В бывшем сельсовете, поругавшись с похмельным сторожем, Мишаня долго крутил рукоять фронтового телефона, но на коммутаторе трубку никто не брал.
«Во дают! А если, к примеру, шпиена задержу? И не сообщишь районным властям. Придется на поклон к бывшему преду идти», – со вздохом решил он. «Так к мамане и не попаду», – добрался до председательских ворот и взялся за длинную кованую рукоять, торчавшую из кирпичной стены рядом с калиткой. Согласно прибитой табличке: «Качать – откроют…» раз пятнадцать качнул туда-сюда ручку.
«Тяжело идет, зараза. Колокол, что ли, от нее в дом проведен?» – услышал шаги, и солидная металлическая дверь открылась.
Перед ним стоял средних лет справный мужчина с приличным животом и щеками, зато чисто выбритый, коротко стриженный и с кислой улыбкой на лице. В каталоге председательских улыбок она носила «номер три» (встреча нижестоящего работника).
– Здравствуйте, Игнат Семеныч, – неожиданно спекся егерь, представ пред строгими начальническими очами, – тут мы ноги нашли…
– Тaк неси на холодец, – враз подобрел бывший председатель, – видать, когда ехал, из багажника выпали…
– Да не-е, то не ваши, – мялся егерь, наблюдая, как взор сельского начальства вновь становится суровым. – То скотника Митяя…
– А я говорю – мои мотолыги… – разозлился Игнат Семенович.
– Товарищ Кошмаров, – уже официально обратился к нему егерь, вспомнив, что он десантник, а не пацан, как раньше. – Ноги принадлежат убитому Митяю… И мне срочно нужно вызвать милицию.
– Игнаша-а! Еще ведро воды нада-а, – вдруг заорала из распахнутого окна добротного двухэтажного кирпичного дома председательская супруга Нина Матвеевна, выставив на люди необъятные щеки и еще более необъятные груди. Нахмурившись, председатель захлопнул дверь.
«Ах ты, кабан выложенный», – рассвирепел Мишаня и что есть мочи задергал рукоять.
Минуты через три калитка вновь распахнулась.
– В сельсовет иди звони! – рявкнул «пред» и вновь захлопнул дверь.
На этот раз Мишаня в бешенстве орудовал ручкой минут пять.
Наконец дверь снова раскрылась, и отчего-то довольный «пред» пустил его внутрь. Супружница в окне уже не маячила, зато на Мишаню, оскалив клыки, бросился здоровенный волкодав. Трех звеньев не хватило зверюге, чтоб попробовать, каковы на вкус егеря. Бобик, напрудив под калиткой лужу, явил ноги.
– Да он не куса-а-ется-а, – успокоил Мишаню председатель. – Почти!.. – провел его в дом.
«Вон сараи какие понастроил… – завидовал егерь. – А домина?.. То-то колхоз разорился…» – взял он телефонную трубку и набрал «02».
– Я тут голову нашел… – начал доклад.
«Пред» с супругой, разинув рты, слушали Мишаню. После разговора Нина Матвеевна затащила егеря на кухню, налила чаю и стала выведывать все конкретно и подробно.
С завистью глядя на белую газовую плиту с красным баллоном, кухонный гарнитур «под мрамор» и водопроводный кран без ручек, под которым стоял огромный цинковый бак, Мишаня выложил практически все, что знал, попутно раздумывая, где же надо нажать, чтоб пошла вода, которая ни с того ни с сего неожиданно потекла в емкость.
– Игнаша! – крикнула в комнату Нина Матвеевна. – Открой минут через пять. Там опять кто-то пришел, – вновь вся обратилась в слух.
– Вот гад, – осенило разом Мишаню. – Ну, устроился, бюрократина!