Неестественно миловидный мужчина, новый ведущий канала, который все называли «лаконским государственным», сидел в мрачной задумчивости, не глядя в камеру. На экране за его спиной разыгрывалось первое сражение между «Бурей» и объединенными силами системы Сол. Снято было, конечно, с точки зрения «Бури». Много телескопических приближений и кадров, сделанных торпедами в полете. На одном марсианский фрегат, младший братец «Росинанта», сгорел в огненном шаре, когда ядро рельсовой пронизало его от носа до хвоста. На другом: камера торпеды метнулась через космос в бок истребителю ООН и кончила жизнь во вспышке помех.

Корабли Сол взрывались один за другим. Учитывая точку съемки, невозможно было судить, пострадала ли «Буря». С гибелью каждого корабля Холден слышал тихие вздохи вокруг: не он один наблюдал первый акт конца света – в тесной комнатушке собрались и другие члены маленькой группы сопротивления.

Экран за красавчиком погас. Ведущий обратил серьезное лицо прямо к камере и заговорил:

– Обращаюсь к станции Медина. Относительно того, что мы сейчас видели, имеем честь представить вам заявление губернатора станции капитана Сантьяго Сина.

Камера отъехала назад, открыв сидящего рядом с красавчиком губернатора Сина. Тому недоставало тщательно вылепленной бесполой красоты ведущего, но на лице была та же тихая задумчивость.

– Приветствую вас, лаконские граждане, проживающие на станции Медина. Я пришел сюда в момент трагического для всех нас события. Не стану глумиться или хвастаться военным превосходством Лаконии. Я не желаю славы за счет катастрофы, свидетелями которой стали вы все. Нет, я хочу почтить отважных воинов системы Сол, погибших в убеждении, что защищают свой дом. Большей жертвы не может принести ни один воин, и я питаю одно лишь почтение к этим храбрецам. Я прошу вас почтить их вместе со мной минутой молчания.

Син опустил голову и закрыл глаза. Красавчик последовал его примеру.

Кто-то за спиной Холдена грязно выругался. Сидевшая рядом Бобби громко хрустнула пальцами и нахмурилась так, что Холден испугался – не разошлись бы свежие швы на щеке.

Син на экране поднял голову и только потом открыл глаза.

– Лаконцы – а это имя я обращаю ко всем на Медине, потому что считаю всех вас равными мне согражданами. Лаконцы, ваши военные всегда провозглашали своей целью оборону и защиту жизни. Как только флот системы Сол прекратил атаку и перешел к отступлению, «Сердце бури» немедленно остановило огонь. Никто в составе лаконской армии – будь то корабль, солдат или станция – не откроет огня иначе как в ответ на угрозу жизни и имуществу.

– Разве что в отместку за непокорность выбьет систему-другую целиком, – подсказал кто-то за спиной Холдена. – Лицемеры сраные.

Син подался вперед, обратив на зрителя умоляющий взгляд.

– Я призываю всех, у кого есть в системе Сол друзья или родственники, связаться с ними и внушить, что их политические представители должны начать переговоры с адмиралом Трехо для обсуждения условий вступления в Лаконскую империю без новых военных действий и потерь. Погибшие были героями, по Лаконии нужны не мертвые герои, а живые граждане. Наш долг – ваш и мой – сделать все для общего мира и безопасности. С этой целью я временно отменяю информационную блокаду и предоставляю связь с системой Сол всем имеющим в ней родственников. Прошу воспользоваться этой свободой, чтобы помочь тем, кого вы любите, сделать правильный выбор. Благодарю всех за внимание, и доброго вам дня.

Бобби разминала плечи, как выходящий на ринг боксер. Справа от нее Наоми из-под прикрытых век вглядывалась в экран, словно решала сложную математическую задачу. Холден собирался заговорить, но тут встал и вышел вперед Саба. Три десятка мединских инсургентов почтительно притихли. Холден затаил дыхание.

– Никаких ответных мер, – заговорил Саба. Холден резко выдохнул – он ожидал другого. – Савви, койос? Ни хрена в ответ. Да, беситесь, вы. Есть причины. Полно причин. Хочется резать глотки, заставить кое-кого поплатиться.

– Чертовски верно, – заявил тощий парень по имени Наттер, встав и поигрывая ножом на поясе. – Много глоток надо бы перерезать.

– Попробуй, – ответил ему Саба, – и следующая будет твоей. Я сам перережу. Из каждой перерезанной тобой лаконской глотки выльется кровь десяти наших. Мы в ярости, но головы не теряем, сабе? Выполняем задания, держимся плана.

Собравшиеся нехотя согласились. Начали вставать, расходиться. Голоса звучали напряженно, по никто вслух не замышлял убийства, что Холден счел победой.

Поймав взгляд Бобби, Холден перехватил направлявшегося к выходу Сабу.

– Поговорим?

Через пятнадцать минут Саба с Бобби и Наоми прихлебывали чай из сальных чашек, накопившихся в столовой. Холден с минуту выдерживал небрежную позу, потом оторвался от стены, которую подпирал, и закружил по комнате, давая выход беспокойству.

– Беда в том, что сейчас все мы – крысы в клетке, – заговорил он. – И тратим время и силы, разбираясь, велика ли клетка, где в ней двери и как их открыть. Но понятия не имеем, что будем делать, если сумеем выбраться.

– Для начала неплохо бы выбраться, – заметила Наоми.

– Раньше и я бы так сказал, – согласился Холден. – Когда еще думал, что идет война. Когда стоило пробиваться на свободу, чтобы пристать к своим.

– А сейчас не война, – тихим, опасным голосом проговорила Бобби.

– Нет? – спросил Саба.

– Нет, – отрезал Холден. – Войне конец. Может быть, Сол об этом еще не знает, и многие еще надеются пострелять, но война окончена.

– Тогда, значит, что? – спросил Саба. – Добрые лаконцы, мы?

– Нет, – возразил Холден. – По крайней мере, еще нет. Но это в корне меняет все, чем мы здесь занимаемся. Речь не о том, чтобы освободить «Роси» и вести его в бой. Мы готовим побег из тюрьмы.

Наоми поцокала языком, устремила взгляд вдаль и, помедлив, заговорила:

– Все те же проблемы. Десантники, лаконский истребитель, окрестности Медины. А по твоим словам, если мы и сумеем их решить, просто получим свободу для скольки-то человек и кораблей, и наутек? Кто куда?

Саба кивнул одним кулаком, подумал и отсалютовал двумя пальцами, по обычаю АВП. От этого Холдену стало чуточку не по себе, но он решил пока помолчать.

– Тогда у нас появляется цель, – сказал он. – Может, добьемся, чтобы все тянули в одну сторону – если они поймут, к чему ведет игра.

Саба склонил голову набок. Без удивления. Его мысли шли теми же путями и, может быть, привели к тем же выводам.

– Шифровальная…

– Не хотелось бы ее терять, – отозвался Холден, поглядывая больше на Бобби, чем на Сабу. – Мы все еще получаем от нюхача много данных, а если перейдем к моему плану, лишимся их. И обратно уже не получим. Но пока не сумели расшифровать то, что имеем, они для нас бесполезны. А «Тайфун»? Он будет здесь через тридцать три дня.

– Через тридцать два, – поправила Наоми.

– Не хотелось бы умирать, не расстреляв все патроны, – заметила Бобби. – Я хорошо рассчитываю время.

– Бьен, – сказал Саба. – Я за.

– Превосходно, – кивнул Холден. – Свяжись со всеми старшими ячеек и с капитанами, кому доверяешь. Когда придет время, все должны быть готовы.

– Со странным народом придется лечь в одну постель, – заметил Саба, выходя.

– Поищем что-нибудь на обед? – обратился Холден к Наоми.

– Дай полчаса, – попросила она. – Задам компьютеру головоломку по тактическим данным с того видео. А потом встречаемся на крылечке?

– Годится, – согласился Холден, размышляя, как бы убить полчаса в их тесном убежище.

– Эй, Холден, – заговорила Бобби, дождавшись, пока Наоми выйдет. – Позволь к тебе поприставать секундочку?

Пожав плечами, он опустился на ящик. Бобби сидела, сжимая и разжимая кулаки и глядя в пол, так долго, что Холден уже решил, будто ослышался. Он держал себя в руках. Еще не зная, о чем пойдет речь, подозревал, что разговор будет о нем и о ней и о том, кому быть капитаном «Росинанта», и понятия не имел, что на это сказать. И, обнаружив, что ошибался, он вздохнул с облегчением.

– С Амосом могут возникнуть проблемы, – начала наконец Бобби. – Я уже заговорила зубы вольтеровцам, когда он затеял драку. Хотелось ему разбить пару голов, и он своего добился. Спустить пар в отпуске на берегу – не страшно, но, когда мы под радаром, так не годится.

– Ха. Ясно. А я гадал, что там было.

– Там проблема, и я не знаю, что с ней делать, – сказала Бобби.

– И я не знаю, – признался Холден. – Подумаем день- другой.

– Не уверена, что они у нас есть.

– Почему нет?

Бобби ткнула пальцем назад, подразумевая не пространство за спиной, а прошлое.

– Ты сейчас дал нам всем цель, – напомнила она. – То, что свяжет нас воедино.

– Дал, – согласился Холден. – И по тому, как ты на меня смотришь, догадываюсь, я чего-то недосмотрел?

– Среди «нас» есть Катриа Мендес и ее бомбисты.

У Холдена по спине пробежали мурашки.

– Да, это интересное замечание.

– А то нет?

* * *

Амоса он разыскал в узком боковом коридоре, со сварочным аппаратом в руках. На предплечьях здоровяка- механика горели красные пятнышки ожогов от искр, но Амос и не думал найти себе спецовку с длинными рукавами.

– Эй, – окликнул его Холден. – Как дела?

– Дела делаются. – Амос кивнул на проложенную в толще стены проводку. – Ребята Сабы сказали, надо перепаять сеть. Копам труднее отследить расход, если путь тока все время меняется.

– Да ну?

– Теоретически – приличный план, – объяснил Амос. – Практически – лишний геморрой, ну да ладно.

– Понимаю, – проговорил Холден и замолчал.

По правде сказать, даже после десятилетий на одном корабле Холден не слишком разбирался в устройстве своего механика. Тот любил поесть, выпить, потрахаться без обязательств, пошутить. Вроде бы приятельствовал с Алексом, но, когда пилот вздумал снова жениться, шафером он выбрал Бобби. Каждое слово из уст Наоми Амос трактовал как Евангелие, но, честно говоря, то же самое можно было сказать и об остальных.

Амос отыскал нужный провод, включил аппарат и вскрыл шестисантиметровый отрезок стены, обнажив провод и ничуть не повредив пластиковую изоляцию. Проделано было ловко. Амос выключил горелку.

– Так все-таки, – повторил Холден, – как дела?

Амос помедлил. Обернулся к Холдену.

– А, извиняюсь, кэп. У нас разговор, а я и не заметил.

– Примерно так, – кивнул Холден.

– Бабец наябедничала, – заключил Амос, спокойный, как тихий омут. Холден не сомневался, что в нем водятся крупные черти.

– Слушай, – начал он. – Я никогда не совал нос, куда ты не просил. И не собираюсь начинать. Но да, Бобби за тебя беспокоится. Впереди довольно опасные времена, и если тебе надо выговориться, лучше на потом не откладывать.

Амос пожал плечами.

– Не, я понял. Слишком я рад был тому последнему дельцу. Начал раньше, чем хотелось бы Бабцу. Если ей так спокойнее, впредь буду сдерживаться.

– Я не хотел бы поднимать шум… – стал оправдываться Холден.

– Так и не будем поднимать, – отозвался Амос, возвращаясь к проводке. Он извлек из кармана плоскогубцы, зажал провод и принялся выдирать, как мясо краба из скорлупы. Выглядело это довольно рискованно. – Я буду умницей. Крест даю.

– Ну и ладно, – сказал Холден. – Отлично. Рад, что мы поговорили.

– Всегда пожалуйста, – отозвался Амос.

Холден помялся немного, развернулся и ушел. Бобби не ошиблась. Он не знал, что на душе у механика, но что- то там было. Хороший вариант не приходил в голову. А если Амос в конце концов съехал с катушек, Холден представления не имел, от чего и как это поправить.