Не так уж много времени прошло с тех пор, как Фред прислал на «Роси» команду для перегона к Луне, – а казалось, целая вечность. Теперь, когда прикомандированные с Тихо ушли, на корабле стало просторнее. Пустее. Так бывает под конец шумных посиделок, когда разойдутся гости, и Холден сам не знал, одиноко ему стало или спокойно. В этом: рейсе у них будет всего один пилот. Один инженер. Механика по-прежнему два, если считать, что Кларисса получила официальную должность. Они так долго летали на «Роси» маленькой семьей, что странно было жалеть об утрате лишних душ, но глубоко в сознании у него голос офицерской выучки твердил, что на каждый пост должна быть замена. Как будто присутствие на борту Чавы Ломбо смягчило бы потерю Алекса, подвернись тот под шальной снаряд ОТО или схвати инсульт от слишком высокой перегрузки – в космосе есть тысячи способов погибнуть. Как будто Сандра Ип могла бы заменить Наоми.

С одной стороны, о таком и подумать невозможно. С другой стороны – резонно. Алекс есть Алекс, и другого такого не будет. Но если что, им понадобится пилот. А шансы на «если что» были весьма высоки.

«Мински» начал жизнь с рывка от Луны. Он нес на себе колонистов, финансировавшихся «Роял Чартер Энерджи». Той самой компанией, что высадилась на Илос, Лонгдюн и Новый Египет. Пойди все, как они задумывали, корабль, нырнув в кольцо врат, выскочил бы у системы, называвшейся Сан-Эстебан. Вышло иначе: «Серрио Мал» перехватил и ограбил колонистов, и теперь «Мински» тормозил на подходе к Церере с остатками команды и тем, что люди Мичо Па оставили от груза. С пищей и водой, с гидропонным и медицинским оборудованием, техническими мехами и научной аппаратурой – и с людьми, чтобы все это использовать. Рядом тормозил военный корабль Свободного флота. Эскорт. Может быть, он от Па. Может быть, не ловушка.

Может быть, Фред не распылит его в радиоактивное газовое облако. Но только может быть.

Холден сидел один в рубке. Вывел на экран инвентарную схему «Роси», а на ручном терминале прокручивал новый смонтированный Моникой ролик. Инвентарь пискнул и обновился. Новые данные дошли до сознания секунду спустя.

– Алекс?

– На месте, хозяин, – отозвался тот. Голос был слышен и по связи, и прямо из кабины наверху.

– Подтверди, что ты видишь спецификацию сока в твоем амортизаторе?

Короткая пауза.

– Подтверждаю, что вижу дрянной синтетический сок, гарантирующий мигрень и понос после восьми часов использования.

– Серьезно?

– На «Кентербери» и то был лучше, – сказал Алекс. Холден забеспокоился.

– Почему у нас третьесортный сок?

Наоми ответила так, словно находилась рядом, а не работала в погрузочном мехе на палубе:

– Потому что иначе пришлось бы заряжать инжектор морфином, чтобы тебе было пофиг, когда раздавит в лепешку. Идет война, знаешь ли.

– Это точно, – признал Холден, принимая следующее обновление инвентарного списка.

Амос подал голос:

– Должен показать восемьдесят процентов боезапаса к ОТО.

– Он показывает восемьдесят один, запятая, семь, – уточнил Холден.

– Правда? Готов поручиться, что там ошибка.

– Проверь, – велел Холден. – Я дам тебе знать, если корабль за это время исправит данные.

– Делаем, – согласился Амос.

«Делаем». Вместе с Клариссой. Пора бы уже взять себя в руки. Холден стыдился себя, но плохо представлял, как избавиться от этой неловкости. Он сбросил этот вопрос в конец списка приоритетов – как всегда. Как знать. Может, все они погибнут под пушечными залпами прежде, чем он снова всплывет наверх. Тогда не придется и волноваться.

На ручном терминале мигала, загружаясь, новая версия последнего видео. Это будет десятая. Большую часть занимает интервью с парой музыкантов, на которых он наткнулся в станционных трущобах. Астерский жаргон пер у них так густо, что пришлось запустить программу перевода, зато голоса звучали мелодично, и в них было чувство, не нуждавшееся в переводе. Моника переместила субтитры под верхний край рамки, так что слова оказались рядом с лицами, позволяли, читая, улавливать выражение. Эти двое выглядели дедом и внуком, но обращались друг к другу «кузен».

Он прослушал их спор о разнице между живой музыкой и записью, между тем, что они называли исполнением «тенилегес», – и с микрофонами. Музыканты не вспоминали о Земле и Марсе, об АВП и Свободном флоте. Холден об этом и не спрашивал, а когда через несколько минут разговор коснулся политики, вернул его к музыке. Еще два напоминания, что не все живущие вне гравитационных колодцев сбрасывали на Землю камни. Этот сюжет Холдену очень нравился. Хотелось выпустить его в эфир, прежде чем они отчалят. На всякий случай – хотя он себе и думать не позволял, какой такой случай. Просто – на всякий случай.

Первые девять выпусков привлекли некоторое внимание. Холден понимал – отчасти за счет его имени. Роль мелкой шишки в большой политике бывает и выгодной: в частности, всегда найдется небольшая, но преданная аудитория, которая поддержит твои проекты. Но главное – у Холдена появились подражатели. На Титане, на Луне и на Земле делали такие же интервью, такие же срезы жизни.

А может, их и раньше делали, и это Холден им подражал. Просто до него их не замечали.

– Кэп? – позвал Амос, и Холден спохватился, что зовет он не в первый раз. – Ты там в порядке?

– Я на месте. В порядке. Отвлекся. Что у тебя?

Ответила Кларисса:

– Один канал подачи не обнулился. Мы его нашли. Счет сошелся.

– Здорово! – восхитился Холден. На его терминале старый астер ударил по струнам гитары, а молодой засмеялся. Холден закрыл файл. Он уже не знал, получилось или нет. Его мозг не мог представить, как бы воспринял запись с первого раза. Увидят ли на Земле, на Марсе, на колонистских кораблях ту человечность, которую видел он? А по ту сторону врат?

Он услышал Наоми раньше, чем увидел. Оглянулся, как раз когда она вышла из лифта. На ее костюме еще темнели полосы пота там, где к телу прилегали крепления погрузочного меха, и когда Наоми склонилась его поцеловать, Холден поймал ее за плечи. Глаза у нее чуть покраснели, как всегда от усталости. Наоми засмеялась, поймав его взгляд.

– Что такое?

– Ты очень красивая, – объяснил он. – Надеюсь, я не забываю тебе об этом напоминать?

– Не забываешь.

– Тогда надеюсь, что напоминаю не слишком часто.

– Не слишком, – ответила она, усаживаясь в соседнее кресло и вытягивая руку, чтобы не выпускать его пальцев. – Ты в порядке?

– Вымотался немножко.

– Немножко?

– Еще не до галлюцинаций.

Наоми качнула головой. Всего-то на миллиметр в одну сторону и на миллиметр в другую.

– Знаешь, ты не обязан все налаживать.

– Да, спасение человечества от самого себя – коллективный проект, – согласился он. – Я на самом деле просто хочу показать всей Земле, всему Марсу, Поясу, Медине и колониям, что мы все-таки одно племя.

– И для этого передаешь опыт всех человеческих переживаний с зари истории?

– По возможности выпуская ту часть, где мы убиваем друг друга, – добавил он. – Не такое уж трудное дело.

– Хорошо хоть ты понимаешь, от чего устал.

Она пожала ему пальцы и выпустила, чтобы открыть тактическую схему Цереры с окружающим пространством. Станция с кораблями вокруг загорелась облачком голубых светляков – голубым помечались дружественные силы. Корабль колонистов с тащившимся за ним конвойным светились желтым – статус сомнителен, но объекты интересны. До рандеву оставались часы.

– Я отчасти надеюсь, что Фред нас не отпустит, – признался Холден. – Попросим мы отключить зажимы, а он откажет, и застрянем мы здесь.

– А тем временем колонистский корабль в последнюю секунду перевернется и выстрелит собой по порту, устроит атомный фейерверк, – подсказала Наоми.

Холден подтянул к себе ручной терминал и отослал на Тихо одобрение Монике. Со скоростью света, но все равно на пересылку уйдет несколько минут.

– В твоем исполнении это не так соблазнительно.

Лифт у них за спинами пошел вниз, загудел на ходу. Алекс – все так же удвоенным голосом, из кабины и по связи – заканчивал с Амосом и Клариссой сверку инвентаря. Холден убрал терминал в карман для перегрузок. Если дело обернется неладно, ни к чему, чтобы он болтался по командной палубе.

Наоми тихо, сосредоточенно заговорила:

– Можно тебя спросить?

– Конечно.

– Зачем ты это делаешь?

Холден пожалел, что в мозгах туман. С какого-то момента у него речевой центр подключился прямо к языку, минуя другие части мозга.

– Потому что мы не сумеем исправить положение, взрывая все подряд. Нам нужны и другие инструменты в запасе.

Из лифта вышла Бобби. Было в ней что-то странное, но Холден не сумел бы сказать, в чем странность. Оделась в простой черный костюм, но держалась так, что он выглядел военной формой. Повисшие вдоль тела руки сжались в кулаки, но, казалось, не столько от злости, сколько от неуверенности. Все это не сулило добра.

– Привет, – окликнул ее Холден.

– Сэр.

– Пожалуйста, без «сэров». Никто ко мне так не обращается. Все в порядке? Фред чего-то хочет?

– Джонсон меня не посылал, – сказала Бобби. – Вы вылетаете, я явилась на свой пост.

– Отлично, – кивнул Холден. – Можешь управлять тактикой и огнем отсюда или занять место стрелка рядом с Алексом. Где тебе удобнее.

Бобби перевела дыхание, и в ее круглом лице что-то мелькнуло – Холден не успел понять что.

– Займу место стрелка, – наконец заговорила она и полезла в кабину. Холден, до боли наморщив лоб, провожал взглядом ее улетающие вверх лодыжки.

– Это было… гм, – пробормотал он. – Это оно и было?

– Оно и было, – согласилась Наоми.

– Хорошее оно или плохое?

– Очень хорошее.

– Вот дерьмо, – буркнул он, – а я все пропустил.

– Все там пристегнулись? – позвал Алекс.

Команда, один за другим, подтвердила. Все готовы. Готовы, насколько это возможно. Холден позволил затылку утонуть в геле амортизатора и переключил свой экран, чтобы видеть то же, что видела Наоми. Ужас, сколько кораблей плавало сейчас вблизи Цереры. Он слушал, как Алекс запрашивает отключение стыковочных зажимов. Церерский диспетчер молчал долгие мучительные секунды. И наконец: «Подтверждаю, „Росинант“. Вылет разрешен».

Корабль вздрогнул, гравитация вращения пропала – Алекс позволил центробежной силе сбросить «Роси» в пустоту. На экране они рисовались белой точкой, по касательной уползающей от широкого изгиба станции. Холден переключился на наружные камеры и посмотрел, как уменьшается планета-карлик.

– Ну, – заметила Наоми, – похоже, Фред не настолько против, чтобы нас задержать.

– Угу, – промычал Холден. – Надеюсь, он знает, что делает, когда доверяет такую тонкую работу агентам хаоса вроде нас.

Амос захихикал, и только тогда Холден сообразил, что вещает по общему каналу.

– Наверняка попутно решил проверить, что за дерьмо, – сказал Амос. – В худшем случае нас всех угробят, а он похвалит себя, что его людей на борту не было. В любом случае он в выигрыше.

В голосе Бобби Холден уловил улыбку.

– Умирать на посту без приказа запрещено.

– Как скажешь, Бобби, – смиренно ответил Амос.

– Держитесь, – вмешался Алекс. – Вывожу на курс.

Обычно Холден почти не замечал включения маневровых. Легкий танец векторов и тяги присутствовал в его жизни с тех пор, как он покинул Землю. Если сейчас ему стало не по себе, так это от усталости, тревоги и множества лишних чашек кофе. С каждой поправкой верх и низ чуточку смещались, и тут же возвращалась невесомость. Когда Алекс на несколько секунд включил эпштейновскую, «Роси» запел, гармоники отозвались в корпусе обертонами церковных колоколов.

– Не так лихо, Алекс, – попросил Холден. – Не хотелось бы расплавить кого-нибудь тормозным выхлопом. Пока, мне кажется, это будет лишним.

– Не проблема, – отозвался Алекс. – Подберемся на хорошей маршрутной скорости на параллельный с ними курс. Тогда финальное торможение никого не зацепит.

– Но торпеды и ОТО прогрей, – сказал Холден. – На всякий случай.

– Есть, – подала голос Бобби. – Нас запятнали дальномерным лазером.

– Кто? – Холден переключился с наружных камер на тактику. Россыпь кораблей флота. Наружная оборона Цереры. Медленно приближающийся корабль-пленник и его конвой из Свободного флота.

– О! – Наоми прокручивала список, не умещавшийся на экране. – Чуть ли не все.

– Конвойный корабль?

– И они тоже.

Приближающиеся суда у него на экране дрожали в облачке обновляющихся данных. Корабли глушили тормозную тягу, возникали из туманностей перегретого газа. Датчики «Роси» оценивали контуры и тепловые подписи, почти мгновенно выдавая подтверждения. Большой корабль соответствовал параметрам «Мински» – массивный, громоздкий, неповоротливый из-за бородавками обсевших борта спутников связи, заготовленных для сети над чужой планетой. Тот, что поменьше, был из марсианских корветов поколением новее «Роси», немного легче его, с обтекаемыми «атмосферными» обводами и, вероятно, с похожим вооружением. Его транспондер молчал.

– Смотреть противно, – заметил Алекс. – Два добрых марсианских корабля готовы сцепиться между собой. Неправильно это.

– Ну, – возразил Холден, – как знать? Может, мы на одной стороне.

– А если будет драка, – вставила Бобби, – давайте побеждать. Разрешите взять на прицел?

– А он нас взял? – спросил Холден.

– Пока нет.

– Тогда подождем, – решил Холден. – Не хочу начинать первым.

На его экране высветился запрос на связь от Фреда Джонсона, и Холден на полсекунды смешался, соображая, что делает Фред на корвете, и только потом увидел, что направленный луч идет от Цереры. Когда кончится, надо будет выспаться. Холден принял запрос, и Фред появился на экране в отдельном окошке.

– Еще не жалеешь? – спросил он.

– Совсем чуть-чуть, – ответил Холден. – А вы?

– Я хочу кое-что прояснить. Если – если! – ты возьмешь этот колонистский корабль, он ни при каких обстоятельствах не приблизится более трех тысяч кэмэ к моим докам. Если у него на борту кто-то нуждается в медицинской помощи, пусть остаются на борту, – медиков мы пришлем. Все, что сойдет с этого корабля, будет прежде обыскано, просканировано, перезагружено, продезинфицировано и опрыскано святой водой, если сумею отыскать священника. Мне здесь Троя не нужна.

– Понял.

– Я только потому на это согласился, что есть шанс вернуть живыми пленников Свободного флота.

– Других причин нет? – осведомился Холден. – Намерены вернуть груз прежним владельцам, а не пустить на спасение Цереры?

Фред мягко, тепло улыбнулся ему.

– Не будь засранцем.

– Ну вот, – вмешалась Бобби, – они нас поймали. Разрешите ответить услугой на услугу.

– Разрешаю, – сказал Холден.

Бобби невнятно забормотала себе под нос – кажется, она была счастлива.

– Осторожнее, Холден, – снова заговорил Фред. – Не нравится мне это все.

– Ну, если это ловушка, скажешь тому, что от нас останется: «Я же говорил».

– У меня тут тридцать кораблей, которые обеспечат вам такой атомный погребальный костер, что через четыре года его увидят с Проксимы Центавра. Если, сам понимаешь, там есть, кому смотреть.

– Слабое утешение, – заметил Холден.

– Нам нужна открытая связь, – предупредила Наоми.

– Фред. Я должен это сделать. Что получится, узнаешь, когда сделаю.

Фред кивнул и разорвал связь. Холден проглотил ком в горле.

– Что у нас с расстоянием?

– Дистанция торпедного выстрела, – сообщила Бобби. – А через восемь минут десять секунд можно подключать ОТО.

– Рельсовая прогрелась?

– Да, черт побери.

– Хорошо, – сказал Холден. – Наоми, дай мне связь.

Почти сразу на его экране появилось новое окно. Темное, в желтой рамке открытого канала. На таком расстоянии световой лаг практически не ощущался. Это само по себе нервировало.

– Неопознанный корабль, внимание. Говорит Джеймс Холден с независимого фрахтовщика «Росинант». Мы готовы принять «Мински». Надеюсь, вы здесь, чтобы его сдать. Неплохо бы вам представиться.

Экран остался темным. Вверх по позвоночнику поползла тревога. Тянулись секунды без ответа. Что-то неладно. Он застыл, репетируя про себя, как скажет Алексу: «Уводи нас отсюда. Сейчас что-то рванет». И что скажет Бобби: «Прежде всего защита „Роси“. Постарайся его обезоружить. Убей, если иначе нельзя».

Рамка моргнула. На долю секунды в ней появилась незнакомая остролицая блондинка, но почти сразу ее сменила другая женщина со стянутыми на затылке темными волосами. И с легкой циничной улыбкой на губах. Холден заметил, что не дышит, и выдохнул.

– «Росинант», – заговорила женщина, – я Мичо Па с «Коннахта». В отпаде от новой встречи, капитан Холден.