За недели и месяцы Холден так и не привык к интервью, зато обзавелся новой личностью. Новой версией самого себя, которая стояла перед камерой и отвечала на вопросы. Которая объясняла и рассказывала, притом достаточно увлекательно, чтобы удерживать на себе внимание зрителя. Он сомневался, что когда-нибудь найдет для этой личности практическое применение.

Просто он был свидетелем еще одного удивительного явления среди множества других.

— Это, — сказал Холден, указывая на монитор позади себя, — мы назовем медленной зоной.

— Звучит ужасно, — вставила Наоми, сидевшая за операторским пультом и не попадавшая в камеру. — Медленная зона? Что ты говоришь?

— Можешь предложить лучший вариант? — спросила Моника и шепнула что-то Клипу, который развернулся на несколько градусов влево. Камера на поворотном круге повторила его движение. Красное пятно от лопнувших у него в глазу сосудов уже начинало рассасываться. Перегрузка при броске в Кольцо всем дорого обошлась.

— Я предпочитаю вариант Алекса, — ответила Наоми.

— Небо одуванчиков? — бросила Моника, не глядя на нее.

— Прости, что перебила. — Наоми вовсе не выглядела виноватой. Она подмигнула Холдену, и тот ухмыльнулся в ответ.

— И три, два… — Моника ткнула в Холдена пальцем.

— Медленная зона, согласно показаниям датчиков, составляет примерно миллион километров. — Холден указал на трехмерную модель на экране. — Здесь нет видимых звезд, так что определить местоположение невозможно. Границы зоны отмечают тысяча триста семьдесят три отдельных кольца, расположенных на поверхности воображаемой сферы. Насколько нам пока известно, «открыто» из них только то, через которое мы прошли. На другой стороне до сих пор видны наши корабли, хотя Кольцо искажает визуальные и сенсорные данные, так что интерпретации становятся ненадежными.

Холден постучал по монитору, приблизив изображение.

— За неимением лучшего термина мы называем это Станцией. Она представляет собой плотное сферическое образование из металлов, примерно пяти километров в диаметре, и окружена медленно движущимся кольцом из других объектов, среди которых все запущенные нами зонды и астерский корабль «И Ке». Торпеда, погнавшаяся за нами, тоже направляется туда, ее траектория предполагает, что и она вольется в это кольцо мусора.

Он снова постучал, и сфера заполнила экран.

— Станцией мы ее называем в основном потому, что она расположена в центре медленной зоны, и мы без малейших оснований предположили, что это некая система управления для будущих ворот. На ее поверхности нет видимых отверстий. Ничего похожего на шлюз, антенну или, скажем, локаторную установку. Просто большой серебристо-голубой светящийся шар.

Холден отвернулся от монитора, и оба оператора поймали его в центр кадра.

— Но самое странное свойство медленной зоны, от которого она и получила название, — что абсолютный предел скорости в ней составляет шестьсот метров в секунду. Объекты тяжелее элементарных частиц, если они движутся быстрее, попадают в какое-то тормозящее поле и направляются в кольцо мусора вокруг центральной сферы. Говоря наугад, это некая оборонительная система, защищающая Станцию и сами врата. Осветительные приборы и радары работают нормально, но радиации тяжелых частиц, таких как альфа- и бета-лучи, в медленной зоне не существует. Во всяком случае, вне корабля. То, что контролирует скорость, интересуется только наружной стороной объектов, а не происходящим внутри. В корабле мы проводили радиационные анализы и измерения скорости объектов — пока все нормально. А вот последний выпущенный нами зонд тотчас застрял в поле и теперь направляется к мусорному кольцу. Отсутствие альфа- и бета-лучей наводит на мысль, что вместе с зондами вокруг этой сферы вращается прозрачное облачко свободных электронов и ядер гелия.

— Ты не мог бы объяснить, что планируешь делать дальше? — спросила невидимая в кадре Моника. Коэн протянул микрофон к ней и тут же снова направил его на Холдена.

— Мы намерены висеть неподвижно, не привлекая внимания Станции, и продолжать изучение медленной зоны всеми доступными нам средствами. Вернуться, пока не восстановлена связь, нельзя — прежде нам надо сообщить всем, что мы не маньяки-убийцы и не предъявляли прав на Кольцо.

— Отлично! — Моника подняла большой палец. Клип с Окью уже снимали остальных — эти кадры вставят позже. Они засняли панель управления, монитор за спиной у Холдена и даже развалившуюся в кресле Наоми. Та скроила сладкую улыбочку и отмахнулась.

Коэн поморщился, взявшись за бок.

— Кажется, утром ребро встало на место. Впервые испытал такие стремительные маневры — даже проникся некоторым уважением к флотским.

Холден, оттолкнувшись от переборки, подплыл к Наоми и тихо сказал:

— Кстати о флоте, как у нас со связью? Очень хотелось бы заявить о своей невиновности прежде, чем кто-нибудь додумается пальнуть в нас медленной торпедой.

Наоми устало вздохнула и принялась теребить себя за волосы — у нее это всегда означало сложную проблему.

— Наш маленький троянский конь не отдает контроль. Я его стираю, перезагружаюсь — а он снова тут как тут. Я полностью изолировала связь от остальных систем, но он все равно откуда-то проползает.

— А с вооружением что?

— Мы постоянно в готовности, но не стреляем.

— Наверняка это как-то связано.

— Да, — согласилась Наоми и замолчала. Холден смутился.

— Я тебе ничего нового не сказал?

— Ничего.

Он подтянулся в амортизатор рядом с ней и пристегнулся. Как ни разыгрывай спокойствие, но чем дольше они молчат, не отрицая и не оправдываясь, тем больше шансов, что кто-нибудь с той стороны Кольца придумает способ их уничтожить, хотя бы и в медленной зоне. Саботажник оказался не по зубам Наоми, а это много значило.

— Что будем делать? — спросил он, изо всех сил сдерживая нетерпение. Все равно Наоми его расслышала.

— Отвлечемся пока, — ответила она. — Я велела Алексу прощупать лидарами все остальные кольца, составляющие границу зон. Проверить, нет ли в каком отличий. А Амоса я послала чинить лампочку в рубке. Делать ему нечего, а так он хоть отцепился от меня и позволил заняться связью.

— Чем я могу помочь? — спросил Холден, который уже трижды перепроверил все корабельные системы в поисках вредоносных или скрытых программ. Он ничего не нашел и не знал, к чему еще приложить руки.

— Ты и так помогаешь. — Наоми незаметно кивнула в сторону Моники.

— Дерьмовая работа.

— Да брось, — протянула Наоми, — ты же обожаешь быть в центре внимания.

Грохнул, открывшись, палубный люк командного трапа, из него высунулся Амос.

— Вот погань! — выкрикнул он под стук захлопнувшегося люка.

— Что с тобой? — начал Холден, но Амос его не слышал.

— Стал снимать проводку к той фиговине в рубке и нашел эту дрянь в патроне светодиодки. Вот что из нас соки сосет!

Холден едва успел поймать брошенный ему в лицо предмет. Больше всего он походил на крошечный трансмиттер с контактами на одном конце. Холден протянул находку Наоми, и та помрачнела.

— Оно самое.

— Еще бы не оно самое! — орал Амос. — Кто-то присобачил это дерьмо нам на нос, и оно при каждой перезагрузке вставляет нам вируса.

— Кто-то, имеющий доступ в рубку, — уточнила Наоми, покосившись на Холдена. Впрочем, тот уже сам сообразил и принялся отстегивать ремни.

— Ты при оружии? — обратился он к Амосу. Механик достал из кармана крупнокалиберный пистолет, направил ствол в пол. В невесомости отдача выстрела непременно закрутит Амоса вокруг оси, но здесь хватает переборок, чтобы затормозить.

— Эй! — Недоумение на лице Моники сменилось испугом.

— Один из вас испортил мне рацию, — сказал Холден. — Один из вас работает на того, кто нас подставил. И лучше ему прямо сейчас заявить о себе.

— Вы забыли пригрозить, — заметил Коэн больным голосом.

— Нет. Не забыл.

Наоми тоже отстегнулась и подплыла к нему. Постучав по панели на стене, она позвала:

— Алекс, спустись к нам.

— Послушайте… — Моника сделала примирительный жест ладонью, — напрасно вы обвиняете нас.

Клип и Окью переместились к ней за спину, подтянув за собой Коэна. Журналисты образовали тесный круг спина к спине. Оборонительная позиция, засевшая в мозгу с плейстоцена, не требующая размышлений. Из кабины показался Алекс. Его добродушная физиономия сейчас жестко застыла, а в руке был гаечный ключ.

— Скажите, кто это сделал, — повторил Холден, — или, всем святым клянусь, вышвырну из шлюза всю вашу чертову компанию.

— Это не мы! — Страх прогнал с лица Моники миловидность кинозвезды, сделал его серым и старым.

— Да к черту. — Амос навел на них пистолет. — Давай я кого-нибудь сразу отволоку к шлюзу и отправлю за борт. Даже если виноват только один, двадцать пять процентов вероятности, что я попаду на него. А со вторым будет уже тридцать три процента. С третьим — пятьдесят, а от такого пари я никогда не отказывался.

Холден не поддержал угрозу, но и возражать не стал. Пускай попотеют.

— Черт, — заговорил Коэн. — А то, что я подставился вместе с вами, роли не играет?

У Моники глаза стали круглыми. Клип с Окью развернулись к слепому.

— Ты? — спросил Холден. Кого он никак не подозревал, так это слепца. И теперь чувствовал себя обманутым и в то же время виноватым за предрассудки насчет инвалидов.

— Мне заплатили, чтобы я поставил этот приборчик, — сказал Коэн, выдвинувшись из круга и подплыв на полметра ближе к Холдену. Он вышел вперед, чтобы остальные ни в коем случае не пострадали. Холден зауважал парня. — Я понятия не имел, как она работает. Решил, кто-то просто хочет подслушивать ваши переговоры. Когда включилась передача и залетали торпеды, я так же опешил, как вы. И моя задница могла пострадать не меньше ваших.

— Вот погань, — повторил Амос, но уже без прежнего пыла. Холден достаточно хорошо его знал, чтобы понимать: хладнокровный Амос куда опаснее рассвирепевшего Амоса. — Я думал, мне трудно было бы вышвырнуть из шлюза слепого, а оказалось — ничего такого.

— Подожди, — остановил его Холден. — Кто тебе заплатил? Попробуй соврать, и я отдам тебя Амосу.

Коэн беспомощно вскинул ладони.

— Эй, босс, я в ваших руках. Знаю, что вишу на волоске. Дайте мне оправдаться.

— Оправдывайся, — сказал Холден.

— Я с ней встречался только один раз, — продолжал Коэн. — Девушка, приятный голос. Куча денег. Попросила меня подложить эту штуковину. Я сказал: «Ага, проведи меня на корабль, и я что хочешь подложу». И тут же Моника получает контракт на документальную ленту о вашем полете к Кольцу. Ума не приложу, как она это провернула.

— Сукин сын. — Моника явно понимала не больше остальных. Холдену немного полегчало.

— И что же это за девица с деньгами? — спросил он. Амос не шевелился, но и ни в кого больше не целил. В голосе Коэна не было ни грамма фальши, парень явно понимал, что в каждом слове — его жизнь.

— Имени не знаю, но портрет легко могу сделать.

— Сделай, — кивнул Холден, и Коэн подключил программу моделирования к своему монитору. Через несколько минут стало проступать объемное изображение женщины. Монохромное, конечно, и волосы — плотной массой, без отдельных прядей. Но к тому времени, как Коэн закончил, Холден уже не сомневался. Она изменилась, но не настолько, чтобы он не узнал погибшую девушку.

Джули Мао.

Корабль молчал. Монику с двумя операторами опять отправили на жилую палубу без права выхода, и последний раз, как Холден туда заглядывал, они все молча сидели в камбузе. Измена Коэна их тоже поразила, и они еще не пришли в себя. Коэна заперли в шлюзовой камере — другого помещения под карцер на корабле не было. Холден подозревал, что слепец в тихой панике.

Алекс вернулся в рубку. Амос, зашвырнув Коэна в шлюз, мрачно скрылся у себя в машинном. Холден не позвал его назад. В его команде Амос тяжелее всех воспринимал предательство. Холден понимал: жизнь Коэна зависит от того, сумет ли механик совладать с собой. Решись он на убийство, Холден не смог бы ему помешать, даже если бы захотел.

Наоми ждала разговора. Он со своего места видел, как напряжены ее плечи. Но что сказать, не знал. Целый год Миллер представлялся ему безумной фантазией, возникавшей в самый неожиданный момент, чтобы наболтать чепухи. А теперь все, сказанное им в течение года, наполнилось мрачным смыслом. Не разгадавшему загадочных пророчеств грозит катастрофа. Да еще Миллер оказался не единственным призраком, преследующим Холдена.

К охоте присоединилась Джули Мао.

Пока Миллер гонялся за Холденом по всей Солнечной системе, протомолекула посредством Джули осуществляла собственные тайные замыслы. Она устроила контракт с документалистами, полет к Кольцу. Она разработала сложный саботаж, который вынудил его, спасая жизнь, нырнуть во врата. Призрачная Джули ничуть не походила на Миллера. У нее имелись деньги и связи. Объединяло их одно: обоим был нужен Холден. Если все это правда, значит, все делалось с единственной целью.

Привести его сюда. Загнать в Кольцо.

От озноба, ползущего по спине, встали дыбом волоски на руках и загривке. Холден повернулся к ближайшей рабочей панели, вывел на экран изображения с телескопа. Темная бездна была пуста, если не считать множества бездействующих колец и массивного голубого шара в центре. В поле зрения медленно вплыла преследовавшая их через врата торпеда, встроилась в кольцо обломков.

«Рано или поздно все придет ко мне!» — словно внушала Станция.

— Мне надо туда, — сказал он, не успев обдумать выскочившую на язык мысль.

— Куда? — Наоми обернулась.

Облегчение от того, что Холден наконец нарушил молчание, продержалось недолго, и он почувствовал себя виноватым.

— К Станции, или что там она такое. Чем бы ни была. Мне надо туда.

— Нет, не надо, — сказала Наоми.

— Все, что случилось за последний год, вело меня сюда. — Холден обеими руками помассировал лицо, стирая слезы и прячась от проницательного взгляда Наоми. — А отсюда уже некуда. Здесь больше ничего нет. Ни других открытых порталов, ни планет, ни кораблей. Ничего.

— Джим, — предостерегающе заговорила Наоми. — Насчет того, что именно ты вечно должен…

— Я не узнаю, чего хочет от меня протомолекула, пока не встречусь с ней лицом к лицу.

— Эрос, Ганимед, «Агата Кинг», — продолжала Наоми. — Ты каждый раз воображал, что это твое дело.

Холден отнял руки от лица и взглянул на нее. Она встретила его взгляд: красивая, сердитая, грустная. Торопясь, пока не перехватило горло, он заговорил:

— Разве я ошибаюсь? Скажи, что я не прав, — и попробуем придумать другое объяснение. Скажи: все, что было, можно понять иначе?

— Нет, — повторила она, подразумевая уже другое.

— Ну вот, — вздохнул Холден, — ну вот.

— Мне надоело оставаться позади.

— Ты не остаешься позади, — возразил Холден. — Ты спасаешь команду, пока я творю глупости. Вот почему мы с тобой так здорово сработались. Теперь ты капитан.

— Дерьмовая работенка, сам знаешь.