Детектив Миллер откинулся на пенопластиковом стуле, мягко улыбаясь девушке и одновременно пытаясь уловить смысл в ее рассказе.

— …А потом все — ух! Полно крутяков, ор и мочиловка, — тараторила девица, размахивая руками. — Думала, просто пляски, только вот Буми вроде как не знал и в уме не держал, аминь. Понимаешь, кве?

Хэвлок, стоявший у двери, дважды моргнул. На лице коротышки читалось нетерпение. Вот почему он никогда не станет старшим детективом. И поэтому же он вечно продувает в покер.

Миллер хорошо играл в покер.

— Еще как, — отозвался Миллер. В его голосе прорезался акцент нижних уровней. Он лениво повел рукой, повторяя жест девушки. — Буми, он не ждал. Пропустил удар.

— Ага, пропустил удар, хрен такой, — повторила девица, словно затверживая стих из Писания. Миллер кивнул, и она кивнула в ответ — точь-в-точь пара птиц в брачном танце.

Съемная нора состояла из трех помещений, раскрашенных в бежевый с черными пестринками, — кухни, ванной и жилой комнаты. Выдвижная койка в комнате ломалась и чинилась столько раз, что уже отказывалась убираться. Здесь, вблизи центра вращения Цереры, искусственная гравитация почти не ощущалась. Воздух пропах старыми белковыми дрожжами и грибами. Местная пища — стало быть, тот, кто сломал девице койку, не платил за обед. А может, заплатил, а девица предпочла потратить средства на героин, алкоголь или МСК.

В любом случае это ее дело.

— Дальше кве? — спросил Миллер.

— Буми пш-ш — как воздух из шлюза, — хихикнула девица. — Аж башкой вдарился, понял?

— Понял, — согласился Миллер.

— Теперь все крутые новые. Выше крыши. Я завязала.

— А Буми?

Девушка медленно, с башмаков и до узкополой шляпы, оглядела его. Миллер хмыкнул. И слегка оттолкнулся от стула, так что при здешней низкой гравитации его приподняло в воздух.

— Он объявится, я спрашивал, кве си? — сказал детектив.

— Комо но, — согласилась девица. «Почему бы и нет».

Туннель за дверью был бы белым, если б не слой грязи. Шириной в десять метров, туннель полого поднимался в обе стороны. Светодиодные лампы даже не пытались притвориться солнечным светом. Примерно в полукилометре отсюда кто-то так расколотил стену, что проглядывала коренная порода, а починить никто еще не собрался. Может, и не соберутся. Так глубоко, к самому центру вращения, туристы не спускаются.

Хэвлок шел к их кару, высоко подпрыгивая на каждом шагу. Он редко захаживал на уровни с низкой гравитацией, и здесь ему было не по себе. Миллер всю жизнь прожил на Церере, но и его, правду сказать, кориолисова сила малость покачивала.

— Итак, — начал Хэвлок, набрав код места назначения, — ты повеселился.

— О чем это ты? — спросил Миллер.

Загудел, оживая, электромотор, и кар покатился по туннелю, поскрипывая пенопластиковыми шинами.

— Показал землянину, как говорят на внешних мирах, да? — спросил Хэвлок. — Я и половины не понял.

— Нет, это не астеры морочили землянина, — объяснил Миллер. — Тут разница между бедняками и образованными людьми. Хотя я и вправду малость позабавился.

Хэвлок рассмеялся. Он умел принимать шутки в свой адрес без обид. Оттого ему так хорошо давались командные игры: футбол, баскетбол, политика.

Миллер в эти игры играть не умел.

Церера, портовый город Пояса и внешних планет, с диаметром двести пятьдесят километров, могла похвалиться десятью тысячами километров коридоров в несчетных слоях. Чтобы раскрутить ее до 0,3 g, лучшие умы инженерно-производственного концерна «Тихо» трудились полпоколения — и до сих пор изрядно гордились собой. Сейчас на Церере было больше шести миллионов постоянного населения, а тысяча кораблей, причаливавших ежедневно, увеличивала его и до семи.

Платина, железо и титан с Пояса. Вода с Сатурна, овощи и мясо из обогреваемых зеркалами теплиц Ганимеда и Европы, прочая органика с Земли и Марса. Гелий-3 с обогатительных станций Реи и Япета. Через Цереру текла река богатства и могущества, невиданных за всю историю человечества. А там, где процветает торговля, не обходится без преступности. Где есть преступники, там будет и служба безопасности, чтобы держать их в рамках. Люди вроде Миллера и Хэвлока, чья работа — гонять на электрокарах по широким пандусам, чувствуя, как уходит из-под них искусственная гравитация вращения, и расспрашивать дешевых шлюх о событиях той ночи, когда рэкетир Буми Чаттерджи перестал собирать дань для общества «Золотая Ветвь».

Штаб-квартира службы безопасности «Звездная Спираль» — полицейских сил и военного гарнизона станции Церера — располагалась на третьем от поверхности уровне, занимала два квадратных километра и была прокопана на такую глубину, что Миллер мог, не выходя со службы, подняться на пять уровней. Хэвлок остался, чтобы сдать кар, а Миллер прошел в свой кабинет, загрузил запись допроса и стал прогонять ее заново. Он добрался до середины, когда на плечи ему навалился партнер.

— Что-нибудь разобрал? — спросил Хэвлок.

— Не так уж много, — ответил Миллер. — На Буми налетела шайка ничейных местных головорезов. Иной раз мелкие сошки вроде Буми сами нанимают таких, чтобы дать им героический отпор. Создают себе репутацию. Это она и назвала «плясками». Ребята были подходящего калибра для таких дел, только вот Буми вместо того, чтобы разыграть крутого ниндзя, смылся и не возвращается.

— И что дальше?

— А дальше ничего, — сказал Миллер. — Вот этого я и не понимаю. Кто-то вышвырнул сборщика «Золотой Ветви», а реакции никакой. Я хочу сказать — ладно, Буми был шестеркой, но…

— Но если кто-то проглотит шестерок, большие люди получат меньше денег, — кивнул Хэвлок. — Так почему же «Золотая Ветвь» не восстановила гангстерскую справедливость?

— Мне это не нравится, — сказал Миллер.

Хэвлок рассмеялся:

— Астеры. Маленькая странность, а вам уже мерещится, будто рушится экосистема. Если у «Золотой Ветви» не хватает сил постоять за себя, это только к лучшему. Они преступники, не забыл?

— Ну да, — вздохнул Миллер, — но, что бы ни говорили об организованной преступности, она, по крайней мере, организованная.

Хэвлок присел на пластиковый стульчик рядом с Миллером и вытянул шею, чтобы заглянуть на экран.

— Ладно, — сказал он. — А как понимать «пропустил удар»?

— Боксерский термин, — пояснил Миллер. — Значит, получил удар, откуда не ждал.

Компьютер пискнул, и из динамика послышался голос капитана Шаддид.

— Миллер? Вы на месте?

— Хм, — промычал Хэвлок. — Это не к добру.

— Что? — резко переспросила Шаддид. Она так и не сумела отказаться от предрассудков по поводу происхождения Хэвлока с одной из внутренних планет. Миллер вскинул ладонь, останавливая партнера.

— Здесь, капитан. Чем могу помочь?

— Зайдите ко мне, пожалуйста.

Миллер встал, а Хэвлок перебрался в его кресло. Они не обменялись ни словом. Оба понимали: раз капитан Шаддид не пригласила обоих, Хэвлока она видеть не хочет. Еще одна причина, по которой ему никогда не стать старшим детективом. Миллер оставил его в одиночестве просматривать запись, разбираясь в нюансах класса и положения, происхождения и расы. Работы ему тут на всю жизнь.

Кабинет Шаддид был обставлен в мягком стиле, по-женски. На стенах — настоящие тканые ковры, из встроенного воздушного фильтра веет ароматом кофе и корицы — это обошлось вдесятеро дешевле самих продуктов. Капитан небрежно относилась к форме, волосы, в нарушение корпоративных правил, носила распущенными по плечам. Если бы Миллера попросили ее описать, ему на ум пришли бы слова: «маскировочная окраска». Она кивнула на стул, и он сел.

— Что узнали? — спросила она, глядя при этом на стену за его спиной. Не издевалась, просто завязывала разговор.

— Похоже, с «Золотой Ветвью» то же самое, что с парнями Сохиро и Локи Грейги. Они еще на станции, но… не при делах, я бы сказал. Пустили всё на самотек. Меньше бандитов осталось на виду, меньше насилия. Я потерял из поля зрения с полдюжины не самых мелких фигур.

Ему удалось добиться внимания.

— Убиты? — спросила капитан. — АВП наступает?

Альянс Внешних Планет был постоянным пугалом для службы безопасности Цереры. АВП, блюдя традиции Аль Капоне и ХАМАС, ИРА и «Красного Марса», добился любви тех, кого поддерживал, и внушал страх всем, кто оказывался у него на пути. Эта организация — то ли общественное движение, то ли нарождающаяся нация, то ли террористическая сеть — была начисто лишена уважения к закону. Капитан Шаддид недолюбливала Хэвлока, потому что тот вынырнул из гравитационного колодца, но она хоть соглашалась с ним работать. АВП вышвырнул бы его из шлюза. А люди вроде Миллера заслуживали только пули в голову, притом непременно пластиковой — чтобы не повредить воздуховоды.

— Не думаю, — сказал Миллер. — Войной тут не пахнет. Тут… черт возьми, сэр, не понимаю я, что за чертовщина. Тут крупные ставки. Рэкет на спаде, меньше игр без лицензий. Купер и Харири закрыли публичный дом с несовершеннолетними шлюхами на шестом, и никто не слышал, чтобы они открыли его в другом месте. Болтаются кое-где отморозки, но в целом все выглядит замечательно. Только вот попахивает странным.

Она кивнула, но уже снова смотрела в стену. Ее интерес пропал так же быстро, как появился.

— Ну, забудьте об этом, — сказала она. — У меня кое-что есть. Новый контракт. Только для вас. Без Хэвлока.

Миллер скрестил руки на груди.

— Новый контракт? — медленно повторил он. — В смысле?

— В смысле, «Звездная Спираль» принимает контракт на услуги дополнительно к поддержанию порядка на Церере, и я, как менеджер корпорации, передаю его вам.

— Я уволен? — спросил он.

Капитан Шаддид болезненно поморщилась.

— Это дополнительная работа, — сказала она. — Вы остаетесь на прежней должности. Просто, кроме того… Слушайте, Миллер, мне это нравится не больше, чем вам. Я не выпихиваю вас со станции. Я не отказываю вам в основном контракте. Это просто услуга, которую кто-то на Земле оказывает акционеру.

— Мы теперь оказываем услуги акционерам? — спросил Миллер.

— Вы оказываете, — отрезала Шаддид. Мягкого примирительного тона как не бывало. Ее глаза стали темными, как мокрый камень.

— Ну что ж, — произнес Миллер, — значит, придется оказать.

Капитан Шаддид протянула ему ручной терминал. Миллер извернулся, достал свой и принял узколучевую передачу. Что бы в ней ни было, Шаддид не допускала ее в общую сеть. На экране появился новый файл, помеченный как «ДЖМАО».

— Они ищут пропавшую дочь, — пояснила капитан Шаддид. — Ариадна и Жюль-Пьер Мао.

Имена казались знакомыми. Миллер потыкал в экран пальцем.

— Торговое предприятие «Мао — Квиковски»?

— Оно самое.

Миллер тихо присвистнул.

«Маоквик», может, и не входила в десяток крупнейших корпораций Пояса, но уж точно числилась в первой полусотне. Она возникла из юридической фирмы, имевшей отношение к легендарному провалу с облачными городами Венеры. Деньги, полученные от тянущегося десятилетиями судебного процесса, они вложили в расширение и диверсификацию фирмы, большей частью в межпланетные перевозки. Теперь станция корпорации была независимой, плавала между Поясом и внутренними планетами с царственным величием океанского лайнера древних морей. Уже тот факт, что Миллер знал о них так много, означал, что людей вроде него фирма могла купить и продать, не моргнув глазом.

Его только что купили.

— База у них на Луне, — сказала капитан Шаддид. — Со всеми правами и привилегиями земного гражданства. Но они много занимаются здешними транспортировками.

— И недосмотрели за дочкой?

— Паршивая овца, — сказала капитан. — В колледже замешалась в группу под названием «Дальние Горизонты». Студенты-активисты.

— Фронт АВП, — подсказал Миллер.

— Связаны с ним, — поправила Шаддид. Миллер пропустил уточнение мимо ушей, однако в нем проснулось любопытство. Он задумался, на какой стороне окажется капитан Шаддид, если АВП таки выступит. — Семья замяла дело. У них двое старших детей, которым принадлежит контрольный пакет акций, так что, если Джули нравилось носиться в пустоте и называть себя борцом за свободу, им это не мешало.

— Однако теперь они ее ищут, — заметил Миллер.

— Да.

— Что изменилось?

— Они не сочли нужным объяснить.

— Ясно.

— По последним сведениям, она работала на станцию Тихо, но квартиру снимала здесь. Я нашла ее помещение через сеть и заперла. Пароль у вас в файле.

— Понял, — сказал Миллер. — Каковы мои обязанности?

— Найти Джули Мао и доставить домой.

— То есть похитить, — сказал он.

— Да.

Миллер пялился на экран терминала, перещелкивал файлы, почти не глядя. Внутри у него затягивался странный узел. Он шестнадцать лет проработал на безопасность Цереры и с самого начала не обольщался иллюзиями. Штука заключалась в том, что на Церере не было законов — но была полиция. И грязи у него на руках накопилось не меньше, чем у капитана Шаддид. Случалось, люди вываливались из шлюзов. Случалось, из сейфов пропадали улики. Речь шла не о том, справедливо это или несправедливо. Главное, чтобы это оправдывало себя. Когда проводишь жизнь в каменном пузыре, и пищу, воду, даже воздух тебе доставляют из мест столь отдаленных, что не во всякий телескоп разглядишь, приходится учиться гибкости. Но похищениями они прежде не занимались.

— В чем проблема, детектив? — спросила Шаддид.

— Ни в чем, сэр. Я займусь этим делом.

— Не тратьте на него слишком много времени, — сказала она.

— Да, сэр. Что-нибудь еще?

Жесткий взгляд капитана Шаддид смягчился, словно она снова надела маску. Она улыбнулась.

— С партнером у вас все хорошо?

— Хэвлок в порядке, — сказал Миллер. — Когда он рядом, люди по контрасту думают обо мне лучше. Это приятно.

Ее улыбка стала самую малость искреннее. Ничто не сближает начальника с подчиненным больше, чем капелька единодушия в расовых вопросах. Миллер почтительно кивнул и вышел.

Его нора была на восьмом уровне, в ответвлении жилого тоннеля ста метров шириной с пятьюдесятью метрами ухоженного зеленого парка посередине. Сводчатый потолок основного тоннеля освещался скрытыми светильниками и был выкрашен в голубой цвет — по словам Хэвлока, такой же, как летнее небо Земли. Жизнь на поверхности планеты, где масса пронизывает все кости и мышцы, а воздух не удерживается ничем, кроме гравитации, представлялась быстрым способом сойти с ума. Но голубое небо выглядело приятно.

Кое-кто, по примеру капитана Шаддид, ароматизировал воздух. Конечно, не только кофе и корицей. В норе Хэвлока пахло свежим хлебом. Другие предпочитали ароматы цветов или семиферомоны. Кандес, бывшая жена Миллера, любила запах какого-то «Земного Ландыша», от которого ему всегда вспоминались уровни утилизации отходов. Теперь Миллер оставил чуточку усиленный запах самой станции. Восстановленный воздух, побывавший в миллионах легких. Вода из крана, лабораторной чистоты, но в недавнем прошлом — моча, дерьмо, слезы, кровь, и она станет ими снова. Круг жизни на Церере был так мал, что не составляло труда разглядеть край. Миллеру это нравилось.

Он налил себе стакан мохового виски — местного церерского напитка из модифицированных дрожжей, — сбросил ботинки и лег на пенопластиковую кровать. Он как сейчас видел неодобрительную гримасу Кандес и слышал ее вздох. Мысленно он виновато пожал плечами и занялся работой.

Джульетта Андромеда Мао. Он прочел биографию, сведения об учебе. Талантливая гонщица. В файле нашлась фотография ее в восемнадцать лет в модном вакуумном скафандре без шлема: симпатичная девушка с тонкой фигурой лунной жительницы, с длинными черными волосами. Она улыбалась так, словно вся вселенная посылала ей воздушный поцелуй. Подпись гласила, что она заняла первое место в чем-то под названием «Пэрриш/Дорн 500К». Он быстро нашел справку. Какая-то гонка, участвовать в которой могли позволить себе только по-настоящему богатые люди. Ее шлюпка — «Бритва» — побила прежний рекорд и два года удерживала новый.

Миллер попивал виски и гадал, что могло случиться с девушкой, достаточно богатой и влиятельной, чтобы прилететь сюда на собственном корабле. От участия в престижной гонке до похищения и отсылки домой в коконе — долгий путь. А может быть, и нет.

— Бедная маленькая богачка, — обратился к экрану Миллер. — Паршиво, наверно, на твоем месте.

Он закрыл файлы, тихо, сосредоточенно допил виски и уставился в пустой потолок. Стул, на котором сиживала Кандес, расспрашивая его, как прошел день, нынче стоял пустым, но он все равно представлял ее на обычном месте. Теперь, когда никто не втягивал его в разговор, он лучше понимал жену. Ей было одиноко. Теперь он это видел. Воображаемая Кандес закатила глаза.

Через час, разогрев кровь выпивкой, он сварил миску настоящего риса с фальшивыми бобами — дрожжи и грибы сойдут почти за что угодно, лишь бы хватило виски. Миллер открыл дверь своей норы и поел, глядя на движение в тоннеле. Вторая смена втекала в станции «трубы» и вытекала из них. Ребятишки, жившие через две норы от него, — восьмилетняя девочка с четырехлетним братишкой — встретили вернувшегося отца объятиями, визгом, жалобами друг на друга и слезами. Голубой потолок светился отраженным светом: неизменный, неподвижный, внушающий уверенность. По тоннелю пролетел воробей, завис в воздухе. Хэвлок уверял, что на Земле они так не могут. Миллер бросил воробью ненастоящий боб.

Он заставлял себя думать о Мао, но, по правде сказать, ему не было до нее дела. С организованной преступностью на Церере творилось что-то странное, и он чувствовал себя чертовски неуютно.

А что Джули Мао? Она не имеет отношения к делу.