Бобби впервые услышала о торговом предприятии «Мао-Квиковски», только когда начала работать на Авасаралу. Впрочем, может, и прежде слышала, да не запомнила, а ведь всю жизнь носила на себе, ела и подкладывала под себя продукцию, которую доставляли по всей системе грузовики «Маоквик». Усвоив полученные от Авасаралы файлы, Бобби поразилась размеру и широте влияния этой компании. Сотни кораблей, десятки станций, миллионы работников. Жюль-Пьер Мао имел солидную собственность на каждой обитаемой планете и на всех лунах Солнечной системы.

А его восемнадцатилетняя дочь владела гоночной шлюпкой. Причем это была нелюбимая дочь.

Бобби не могла представить, каково это: владеть собственным космическим кораблем только для того, чтобы участвовать в гонках. Об отношениях этой девушки с богатством и комфортом немало говорил тот факт, что она сбежала из дома и присоединилась к мятежникам из АВП, но Бобби плохо давались философские рассуждения.

Она выросла в благополучной семье, принадлежавшей к марсианскому среднему классу. Отец ее отслужил двадцать лет в командном составе, а выйдя на пенсию, устроился консультантом в частную охранную службу. Семья всегда жила в хорошем доме, Бобби и двое старших братьев посещали частную школу, и в университете братья отучились, не прибегая к ссудам. За всю свою жизнь Бобби ни разу не чувствовала себя беднячкой.

До сих пор.

Собственный гоночный корабль — это не просто другой уровень благосостояния, это другой вид человеческих существ. Мотовство, достойное августейших особ древней Земли, подобие египетской пирамиды на реактивной тяге. Более смехотворных излишеств Бобби не знала. Пока, после короткого перелета на челноке, не попала на частную станцию Мао — «Л-5».

Жюль-Пьер не оставлял свои корабли на орбите у общественных парковок и не пользовался станцией корпорации. У него имелась личная, полностью оборудованная космическая станция, роскошная, как павлиний хвост. Подобные излишества просто не укладывались в голове. И представлялись Бобби очень опасными. Жюль-Пьер каждым своим поступком словно утверждал, что не ведает границ. Для него не существовало рамок. Убийство важного лица из правительства ООН могло навредить бизнесу или оказаться чересчур дорогим — но не для человека с его богатством и властью.

Авасарала этого не понимала.

— Терпеть не могу гравитации вращения, — говорила она, прихлебывая чай, над которым курился пар.

На станцию они попали всего на три часа, пока их вещи перегружали с челнока на яхту, однако получили покои с четырьмя просторными спальнями — по душевой комнате на каждую — и с большой гостиной. Огромные экраны имитировали окна, на черном фоне сиял затянутый облаками полумесяц Земли. В их персональной кухне работали трое поваров — никогда еще заместительнице госсекретаря не требовался такой большой штат, чтобы заварить чашку чая. Бобби подумывала, не заказать ли полный обед, чтобы поварам было чем заняться.

— Просто не верю! Мы полезем на корабль, принадлежащий этому типу? Вы когда-нибудь слышали, чтобы такие богачи попадали за решетку? Да хотя бы под следствие? Он, пожалуй, может пристрелить вас в прямом эфире — ему и не такое сойдет с рук.

Авасарала рассмеялась, забавляясь ее пылом. Бобби сдержала вспышку ярости. Это просто страх искал выхода.

— Такое было бы против правил, — объяснила Авасарала. — В этой игре никого не убивают, а просто вытесняют с поля. Что похуже убийства.

— Нет, не хуже. Я видела, как убивают людей. Видела, как убивают моих друзей. Когда вы говорите: «Не по правилам», то имеете в виду правила для таких, как вы. Для меня существуют другие игры.

Авасарала холодновато ответила:

— Верно. Мы играем на уровне, где действуют другие правила. Эта игра похожа на го — борьба идет за влияние. За то, чтобы контролировать доску, не занимая ее целиком.

— Покер — тоже игра, — возразила старухе Бобби, — но иногда ставки взлетают так высоко, что кто-то из игроков решает: проще убить соперника и уйти с деньгами. Такое нередко случается.

Авасарала не ответила сразу, а покивала, очевидно обдумывая слова Бобби, и та почувствовала, как внезапная волна симпатии к этой ворчливой и заносчивой старой даме вытеснила гнев.

— Так, — сказала Авасарала, отставив чашку и сложив руки на коленях. — Я вас выслушала, сержант. Я считаю это маловероятным, но рада, что вы со мной и что предупредили меня.

«Но ты не принимаешь меня всерьез!» — чуть не выкрикнула Бобби. Однако, вместо крика, обратилась к топтавшемуся рядом слуге с просьбой принести сэндвич с грибами и луком.

Пока Бобби ела, Авасарала прихлебывала чай, потихоньку грызла печенье и болтала о войне и о внучках. Бобби старалась попадать в такт: на рассказы о войне — хмыкать озабочено, о детишках — умиленно, однако мысли ее были заняты кошмаром тактика: планом по охране и защите Авасаралы на вражеском корабле.

Ее любимый скафандр в ящике с пометкой «Парадный костюм» тем временем перегружали на яхту Мао. Бобби стала думать, как наденет его, и не заметила, что Авасарала уже несколько минут молчит.

— Бобби, — спросила та довольно добродушно, — вам наскучили разговоры о моих внучках?

— Да, — честно призналась Бобби.

Станция Мао представлялась Бобби вершиной показного богатства, пока они не перешли на яхту.

Станция была пышной, но для этого все же имелось оправдание — она служила Мао гаражом на орбите, местом, где он держал и обслуживал свой частный флот. Под слоем лака скрывалась работающая станция с настоящими механиками и ремонтниками.

По размерам яхта «Гуаньшийин» соответствовала стандартному пассажирскому транспорту на двести мест, но на ней имелась всего дюжина кают. В грузовом отсеке едва хватало места для багажа на продолжительное путешествие. И скорость у нее была не бог весть какая. С практической точки зрения, яхта никуда не годилась.

Но ее создатели не думали о практичности.

«Гуаньшийин» строилась ради комфорта. Наилучшего комфорта.

Вестибюль был как в богатом отеле: мягкий ковер под ногами, блеск канделябров из настоящего хрусталя, все углы округлены, сглажены, стены обиты бамбуком и тканью из натурального волокна. Первое, что пришло в голову Бобби: «Как же трудно наводить здесь чистоту!» Секунду спустя она поняла, что эта трудность создана преднамеренно.

Каждая каюта занимала чуть ли не целую палубу. В каждой имелась отдельная ванна, центр связи, игровая и гостиная с полным баром. Гигантский экран на стене гостиной показывал вид за бортом — лучшего изображения не дало бы и настоящее стеклянное окно. У бара стоял автобармен, и рядом с ним — интерком, по которому в любое время дня и ночи можно было заказать и получить блюда от шеф-повара.

Ковер был таким толстым, с таким густым ворсом, что Бобби не сомневалась: магнитные присоски на нем не сработают. Да и зачем? Такие корабли не ломаются, за весь полет ему ни разу не придется выключать двигатель Пассажиры «Гуаньшийина», возможно, никогда в жизни не надевали скафандра.

А трубы и краны в ванной у них оказались позолоченными!

Бобби и Авасарала сидели в гостиной с начальником охраны от ООН. Приятный седой мужчина, потомок курдов, звался Котьяром. Впервые встретившись с ним, Бобби встревожилась. Он походил на дружелюбного школьного учителя, а не на солдата. Но, увидев, как умело он осматривает отведенное Авасарале помещение, как развивает план охраны и наставляет подчиненных, она успокоилась.

— Как впечатления? — спросила Авасарала, привольно раскинувшись в кресле и не открывая глаз.

— Это помещение ненадежно, — проговорил Котьяр с непривычным для Бобби акцентом, — здесь не следует обсуждать щепетильных вопросов. Для этого мы подготовим вашу личную комнату.

— Ловушка, — сказала Бобби.

— Кажется, мы покончили с этой фигней? — Авасарала встрепенулась и обожгла Бобби взглядом.

— Она права, — тихо поддержал Бобби Котьяр. Ему было явно не по себе от таких разговоров в «ненадежном помещении». — Я насчитал уже четырнадцать членов команды, но, по моей оценке, это не более одной трети всего состава. В моем распоряжении шестеро, готовых вас защищать…

— Семеро, — напомнила, подняв руку, Бобби.

— Как скажете, — кивнул Котьяр. — Семеро. Корабельные системы мы не контролируем. Для убийства достаточно закрыть эту палубу и откачать из нее воздух.

Бобби указала на Котьяра пальцем:

— Видите?

Авасарала отмахнулась от нее, как от мухи:

— Что со связью?

— Полный порядок, — сказал Котьяр. — Мы установили частную сеть и получили лично для вас направленный луч и радиоантенну. Полоса частот достаточная, хотя по мере удаления от Земли задержка сигнала станет нарастать.

— Хорошо, — улыбнулась Авасарала, впервые с минуты, когда она поднялась на корабль. Следы усталости сошли с ее лица, сменившись видом отдыхающего после тяжелой работы человека.

— Все это ненадежно, — продолжал Котьяр. — Мы сумеем обезопасить внутреннюю частную сеть, но, если они мониторят входящие и исходящие сигналы нашей станции, мы об этом не узнаем. Доступа в корабельную рубку у нас нет.

— Для того меня сюда и загнали, — объяснила Авасарала. — Засунули в бутылку, отправили в плавание и читают всю мою сраную переписку.

— Если это — все, считайте, нам повезло, — вставила Бобби. Отметив, какой усталой выглядит начальница, она вспомнила, как вымоталась сама, и, кажется, на минуту «поплыла». Авасарала что-то говорила, Котьяр кивнул, соглашаясь с ней. Она обернулась к Бобби.

— Вы согласны?

— Э… — Бобби тщетно пыталась вспомнить, о чем шла речь. — Я…

— Вы чуть не валитесь со стула. Когда вы в последний раз спали нормально, целую ночь?

— Наверное, тогда же, когда и вы, — ответила Бобби, добавив про себя: «Когда мои ребята были живы, а ты не пыталась спасти от пожара Солнечную систему». Она ожидала упрека, выговора за то, что не справляется со своей работой, что слаба.

— Справедливо, — ответила Авасарала, и Бобби снова захлестнуло теплое чувство. — Мао сегодня дает банкет в нашу честь. Я хочу взять с собой вас и Котьяра. Котьяр будет телохранителем: встанет с грозным видом у задней стены.

Бобби не сдержала смешка. Котьяр улыбнулся и подмигнул ей.

— А вы, — продолжала Авасарала, — как мой секретарь по связям, будете болтать с народом. Постарайтесь прощупать команду и настроение на борту. О'кей?

— Роджер.

— Я заметила, — сказала Авасарала, переходя на тон, каким обычно просила о неприятном одолжении, — как глазел на вас старший помощник, когда встречал нас у шлюза.

Бобби кивнула. Она тоже заметила. Попадаются мужчины со слабостью к крупным женщинам, и Бобби чуяла, что здешний старпом принадлежит к этому племени. Такие обычно искали в женщине любовницу-мать, поэтому Бобби держалась от них подальше.

— Не случится ли вам побеседовать и с ним? — закончила Авасарала.

Бобби расхохоталась и ожидала, что остальные поддержат ее, но даже Котьяр, кажется, считал предложение начальницы вполне резонным.

— Э, нет, — отказалась Бобби.

— Вы сказали «нет»?

— Да, «нет». Нет, и к черту! На хрен! Nein und abermals nein. Niet. La. Siei. — Исчерпав свои лингвистические познания, Бобби остановилась. — И вы меня малость разозлили.

— Я вас не просила с ним спать.

— И хорошо. Секс для меня — не оружие, — сказала Бобби. — Мое оружие — оружие.

— Крисьен! — Жюль-Пьер Мао обхватил и встряхнул руку Авасаралы.

Повелитель империи «Маоквик» возвышался над маленькой женщиной. Красота его была того рода, который вызывал у Бобби инстинктивную симпатию, а не подправленная медицинским искусством залысина говорила, что ее чувства хозяину безразличны. Пренебрежение такой простой проблемой, как прическа, только усиливало ощущение его власти над положением. Свободный свитер и хлопчатобумажные брюки сидели на Мао как костюм от хорошего портного. Когда Авасарала представила ему Бобби, он улыбнулся и кивнул, едва удостоив ее взглядом.

— Ваши люди устроились? — спросил он, намекая, что присутствие Бобби напомнило ему о нижестоящих. Бобби скрипнула зубами, но сохранила равнодушный вид.

— Да, — ответила Авасарала тоном, в котором Бобби послышалась неподдельная теплота. — Нас прекрасно устроили, и команда у вас замечательная.

— Отлично.

Жюль подхватил Авасаралу под руку и провел к огромному столу. Кругом стояли мужчины в белых куртках с черными галстуками. Один из них, метнувшись вперед, отодвинул стул, на который Жюль усадил свою спутницу.

— Шеф Марко обещал нам необыкновенное угощение.

— А как насчет откровенности? В меню не входит? — спросила Бобби, пока официант отодвигал стул для нее.

Жюль занял свое место во главе стола.

— Откровенности?

— Вы своего добились, — объяснилась Бобби, игнорируя поставленный перед ней служителем горячий суп. Мао подсолил свой и продолжил застольную беседу. — Заполучили замминистра на свой корабль. Теперь уже нет нужды нас морочить. Что дальше?

— Гуманитарная помощь, — ответил Мао.

— Чушь, — огрызнулась Бобби и, покосившись на Авасаралу, увидела, что та улыбается. — Вы хотите меня убедить, будто тратите пару месяцев на перелет до Юпитера, чтобы присмотреть за разгрузкой риса и сока? Да на этом кораблике груза Ганимеду не хватит и на один зубок.

Мао откинулся на стуле, и белые куртки засуетились, убирая суп. Унесли и нетронутую тарелку Бобби.

— Роберта… — начал Мао.

— Не называйте меня Робертой!

— Сержант, эти вопросы следовало задавать Министерству внешних сношений ООН, а не мне.

— Охотно бы задала, только в этой игре, похоже, задавать вопросы — не по правилам.

Он ответил теплой, снисходительной, ничего не выражающей улыбкой.

— Я предоставил свою яхту, чтобы обеспечить мадам секретарю наиболее удобную доставку к месту нового назначения. К тому же, хотя вы еще их не видели, на борту присутствуют эксперты, чьи знания окажутся бесценными для населения Ганимеда.

Бобби достаточно времени провела рядом с Авасаралой, чтобы понимать, что за игру ведет Мао. Он смеялся над ней. Он не хуже ее знал, что все это чушь. Но пока он сохраняет спокойствие и дает правдоподобные ответы, ничего с ним не поделаешь. Он слишком влиятелен, чтобы в лицо назвать его лжецом.

— Вы лжете, и… — начала Бобби и осеклась, до конца осознав сказанное. — Постойте, что значит «вы прибудете»? А вы, следовательно, — не прибудете?

— Боюсь, что нет, — ответил Мао, улыбаясь подавшему новую тарелку официанту. На тарелке лежала рыба — целиком, с головой и выпученными глазами.

Бобби в изумлении воззрилась на Авасаралу. Теперь и старуха перестала улыбаться.

— Мне сказали, что вы лично возглавляете гуманитарную миссию.

— Действительно, я намеревался возглавить, но события заставили меня отказаться от этих планов. Едва мы закончим обед — я челноком вернусь на станцию. Яхта и корабль остаются в полном вашем распоряжении до завершения вашей важной миссии на Ганимеде.

Авасарала молча смотрела на Мао. Впервые на памяти Бобби старая дама не находила слов.

Официант в белом подал Бобби рыбу, в то время как ее роскошная тюрьма неторопливо, на четверти g, двигалась к Юпитеру.

В лифте, поднимавшем их к каюте, Авасарала молчала. В гостиной она задержалась, чтобы прихватить из бара бутылку джина, и пальцем поманила Бобби. Та прошла за ней в хозяйскую спальню. Котьяр тоже присоединился.

Когда дверь закрылась и Котьяр своим служебным терминалом обследовал комнату на предмет жучков, Авасарала сказала:

— Бобби, начинайте обдумывать, как захватить контроль над кораблем или выбраться отсюда.

— Зачем? — возразила Бобби. — Давайте захватим челнок, приготовленный для Мао. Раз он отбывает челноком, значит станция еще в пределах полетной мощности.

К ее удивлению, Котьяр кивнул.

— Я согласен с сержантом. Если мы не хотим здесь оставаться, захватить и удерживать челнок проще.

Садясь на кровать, Авасарала глубоко и тяжело вздохнула.

— Так не делают. Пока я должна остаться здесь.

— Опять ваши кретинские правила! — в сердцах воскликнула Бобби.

— Да, — отрезала Авасарала, — опять правила. Меня сюда прислало начальство. Если я откажусь от полета, меня спишут. Из вежливости могут оправдать это внезапной болезнью или переутомлением, но под тем же предлогом меня не допустят к работе. Я окажусь в безопасности, но лишусь власти. А пока я делаю вид, что выполняю их распоряжения, я могу действовать. Я пока еще замминистра. У меня остаются связи, влияние. Стоит пуститься в бегство — я их лишусь. А это для меня — все равно что попасть под пулю.

— Но… — сказала Бобби.

— Но, — повторила Авасарала, — если мои действия окажутся успешными, они найдут способ меня отрезать. Необъяснимый отказ связи или еще что, лишь бы вышибить меня из Сети. Когда это произойдет, я потребую, чтобы капитан свернул для ремонта к ближайшей станции. Если я не ошибаюсь, он откажет.

— А! — сказала Бобби.

— О! — секундой позже подхватил Котьяр.

— Да, — кивнула Авасарала, — когда он откажет, я заявлю, что меня удерживают силой, и тогда у вас будет законный предлог для захвата корабля.