К ней поскреблись в середине третьей смены. Если бы Наоми сумела уснуть, для нее была бы полночь, а так она лежала в койке, таращилась в темноту и ждала чего-то, зная, что не дождется. Поэтому услышала: ногтем по двери в коридор. Тише стука, но означало то же самое. «Я здесь, впусти».

Она села. Тело ныло, как после тяжелой работы, но это просто сказывалось напряжение и упадок сил. Подтянувшись с койки, она открыла дверь одновременно с Бобби, занимавшей комнату напротив. Бобби была в облегающем спортивном костюме. Из тех, какие надевают под вакуумный скафандр. Или, подумалось ей, под силовую броню. Бобби кивнула. Наоми молчала. Обе соблюдали тишину ради остальных: Амоса, Алекса и Клариссы. Те, может быть, спали. Должен же кто-то спать.

Бобби открыла дверь в общий коридор.

На Катриа была форма мединской ремонтной бригады. Зеленая, с логотипом станции на плечах и спине. У левой ноги стоял керамический чемоданчик для инструментов. Серый, но весь в белых царапинах от долгой службы. Наоми догадывалась, что взрывчатки в нем хватит, чтобы убить их всех так быстро, что они только к похоронам заметят, что умерли. Катриа обращалась с ним небрежно – будто хвасталась. Вольтеровские всегда были такими, даже в древние времена, когда Солнечной системой правили Земля и Марс, а о «Протогене» никто и не слыхивал. Видно, всякой революции нужны безумные бомбисты.

– Повестка, – бросила Катриа Наоми. И обернулась к Бобби: – Готова сыграть?

Бобби тронула Наоми за плечо.

– Присмотри за детишками, пока меня нет.

– Присмотрю, – пообещала Наоми. – Доброй охоты.

– Спасибо, – кивнула Бобби. Катриа посторонилась, пропуская великаншу. Застывшее лицо Бобби тому, кто ее не знал, говорило бы о равнодушии. Но только тем, кто не понимал, какими родными виделись Бобби Марс и его военные, и даже те, кто когда-то служил, а потом ушел под давлением совести или обстоятельств.

– Бобби, – сказала Наоми. – Мне жаль.

Та кивнула. И все. Признание, что обе понимают и сделают, что нужно. Катриа подхватила чемоданчик, и они вдвоем ушли по коридору. Наоми закрыла за ними дверь.

Вернувшись в койку, она так и не уснула – задумалась, как бы на ее месте поступил Джим. Возможно, поддался бы своему идеализму и еще осложнил ситуацию. Даже наверняка. И все бы сделал, лишь бы у Бобби не было такого лица. Даже ужасной ценой для себя. Например, остался бы в лаконской тюрьме. Воображение рисовало ей, как Джима пытают. Наоми отбросила эти мысли. В который раз. Страх и горе придут потом, когда дело будет сделано. Когда он вернется. Для них будет время. По-настоящему заснуть не удавалось, но можно было подремать немного до конца смены. Этого хватит, чтобы получить хоть поверхностное ощущение отдыха.

С Сабой она встретилась в той же забегаловке, холодильник которой использовали в прошлый раз, только теперь они сидели перед прилавком, как нормальные клиенты. Девушка за стойкой увеличила громкость музыки, так что они почти не слышали друг друга: слова тонули в грохоте барабанов, звоне струн и переливах голосов. Саба на вид вымотался не меньше Наоми.

– У них в системе Сол что-то происходит, – сказал он. – Похоже, большая драка. Не уверен, как пойдет.

В истощенном бессонницей сознании промелькнуло сразу несколько вариантов: от чудесного спасения до катастрофы. Все это было неважно. Что бы ни произошло там, предстоящего им дела это не отменит. Но у Сабы там была жена – в пустоте космоса, где все они жили однажды давным-давно. А Наоми слишком хорошо знала, что значит бояться.

– Список есть? – спросила она.

Саба, кивнув, вложил ей в ладонь серебристый чип памяти.

Все корабли, с какими удалось связаться.

– Сколько?

– Двадцать один.

Наоми кивнула. Двадцать один корабль в доках Медины ожидает шанса загрузиться и стартовать. Больше, чем она надеялась. Однако это создавало и новые проблемы.

– Не нравится мне, что так много народу в курсе.

– Риск есть, – тоном согласия ответил Саба. – Как у пас со временем?

– Если вы не против потерять половину при переходе, можно уйти довольно быстро, – резче, чем собиралась, сказала Наоми. И качнула головой, извиняясь, но Саба не заметил ни резкости, ни раскаяния.

– Скажем, мы против. Всем за врата целыми и невредимыми. Тогда как?

– Не могу сказать, пока не увижу характеристики кораблей. Масса, тип двигателя, груз. Зависит от всего этого.

– Навскидку?

– Сто минут. По самой осторожной оценке. Может, сумею ускорить.

Девушка из-за прилавка протиснулась к ним, налила в стаканы свежего чаю. В красноватом янтаре кружились обрывки листьев мяты. Наоми сделала глоток, а Саба насупился.

– Надолго придется ослепить станцию. А если они успеют открыть глаза, много теряем:.

– Правда, – признала Наоми.

Саба кулаком потер подбородок. Играй они в покер, Наоми постаралась бы запомнить этот жест. Выдает состояние.

– Твой техник. Та, что взламывает систему?

– Кларисса.

– Да, она. Если она не сделает, что обещала, и как следует, все эти корабли погибнут, доверившись мне. Не в обиду, но сказать надо. Не уверен, что она справится.

– Кларисса дело знает, – возразила Наоми. Она умна, она училась, и она знает станцию. Она ее однажды уже ломала.

– Тоньше проволоки, она, – напомнил Саба. – Свистни – сломается.

Судя по лицу, он не шутил.

– Я ей свою жизнь доверю, – ответила Наоми. – Без колебаний.

– Меня ты просишь доверить ей больше, – сказал Саба. – Не верю. Не то чтобы она не знала, не хотела, не заслуживала доверия. Но, только между нами, сестра. Повесить все на девочку, которой бы прямиком в больницу? Это называется осторожностью?

– По-моему, ты меня о чем-то просишь.

– Ты иди с ней, – сказал Саба. – Тюрьму оставь мне и моим. Мы справимся. Ты со своей командой.

Наоми покачала головой.

– Тюрьма моя. Кларисса сделает, что надо. У нее и так есть поддержка. Джордао. Человек Катриа. Или ты ему не доверяешь?

– Никому не доверяю, – признался Саба. – Ни ему, ни ей, ни тебе. Но я работаю с тем, что есть, а про тебя знаю, что не сбежишь, если припрет. Люди Катриа – может, да, а может, нет. Ты нет. А антенны… важнее тюрьмы. Теряя тюрьму, мы теряем всего одного пленника, савви са?

Он был прав, понимала Наоми. Отдать успех или провал дела в руки полуживой женщины, какой бы та ни была компетентной, и не обеспечить ей поддержку на случай неожиданностей – плохой план. Но в сознании Наоми как наяву стояла строка списка: СПАСТИ ДЖИМА. Она покачала головой.

Тюрьма мне. Антенны датчиков ей. Все будет нормально.

Одновременно со вздохом Сабы сменилась музыка, перешла из мажора в минор. Мужской голос плакался на судьбу на смеси хинди с испанским, наполовину понятной Наоми. Она смотрела Сабе в глаза, пока тот не отвел взгляд.

Тогда действуем по расписанию. Данные по всем кораблям у тебя. Только поскорее. Нам еще раздать все в руки, прежде чем начинать.

– Два часа, – сказала Наоми. – Все сделаю.

* * *

Через час вестей от Бобби все еще не было. И не узнать никак. Они ждали в спальнях, открыв все двери в маленький общий холл. Амос стоял в гальюне, опершись спиной на раковину и скрестив руки. Алекс застрял в дверях своей каюты. Кларисса растянулась на палубе, как усталый подросток, убивающий часок до начала настоящей жизни. Кожа у нее неестественно натянулась, разгладилась, поддерживая иллюзию. Наоми сидела на койке с ручным терминалом на коленях и под разговор расписывала график движения кораблей.

– Не знаю, – говорил Алекс. – В смысле рискованно всем кораблям ждать по ту сторону врат. Нужно бы составить очередь выхода к Медине в момент, когда не ждут выстрела. Но если речь только о двадцати одном корабле?

– По мне, речь всего об одном, – вставил Амос.

– Ну, давайте считать, что очереди на выход ждут две сотни, – не слушая его, предложила Кларисса. На грани правдоподобия, ну и черт с ним, да? Одиннадцать сотен врат, и никто не торчит перед ними, присматривая за входом. Все равно пятнадцать процентов за то, что увидят.

– Так много? – удивился Алекс. – Уверена? Я думал, меньше.

Наоми вернулась к полученным от Сабы данным. «Старый Банком» – транспортный корабль последнего поколения с мощным эпштейновским двигателем и полным трюмом очищенного титана. «Быстрее света» – яхточка позапрошлого поколения, приспособленная к курьерской службе на подхвате у властей. «Роза и крест» – вытащенный со свалки старательский кораблик с пятеркой прежних владельцев и такой утечкой радиации, что на ней стряпать можно. «Хан Ю» – волк-одиночка с правом на перевозку поселенцев в колонии.

У каждого свои характеристики, свой предел возможного. И каждый воздействует на кольцо врат, и после каждого следующий корабль рискует провалиться туда, куда проваливались корабли, ставшие летучими голландцами. Не так сложно написать программу, учитывающую все переменные, оценивающую каждый корабль и создающую оптимальную модель перехода, но это требует времени и сосредоточенности. Наоми не хватало и того и другого.

– Риск не так велик, если брать для одного корабля, – сказал Амос. – Можно добиться приличных шансов. В смысле в кольцо Сол полезет разве что тот, кто устал от жизни. И наверняка никто не готовится к переходу на Харон и Нараку.

– Если мы задумали прятаться в мертвых системах… – начал Алекс.

Его перебила Кларисса:

– Нам надо идти на Фригольд.

– Ты не заболела, Клари? – удивился Алекс. Мы с ними расстались не в лучших отношениях, помнишь? Пятьдесят на пятьдесят, что они собирались пристрелить Холдена и Бобби при возвращении на корабль.

Со своего места Наоми видела, как Кларисса зацепила лодыжку за лодыжку, переворачиваясь на живот.

– Нет, я серьезно. Они драться готовы за свою независимость. Собирались встать против Союза перевозчиков, и не верится мне, чтобы они ринулись размахивать лаконским флагом. Они достаточно слаборазвиты, чтобы обойтись без сложной местной политики. Нам не придется путаться с фракциями внутри фракций. Во всяком случае, меньше, чем в каком-нибудь комплексе Гаона. И мы знаем, что по ту сторону кольца не сторожит никакой корабль, потому что наш был единственным на всю систему, а с начала оккупации ни один отсюда не выходил.

– Этот поганец Хьюстон был большим умником, – заметил Амос.

– А! Понял, чем ты занимаешься, – сказал Алекс. – Хочешь, чтобы Харон и вспышки излучения представились в лучшем свете. В смысле: «Дерьмовая идея рядом с по-настоящему дерьмовой выглядит блестящей»?

– Я согласен насчет Фригольда, – заявил Амос. – Наоми? Как по-твоему, идти нам на Фригольд?

– Конечно, – ответила она, запуская обсчет данных.

– Серьезно? – не поверил Алекс.

– Она все правильно говорит, – ответила Наоми. Обсчет остановился на тридцати процентах. Она завершила процесс и открыла журнал действий. – Нам надо на время притихнуть. Стать невидимками. Выждать, пока Лакония проявит свои слабые места. Тем временем надо же где-то жить. Почему бы не там?

– А не пристрелят нас?

– С этим придется разобраться, – сказала Наоми. – Слушайте, тот киоск на станции, что выпускает бумажную униформу… как вы считаете, можно его заполучить для распечатки простыней?

– Постельных? – уточнил Алекс.

– Нужно на чем-то печатать, чтобы раздать мои результаты. Не вводить же в станционную систему.

– Возможно, – сказал Амос. – Хотя и странновато получится.

Журнал исполнения программы выглядел пристойно – пока не доходило до подтверждения. А потом на чем- то зависал.

Она прихватила коды ссылок и вернулась к первоначальной программе.

Остальные продолжали разговор, но она сосредоточилась на экране и слушала их вполуха. Воспринимала низкий, шершавый голос Амоса, более высокий и мелодичный – Клариссы. И Алекса, у которого тягучая речь долины Маринер стала скорее привычкой, чем акцентом. Голоса ее семьи. Части семьи.

Программа выдавала ноль вместо числа коек. Вот на чем зависла. Пожалуй, имело смысл вовсе вычеркнуть эту процедуру. Высовываться за пределы тайной сети Сабы даже за пассивной информацией было несколько рискованно. Но график, основанный на непроверенных данных, угрожал прикончить всех.

Поколебавшись, Наоми скопировала код, снова ввела и заново открыла журнал действий. Ошибка возникала на двенадцатом корабле в списке, на «Быстрее света». Она побарабанила пальцами по колену. Копнуть глубже – рискуя привлечь службы безопасности, или игнорировать ошибку и двигаться дальше, будто так и надо? Если бы выспаться, проще было бы принять решение.

– Барань о юх, сон тода сон висеть, – буркнула она себе под пос и открыла запрос нижнего уровня на отчеты доков. На подтверждение ушли какие-то секунды. «Быстрее света» у причала не было. Стартовал два дня назад. В маршрутном листе местом назначения числилась Лакония, а код задания: напоминал военные коды. Ну вот, в плане эвакуации одним меньше. Так будет быстрее, но Сабу надо предупредить. Команде, если они сейчас не гнали к вражеской столице, потребуются другие койки.

Она посмотрела на код задания, тронула его копчиком пальца.

Алекс? В ВФМРК был код восемнадцать-двадцать эс-ка-эс?

– Конечно, – отозвался из холла пилот. – Сам исполнял в те времена. Срочный перевод заключенного. А что?

В одиннадцать лет Наоми работала на складе станции Япет. Распорка стальной опоры выскочила и, спружинив, ударила ее по затылку. Боли не было – сразу. Только ощущение удара, и все чувства немножко притупились. Страшной боли, чтобы прочистить горло, закатать рукава и взяться за нее, потребовалось, может быть, три секунды. Сейчас было очень похоже.

Пока она искала уточнение, руки дрожали. Кого отправили на «Быстрее света»? Кого-то настолько важного, что империя выделила для него целый корабль. Никаких сведений. Разумеется, никаких. С чего бы лаконцам об этом объявлять? Она сверила даты и сроки. Необязательно это Джим. Мог быть кто-то другой. Но был он. Она дала время себе и боли. Пять секунд. Пять секунд она могла позволить себе пострадать. Потом надо возвращаться к работе. Остальное позже.

Она набрала сообщение – исключительно текстовое – Сабе. Отсутствующий корабль, код задания, ее подозрение, что Холден уже за вратами, в лаконском пространстве. Нет ли у Сабы контактов, которые могут подтвердить? Отправив сообщение, Наоми сделала глубокий вдох. И еще один. Потом удалила «Быстрее света» из базы данных и снова запустила программу. На этот раз она не зависла.

Наоми встала, удивилась, что держится на ногах, и сделала два шага к двери.

– В чем дело, босс? – спросил Амос.

Наоми покачала головой. И обратилась к Клариссе:

– У меня был разговор с Сабой. Я присоединяюсь к твоей части задания – по антеннам.

Что-то в лице Наоми заставило Клариссу напрячься.

– Хорошо. А в чем дело?

– Снижаем риски, – ответила Наоми. – Если сорвется штурм тюрьмы, теряем не так много людей. Восстановив датчики, они отследят, какие корабли за какие врата ушли, и тогда срывается все. Ресурсы направляем туда, где они больше значат.

– Но если Холден… – Кларисса замолчала. Наоми видела, как до нее доходит.

– Перевод заключенного.

Алекс стал серым, потом белым. Коротко выругался.

– И нам нужно на чем-то расписывать план эвакуации, – добавила Наоми. – Что-нибудь маленькое, портативное и никак не связанное с компьютерной сетью.

Амос оттолкнулся от раковины.

– Добуду, босс. Дай двадцать минут.

Чирикнул ее ручной терминал, и Наоми вернулась к койке. Программа закончила работу. Двадцать кораблей в порядке прохождения врат с точками минимального и максимального риска, скорости для каждого. Оптимальный вариант занимал сорок восемь минут, даже при том, что «Роси» делал крюк, чтобы забрать Амоса, Бобби, Клариссу и ее. Надежный план.

Она составила надежный план. Наоми вывела на экран свои заметки и посидела минуту, глядя на введенные в план слова.

СПАСТИ ДЖИМА.

Она перечеркнула эту строку.