– Сон койо, сон тод! – орал с экрана Мика аль-Дуджаили. – Со своим ти-ти солдатиком! Я за тобой иду тебе, Инарос. Что ты сделал с моей семьей!

Марко приглушил звук. Рядом кто-то есть, кто-то слушает. Тирады аль-Дуджаили рокотали в отдалении, а «Пелла» уже уходила от Каллисто в сопровождении полудюжины кораблей.

– Прицел есть?

Джози, не отрывая глаз от монитора, утвердительно поднял ладонь. Шли всего на одной g, но в основании черепа у Марко уже зарождалась боль. Неважно. Пусть немного поболит. Будет время что-нибудь принять, когда враг перестанет переводить ценный воздух. Кругом, на командной палубе «Пеллы», было тесно. Джози на огневом посту, Карал на связи, Мирал бормочет в микрофон, переговариваясь с кем-то в машинном. Волки. Стая хищников готовится нанести удар. Аль-Дуджаили орал что-то про месть. Что-то об измене Поясу ради славы.

– Ну, давайте заткнем мудака, – легко бросил Марко. – Залп.

Предупреждение, посланное ему в систему Юпитера, не запоздало. Земля, Марс, предательница Па, Холден. Наоми. Все его враги запалили факелы, похватали вилы и поперли на него. Марко не удивлялся. Правда, он не ожидал такой атаки со всех сторон. Единый флот налетал от Цереры, Земли и Марса, гнал на высокой тяге и часть сил Свободного флота застал врасплох. Но для Марко пространство и время были естественными союзниками. Полмиллиарда километров от Марса не одолеешь одним прыжком, а система Юпитера была территорией астеров. Астеры же означали – Свободный флот, что бы ни скулили там щенки вроде Мики аль-Дуджаили и Эйми Остман. Пока на помощь аль-Дуджаили подоспеют его союзнички с Земли, тот будет трупом, и все, кто его поддержал, тоже.

– Стреляю, – предупредил Джози.

«Пелла» зазвенела – вибрация от торпедных аппаратов и ОТО прошла по корпусу, превратив весь корабль в набатный колокол. Марко ощутил вкус этого звука – вкус льда и меди. Это было прекрасно.

– Хой, капитан, – позвал Карал. – Принято сообщение. Наши корабли запрашивают, открывать ли огонь и им?

– Да, – сказал Марко, – передай, чтобы стреляли все.

– Те, что коммт де Ганимеде, тоже? Вне эффективной дистанции, те.

Марко развернулся, чтобы обжечь Карала взглядом. Боль в мозгу усилилась. Карала он знал не один десяток лет, верил ему. А теперь в его голосе Марко послышалось сомнение. Не просто сомнение. Наглость.

– Всем. Стрелять. Пусть аль-Дуджаили расстреляет боеприпас, сбивая наши торпеды. Заткните ему грязную пасть.

– Дуи, – отозвался Карал, снова повернулся к коммуникатору и заговорил тихо и торопливо. Марко не дал себе труда вслушиваться.

Повсюду происходило одно и то же. На Весте, Палладе, Титане, станции Гигея. На верфях Тисби и на Европе. Будь цель мала или велика, враг подступал со всех сторон, воображая, что сумеет смыть Свободный флот этой волной. И да, наносил ущерб. Паллада блокирована. Веста пала. К одному только Титану неслись такие силы, каких не знала история, и он не взялся бы предсказать, насколько полной там будет победа. Это было почти не важно. Главное – он заставил их действовать. Размахнуться в гневе и страхе. Действуя по этому рецепту, вовремя не остановишься. После черепашье осторожного ответа на Земле и Марсе это стало облегчением.

Пусть идут. Пусть добиваются мелких побед. Свободный флот удержит, что можно удержать, а там, где это благоразумнее, растворится в пространстве и, описав круг, вернется, чтобы поразить оставшиеся в тылу цели. Он так и знал, что они сделают эту ошибку. Внутренние планеты за века так привыкли доминировать, что все еще грезили о победоносной войне. Марко был умнее. Войны не выигрывают и не проигрывают. До сих пор – до него! – Земля и Марс рассчитывали на мирную жизнь, потому что все насилие, обрушиваясь на Пояс, обратно не возвращалось. Сами виноваты. Пусть пеняют на собственную близорукость. Они свой век побед отжили. Теперь он позади. И этот пароксизм, задуманная ими великая битва, обещала впереди тысячу таких же.

Пояс примет удар. Но никогда больше он не будет терпеть, не давая сдачи. Вот в чем его победа.

– Первая волна сошла, – сообщил Джози. – Все наши торпеды сняли, попаданий нет. Попробуем еще раз?

– Нет, – сказал Марко. – Ждем. Пусть решат, что справились. Додавим потом.

– Бьен, – бросил Джози.

Карал забормотал в микрофон, передавая приказ. Корабль, и прекратив огонь, не затих. Так только казалось. Марко вытянул шею, покрутил, снимая напряжение, но напрягалось все тело, устремляясь на аль-Дуджаили. Он уже уничтожил Фреда Джонсона собственными руками, а теперь все фракции АВП, у кого хватило глупости последовать за землянином, увидят, что посеяли. Он вывел тактическую схему. Восемь вражеских кораблей под главенством «Торнгарсука» аль-Дуджаили рассыпались, чтобы невозможно было снять два одной торпедой, но слишком далеко не расходились, оставляя возможность поддержать друг друга огнем ОТО. Аль-Дуджаили, хоть и бушевал, и плевался ядом, головы не потерял.

«Пелла» с шестью другими кораблями, выведенными Свободным флотом с верфей Каллисто, образовали сферу с более обширной поверхностью. Пока их превосходили в числе, но от Ганимеда разгонялись еще десять – их не придется долго ждать. Марко ухмыльнулся.

– Снизить до четверти g, – приказал он. – Кораблям с Ганимеда передать, чтобы координировались при торможении и были начеку. Если враг будет выжидать, мы превзойдем его в числе. Если атакует сейчас, готовьтесь к развороту. Заставим их разбить строй.

– Бьен, – отозвался Джози. – абер… они стреляют.

– Пошел! – рявкнул Марко, жалея, что «Пелла» не подчиняется ему, как рука или нога. Что ее нельзя отвести из-под удара одним усилием воли.

– На четверти? – захлебнулся Карал, и тогда Марко, взревев, перехватил управление. «Пелла», подчиняясь команде, рванулась вперед, толкнув его в спину. Корпус скрипел и стонал, но Марко видел, что Джози вводит задачу артиллерии, слышал великий и славный гром орудий, отслеживал дуги снарядов ОТО, на таком расстоянии еще не несущие настоящей угрозы, но заставляющие врага рассеяться. А потом пошли торпеды. К ним присоединились выстрелы с других кораблей. И совсем вдалеке, но приближаясь, вычертились линии торпедной атаки кораблей с Ганимеда. Все они нацелились на врага. Огонь, металл и кровь. Это было как счастье. Как музыка.

Он изгибал курс «Пеллы», выводя одни маневровые на сто процентов, другие на ноль, с восторгом ощущая изменение тока крови по жилам и боль от удерживающего его амортизатора. Кто-то кричал, но Марко уже не слышал. Битва! Слава, победа, власть!

Пришел сигнал о сближении, и ОТО «Пеллы» заработали автоматически, окатив вражескую торпеду струями сходящихся линий. Марко расхохотался. Другие его корабли, уловив мысль лидера, разворачивались к «Торнгарсуку». Один из кораблей аль-Дуджаили просчитался, принял в борт торпеду ганимедских и смялся, выпустил воздух. Одному кораблю Марко торпеда сбила маневровый, и теперь три вражеских подминали его огнем ОТО, как лев подминает раненую газель. Даже в этот миг потери и ярости Марко испытывал радость битвы.

Бой был некрасивым, зверским, прямым. Теперь не до хитроумных решений, не до элегантных ловушек. Рукопашная, удар за удар, пока кто-то не свалится. Вот что выводило человечество на поле битвы с камнями и палками в руках, заставляло избивать друг друга, кровь за кровь, пока не останется один победитель. И этим победителем будет Марко. Свободный флот, а остальных к черту. «Торнгарсук» погиб последним, выплясывал под огнем ОТО, между тем как аль-Дуджаили орал по радио грязные оскорбления. А потом перестал. Потух, потерял тягу и взорвался. На миг стал сам себе маленьким солнышком. Марко откинулся в кресле, только теперь спохватившись, что не помнит, сколько времени провел под перегрузкой. На тактической схеме удирали два вражеских корабля. Он не заметил, как они ушли, но случилось это не сейчас – стрелять по ним было поздно. Они удалялись и разгонялись с каждым вдохом. Улыбнувшись, Марко ощутил вкус крови на губах. Он прикусил щеку. Когда, тоже не помнил.

Сознание понемногу расширялось. Он уже воспринимал не только монитор и свое тело в амортизаторе. Где-то звучал сигнал тревоги. Пахло дымом и средствами пожаротушения. Бившаяся в голове боль неприятно напомнила о себе, пальцы как будто только что вправили после вывиха. Марко оглядел рубку. Джози, Мирал, Карал – все смотрели на него. Он поднял кулак.

– Победа!

И зашелся кашлем.

* * *

Но победа далась дорого. Группа поддержки с Ганимеда лишилась двух кораблей – команда погибла, остались обломки. Из группы с верфей Каллисто три судна нуждались в ремонте. На «Пелле» отказала регенерация воздуха – неприятно, но мелочь. Однако и она заставит на несколько дней застрять на верфи для ремонта и проверки. Блюдолизам Джонсона из АВП пришлось хуже, их больше погибло, но много таких побед Марко себе позволить не мог.

Да еще пришлось вытерпеть оскорбительную лекцию Нико Санджрани.

– Это надо прекратить, – говорил с экрана крошка- экономист. – Все больше страдает инфраструктура, и с каждым отказом становится все труднее – все невозможнее – наладить ее заново.

Марко в своем кабинете, отжатом у Каллисто под командование Свободного флота, откинулся в кресле и закрыл глаза. Сообщение было передано тщательно зашифрованным, источник и пути передачи скрыты наслоениями математики. Одно он знал наверняка: Санджрани настолько далеко, что световой лаг и мощность оборудования не позволяют поговорить в реальном времени. За что Марко был глубоко благодарен.

– Могу переслать аналитику, – нудил Санджрани. – Но положение сейчас хуже цифр. Хуже. Прекратить надо, чего бы это ни стоило. Если вскоре не начать строительство независимой экономики обмена – а под «скоро» я понимаю «недели или месяцы назад», – весь проект придется выдумывать заново. Возможно, нам вовсе не удастся уйти от валюты, основанной на обменной системе внутренних планет, и тогда, какой независимости ни добейся, она будет ограничена финансовой системой внутренних планет, от чего мы в первую очередь хотели избавиться.

У Санджрани был усталый вид. Измученный. Пепельный оттенок кожи, глаза запали. Учитывая, что он забился в норку подальше от поля боя, это очень походило на актерство. Марко остановил запись – оставалось еще двадцать минут – и составил ответ. Короткий.

– Нико, – мягко сказал он. – Вы приписываете мне слишком большие возможности. Никто из нас не властен прекратить зверства, на которые идут Земля с Марсом и их заблудшими союзниками в попытке остановить нас. Когда внутряки поднимут руки и оставят Пояс в покое, у нас появится власть с этим покончить. До тех пор мы можем только защищаться или оставить свой народ на смерть. На это я не пойду и знаю, что вы не пойдете тоже.

Вот так. Тридцать секунд ответа на тридцать минут алармистских завываний. Вот что такое эффективность. Он отослал ответ по тому же кружному пути, просмотрел последние известия – бой у Титана шел второй день, принося обеим сторонам тяжелые потери, и рано было судить, кто побеждает, а кто проигрывает, – и рабочие рапорты по своим кораблям: «Пелла» готова к взлету, но эскорта придется ждать минимум трое суток, – а потом заставил себя встать и потащился в комнату совещаний.

Что бы ни располагалось здесь раньше – мастерская, помещение безопасности или склад, – теперь здесь собирался военный совет Свободного флота. Карал, Вингз, Филип, Сарта с «Пеллы». Капитан Листер с «Серебряной монеты», капитан Чу с «Лины». Они расселись в креслах с белой обивкой, мундиры придавали всем официальный вид. Все встали и отсалютовали Марко. Кроме Филипа, тот кивнул, как сын отцу.

– Спасибо, что собрались, – заговорил Марко. – Надо обдумать планы. Это нападение нельзя оставить без ответа. Надо контратаковать, показать внутрякам, что нас не запугаешь. Показать силу.

По комнате прошел согласный ропот, хотя расслышать никого не удалось. Главное – все держали строй.

Кроме, к его удивлению, Филипа.

– Опять? – спросил сын. – Последний широкий жест вышел на славу, кве?

Марко окаменел. Гнев в голосе Филипа – не просто гнев, презрение – стал для него пощечиной. И все присутствующие замолчали, застыли.

– Хочешь что-то сказать, Филипито?

Тихий, сдержанный голос Марко был полон угрозы. Но Филип не захотел ее услышать.

– Да, кое-что. Мы об этом уже говорили, да? Уходили с Цереры – собирались показать силу. Контратаковать. Нагнать на них страху. Мы это уже делали и собираемся повторить. – Филип раскраснелся, дышал часто и тяжело, как после бега. – Только прошлый раз были не эса койос ла, нет? Тогда были Доуз, Розенфелд и Санджрани. И Па, да? Внутренний круг. Сердце Свободного флота. Участники плана.

– Ты устал, Филип, – сказал Марко. – Иди отдыхать.

– Что изменилось с тех пор, как ты говорил это в последний раз? – спросил Филип. – Ответь.

Ярость поднималась из груди Марко, наполняя голову горячими испарениями. Он чуял их, так пахнут горящие химикаты.

– Хочу знать, я. – Голос Филипа дрожал. – Прошлый наш план. И тот, что до него. Который план был настоящим? Этот? Или мы просто падаем, притворяясь, что так и задумано?

Марко улыбнулся. Когда он шагнул к сыну, тот закрылся, как от удара. Стиснул зубы. Сжал кулаки. Марко взъерошил ему волосы.

– Ох уж эти мальчики, – обратился он к остальным. – Вечные истерики. Капитан Чу, мы хотели бы услышать ваш рапорт.

Чу откашлялся.

– Мы имеем на выбор несколько целей, – начал он, выводя файл со своего терминала на большой экран. – Выбор зависит от общей стратегии.

Филип побелел, выпятил подбородок. Чу перечислял предложения и планы, указывал на экран. Марко не сводил глаз с сына, и пусть себе остальные делают вид, что идет обычное совещание. «Ведешь себя как ребенок, с тобой и будут обращаться как с ребенком. Сконфузишь меня – я отвечу тем же».

Филип проглотил слюну, развернулся и вышел, развернув плечи и высоко держа голову. Когда дверь закрылась, Марко рассмеялся – громко, чтобы Филип наверняка услышал.

И повернулся к экрану на стене.

– В вашем списке нет Тихо, – заметил он. – Почему? Чу взглянул на экран и снова на Марко.

– Вы хотите взять Тихо?

– Почему бы и нет? – ответил Марко. – Сейчас что происходит? Внутряки натравливают нас друг на друга. Вынуждают убивать своих. Астеры дерутся с астерами, а чего ради? Нам никогда не взять верх над Землей и Марсом. Им никогда не увидеть в нас людей. Но Эйми Остман? Карлос Уокер? Эти должны быть на нашей стороне. И были бы, не застрянь они в прошлом, которое прошло, прошло, прошло. Так?

– Как скажете. – Чу кивнул, но остался угрюм.

– Тихо всегда была самоцветом Пояса. Она для нас источник гордости и символ успеха. Потому-то Фред Джонсон и засел там на столько лет. А теперь еще один землянин вообразил себя спасителем бедного отсталого Пояса. С какой стати нам оставлять Джеймсу Холдену то, что никогда ему не принадлежало? – Марко улыбался, роняя слог за слогом. – Станция Тихо. Соберем сколько возможно кораблей и рванем к нему, не дав внутрякам перегруппироваться. А на Тихо, дождавшись нас, поднимут восстание и вышвырнут Холдена из шлюза, гарантирую.

Листер кашлянул.

– Но «Росинанта» сейчас нет на Тихо.

Марко насупился. Сердце кольнула иголочка смятения.

– Что?

– Лос ду ледовоз, мы послали за Остман. «Джамбаттиста». Идут без опознавательного, но мы подобрались поближе и сняли характеристики дюзового следа сопровождающего корабля. Эса ест ла «Росинант».

Стало тихо. У Марко по загривку поползли мурашки. Он столько лет исподтишка следил за Наоми, где она, что делает, а теперь она с любовником ускользнула без его ведома. Это походило на угрозу. На ловушку.

– «Росинант», – заговорил он, тщательно выговаривая слова, – сопровождает старую разбитую лоханку Остман?

– Похоже на то, – кивнул Листер.

Что-то было не так с составом воздуха. Марко не хватало кислорода. Частило сердце, частило дыхание.

– Куда они направляются?