представь себе, что ты умер и оказалось, что это совсем не больно, напротив — кайф такой же, как от черного марокканского гашиша, только в тысячу раз круче и вдруг какие-то сволочи — то ли соседи, то ли менты, то ли водопроводчики — начинают ломиться в двери, требуют немедленно открыть, выкрикивают твое имя ты прислушиваешься и понимаешь, что это — друзья и родственники, и думаешь: «господи, какой же мудак придумал эти поминки!»

мир — это больница для ангелов, которые разучились летать и позабыли дорогу на небо, свалившись с лестницы, как героини латиноамериканских сериалов их можно легко опознать по увечной походке, по стыдливым взглядам, опущенным в кружки с кофе, по тому, что, даже одетые в хорошие костюмы, они всегда чем-то неуловимо смахивают на бомжей и с каждым днем они все меньше и меньше верят в свое исцеление все реже и реже пытаются украдкой взглянуть вверх… а не дай Бог еще и выздоровеешь? и что там тогда делать, на этом небе? все дети пристроены, все внуки здесь и вообще — кто мне сказал, что я когда-то был ангелом? и вот, посреди подобных размышлений плечи их неожиданно раскрываются, стыд покидает глаза, а тела медленно растворяются в воздухе вместе с кустами азалий, бутоны которых ангелы только что задумчиво сшибали концами тросточек

city of copters cruising in dragonfy skies summits of pyramids topped with cyclopic eyes square miles of masonic lies place of René Magritte lookalikes…

Больные ангелы выглядят довольно жалко. Ходят как-то наперекосяк — видно, без крыльев им явно трудно соблюдать равновесие. Нелепый пух на голове — словно их ощипали охотники. Один, похоже, совсем выжил из ума — орет по ночам «Mind the gap! Mind the gap!» — видно, работал когда-то в молодости диспетчером по станции. Иногда смотрят печально наверх — и тут же опускают глаза в чашку больничного кофе. Чтобы выбраться, надо научиться летать обратно — а где взять силы?