Лиззи

Итак, давайте представим, что вы маленькими шажочками идёте к поставленной цели.

Идёте себе спокойно, никого не трогаете, перевариваете каждый сделанный шаг, и практически не боитесь того, что ждёт впереди.

Представили? Отлично.

Вот так и я начала потихонечку растекаться лужицей перед Томасом Кентом, окончательно сдаваясь. Если честно, я была готова сдаться ещё в тот вечер, когда Браун закатил нечто похожее на вечеринку, в нашем офисе. Тогда я отчётливо поняла, что лёд тронулся и я не смогу больше сопротивляться Томасу Кенту. Нет, я, конечно, постараюсь, попорчу ещё ему нервишки, но я хотя бы буду точно уверена в том, что он и я — единое целое. Что я готова сражаться с кем бы то ни было за нашу любовь.

Поэтому мне было очень странно и не по себе, когда Томас посадил меня в такси и отправил восвояси. Я даже слова ему не сказала, просто смотрела, как он закрывает дверь, а потом смотрела в окно, уезжая прочь от этого мужчины. Нет, ну разве это нормально? Неужели он не почувствовал, что я сдалась. Что нужно всего ничего для того, чтобы я сама все сделала для нашего счастья? Я ведь не отходила от него в тот вечер ни на шаг, держала за руку и преданно смотрела в глаза… Или это был его план? Расстаться, чтобы я хорошенько соскучилась? Не уверена. Но смысл в том, что пока я доехала домой, пока не спала всю ночь, ожидая, что он позвонит в мои двери, я снова начала сомневаться. Боялась, что этот мужчина сделает мне больно рано или поздно. Что не понимает меня так хорошо, как мне всегда казалось. Боялась думать только о нем, но только о нем и думала. Кошмар! Накручивала себя и накручивала, ведь именно это я хорошо умею. Мастер гениальных решений и чертовски идеальных поступков… Я просто выносила мозг сама себе, а это очень вредно! Портить нервы другому человеку-это другое, там хоть удовольствие получить можно. А мотать нервы самой себе мне совершенно не нравилось. Я снова решила, что самое лучшее, что может сейчас между нами быть — это расстояние. Перерыв. Точно.

Может, Томас и не хотел этих двух шагов назад, но именно так и вышло. Ведь со мной никогда не бывает просто и обычно. Пора бы уже привыкнуть. Поэтому я проснулась сегодня с чётким желанием противостоять Томасу Кенту. Жаль, что этот мужчина не в курсе сколько стратегий и шальных мыслей по поводу него рождается в моей голове. Как много и часто я о нем думаю. Какими только словечками не обзываю этого мужчину в порывах гнева. А, может, это и к лучшему. Хотя… В конце концов, если он действительно меня любит — вытерпит ещё пару дней нервотрепки. А это я ему обеспечу. Нечего было отмахиваться от меня и сажать в такси. Отомщу заразе. Ух, отомщу!

***

Еду в лифте с Глорией, которая подкараулила меня у входа и распахнула свою незамысловатую ловушку. Объясню в двух словах, потому что у Глории на это уходит намного больше времени: её сестра работает в свадебном салоне и я потенциальная клиентка. Хочу я того или нет. Здесь меньше всего учитывается моё мнение. У неё прекрасная тактика — схватить жертву за руки и держать, приговаривая о чудесных скидках и прекрасных платьях, которые подойдут самой красивой на свете невесте. То есть мне. И самое смешное в этом то, что до этого момента я с Глорией практически не пересекалась. Если бы не бейджик на груди девушки в день годовщины компании, я бы даже не знала её имени. Она работает в соседнем отделе, и мы никогда не общались раньше. Но все бывает в первый раз, верно? Сегодня ей даже нужно на мой этаж, хотя отдел Глории находится на два этажа ниже. Она просто щебечет и щебечет мне на ухо, а я только и делаю, что киваю. Когда-нибудь это должно закончиться?

— Большое спасибо. Буду иметь в виду, — выбегаю из лифта, бросив через плечо Глории.

Несусь вперёд, что есть сил. Сразу в туалет, там я точно смогу спрятаться в одной из кабинок, если ей вздумается все же идти за мной. Надеюсь, она не из тех, кто разговаривает возле унитазов.

Знаете, она уже пятый человек, который пытается мне навязать свои услуги. Если так продолжится и дальше — я сойду с ума. Ещё больше. Окончательно тронусь. Смотрю в зеркало на своё заспанное лицо и брызгаю каплями холодной воды на щёки. Терпеть не могу вставать раным-рано по утру. Тяжело вздыхаю и направляюсь к своему рабочему месту. Держу пари, что Томас уже приготовил мне стопочку срочных дел. Совсем меня не жалеет, зараза.

***

Сижу перед своим компьютером и старательно фотошоплю фотографию Томаса. Добавляю ему усы, шляпу-котелок, попугая на плечо. В общем, занята делами по полной программе, пока никто не видит. Оглядываюсь по сторонам, проверяя, не заметил ли кто ещё одного моего скрытого таланта. Улыбаюсь, поняв, что на горизонте чисто, и вырезаю лошадь, чтобы посадить на неё Томаса. Прямо как в рекламе. Кто на коне? Томас на коне, женщины!

Слышу пиликанье компьютера и проверяю почтовый ящик. Мне пришло письмо от Клайда Брауна о том, чтозавтрау меня встреча с братьями Твикс. Отлично. Придется закрыть мой недоделанный шедевр в фотошопе. Сохраняю документ и подмигиваю экрану: ” Я ещё к тебе вернусь, милый!” Открываю таблицу для Трампов и отправляю в печать. Нужно занести документы на подпись к директору, пока тот не ушёл на обед.

По стеклу слева кто-то стучит, жалюзи открываются и Томас командует мне зайти к нему в кабинет. Одним указательным пальцем зазывает в своё логово. Даже выйти нормально не смог и позвать. Лентяй. Тяжело вздыхаю и медленно-медленно направляюсь к двери.

— Привет, — стоит передо мной Томас, вытянув руки для объятий.

— Хм… Привет, — отвечаю я и прохожу мимо, игнорируя жест мужчины. То он от меня отмахивается, а то тискаться предлагает. Ещё чего!

— Даже не обнимаешь жениха? А я почему-то думал, что ты соскучилась.

Ничего не отвечаю и сажусь в кресло, перекидывая волосы набок.

— Ты со мной не разговариваешь? Опять на что-то обиделась?

— Нет. Все нормально. Все как всегда, — отвечаю, состроив кислую мину.

— Почему-то мне кажется, что я в чем-то провинился. Но я не сделал ничего плохого. Мне нужно о чем-то догадаться? Заглянуть в календарь и проверить не ПМС ли со мной сейчас разговаривает?

— Иди к черту, — встаю с намерением уйти из кабинета. — Сначала выпроваживаешь меня и не звонишь, а потом манишь пальцем, как какую-то собачонку.

— Лиззи, не накручивай себя. Я давал тебе пространство. Ты же сама этого хотела, — подходит и обнимает меня, будто все можно решить одними объятиями.

Выворачиваюсь из рук Томаса и делаю шаг в сторону выхода.

— Отстань.

Не успеваю дойти до двери, как Кент меня снова хватает, но на этот раз он поднимает меня и переставляет в сторону, как шахматную фигурку на доске. Лицо у него серьёзное и, кажется, он с трудом сдерживает внезапно нахлынувшую ярость. И чего это он психовать вздумал?

— Да почему же ты постоянно сражаешься со мной? Пойми, я на твоей стороне. Я с тобой. Я люблю тебя. Черт, да я готов сделать что угодно, лишь бы ты наконец полностью впустила меня в своё сердце и поняла, что я никуда не денусь, — закрывает глаза и несколько раз выдыхает. Это аутотренинг для успокоения нервной системы? Может, тоже попробовать? — Ты нужна мне. Я нуждаюсь в тебе. Только в тебе.

Томас подходит ближе и протягивает руку к моей щеке. Ласково очерчивает подбородок и притягивает ближе. Нежно целует, и мои глаза закрываются. В животе порхают бабочки, а сердце готово выскочить из груди. Он моя погибель. Минуту назад я злилась, а теперь таю от его губ и рук. От самого Томаса Кента.

— Я… я… Я не сражаюсь с тобой, я просто боюсь, что ты окончательно меня разрушишь, — шепчу, наслаждаясь прикосновениями. — Только тебе это под силу.

— Я не хочу разрушать тебя, я хочу стать твоей частью. Я хочу, чтобы мы навсегда стали единым целым. Почему ты не видишь это? Почему ты так слепа?

Смотрю на его губы, пока он это все говорит, как загипнотизированная. Сейчас единственное, чего мне хочется — целоваться с чертовым Томасом Кентом.

— Боже, не говори мне всего этого сейчас, — перевожу взгляд на настенные часы. — Я хочу подготовиться к завтрашней встрече с Трамплами.

— Да сколько можно молчать? — повышает голос мужчина и начинает расхаживать передо мной. — Я думал, что все очевидно. Был уверен, что ты видишь мою любовь, заботу, хреново сияние, когда ты рядом, — зачем он мне это говорит? Я прекрасно вижу, что у него ко мне чувства. Я уже для себя все поняла, меня не нужно ни в чем убеждать. Я верю этому мужчине, и хочу быть с ним рядом. — Я никогда столько не старался для отношений. И ты стоишь этого, но иногда мне кажется, что все впустую. Будто тебе нужен только секс со мной.

Я издала громкий и, держу пари, отвратительный смешок.

— Ты считаешь, что для меня это просто секс? Ну, тогда это ты слеп, парень, — неужели внимательный и проницательный Томас Кент не видит, что я схожу от него с ума? Не просто от секса с ним, что без возражений просто улётный, а по самому человеку передо мной.

— Что ты чувствуешь ко мне?

— Многое, — шепчу, делая шаг ближе к моему мужчине.

Томас хмурится и произносит очень грозно, чем пугает меня.

— Сознайся.

— В чем? — смотрю на него и понимаю, что он все обо мне знает, и о моих секретах. — Если ты про тот отвратительный журнал с голыми девками под раковиной, то я не имею ничего общего с его таинственным исчезновением. Абсолютно ничего общего.

Томас смеётся и машет головой из стороны в сторону.

— Не было у меня никакого журнала.

— Знаю, но решила проверить. Мало ли.

— Я люблю тебя.

— На самом деле? По-настоящему? — кокетничаю, прикусывая нижнюю губу. Но Томас не реагирует на это. Резко хватается за волосы руками и смотрит в потолок.

— Твою мать, Элизабет! Ты невыносима. Ты — моё наказание свыше. Иногда мне кажется, что легче пробить стену лбом, чем достучаться до тебя!

— Забавно.

— Что в этом забавного?

— Я всегда думала, что это ты — моё наказание. Ты влияешь на меня. Все время. Ты заставляешь меня открыться. Рушишь стены, что я пыталась воздвигать всю свою сознательную жизнь, — решаюсь начать говорить то, что желала все эти месяцы.

— Мне не нужны твои стены. Мне нужна ты. Как клад, среди этих стен.

— Как ценный приз?

— Как самый ценный и желанный приз в моей жизни, — подходит и целует меня быстро в губы. — Ты понимаешь, что это все звучит немного сопливо?

— Да, но я наслаждаюсь этим, — смеюсь, глядя в прекрасные глаза моего супруга.

— Ты всегда наслаждаешься моими мучениями.

— Определённо, это так.

— Откройся мне, Лизз. Я не обижу тебя. Во всяком случае, ненарочно. Я не прошу начать все сначала, потому что я не жалею ни об одной минуте, проведённой с тобой.

— Говорун-Томас, — хмыкаю, но тут же прекращаю улыбаться, видя его обиженное лицо. — В смысле, это же я. Понимаешь? Я не всегда могу воспринимать все серьезно. И не всегда могу сказать напрямую, если это касается сокровенного.

— Я и не прошу воспринимать все вокруг серьёзно. Это твой взгляд на Мир. Я принимаю это. Я прошу серьезно воспринимать меня. Ты слушала все, что я пытался донести до тебя?

— Угу, — надуваю губки, немного обижаясь на эти слова. Конечно, я слушала. Просто мне сложно переступить через себя и развернуть душу. Боже, я эмоционально закрыта! — Мне нужно сходить к твоему психотерапевту.

— Что? — искренне удивляется Кент, — зачем?

— Возможно, что на встрече с ним я смогу выговориться, рассказать, что я боюсь тебе полностью верить. Рассказать, что те чувства, что я испытываю к тебе, пугают меня до одурения. Но я все равно хочу быть с тобой. Даже когда говорю гадости и поступаю очень странно. Хочу рассказать, что ты ранил меня и я постоянно это вспоминаю. Рассказать, как умирала вдали от тебя. Как даже задумалась над тем, чтобы стать лесбиянкой. Но я отмела эту мысль, потому что лизание чужой киски для меня страшнее, чем просмотр в детстве “Кошмара на улице Вязов”. А я очень боялась Фредди Крюгера. Поверь. Рассказать, что иногда я хочу, чтобы ты и не появлялся в моей жизни, но потом пугаюсь мысли, что могла тебя не узнать. Как ни крути, а ты — самый прекрасный, и в то же время, самый страшный мой сон. Это так запутано. И я всего боюсь. Я никогда не была трусихой. Сомневающейся или нерешительной. Но с тобой все именно так. С тобой я становлюсь тем человеком, которого хочется треснуть по башке и крикнуть: “Открой глаза! Не будь тряпкой!” А я не любою таких людей, они меня раздражают своей неопределенностью. Я не хочу быть такой. Это не настоящая я. И мне нужен психотерапевт, чтобы я все это вылила на него и рухнула на пол от бессилия и облегчения, что, наконец, произнесла это вслух. — Я резко зажмуриваюсь и бью себя по лбу ладонью, — о, Боже, я все это произнесла вслух. Перед тобой. Мамочки.

— Я люблю тебя, — шепчет Томас, пытаясь меня обнять, но я уворачиваюсь.

— Как стыдно, — качаю головой, смотря в пол. Я такая идиотка!

— И ты чувствуешь что-то очень сильное ко мне, — хватает мою руку Кент, притягивая к себе, — ведь ты меня любишь, да?

— Иди в жопу, это намного больше, чем обычная любовь, — толкаю его плечом, все ещё не поднимая глаз.

— Вот и поговорили, — Томас смеётся и наклоняется, пытаясь заглянуть мне в глаза. — Скажи, что любишь. Ты даже представить не можешь, как сильно я этого жду. Одно слово.

— Томас, не дави на меня, — шепчу, отказываясь смотреть на этого несносного Кента.

Он прижимает меня к своей груди и целует шею. Чувствую его улыбку, но отказываюсь отзываться на прикосновения. Немного отодвигаюсь от Томаса, убавляя электрические разряды между нашими телами. Я могу быть стойкой. Я сильная и непокобелимая. И непоколебимая тоже. У него талант пробираться под кожу и впиваться в меня своими щупальцами, подчиняя моё тело и разум. Поэтому неудивительно, что спустя несколько секунд я расслабляюсь и стону, как какая-то собачонка, которой чешут за ушком.

Господи, ненавижу этого мужчину. С ним я полностью теряю контроль. Чертов Томас Кент! До чего же с ним хорошо… Наверное, пора все-таки признаться в чувствах, и рассказать, что тоже люблю. Пусть порадуется, бедолага. Сколько ж можно издеваться над любимым человеком? Боже, дай мне сил. Как же я люблю чертова Томаса Кента! Люблю невероятно, с сорванной крышей, с дикими танцами и завыванием на луну. Люблю странно и необычно, но по-настоящему. Люблю каждой своей частичкой, ежесекундно и неумолимо. Да, пора сказать ему то, что на самом деле чувствую!

Делаю шаг к Томасу, впечатываясь в сильное тело, и беру его за руки, смотрю в глаза и делаю глубокий вдох. Поехали. Этот маршрут из неопределенности рано или поздно должен закончиться. Я должна сказать своё “люблю” самому важному человеку в этом мире.

— Томас, — начинаю я, но замолкаю, когда слышу стук в его дверь. Мы поворачиваемся на источник звука и видим появившегося в дверях Стюарта.

— О, Лизз, детка, ты здесь. Смотри, что я тебе принёс, — произносит Стюарт, протягивая мне папку с бумагами. Смотрю непонимающе на него, даже не зная, что и сказать.

Первым из ступора выходит Томас, делая шаг назад и громко выкрикивая:

— Какого хрена?

Смотрю на Томаса и не знаю, что сказать. Я сама не знаю, какого хрена делает Бородач. Я вообще думала, что он меня знать и видеть больше никогда не захочет. Стюарт улыбается и поворачивается к Томасу.

— Это документы на развод. Когда Лизз жила у меня, она рассказывала, что этот брак её тяготит. Вот я и посодействовал. Нужно только поставить подписи, — снова поворачивается ко мне, — и ты будешь свободна.

— Я не просила тебя об этом, — не успеваю договорить, как ко мне подбегает Кент, хватая за руку.

— Ты с ним жила? С ним? Когда ты снюхалась с этим идиотом?

— Это не то, что ты думаешь, — шепчу я, понимая, как глупо звучит эта фраза.

— Отпусти её, — требует Стюарт, хватая мою вторую руку. И в этот момент происходит то, что я никогда не могла и предположить. Даже в моих извращённых и чудных снах мне никогда не снилось нечто подобное! Томас сильно бьет в нос Бородачу, и тот теряет равновесие, отступая назад. Чудом успеваю вытащить свою руку из его хватки и отбегаю в сторону, прячась за Томаса.

— Ублюдок! — кричит Бородач и кидается на моего мужчину, а я, не особо понимая, что делаю, хватаю стеклянную награду Кента со стола и разбиваю её о голову Стюарта. Неожиданно. Непреднамеренно. Глупо. Криминально. Уж и не знаю, откуда у меня взялись эти байкерско-барные привычки плохих парней, но видеть слегка окровавленную голову Бородача очень неприятно.

— О. Мой. Бог. Бл***,- шепчу я, хватаясь за голову, — что я наделала? Я убила человека? Томас, я убила его?

Ошарашенный Кент смотрит на лежащего Стюарта, а потом поворачивается ко мне.

— Да пофиг. Ты с ним жила. Ты спала с ним? Ты настолько хочешь развода, что уже и мужика мне на замену нашла?

Выпучиваю глаза, забыв о валяющимся на полу Бородаче и тыкаю пальцем в Томаса.

— Не пори чушь! Он укрыл меня в своём доме, когда я застала тебя с бабой!

— Ты пошла к какому-то мудаку, вместо того, чтобы разобраться! — хаотично машет руками прямо перед моим лицом.

— Ты наорал на меня, будто это я изменяла, а не ты! — тычу в него указательным пальцем, закипая.

— Ты все ещё злишься не из-за чего! Ничего не было! — практически задыхается Кент.

— Не ори на меня!

— Ты сама орешь!

— Ты придурок! — убираю волосы с лица, чувствуя жар агрессии во всем теле.

— Ты хочешь развода!

— Я не хочу развода! Я тебя люблю, Томас! — ору, что есть мочи, уже и не соображая, что несу.

— И я тебя люблю, но иногда я готов убить тебя за твой характер!

— А я тебя! Засранец! — топаю ногами и сжимаю кулаки, чтобы не треснуть этого идиота. Сейчас, кажется, я могу вмазать кому угодно. Бородач-это только начало. Во мне проснулась сила разрушения. Сейчас я настроена крушить все на своём пути.

— Хватит!

— Что хватит?!

— Кричать! — делает шаг ко мне Томас, плотно прижимаясь своим лбом к моему. — Ты сейчас так прекрасна, а я хочу тебя. Давай поссоримся позже.

Замолкаю и смотрю на Томаса удивлённо.

— Ты меня хочешь? Но у нас сейчас такой накал! Да и я человека вырубила. Может, он вообще мертв.

— Он дышит. Смотри, — указывает пальцем на шевелящегося Стюарта на полу. Бородач корчится и выплевывает проклятья в нашу сторону. Вполне возможно, что он нас засудит. Бедный мужчина, я к нему хорошо приложилась уже во второй раз. А ведь мы не так давно знакомы. Но чего только не сделаешь, если угрожают твоему мужу. — Он жив. А я тебя хочу.

— Ну, ладно, — шепчу, протягивая ладонь к губам Томаса, — я тоже тебя хочу. Только тебя. Всегда.

— Прекрасно, — улыбается Кент и хватает меня на руки.

Боковым зрением вижу, как Стюарт садится на пол и смотрит на нас, как на невменяемых. Видимо, у него с женой таких ссор не было. Многое потерял. Ему ещё учиться и учиться у нас с Томасом.

Не успеваю даже взвизгнуть, такими быстрыми оказываются движения моего мужа.

В мгновение ока он относит меня в соседнюю комнату, которая служит кабинетом для переговоров, и прижимает к стене, задирая ещё выше юбку. Не успеваю даже подумать ни о чем вокруг, все мысли заняты Томасом. Его губами, руками, дыханием, движениями. Все происходит очень быстро, буквально несколько мгновений и я чувствую всю длину идеального члена Томаса. Как же я по этому соскучилась! Господи, кажется, что он рождён для того, чтобы дарить мне наслаждение. Мой самый лучший мужчина в этом мире и за его пределами! Томас двигается в идеальном ритме, не дразня, без прелюдий, просто ритмично насаживая меня на свой член, а я изо всех сил держусь за его плечи, не сдерживая эмоций, практически крича от удовольствия. Мир рухнул, есть только мы и наша страсть. Мы сходим с ума. И это кажется правильным. Чувства накрывают, отбрасывая всю реальность в сторону. Есть только я и Томас. Мой Чертов Томас Кент!

Дыхание сбивается, голос больше похож на хрип, разлетаюсь на куски, чувствуя крышесносный оргазм. Вот он какой — секс во время ссоры, после разбивания чужой головы. Всем психиатрам добро пожаловать к нам в кабинет. Мы явно ненормальные. Нас не вылечить никакими пилюльками

— Ты меня любишь, — шепчет Томас, снова целуя меня, — любишь. Ты призналась. Ты сказала. Наконец-то!

— Люблю. Смысла нет скрывать, — отвечаю между поцелуями.

— Скажи ещё раз.

— Люблю. Люблю. Люблю, — продолжаю повторять, целуя мужчину.

— Выходи за меня. Снова.

— Мы же ещё не развелись.

— А ты хочешь?

— Ты такой придурок! — смеюсь, пытаясь ещё крепче обнять Кента.

— Надень кольцо. Давай устроим пышную свадьбу. Пусть все так и думают, что у нас это впервые. Сделаем все правильно, с церемонией и фатой. С гостями и семьями. С клятвами и тортом.

— Ты хочешь этого? — смотрю на Томаса, чувствуя, как по щекам катятся слезы.

Господи, неужели и он хочет этого? Я мечтала с самого детства, как пойду в длинном белом платье навстречу своему жениху, мой папа будет держать меня за руку, в то время, как гости будут любоваться моим идеальным внешним видом. Церковь будет украшена моими любимыми цветами, в моем букете будут те же цветы. И в лацкане пиджака жениха тоже будет вдет мой любимый цветок. Моя младшая сестра будет рыдать и молча мне завидовать. Мой жених повернётся, как только двери церкви откроются, в мою сторону, и будет смотреть на меня влюблёнными глазами, подтверждая то, что я сделала самый верный выбор, решив стать его женой. Музыка и счастливые вздохи гостей будут обыкновенным фоном, в то время, как мы будем смотреть друг на друга, обещая любить вечно и со всей возможной силой. Неужели мой Томас тоже хочет этой сказки? Неужели, мои мечты могут сбыться, несмотря на все глупые ошибки, что я совершила. Кажется, меня разрывает на части, поселившаяся в груди радость.

— Я хочу делать все, чтобы ты была счастлива. Я люблю тебя. Ведь все девочки мечтают о белом платье и красивом букете?

— Ага, — скулю я, уже отчётливо понимая, что слезы невозможно остановить. Меня переполняют эмоции и ничего с этим не поделаешь. Это слезы счастья — самые лучшие слёзы в Мире.

Томас снова целует меня, забирая и без того плохо поступающий в мой сопливый нос воздух. Но я готова ему это простить. В эти секунды я готова ему простить абсолютно все. Даже следующий вопрос.

— Ты не спала с ним?

— Идиот! — фыркаю, закатывая глаза. — Отпусти меня, придурок. Знать тебя не желаю.

— Лиззи, ты моя жена. И я никуда тебя не отпущу, — улыбается Томас, прижимаясь губами к моей шее.

Подлец. Любит выводить меня из себя. А я люблю его. Чертов Томас Кент!