Хенни обладал особым талантом: незаметно подкравшись, он вдруг, будто из-под земли, вырастал рядом с теми, кого искал, и внезапно вмешивался в их разговор. Так и сейчас, он неожиданно взял Оливера под руку и, указывая на близнецов, лукаво шепнул ему:

– Хватит наставлять этих желторотых, пошли к шлюзу! – и потянул было Оливера, который уже несколько секунд глядел на опустевшую площадь, в противоположную сторону.

– Погляди-ка вон на того…

Ребята остановились. Хенни насмешливо сказал:

– Он думает, здесь посеяны золотые!

Грачи с любопытством стали следить за босоногим подростком, который, пригнувшись, бродил по площади и, впиваясь глазами в мостовую, будто искал чего-то.

– Видно, что-то потерял, – сказал Эдди так громко, что мальчик на миг застыл, испуганно огляделся и повернул в другую сторону.

Но Хенни был другого мнения:

– Не… боится, что за ним следят, это ясно, как лондонский туман!

Немного погодя они увидели, что паренек, пригнувшись, опять пересекает площадь.

Это был Джо, который по настоянию Бекки все же отправился в порт разыскивать брата. Сперва он было наотрез отказался. Ведь все уладилось! Кровать теперь у них, Мавр обещал переговорить с Эндером. Все будет в порядке. А если Билли в самом деле утащил кружева, то лучше об этом не знать, потому что, если украл он, нельзя это скрывать от Мавра: тогда фабричной комиссии все станет известно и уже ничего не предпримешь. Значит, лучше не разыскивать Билли. Так рассудил Джо.

Однако Бекки противопоставила ему трезвый арифметический расчет. А на что они будут жить всю эту неделю? Заработка Робина на семью в восемь человек не хватит. Им недостает на хозяйство как раз тех двенадцати с половиной шиллингов, что получала мать. Появился маленький, и он хочет есть. Маме нужно хорошо питаться. Если Билли и не сможет много дать, он хоть что-то подкинет. А если он взял кружева и продал, пусть отдает деньги. Это были веские доводы.

И так Джо скрепя сердце во второй половине дня отправился в путь. Последние пенни он истратил на проезд в омнибусе. Но, чем ближе подходил он к докам, тем неспокойнее становилось у него на сердце. А когда он, невольно ускорив шаг, бежал вдоль рва Тауэра, мимо грозно вздымавшихся зубчатых стен, где прохожие, скользя, как призраки, вдруг, огромные, вырастали перед ним, чтобы тут же раствориться в тумане, когда он увидел на набережной одного из фабричных надзирателей с женой, его обуял страх: «А что, если за мной следят и увидят меня с Билли и его шайкой?» Дважды он поворачивал, намереваясь вернуться домой. Но потом ему пришла в голову шальная мысль: раз уж в это воскресенье было столько чудес, не совершится ли еще одно чудо – вдруг он найдет кошелек с деньгами? Тогда ему вовсе незачем встречаться с Билли. И вот он переворачивал каждый клочок бумаги, нагибался за каждым стеклышком, мечтая о находке, которая выручит его из беды. Откуда Джо было знать, что на этом пятачке всякую оброненную мало-мальски годную вещь сразу же высмотрят куда более зоркие и наметанные глаза.

Когда Джо опять подобрал что-то и тут же бросил, Оливер воскликнул:

– Пошли! Надо помочь парню. Слепая собака и та бы прослезилась, на него глядючи!

Увидев, что ребята направляются к нему, Джо испуганно повернул в другую сторону.

– Портач, сразу видать! – с пренебрежением бросил Хенни. – Что ни шаг, озирается. Его счастье, что туман, а то легавые живо бы его забрали!

Вдруг Эдди выскочил вперед:

– Эй, Пестрый Дятел! Погоди! – Он узнал Джо по латаной куртке.

Обычно Джо не откликался на ехидное прозвище, которым его наградили мальчишки Грачевника, потешавшиеся над его пестрой курткой. Кто так его называл, не был ему другом. Но Эдди уже подбежал и в знак приветствия хлопнул его по плечу. Одних лет и роста с Джо, он тем не менее покровительственным тоном сказал:

– Ну, Джо, младший братишка нашего великого Кинга, что ты ищешь здесь, у Тауэра?

Джо вздрогнул. Потом смущенно засмеялся. Это, должно быть, товарищи его брата. Нельзя показывать им, что он струсил. Поэтому он небрежно сказал:

– Мне Билли нужен. А что еще? Он меня звал!

– Ладно уж! Так ты, значит, братишка нашего Кинга? – Хенни дружески подхватил Джо под руку, но, заметив, что тот боязливо отстранился, добродушно заметил: – Небось свистнул что? Эква! Мы тебя проводим!

– Свистнул? Как это – свистнул?

Джо выдернул руку – он снова забеспокоился: а что, если кто-нибудь увидит его с грачами? Он оглянулся. И тут взорам ребят предстало необыкновенное зрелище. Туман над Белой башней раздвинулся, как занавес, открыв раскаленный шар солнца, которое холодно и тускло, будто меркнущий огненный глаз, уставилось на них с бледного неба. Это длилось всего несколько секунд – потом занавес закрылся, и казалось, что Тауэр пылает в багрово полыхающем море тумана. У Джо мороз пробежал по коже. Боясь, что другие это заметили, мальчик в свое оправдание сказал:

– Сегодня он и в самом деле может нагнать страху.

– Кто? – спросил Эдди, на которого кроваво-красная небесная фантасмагория не произвела ни малейшего впечатления.

– Да Тауэр!

Хенни и близнецы загоготали, но Оливер, бросив на них строгий взгляд, дружески сказал:

– С непривычки, конечно, страшно. Да еще этот кровавый туман… поневоле жутко станет…

– Что ж, тут и вправду творились всякие кровавые дела, – вставил Хенни.

– Головы рубили, друг ты мой… королевские! – Джим Теленок не замедлил похвастаться только что приобретенными знаниями.

– И королевские? А разве королей можно… Я хочу сказать… – Джо повернулся к Оливеру, который внушал ему наибольшее доверие.

– А почему нельзя? Такие же люди, как и все. И даже хуже! – пояснил Оливер. – Это давно было. Сейчас Тауэр тюрьма, но только для крупных преступников, которые приговорены на много лет или пожизненно.

Джо покосился на одну из башен с решетками на бойницах.

– На много лет? – вырвалось у него.

А ведь Очкастый грозился засадить маму в тюрьму! Он не смог подавить легкий стон.

Оливер с сочувствием взглянул на него:

– Боишься? Чего уж ты там натворил! Подумаешь, беда какая!

– Я? Ничего я не натворил. А беда вот случилась. Потому-то мне и нужно поговорить с Билли.

– Ну, тогда пошли! Разыщем его где-нибудь! – с готовностью предложил Хенни.

Сначала они бродили по набережной, пытаясь развлечь братишку Кинга. Показали ему все, что было любопытного. Джо на время даже забыл о своих горестях. Сколько кораблей! Прямо лес мачт. А как проворно снуют маленькие пароходики по Темзе! На противоположной стороне дока в тумане вытянул длинную шею кран, ну прямо заморская птица! Хенни только собирался что-то объяснить, как вдруг один за другим загудели колокола окрестных церквей, и громче всех – колокола собора Святого Павла, мерно отбивая пятый час пополудни. Сразу же затем пронзительно завыла сирена. Гуляющие столпились на набережной, чтобы не пропустить необычное зрелище – выход судна в воскресный день. Хенни удалось протолкаться с грачами и Джо к самому парапету. На что требовалось немалое искусство.

Будто призрак, вынырнув из тумана, высокая и стройная «Bella Napoli», еще не успев распустить паруса, скользнула к воротам шлюза. Совсем близко, почти на расстоянии вытянутой руки, у поручней стояли матросы; они махали на прощание, что-то кричали. С берега к паруснику летели пожелания попутного ветра.

– Вот он! – Хенни кинул в воздух свою капитанскую фуражку и ловко подхватил ее. – Addio, Паоло! – восторженно кричал он.

– A rivederci! – послышалось в ответ. – A rivederci, bambino!

Грачи провожали взглядом судно, пока оно не скрылось в тумане. Толпа разбрелась. Тут на плечо Джо сзади легла рука.

– Хэлло, Джо! Хорошо, что ты наконец к нам выбрался! – радостно сказал Билли. – Джека ты ведь давно знаешь?

Джек крепко и сердечно пожал мальчику руку. Но Джо едва решался взглянуть на его изуродованное шрамами лицо. Если б не большие лучистые глаза, он бы его не узнал.

– Тебе подвезло, браток! – Билли с удовлетворением похлопал по карману. – Сегодня мы при деньгах. Кутнем! Закажем, что душе угодно. Как насчет бараньих ребрышек, твоего любимого блюда? Или тушеного мяса по-ирландски? А на сладкое пудинг.

– Ну, пока, Кинг… Мы сейчас тебе не нужны. Пойдем, ребята, может, чего себе купим… – Джек подмигнул Билли. – Ровно в шесть ждем у «Красного слона»! – Он подтолкнул Оливера.

Хенни подцепил под руки обоих близнецов:

– Мы сматываемся, пошли!

Джо с облегчением посмотрел им вслед, но тут же встрепенулся. Хотят что-то купить, сказал Джек? Они при деньгах? Потратят деньги… деньги за… те самые деньги?

– Не смейте! – не своим голосом закричал он им вслед. – Останови их, Билли, верни обратно!

– Чего «не смейте»? Чего тебе от них надо? – удивился Билли.

Но Джо с таким отчаянием повторил свое требование, что Кинг, свистнув, подал условный сигнал. Ожидая новых распоряжений, грачи поспешили назад. Что такое?

– Вы еще нужны! – сказал Билли. – Ну, говори, Джо, чего тебе от них надо?

Видя, что грачи в ожидании уставились на него, Джо сглотнул слюну и приготовился говорить, но голос изменил ему. Лишь после того как Джек ободряюще ему кивнул, он, не поднимая глаз и запинаясь, чуть слышно пробормотал:

– Случилась беда. Очкастый Черт… это из-за кружев. Они пропали. Если они не найдутся, мы должны выплатить пятьдесят шиллингов, или маму посадят в тюрьму.

Теперь, когда главное было сказано, он поднял глаза. Грачи стояли будто громом пораженные, но на их лицах не дрогнул ни один мускул. Лишь Эдди покосился на Кинга. Но и тот не шелохнулся.

– Эти кружева сплела наша мама, – добавил в виде пояснения Джо. Но так как Билли по-прежнему невозмутимо глядел на него, выпятив нижнюю губу, чтобы как-нибудь не обронить лишнего слова, Джо уже менее уверенно продолжал: – Ты же знаешь, Билли. Бекки тебе дала кусочек этих кружев. Образец «колокольчик». – Слова с трудом сходили с языка. Но теперь у Джо отлегло от сердца: этого не мог сделать Билли, он бы сразу признался. Бекки напрасно заподозрила брата.

Тут Билли с наигранным равнодушием спросил:

– А почему маму должны посадить в тюрьму? Разве она украла кружева?

– Украла? Это мама-то? – воскликнул Джо. – Наша мама? Как у тебя язык повернулся!

И снова глаза Джо недоверчиво и торопливо перебегали с одного на другого, но грачи избегали его взгляда. Один только Джек не потупился. Он смело встретил взгляд мальчика, кулак его невольно сжал ремень сумки. Ох, и удавил бы он этого Очкастого!

«Что сказать малышу? – думал Джек. – Надо его выручать». Он заметил, как у Эдди жалобно задергался уголок рта. Страх, что заманчивый обед уплывет, слишком ясно отражался на его лице. Но Джим сделал брату предостерегающий знак. Джо перехватил его, а тут еще он заметил, как хитро подмигнул Хенни. Джо понял: они всё знают и еще издеваются над ним. Не владея больше собой, он закричал:

– Так это сделал ты, Билли! Ты и твоя шайка! Это вы нас погубили – маму, меня, нас всех! Воры вы, вот кто! Самые обыкновенные воры! – Он кричал все громче.

Прохожие уже стали оборачиваться.

Билли схватил его за руку и потащил прочь от парапета.

– Идем отсюда! Расскажешь все по порядку, только не ори. От этого лучше не станет!

Отыскав укромный уголок, грачи уселись на опрокинутые бочки, и Джо в четвертый раз пришлось рассказать о том, что произошло этой ночью. Он уже не запинался, он понимал, куда метили Очкастый Черт и Кросс-младший. Мавр раскрыл ему глаза.

– Конечно, они прекрасно знают, что это не мама. Но они точат зубы на нас, Клингов. Хотят нас проучить. Хотят держать нас в страхе. Вот почему! Они думают: смутьяна Робина Клинга пришлось перевести в филиал на Уайтчапл-роуд, он посмел потребовать большей заработной платы для прядильщиков. Этот самый опасный. Билли взбунтовался и убежал. Джо пожаловался фабричной комиссии и еще других подбил. Теперь Клингам крышка!

Грачи слушали затаив дыхание. Они с нескрываемым восхищением уставились на Джо. Билли глаз не сводил с брата, будто только сейчас по-настоящему его разглядел.

«Какой же он малыш? – думал Билли. – Молодец, вот он кто! Мужественный, смелый!»

Джо выпрямился.

– Да, именно так. Не иначе! Если мы не заплатим, они нас выгонят! Он не преувеличивал. Теперь, когда он знал, что кружева похитил Билли, нельзя, казалось ему, обращаться к мировому судье.

Ни один из грачей не считал опасения Джо напрасными, и все же ни один из них не раскрыл рта. Мрачные, они избегали глядеть друг на друга. Билли стоило больших усилий разыгрывать спокойствие и уверенность. Он все еще крепко сжимал губы. Но от Джо не укрылось, что брат взволнован. Гнев Джо угас, ему стало грустно.

– Если мама узнает, что это сделал ты, она не поймет. Когда мы с ней остаемся одни, она всегда говорит о тебе только хорошее. Как это ты о нас не подумал, Билли?

– Откуда я знал, что так получится! – нехотя, хриплым голосом выдавил из себя Билли и снова замолчал.

Гневная вспышка Джо задела его куда меньше, чем последний горький вопрос. Упрек справедлив! Как вожак, он обязан был предусмотреть все. А он думал только о себе и о шайке. Да, черт побери! Сплоховал он, а теперь родным за него отвечать. Он вскинул глаза на Джека. Тот угрюмо уставился в землю. Наверно, думает то же самое. Все молчали. Джо ждал.

Наконец Билли пересилил себя и отрывисто спросил:

– Они требуют еще пятьдесят? А двадцать уже удержали?

Джо кивнул.

– Вот мерзавцы!

Билли кусал губы. Семьдесят шиллингов! Для этого надо провернуть какое-нибудь большое дело. Надо! Они и провернут, но на это потребуется время. А долго ждать мама, конечно, не может. Что же сказать Джо? Обнадежить его? Это было бы подло. Отдать деньги? Но они поделены. Нужно хоть растолковать ему, что это была не просто кража.

– Ты назвал нас обыкновенными ворами, и на первый взгляд это так и есть. Но мы не воры, пора тебе наконец это понять. Мы берем лишь у тех, которые сотни раз уже обкрадывали нас и других. Мы должны защищаться. Чего ради покорно глядеть на то, что они вытворяют? Мы боремся за справедливость… – Он скользнул взглядом по лицам своих грачей, те одобрительно закивали. – А с Кровососом мы давно хотели рассчитаться, я и Джек. Ты же видишь, как изувечили нашего Джека. Мы хотели отплатить этому черту, Кроссу-младшему, ударить по самому его больному месту, по карману.

– Правильно, ударить по карману! – вставил Хенни. – И он этим не отделается. Уж мы выведаем, как подобраться к более жирным кускам. Кружева – это для него мелочь… – Он свистнул сквозь зубы и показал на реку. – Вон они где плывут, твои кружева! Но мы уж как-нибудь…

– Не трави баланду, Хенни! – оборвал его Кинг. – Не твоя это забота!

Хенни пожал плечами. Наступило тягостное молчание. Джек не выдержал, вскочил, пнул ногой смоляную бочку и сказал Джо:

– Не убивайся. Какой-нибудь выход найдем. – И позвал остальных. – Айда, ребята, сперва на квартиру. Ты ведь потом придешь с братом, Кинг?

Немного погодя поднялся и Билли:

– Пошли!

Братья молча шагали рядом. Старший ждал, когда скажет что-нибудь младший, и время от времени исподтишка на него поглядывал. Но Джо упорно молчал, и Билли наконец вызывающе бросил:

– Ну, отец меня уже совсем с грязью смешает, когда ты явишься домой и выложишь им новость.

– А я и не подумаю. – Джо смерил брата недобрым взглядом. – У нашего папы и так хватает забот. А если бы вас поймали? – Джо в ужасе покачал головой.

– Если бы да кабы… – хрипло рассмеялся Билли. – Чтоб нас не накрыли, об этом забочусь я! На то я и Кинг!

Это прозвучало заносчивее, чем Билли того хотел, но он подумал: «Ничего, не повредит, пусть малыш знает, с кем разговаривает!» Поэтому он очень удивился, когда Джо зло на него накинулся:

– Ах, вот как? Об этом заботишься ты? Считаешь себя невесть каким умником! – Джо язвительно засмеялся. – Тебя же легко могли увидеть в прядильне! В лицо-то тебя все знают! И сразу же привлекли бы маму как укрывательницу. Как тогда папу!

Билли резко повернулся:

– Папу? Как укрывателя? Что ты хочешь сказать?

– Ну, когда ты стащил муку у Квадлов.

– Ах, муку? Подумаешь – десять фунтов! – небрежно бросил Билли. – Хотел вам что-нибудь подкинуть. Как это могло выплыть?

– Как? А знаешь, какой шум поднялся, когда ты удрал с фабрики? – со злостью напирал Джо. – Во всем Сент-Джайлсе только и было разговору. Квадл сразу же прибежал и обвинил папу: «Негодяи, стащили у меня пятьдесят фунтов муки! Сыночка своего Билли ко мне подослали! Отдавайте сейчас же, не то…»

Билли встревожился, но не хотел показать виду:

– Ну и что? Неужели отец сдрейфил перед этой собакой? Перед таким дерьмом? – Но Джо молчал, и Билли, помедлив, добавил: – А впрочем, это на него похоже, совсем раскис, тряпка тряпкой!

– Наш папа? Плохо ты его знаешь. – Джо колебался. – Сам я ни за что бы не признался, сколько бы Квадл ни грозил полицией. Но, когда я потом сказал об этом папе, увидел бы ты, как он на меня напустился: «Хочешь сделать из меня укрывателя краденого, как твой братец Билли, этот босяк! Не удери он, я бы его сам выгнал. Ни ворами, ни укрывателями Клинги никогда не были и не будут».

Билли побледнел. Джо это заметил. Но он уже не щадил брата, выкладывал все напрямик:

– Вот уже год, как Бекки надрывается у этого подлеца. Все задаром. И уйти не может. Как тогда уплатили за полмешка муки, так с тех пор не можем рассчитаться за квартиру.

Билли в кровь искусал губы. Как же он подвел родных! Тьфу, дьявол! Разыгрывал из себя благодетеля, а дома еще год назад знали, как все было на самом-то деле. И расплачиваться за него пришлось сестренке.

Джо посмотрел на Кинга, лицо Билли будто окаменело. Ему стало жалко брата.

– Я не начал бы об этом говорить, Билли. Мне-то даже нравилось, что у тебя своя шайка. Но когда я сейчас обо всем этом думаю, то вижу – ничего тут нет хорошего. – Он озабоченно посмотрел на Билли. – И кто знает, чем все это кончится!

– Уж это моя забота! – грубо отрезал Билли. Но голос его звучал не слишком уверенно.

– Мы-то с Бекки ведь знаем, какой ты. И Робин тоже, – примирительно сказал Джо. – Ты и к маме привязан и ко всем нам, – дал же ты тогда Бекки четыре шиллинга на кровать. – Он заколебался, но затем, мотнув головой, добавил: – Но почему ты вечно впутываешь нас в какую-нибудь беду? Дал Бекки деньги и тут же выпросил у нее образец кружев…

Билли остановился, рванул Джо за плечо и с угрозой спросил:

– Ты что думаешь, Джо, что я… Не для того же я дал ей денег, чтобы… для того… – Он отпустил Джо, сунул руки в карманы, сгорбился и торопливо зашагал.

Как это все обернулось? Они и в самом деле могут счесть его подонком. А ведь кража у Квадлов была единственная, где он отхватил себе львиную долю. В его шайке каждый обязан был думать обо всех. Если б не эти треклятые кружева, он бы уж сумел доказать Джо, что путь у грачей правильный. Билли поднял голову, замедлил шаг и принялся насвистывать.

Джо с облегчением заключил, что брат успокоился. В конце концов, он пришел сюда не читать наставления Билли, а просить его о помощи. Немного погодя он подтолкнул Билли локтем:

– Э, Билли, а у нас братик родился.

– Братик? – радостно и вместе испуганно вырвалось у Билли. – А мама? Как она? Ничего?

Джо кивнул Он был рад, что Билли его расспрашивал, обо всем допытывался.

Под конец Билли сказал:

– А у меня для мамы подарок. Теплый платок! Шерстяной! Он в «Ките». Ты его захватишь. Незачем ей говорить, что это от меня. А то она все зябнет.

Джо улыбнулся.

– Она больше не зябнет. Мы сегодня подарили ей кровать, ты же знаешь, ту самую… и подушку, и шерстяное одеяло в придачу, и… – Заметив изумление Билли, он замолчал.

– Значит, все же купили? И это всё сегодня? Ничего не понимаю!

Джо пришлось рассказать брату все подробности, а закончил он свой рассказ так:

– Без мистера Мавра мы ни за что не получили бы кровати, да и задаток бы пропал.

– Тот самый мистер Мавр, из фабричной комиссии? Который помог вам сесть в омнибус?

Билли хотел знать все: и как он выглядит, и как одет, а Джо готов был часами говорить о Мавре. Билли со стороны поглядывал на брата: лицо Джо порозовело, глаза блестели, никогда еще он не говорил с таким воодушевлением. Казалось, он сразу повзрослел.

– Это только друзья называют его Мавром, – пояснил Джо, – а на самом деле его звать Маркс. Доктор Карл Маркс. Робин его знает. У Робина в ящике есть книжка, ее написал Карл Маркс. Он книжки пишет. Для рабочих.

Джо с нетерпением ждал, что скажет на это Билли, но тот только проронил:

– Книжки? Вот как!

Джо с горячностью принялся доказывать:

– Но ему надо вернуть деньги, Билли. Он ведь поручился и за остаток.

– Вернуть? Что ты хочешь этим сказать? – Билли произнес эти слова врастяжку.

Джо вскинул на него глаза:

– Ну, вернуть! Что тут понимать? И не позднее чем через две недели. Дольше он ждать не может! – Джо умолчал о том, что говорил ему Мавр о своих денежных затруднениях.

Билли даже присвистнул.

– Трость с серебряным набалдашником, цилиндр и все прочее – и чтоб не было монеты! Ты еще плохо знаешь людей, братишка. А если он пишет для рабочих, то уж верно видел, как им живется. – Билли хмыкнул. – Так пусть сам и остальные пять шиллингов заплатит. Он ведь поручился, да?

– Билли! – только и мог выговорить Джо и чуть ли не с ненавистью взглянул на брата.

– Что с тобой? – Билли видел, что лицо Джо побагровело и он силится что-то сказать. – Чего ты всполошился, Джо? Успокойся! – испуганно зашептал Билли и обнял брата за плечи. – Я вовсе не то имел в виду. И с книжником этим все уладим… Но вот мы и пришли. – И они исчезли за дверью «Пьяного кита».

Грачи поджидали их за столом. Оливер встал:

– Не будем долго рассусоливать, Кинг. Джек говорит, что мы ударили не по Кровососу, а по Джо и твоим родным. Мы приняли предложение Джека и никуда сегодня вечером не пойдем. Зато Джо получит деньги, которые выручили за кружева.

Не дожидаясь ответа, Оливер подошел к стене и на глазах у изумленного Джо сперва снял портрет королевы, а затем вытащил из тайника гроссбух. Он делал все это так серьезно, чуть ли не торжественно, что Кинг просто не мог возразить. Оливер раскрыл книгу, перечеркнул написанное и снизу проставил:

«Двадцать шиллингов… выплачены Джо Клингу».

Он поднял голову:

– Основания можно, я думаю, не указывать?

Кинг всматривался в лица товарищей. Ни у одного он не обнаружил и признака досады или недовольства. Лишь Эдди Телячья Ножка готов был заскулить, но боялся: предусмотрительный Джим заранее наступил ему на ногу. Несмотря на удивительную свою прожорливость, Эдди все же понимал: тут уж надо держаться. Правда, если б Билли дольше наблюдал за ним, он непременно заметил бы, как медленно рука Эдди вытаскивала из кармана три злополучных шиллинга. Остальные, не колеблясь, сразу выложили свою долю.

Джо не верил своим глазам. От радости он стал пунцовым. Двадцать шиллингов! Какие все-таки хорошие ребята! От избытка чувств он вскочил, чтобы пожать руку хотя бы Джеку. Ножка у стола выскочила. Столешница качнулась, и серебряные монеты покатились во все стороны. С криком и гамом, счастливые, что наконец-то опять можно смеяться, грачи подбирали деньги. Последний шиллинг нашел Хенни.

– Нá, недотепа! Видишь, все помаленьку улаживается. Приходи еще как-нибудь, когда опять будем с поживой. Мы тебе всегда рады!

– Вообще, оставался бы с нами! Обидно, что такой парень пропадет ни за грош в прядильне Кровососа! – сказал Оливер.

Джо почувствовал на себе напряженный взгляд Билли, но решительно замотал головой:

– Нет, нельзя. Как же дома без меня…

Джек принес из кухни «Кита» большущую кастрюлю супа, в котором плавали кусочки мяса и сала. Эдди облегченно вздохнул. Джо заставили съесть две полные миски. Все насытились. Потом пошли провожать Джо к остановке омнибуса на Тауэр-хилл.

Уже почти стемнело. Туман затушевал очертания домов и кораблей. Фонари у причалов в порту и вдоль набережной Темзы казались мутными лунами, плывущими в тучах. Похолодало. Билли с Джо шли впереди.

Хоть бы слово сказал, думал Джо. Почему он все молчит? Джо искоса взглянул на брата. Может, жалеет о деньгах? Рука Джо ощупала карман, куда он ссыпал монеты, предварительно убедившись, что в нем нет дыр. «Значит, двадцать у меня есть. Можно будет купить молока и мяса… Деньги маме не отдам. А Робину можно сказать, откуда они у меня… Пять оставлю себе и завтра, сразу же после работы, выкуплю долговую расписку. На бумажке ведь обозначен адрес Мавра. Но что будет завтра на фабрике?» Он невольно вздохнул. Билли услышал.

– Что еще?

– Если б знать, как все дальше пойдет, – нерешительно сказал Джо.

– На эту неделю вам денег хватит. Это примерно столько же, сколько с вас удержали. Верно ведь?

– Верно. Ну, а как будет с мистером Мавром? Ты говорил, мы и это уладим. Мавр-то думает, что мировой судья решит в нашу пользу. Он думает, нам вернут деньги, и тогда мы сможем отдать ему долг.

– Ну, так он глубоко ошибается.

– То есть как? – Снова в голосе Джо зазвучали запальчивые, враждебные нотки, а глаза так и впились в Билли.

– Очень просто, – ответил Билли. – Мировой судья, само собой, станет на сторону фабриканта.

Джо кивнул. Ему тоже так казалось. Он успокоился.

– А потом, это все-таки сделал один из нас, Клингов, – хоть они и не знают, но это же так.

– Гм! – Билли размышлял. Немного погодя он медленно, словно признание это далось ему с трудом, согласился: – Верно. А твоего доктора предоставь мне, я с ним договорюсь.

Тебе? Как это? Ты же его вовсе не знаешь!

Ну, адрес-то у него есть. Вот я и схожу к нему. Если хочешь, пойдем вместе, мне надо на него поглядеть. Может, ты и прав; может, он и в самом деле не богач. Не беспокойся, я сразу раскушу. Через две недели я принесу тебе, то есть твоему доктору, еще десять шиллингов. Но сперва я хочу с ним поговорить, его прощупать, а тогда уже отдать монеты. Да не гляди ты на меня так, не съем я твоего Мавра или как его там зовут! Где же встретимся?

Захваченный врасплох, Джо сдался.

– Может, на старом месте? Оксфорд-стрит, угол Черинг-роуд?

– Заметано! Значит, через две недели. В понедельник. К шести или чуть позже. Как у тебя со сменой?

Джо подсчитал и в знак согласия кивнул. Перед ними замаячила остановка омнибуса. В омнибусе народу было полно, но кондуктор дожидался: по расписанию еще рано было давать сигнал к отправлению. Джо простился и полез на империал. Вдруг Билли вспомнил о лежавшем в кармане апельсине и кинул его брату наверх. Джек сказал:

– Очисть сперва, Джо. Внутри он сладкий и сочный.

Лошади тронули. Билли и Джек несколько секунд бежали рядом, и Билли крикнул:

– Отдай матери! Это из Италии. И не потеряй платок!

Потом они отстали. Джо втянул носом необычный аромат южного плода и завернул его в теплый платок. Он уже не страшился завтрашнего дня. «Ничего они от меня не узнают! Никто-никто, даже Эндер, если он вообще появится». Только одному Мавру решил он доверить тайну.

•

Джек и Билли рысью побежали обратно, чтобы нагнать грачей, которые ушли вперед. У тускло мерцающего фонаря Кинг извлек из кармана уже помятую по краям картинку, поглядел на нее и сказал:

– Вот все, что осталось от наших кружев. Метили в черта Кросса, а угодили в своих.

Вроде бы так, – спокойно ответил Джек. – Но мы это уладим. Я уже кое-что придумал. А этому Кроссу… – Он не договорил.

– Нá картинку, Джеки. Спрячь. Я ее для тебя выпросил.

Джек осторожно ее разгладил.

– Гляди-ка, какое у них море синее! Совсем не такое, как у нас. И горы дымят…

– И золотые шары растут на деревьях. Кто хочет, может рвать и есть, – произнес Билли тем же тоном.

Джек не сразу разобрал ту крупицу иронии, которой были приправлены его слова.

– Кто хочет? Ну, это положим! – быстро сказал он, потом с сомнением взглянул на Кинга, нахмурился и спрятал картинку. – Ну, а хоть бы и так, все равно любопытная страна, раз горы дымят.

Они услышали сигнал грачей и вскоре собрались все в кучку. Хенни провел рукой по волосам, так что они у него взъерошились, встав торчком, как петушиный гребешок. Хитро поблескивая глазами, он доложил:

– В Ист-Индские доки с запозданием прибыла «Королева Виктория». Они так горят с разгрузкой, что в спешке легко могут обсчитаться. Мне мой Одноглазый шепнул.

– Ясно, Хенни! – весело сказал Билли. – Тут мы, пожалуй, прижмем хвост какой-нибудь богатой индийской гадюке! – Он прочистил горло: – Братцы, вы держались молодцом. Когда все идет гладко, и не узнаешь, какие у тебя хорошие друзья.