, — сказала она. — И я серьезно, мать твою. Не позволяй. Холдену. Создавать. Новые. Законы».

Фред сел на край кровати, закрыл глаза и спрятал голову в ладони. Он не спал уже больше тридцати часов, а впереди его ждал новый раунд. Переговоры с профсоюзами, пересмотр контрактов десятилетней давности в соответствии с новым положением дел. Нужно переселить астеров из их нор, закрыть некоторые коридоры станции, чтобы сохранить имеющиеся припасы. Часть его мозга обрабатывала эти запросы как аварийные. Словно кровотечение, которое нужно остановить и дождаться приезда скорой. Три или четыре раза за смену он вспоминал, что помощи не будет. Что принятые сегодня решения — на многие годы. Навсегда.

Его охватило искушение лечь, положить голову на подушку и позволить усталым, словно забитым песком глазам закрыться, искушение сильное, как голод, как сексуальное желание четыре десятка лет назад. И под весом этой мысли он клонился к постели. Глупо, тем более в его возрасте, работать с таким упорством, а постель губернатора была такой мягкой и желанной, с чистыми и накрахмаленными простынями. Но если лечь, глаза откроются, стоит только голове прикоснуться к подушке. Его скрутит беспокойство, связав простыни узлом вокруг ног, пока Фред не плюнет на это и не встанет после двух или трех потерянных часов. Еще одна смена, и он устанет настолько, что таблетки наконец сработают. Фред начал тонуть в черноте под закрытыми глазами, сознание мерцало. Но нет, еще рано.

Его первая любовь, Дайана Редстоун, так ее звали, говорила про такие моменты: «Сладок лес, но долг есть долг». А потом они вставали с постели и шли работать. Фред не понимал, откуда взялась эта фраза, пока не прошло много лет после их расставания. А когда он прочитал стихотворение Роберта Фроста, то ничего не мог поделать со своей иррациональной неприязнью к поэту.

Он вытащил ручной терминал, осмотрел свое изображение через крохотную камеру и нажал «запись».

«Сообщение получено. Сделаю всё возможное, чтобы держать нашего общего знакомого в рамках. Но хочу также заметить, что было бы глупо попытаться от него отмахнуться. Ни ты, ни я не в состоянии сделать то, что могут сделать Холден и его команда. В том числе я имею в виду и спасенный груз «Минского». Это большой корабль, загруженный под завязку. В моей власти как действующего губернатора Цереры объявить чрезвычайное положение и реквизировать эту собственность для блага населения. Это не «закон Холдена», это просто закон. Я пошлю корабль с третью груза на Землю, с «Огюстом Маршаном» и «Бетани Томас» в качестве конвоя. Там достаточно припасов, чтобы поддерживать на плаву целый город среднего размера. Капля в море, понимаю, но только так можно наполнить море».

Он задумался, что еще можно добавить, но не мог решить — то ли сказал мало, то ли слишком много. В любом случае, это может подождать. Фред прослушал сообщение, зашифровал и отправил, а потом поднялся с кровати. Поспит потом.

С другой стороны двери его встретил телохранитель и проводил до каров в главном коридоре. Кар Фреда был покрыт пуленепробиваемым стеклом и напоминал круглый аквариум. Но пока Фред не удостоверится, что среди миллионов добропорядочных граждан не затесались люди Инароса, придется терпеть. А поскольку он никогда не удостоверится, то, видимо, придется привыкнуть. Они свернули в коридор — один кар охраны впереди, второй сзади, на достаточном расстоянии, чтобы бомбисту было сложно попасть во все три разом. Логика поля сражения. А теперь всё превратилось в поле сражения.

Жители Цереры расступались перед ними, прижимаясь к стенам и наблюдая. Создавалось впечатление, что Фреду нужно преклонить перед ними колено или помахать. Станцией много лет управлял Андерсон Доуз, его старый друг и враг. Фред не мог представить, как Доуз это перенес. Но теперь Церера стала совсем другой.

Дворец губернатора находился неподалеку от доков, ближе к оболочке станции, где самая большая гравитация и низкая сила Кориолиса. «Росинант» стоял у собственного причала, в том же доке, что и «Минский», и когда кар Фреда остановился у грузового дока, Джеймс Холден его уже ждал.

— Вот думал, появишься ли ты, — сказал Холден, когда Фред вылез из кара. — Потому что не мог не заметить, как нас обстреляли.

— Серьезно? — ответил Фред. — Я думал, они стреляют по пиратам.

Холден стиснул губы, его лицо слегка омрачилось. Но потом он передернул плечами.

— Ладно, это справедливо, но всё равно погано.

— Это были не мои люди, — сказал Фред и двинулся к шлюзу «Росинанта».

Холден понял намек и последовал за ним.

— Я так и понял, увидев, что не все корабли флота последовали этому примеру. И кстати, спасибо тебе за это.

— Не за что.

Они вошли в грузовой трюм. Широкоплечий и дружелюбный Амос Бартон остановил мех, которым управлял, чтобы дать им пройти, и кивнул. Фред никогда не встречался с печально известной Клариссой Мао, но несомненно, это была она — девушка шмыгнула из лифта в машинное отделение. Не самый странный союз из тех, что он видел, но близко к тому. Фред дождался, пока Холден тоже войдет в лифт, и нажал кнопку жилой палубы. Когда их уже не мог никто услышать, Фред продолжил:

— Мне нужно кое-что с тобой обсудить.

— Это насчет того, кто в нас стрелял? Я всё никак не могу перестать об этом думать.

— Я этим занимаюсь. Мы знаем, что это были сочувствующие Вольному флоту, и знаем, на каком складе они раздобыли боеприпасы, но я пришел не поэтому.

— Хочешь арестовать меня за помощь пиратам?

— Это приходило мне в голову, но тоже нет, — хмыкнул Фред.

— Бобби? Потому что я не уверен, что она довольна ролью посла.

— И не это. Как ты знаешь, я готовлю большую встречу на высшем уровне, все ветви АВП, не присягнувшие Вольному флоту.

— Пижамная вечеринка.

Фред поморщился.

— Не стоит ее так называть.

— Прости. Мне просто понравился образ. Твоя очень серьезная встреча с лидерами АВП.

Лифт остановился на жилой палубе. Фред вышел и свернул к каюте Холдена. Шаги по палубе звучали громче, чем в прошлый раз, вероятно потому, что здесь уже не было большой команды, создающей фоновые шумы. Никаких разговоров, музыки и смеха. А может, Фреду просто показалось.

— Они не приедут на Цереру, — вздохнул Фред. — Не приедут, пока здесь флот.

— Не могу посоветовать услать отсюда флот.

— Нет, до такого не дойдет. Мы договорились о станции Тихо, но только при условии, что там не будет кораблей ООН или Марса.

Холден помедлил у двери каюты и нахмурился. Так он выглядел моложе.

— Мы же идем ко мне в каюту, потому что у меня есть твое любимое виски?

— Точно, — ответил Фред.

Холден поразмыслил секунду, пожал плечами и вошел. Капитанская каюта была больше остальных на корвете, но казалась меньше из-за того, что в ней находились и вещи Наоми Нагаты. Холден открыл шкафчик, вытащил фляжку и две груши и наполнил их со словами:

— А каковы шансы устроить подобную встречу так, чтобы о ней не прознал Марко?

— Слабые, — ответил Фред, беря протянутую грушу. — Но так будет в любом случае, что бы мы ни пытались организовать. АВП — не разведслужба. Всё основано на слухах и личных отношениях.

— А в разведслужбах не так? — спросил Холден, и Фред засмеялся.

— Ладно, АВП немного похож на разведслужбу. Я считаю, что информация утечет, это да, может, не во всех подробностях, но широкими мазками. Пытаться сохранить это в тайне — бесполезные потуги. И контрпродуктивные. Если мы будем ходить перед Вольным флотом на цыпочках, создастся впечатление, что мы его боимся. Если эти люди увидят, что я передвигаюсь без опаски, это усилит мои позиции. Не нужно вести себя совсем уж глупо, но и бояться не стоит.

— Например, полететь на военном корабле, — сказал Холден. — Но не на принадлежащем Земле или Марсу. Может, на независимом, который время от времени выполняет кое-какие задания для АВП. На том, который Марко пару раз уже пытался уничтожить, но неудачно.

Виски и впрямь было отличное. Богатый и сложный вкус с ароматами дубовой бочки и приятным послевкусием. Фред протянул грушу обратно Холдену и покачал головой, когда тот предложил снова ее наполнить. Холден опустошил свою грушу, секунду поразмыслил, снова долил и опять выпил.

— Ты же знаешь, — сказал Холден, отправляя груши и фляжку обратно в шкафчик, — что Инарос захочет помешать этой встрече.

— Вот почему я не посылал тебе сообщения по системе связи. Я не знаю, кому доверять, а лишние предосторожности никогда не помешают. Но по правде говоря, если нам удастся скрыть от него подробности, я надеюсь, что он попытается. Ничто не оставляет таким беззащитным, как нападение в гневе. А если он нас атакует, это даст Па возможность вздохнуть свободней.

— Я думал, ты против объединения с ней.

— Я против. Это было неверное решение, и мы еще за него заплатим. Но раз уж мы это сделали, то нужно из этого выкарабкиваться. Лучше действовать решительно и ошибаться, чем позволить им видеть наши колебания.

Холден прислонился к стене, скрестил руки на груди и нахмурился. Фред выжидал.

— И чем всё это закончится? — спросил Холден.

— Постараемся вынудить его ошибиться. А он будет вынуждать нас. Проиграет тот, кто облажается первым. А кто облажается вторым, победит. Такова война.

— Не уверен, что спрашивал про войну, — сказал Холден.

— Да? А о чем?

— Ты всегда говорил, что тебе нужно место за столом. Как мы установим мир? Чем это кончится?

Фред долго молчал, в его груди разрасталась печаль, густая и болезненная.

— По-честному? Я не знаю, чем всё кончится. Не знаю даже, кончится ли вообще. Всю жизнь я посвятил этой борьбе. Сначала с одной стороны, потом с другой. И посмотри на всё вокруг? Что случилось с вратами. Что случилось с Землей. Я больше не узнаю этот мир. Но продолжаю делать, что могу, потому что просто не знаю, чем еще заняться.

Холден глубоко вздохнул и выдохнул сквозь зубы.

— Когда нужно отчаливать?

— Я сказал Драммер, что оставлю здесь дела на пару недель. Мне хотелось бы вылететь через четыре дня. Пока люди Марко, узнав об этом, еще строят планы. Нужно заставить их действовать до того, как они будут готовы.

— Ладно, — кивнул Холден. — Мы тебя доставим.

— Мои люди к твоим услугам, как только понадобятся. Ну, я пошел.

Фред кивнул и направился к лифту.

По пути вниз он закрыл глаза и ощутил слабую вибрацию механизма в подошвах и вверх по ноющему позвоночнику, до самой макушки. Нужно еще столько сделать до отлета с Цереры. Например, встретиться с экипажем «Минского», а еще он обещал посоветоваться с генеральным прокурором Авасаралы, чтобы случайно не связать Землю обязательствами, произнеся не ту фразу. А еще хотел установить смены патрулей хотя бы на месяц, чтобы во время его неожиданного отсутствия не понадобилось ничего менять. И он хотел спать.

Когда Фред вышел из шлюза в док, чирикнул ручной терминал. С Земли поступило новое сообщение. От Авасаралы. Фред остановился в широком пространстве доков. Слышались гул воздухоочистителей и клацанье погрузчиков. В воздухе висел запах смазки и пыли. Телохранитель уже шел к нему, чтобы сопроводить в кар-аквариум. Фред отмахнулся от него и открыл сообщение.

Авасарала быстро перемещалась по коридору в низкой лунной гравитации. Она выглядела такой же усталой, как и он, но на ее лице играла тонкая довольная улыбка. Фред не знал никого другого, кто может получать такое удовольствие, разочаровавшись в человечестве.

— Я отдала твой список координатору по гуманитарной помощи, — сказала она. Когда это было? Восемь минут назад? Десять? Раньше Фред умел быстро подсчитать световую задержку. — Не то чтобы это довело его до оргазма, но он наверняка пригласит тебя выпить, когда будешь здесь. Будь с ним аккуратен. У него шаловливые ручонки.

Кто-то ее отвлек. Авасарала отвела взгляд от камеры и покачала головой.

— Мне что, и жопу ему подтереть? Его работа — принимать решения, а не спрашивать меня, какие решения принимать.

Отрывистый и почтительный голос произнес что-то вроде «да, мэм», и Авасарала вновь заговорила.

Фред поймал себя на улыбке. Когда они враждовали, она была хорошим врагом. А теперь они союзники, и хотя ведет она себя в точности так же, кажется гораздо более человечной.

— О чем это я? Ах да, о так называемой гуманитарной помощи. Я посылаю список самого необходимого на Земле. Если тебе выпадет возможность передать его Па, то будь добр, сделай это. Теперь мы все стали гребаными пиратами.