Лиззи

— Как-то так, — улыбнулась я, закончив играть мою любимую песню.

— Ты умеешь играть на гитаре, — выпучив глаза, констатирует Томас.

— Ну да, умею.

— Я люблю тебя.

— За то, что умею играть на гитаре? — смеюсь, качая головой.

— Нет. За то, что ты самая удивительная девушка из всех, что я когда-либо знал. Ты не устаёшь поражать меня снова и снова.

— Томас, — судорожно хватаю воздух, поджимая губы. Боже, этот мужчина умеет говорить то, что заставляет сердце биться быстрее. Чертов Томас Кент.

— Ненавижу вас, — шмыгает моя сестра и все чары развеиваются. Мы вдвоём поворачиваемся к Джул и смотрим, как она смахивает слезы. — Если вы, долбанные влюблённые, когда-нибудь перестанете так смотреть друг на друга, клянусь Богом, я устрою вам взбучку. Ведь именно смотря на вас сейчас, я понимаю, что любовь есть. Ненавижу вас. Амурозависимые!

Сестра встаёт с дивана и уходит в ванную комнату, громко хлопает дверью и запирается на засов.

— Что это было? — спрашивает Томас.

— Это моя семья, милый. Привыкай, — хмыкаю, пожимая плечами. — Думаю, так она хотела сказать, что мы отличная пара.

— Да уж, — чешет подбородок мой благоверный, — странность — это точно ваша семейная особенность.

— Ох, этого у нас не отнять. Велком в семью, любимый, — пересаживаюсь на колени Томаса и смотрю в его потрясающие глаза. Перевожу взгляд на губы и наклоняюсь за поцелуем, как только мой супруг крепко обнимает меня за талию. Как же я люблю этого мужчину! Люблю чертового Томаса Кента.

Сейчас мы сбежали от моих родителей в квартиру, которую ещё несколько недель назад я считала своей. Удивительно, но Джул изменила здесь очень многое, хотя, Томас считает, что все осталось на своих местах. Но, на самом деле, все переменилось. Здесь больше нет моей души. Моей обители. Чего-то исключительно моего. Теперь, я чувствую себя здесь, как в гостях, ведь мой дом — дом Томаса. Никогда не могла подумать, что такое возможно, но, кажется, я проросла в Кента, не представляя себя больше вдалеке от него.

Смотрю, как мой мужчина убирает беспорядок, который мы натворили с сестрой и снова улыбаюсь. Мой сноб. Аккуратный и чрезмерно любящий чистоту. Повезло же мне. Джул выходит из ванной с накрашенной мордашкой и собранными волосами.

— Ого. И куда это ты намылилась на ночь глядя? — щурюсь, пытаясь быть строгой сестричкой.

— В бар. Я сегодня выступаю. И, если бы ты была хорошей сестрой, ты бы запомнила это, когда я говорила об этом на ужине.

— Колбасень, когда рядом наша мама, я просто отключаюсь. Ты же слышала, что она опять предложила мне уволить организатора свадьбы и сделать все своими руками? Прости, но я весь вечер думала только о том, чтобы казаться милой девочкой.

— Во-первых, я не Колбасень. Не беси меня. Во-вторых, милые девочки не наглаживают своего парня под столом. А в-третьих, — сестра прищурилась и произнесла следующие слова шёпотом, — проваливайте из моей квартиры. Я же вижу, что вам не терпится сорвать друг с друга одежду.

— Это так, — появляется Томас и обнимает меня.

— Уйди, это женский разговор.

— Разговор переходит к сексу, а я не могу оставаться в стороне, — подмигивает Кент, и я толкаю его локтем в живот.

— Проваливайте! — смеётся Джули и идёт к двери. Открывает её и указывает на выход, — вперёд, голубки.

— Такая невоспитанная! — произношу, целуя сестру в щеку. — До завтра, сестренка.

— Удачи на выступлении, — ласково произносит Томас, обращаясь к Джули. И моё сердце снова сжимается. Чертов Томас Кент!

Этот мужчина в очередной раз удивил меня, приняв всю мою родню такими, какие они есть. Никакого осуждения или шокированного лица. Будто Томас всю жизнь знал моих родителей. Он с легкостью втерся в доверие моему папе, поддерживая абсолютно любой разговор, на котором хотел его подловить отец. Просто не оставил шанса подумать, что Томас Кент не подходит его любимой малышке. И, если честно, я очень горда тем, что Томаса одобрил мой папа. Я могу казаться независимой от чужого мнения, но видеть, что мой отец доволен выбором его дочери — это непередаваемо прекрасно. Томас Кент стал самым чудесным мужчиной и для моей мамы, не только подарив ей массу шикарных комплиментов, любимые цветы и шоколадку, но и удивив её тем, что тоже разбирается в искусстве. Кто б мог подумать, да? Они с такими важными лицами обсуждали полотна какого-то молодого и перспективного художника, что я чуть не получила травму мозга, закатывая глаза каждую секунду. Такие умные и раздражительные! Но, если честно, я получала удовольствие, наблюдая за налаживающимся отношениями моих самых любимых и родных людей. И, если быть до конца честной, я даже немного всплакнула от всей той милоты, в которую превращается моя жизнь.

До свадьбы оставалось две с половиной недели, я ощущала себя настоящей невестой, и неважно, что мы с Томасом уже женаты. Главное, что эти приготовления доставляли мне удовольствие. Алекса-наш организатор свадьбы, была посвящена в нашу с Томасом историю. Конечно же, мы рассказали только самую суть. Без подробностей. Но казалось правильным сообщить Алексе и священнику, что мы с Томасом состоим в браке некоторое время. Возможно, что когда-нибудь я расскажу родным, как все было на самом деле. Но в данный момент я наслаждалась приготовлениями, ощущая себя счастливой невестой.

Платье, церковь и место для торжества были выбраны. Алекса учла все мои пожелания, и даже разрешила моей маме выбрать дизайн пригласительных. Но от этого не стала ходить в почете у мамы, ведь Алекса отмела практически все её гениальные идеи. С одной стороны я могла понять родителей — это первая свадьба в их семье за долгое время, но с другой стороны, я совершенно не могла принять то, что последнее слово должно быть не за мной. В самые накалённые моменты появлялся мой супермен Томас Кент и ситуация в миг сглаживалась. Буквально каждый новый день я все больше и больше понимала, что кто-то сверху любит меня, раз подарил мне такого прекрасного и практически идеального мужа. Я уже совершенно не сомневалась в том, что нам с Томасом суждено быть вместе. И в тайне от него перестала принимать противозачаточные. Не то, чтобы я стремилась как можно скорее стать мамой, но в то же время, я понимала, что полностью готова сделать этот следующий шаг. Мне казалось, что мы оба готовы стать родителями. И больше не было страха, что вся эта сказка лопнет, как мыльный пузырь. Я искренне верила, что обрела своё “жили они долго и счастливо”.

***

Мы едем домой. Томас за рулём. Как обычно, он сосредоточен на дороге и очень внимателен. Сбрасываю балетки, поднимаю ноги на сидение и устраиваюсь поудобнее, чтобы разглядеть ночной Нью-Йорк. Огни мигают так ярко, будто сейчас день. Улыбаюсь, глядя в окно, но моя улыбка меркнет, когда мы сворачиваем в неверном направлении.

— Томас, ты сбился. Это не наша дорога.

— Все верно, — улыбается он, продолжая смотреть вперёд.

— Куда мы едем?

— Ну, ты как-то говорила, что я могу отвезти тебя в лес, — смеётся Томас, а я выпучиваю глаза.

— В лес? Ты шутишь? Я все-таки надоела тебе и ты решил меня убить? Боже, ты закопаешь меня в этом, — показываю на свою кофту и хлопковую юбку, — у меня же даже белье не комплектом. Когда найдут мой труп, подумают, что у меня совершенно нет вкуса. Это не честно.

— Господи, — смеётся Томас, — раз ты так переживаешь, я закопаю тебя голой.

— Ну, это другое дело, — улыбаюсь, дотрагиваясь рукой до бедра Томаса. — А если серьёзно, куда мы едем?

— Развеяться.

— И куда?

— Вперёд.

— Не скажешь?

— Не скажу, — снова смеётся мой мужчина, делая музыку громче.

— Ну, и ладно, — закатываю глаза и отворачиваюсь к окну. Главное, я узнала, что сегодня меня не убьют. Остальное не так важно.

Мы едем ещё минут пятнадцать, а после Томас сворачивает на тёмную дорогу и останавливает машину. Здесь темно и никого нет. Вряд ли это нечто романтичное, ведь ни роскошного бунгало, ни звездного неба здесь не наблюдается.

— Вылезай, — командует супруг, и я послушно открываю дверь.

— Сегодня тёплая ночь, верно? — киваю, оглядываясь по сторонам, — раздевайся.

— Что?

— Что слышала, Лиззи. Не заставляй меня повторять дважды.

— Как-то не романтично, Томас.

— Никакой долбанной романтики. Просто сейчас я буду тебя трахать на открытом воздухе, — совершенно спокойно заявляет Кент, снимая брюки.

— Бл*, как это мило, — смеюсь я, но все же стаскиваю с себя одежду. Даже нечто странное и пошлое, слетающее с губ этого мужчины, заставляет мои внутренности скручиваться от желания. Наверное, я больна. Больна Томасом Кентом.

— Иди ко мне, — командует Томас и я медленно подхожу к нему, смотря в глаза.

Сейчас это кажется не так романтично, как в любовных романах, которые я люблю читать. И трава немного влажная, ведь днём шёл дождь. И гул проезжающих машин мешает полностью расслабиться. Но я готова абсолютно всегда, когда мой любимый так на меня смотрит. Он буквально владеет моим сердцем, разумом и телом. Я люблю его и счастлива, что смогла в этим признаться. Не знаю, как смотрюсь со стороны, но тело Томаса в лунном свете божественно. Я целую его в плечо и тянусь к губам за поцелуем.

— Я люблю тебя, — шепчет Томас, отрываясь от моих губ.

— И я тебя люблю.

Он хватает меня на руки и несёт к машине, усаживая на капот. Его взгляд долгий и блуждающий. Кент смотрит на меня так, будто не видел ничего прекраснее. Сглатываю и откидываюсь на локти, раставляя широко ноги, не сводя взгляда с губ моего мужчины. Он порочно улыбается и делает ко мне шаг, хватая за бёдра. Задерживаю дыхание и слежу за каждым его движением. Томас гладит мои бёдра, живот, добирается до груди и нежно сжимает. Скулю, закрывая глаза, теряясь в его прикосновениях. Руки Томаса возвращаются мне на талию и он подвигает меня чуть ближе к себе. К своей эрекции, что располагается напротив моих складочек. Кент прикусывает губу, смотря на практически соединение наших тел и толкается вперёд, входя в меня достаточно быстро и глубоко.

— Томас, — сбивается дыхание от интенсивности ощущений. Скрещиваю ноги на его талии и приподнимаюсь, чтобы обнять Кента.

Его толчки замедляются, а губы тут же находят мои. Этот поцелуй нежный и медленный, как и его движения, но сдерживаться нет сил, и наши языки быстрее сплетаются, как и ускоряется темп моего мужчины. Двигаюсь ему на встречу, желая, чтобы эти ощущения не прекращались, а только увеличивались и нарастали. Дышу с Томасом одним воздухом, не прекращая касаться губами губ. Чувствую нарастающее удовольствие и готова вот-вот взорваться, но у моего мужчины другие планы. Он толкает меня обратно на машину и припечатывает ладонь к моему животу, несильно надавливая, поднимает мою правую ногу и кладёт себе на плечо, продолжая толкаться с бешеной скоростью. И мои чувства меняются. Все становится ещё интенсивнее. Распахиваю широко глаза, смотря вверх и теряю дыхание, растворяясь в сильном и затуманивающем мозг оргазме. Клянусь всеми богами, я вижу звезды. Млечный Путь. Миллиарды мерцающих звёзд. Я не знаю, сколько времени это длится, потому что ощущение, что я просто зависаю в этом удовольствии. Томас наклоняется ниже, хватая мою грудь губами, продолжая толкаться в меня. Кажется, что я просто не выдержу всех этих ощущений, но новая волна оргазма накрывает так неожиданно, что единственное, что я успеваю сделать — это впиться ногтями в плечи Томаса, практически плача от удовольствия. Я не знаю, что происходит, может, свежий воздух как-то иначе влияет на людей, но сейчас я более чувствительна и счастлива, чем когда-либо прежде. Хотя… Я каждый раз говорю себе нечто подобное после секса с Томасом Кентом.

Кент продолжает раскачиваться, пока мой оргазм не стихает, затем поднимает меня и ставит на ноги. Не успеваю запротестовать, как оказываюсь прижата к машине снова, но в этот раз Томас находится сзади, снова проникая в моё озабоченное тело. Ведь мне все время мало Томаса и того, что он мне даёт. Я хочу ещё и ещё, снова и снова. Томас Кент как высококачественный наркотик, на который я подсела и не собираюсь лечиться. Его движения сильные и восхитительные. Кажется, что я теряю сознание от переизбытка чувств. Кажется, что я не смогу больше вынести этого сладкого наслаждения.

— Люблю тебя, ещё, Лиззи, — рычит Томас и хлопает меня по бедру, продолжая терзать моё изнеможённое тело. И во мне снова поднимается та самая волна удовольствия, за которой всегда следует оргазм. Только кажется, что мозг не согласен с Томасом. Я больше не выдержу.

— Не могу, — задыхаюсь, уже не в состоянии двигаться навстречу моему мужчине, — ты убиваешь меня, — еле выдавливаю из себя слова, между поверхностными вздохами.

— Умрем счастливыми, — негромко и сексуально смеётся мой муж, продолжая толкаться с сумасшедшей скоростью. Откуда в нем вообще столько сил? Что за нечеловеческая выносливость? Сражаюсь сама с собой, со своим организмом, с усталостью, но ничего не могу поделать с тем, что снова чувствую это давящее ощущение внизу живота. Мышцы сокращаются быстрее и быстрее, и я сдаюсь, снова кончая. Томас делает ещё несколько движений и падает на меня сверху, теряя последние силы. Мы лежим на капоте машины: потные и липкие, со сбитым дыханием, но счастливые.

— С годовщиной, — шепчет Томас и я медленно поворачиваю голову в его сторону.

— Что?

— Сегодня ровно год, как ты стала полностью моей, — говорит мне в спину Кент, целуя лопатку.

— Сегодня? — я совершенно забыла, что прошёл ровно год с той ночи в Вегасе. Улыбаюсь и вытягиваю руку, пытаясь похлопать по бедру моего супруга, — с ситцевой свадьбой, дорогой.

— Ага, — смеётся Томас и я присоединяюсь к нему.

Мы не двигаемся ещё какое-то время, просто улыбаясь и слушая шум дороги от проезжающих машин. В данный момент мы счастливы и понимаем, что ничего бы не хотели изменить в нашей истории. Мы любим друг друга и, наверное, это самое важное событие, что произошло с нами обоими. Чертов Томас Кент, ты всегда добиваешься своего! И как же я люблю это в тебе!