Шли мы в этот раз не через Кестлин. Сначала вышли к реке Рур, а потом направились на запад вдоль нее. Правда, дороги хорошей не было, и приходилось все время останавливаться. В Рур впадало множество речек, и возле каждой мы останавливались. Отыскивали броды, а если вдруг встречали кого из местных – расспрашивали и записывали, как ведет себя эта речка летом, как зимой, а как в половодье; сохраняются ли броды, и так далее. То есть проводили обыкновенные картографические работы в этой местности. Во всяком случае, как я это себе представлял. Через небольшие овраги строили мосты. Двигались из-за всего этого очень медленно. Ну да, нам спешить некуда, а работу эту сделать надо было. Мало ли, вдруг войска с места на место перебрасывать придется. Вот тогда эта карта нам очень пригодится. Но это нам спешить было некуда, а вот Вилли весь извелся. Сначала он пытался меня поторопить, но я лишь удивленно посмотрел на него, и он отстал. Промаявшись пару дней, он пришел ко мне прощаться. Особенно мы не затягивали. Лишь на прощанье я ему сказал:

– Вильгельм, вы неплохой человек, и я буду сожалеть о вашей смерти. Я знаю, ваша матушка не успокоится и снова пошлет на нас войска, но теперь мы пленных брать не будем. Вообще. И если вы будете среди этих войск, то вы умрете. Прощайте, ваша светлость.

Отряд Вильгельма, во главе с ним, рванул в сторону герцогства. Все они были конные и с оружием. За все это заплатила Маргарита. Даже за пленных рыцарей архиепископа. Но вот доспехи им пришлось выкупать самим, на свои деньги. Если не хватало денег, то писали расписки, их с удовольствием брали купцы из Берга. Не все, конечно, выкупили свои доспехи. Некоторые были так испорчены, что дешевле купить новые, чем ремонтировать старые. Но все равно, отряд выглядел довольно внушительно. Все-таки сотня вооруженных всадников. Когда, интересно, мы снова встретимся? В том, что встреча произойдет, я нисколько не сомневался. Вот только когда? Пусть бы побыстрее, чтобы они сил много набрать не успели, но это вряд ли. Скоро начнется уборка урожая. Потом зима. По холоду и раскисшим дорогам они войска не поведут. А следом посевная…

Вот и выходит, что не раньше мая. Ну что ж, к этому времени и мы подготовимся. Главное, чтобы никто другой больше на огонек не заглянул. Хотя желающих, конечно, много. Правда, пока сидят тихо. Но это пока. Как только почуют запах больших денег – тут же налетят. А они их почуют. Расширять-то торговлю мне все равно надо. Для чего я тогда новые рудники добываю, домны строю? Та же Ганза с удовольствием все это к рукам приберет. Тем более мои земли уже почти с ними граничат. До города Дуйсбурга от моих границ – с десяток километров. Может, чуть больше. Ему еще в 1279 году король Лотарь Второй даровал статус свободного города. Когда он вступил в Ганзейский союз – не помню, но сейчас он точно ганзейский.

Вообще, у меня с границами теперь полная кутерьма. С севера у меня графство Марк, с северо-запада – монастырские земли женского монастыря, дальше опять река, а потом кусочек графства Клеве. А потом самая длинная сухопутная граница с герцогством Берг. Ну а с юго-востока меня подпирают земли архиепископа Кельна. Там земли-то – с одно баронство, но большое баронство, как три моих маленьких, вроде того же Кестлина, что мне досталось в приданое от Ами. И городок там есть довольно вкусный – Хаген. И все это принадлежит святошам. Обидно, блин. И ни обойти этот кусок, ни объехать. Отобрать бы те земли, но не хочется связываться с этим святошей. Тем более он один из курфюрстов. Правда, я его рыцарям очень хорошо всыпал, мало кто до дома доберется, но это ерунда, это архиепископ проглотит. Рыцарей и кнехтов он всегда может набрать – богатый, сволочь. А вот земля – это земля. Тут за кусок земли любой в горло вцепится. Тем более земли здесь мало, на всех не хватает. Поэтому мне и приходится отгрызать по кусочку, чтобы не особенно в глаза бросалось. А то после такого разгрома я мог спокойно половину Берга оттяпать, но ведь не дали бы. Нет, не дали. По кусочку можно. Все так делают. А вот сожрать целое графство или герцогство не дадут. Вернее, дадут, но потребуют поделиться. И на раздел столько желающих слетится, что лучше бы по кусочкам. И больше бы получилось, и воевать меньше бы пришлось. Но если архиепископ полезет еще раз, то отберу у него, к чертовой матери, этот кусок земли, что торчит в середине графства Марк. Монастырь, конечно, оставлю, а вот землю отберу. Может, и монахов куда удастся сплавить? Ведь без земли и крестьян им ох как грустно придется. Господь хоть и всемилостив, но каждый день кормить дармоедов не будет. И я не буду. А архиепископ тем более не будет, на фиг ему это. Он привык брать, а не давать. Может, и разбегутся тогда сами монахи. Молодые точно разойдутся, а старики долго ли проживут?

Так, не спеша, и вышли к моему новому баронству. Правда, от реки пришлось отвернуть. Дальше она шла через земли женского монастыря, потом опять по Бергу, то есть по моим уже землям, а потом уходила в графство Клеве. А на пересечении Рура и Рейна стоял Дуйсбург. Ну ничего, до Рейна я хоть и не добрался, зато оседлал Рур. Построю там небольшой городок с портом и буду гонять корабли по Рейну до моря. Чтобы выйти к Рейну, мне придется заплатить пошлины только Клеве. А это уже совсем другой расклад. Если будут очень задирать цены, я их прижму на Руре. То на то и выйдет. Тем более я пошлины смогу брать и с монастырских дамочек, и с графства Марк, и с Хагена, и с герцогства Вестфален. Бедная Маргаритка, как же она сейчас волосы на голове рвет – такие лакомые кусочки потеряла… Одно баронство на этой стороне Рура и еще одно – на другой. Конечно, она бы баронство, что за рекой, все равно не удержала, рано или поздно кто-нибудь оттяпал бы. Вернее всего, епископ Мюнстера и оттяпал бы. Или архиепископ. Там как раз рядышком его город Эссен. Но одно дело – им уступить, а другое – от меня плюху получить. А вот у меня теперь тоже проблемы. На ту сторону реки ведь как-то и переправляться надо. На лодках туда-сюда сновать – совсем не дело. Мост я не осилю. Нет, потом, конечно, попробую, но это дело не быстрое. И главное тут – специалистов найти. А где их найти? Да еще таких, после которых мост бы не рухнул. Жуликов и сейчас полно. Но это все потом, а сейчас что делать? Придется скупать лодки по всем окрестным деревням и строить наплавной мост. Но ведь и лодки абы какие не подойдут. Это если один раз переправиться и бросить, тогда да, тогда все равно. А вот чтобы мост постоянно функционировал, нужны плоскодонки, желательно одного размера, нужны якоря для закрепления моста и береговые оттяжки против течения реки, чтобы мост не сносило. Нужна целая команда, которая будет обслуживать этот мост. Это «не есть хорошо». А с другой стороны – люди будут при деле денежки на жизнь зарабатывать пусть и трудным, но почетным и высокооплачиваемым трудом. И еще посадить на мосту таможню – никто мимо не проскочит. Раз в час или в два часа, или по требованию убирать выводное звено и пропускать суда. Так и сделаю. А пока будут собирать лодки и сбивать настил – попользуемся паромной переправой. Много войск за раз таким образом не переправить, но мне пока и не надо. Не война же.

Мы двинулись к замку Абихт. Шли два с лишним дня. Баронство и в самом деле было большое. Побольше даже, чем Кестлин. И такое же сельскохозяйственное. Ну, теперь хлеба на всех хватит. А когда я смогу снабдить своих крестьян стальными орудиями труда – что им там надо: сеялки, боронилки, пахалки, то есть плуги и бороны, ну и еще, наверное, что-то, – то они меня хлебом завалят. И это хорошо. С голодом в деревнях пора заканчивать.

А вот в баронстве Мезьер, что на другом берегу Рура, полно прекрасной железной руды. И как мне ее таскать на свой завод? Лучше всего по реке. Но она, прежде чем дойти до меня, проходит через монастырские земли. Как бы меня дамочки не ободрали. Ну что ж, будем разговаривать. В конце концов, у меня тоже есть женский монастырь, и монахини мои как раз отсюда. Думаю, договоримся.

Замок Абихт вызывал ощущение жалости. Хотя вроде все целое. Хозяева, когда уезжали, все ценное вывезли, но ничего не ломали. Видно, была все-таки надежда вернуться. Почему «была»? И сейчас есть. Маргарита, видно, им наобещала в скором времени все вернуть. Иначе никак. Ее бы собственные бароны не поняли. Нет, те, что были на том поле, как раз очень бы поняли. Но их осталось совсем чуть-чуть. А может, и не осталось вовсе. Я как-то не интересовался, кто из пленных барон, а кто простой рыцарь. А вот те, что оставались дома, наверное, до сих пор винят молодого и глупого Вилли, который завел войско в засаду по своей глупости. Вряд ли до них дойдет, что такое войско могло потерпеть поражение от кучки бывших крестьян во главе с мальчишкой-баронишком, купившим себе графский титул. Поэтому, небось, требуют от Маргариты немедленно пойти и наказать зарвавшегося юнца. Но Маргарита не дура, никуда она сейчас не пойдет. Вот соберется с силами – тогда да, тогда заявится. Вот тогда лучше не зевать. И живым к ней лучше не попадаться. Одно хорошо – Вилли больше командовать не поставят. А зря. Он с нашей тактикой знаком и мог бы хоть какие-то контрмеры применить. Да хотя бы пустить пехоту рассыпным строем. Да и конницей в лоб не атаковать. Как? Не знаю. Но ведь воюют сейчас англичане с французами, а у тех как раз пушки. И ведь как-то выкручиваются. Трудно разве поинтересоваться, опыт перенять? Нет, не пойдут они на это. Они себя считают самыми крутыми. Ну и ладненько. Мне же лучше. Так, потихоньку, и до Рейна дочапаю.

Главное, чтобы Маргаритка какую гадость не придумала. Женщина есть женщина. Она и травануть может. Надо будет озаботиться созданием какой-нибудь охранной команды. Чтобы в замке всех новоприбывших трясли как следует. И за слугами приглядывали тщательнее. Да и мне надо с Эльзой поговорить. Она среди слуг своя, если что – ей быстрее шепнут о чем-нибудь подозрительном. Но это уже по возвращении в замок. Здесь, среди войск, думаю, она меня не достанет. А травить жену она не будет. Сейчас смерть жены настолько обыденный случай, что на это никто внимания не обращает. Что? Умерла при родах? Ну и царствие ей небесное… А где тут невест выдают – покрасивше и побогаче? Хотя, надо признать, невест все равно больше, чем женихов. В Германии сейчас хоть крупных войн и нет, но военные конфликты между княжествами случаются сплошь и рядом. В одной стычке полягут десять рыцарей и пара сотен кнехтов, в другой, в третьей – а ведь это самые сильные мужчины. Да и в деревне самый тяжелый труд достается мужикам. Вот и мрут они как мухи. Так и получается, что невест много, а женихов еще поискать.

Так что Ами она не тронет. Нет, бить будет по мне и по Курту. Именно его она, скорее всего, и считает нашим главнокомандующим, который и виноват во всех их бедах. Отчасти так и есть, и потерять Курта мне никак нельзя. В принципе, он уже сейчас спокойно может командовать – если против нас будут воевать так же, как раньше. Тогда он их побьет. А вот если придумают что-то новенькое, может растеряться и подставиться. Это для меня они ничего нового придумать не смогут. Меня им ничем не удивить, а вот его – могут. И передать ему все свои знания я не могу. Они основываются чаще всего на ощущениях. Я ведь тоже историю всех земных сражений не помню. Но вот если что увижу – в голове наверняка возникнут какие-то ассоциации, и сразу весь замысел станет понятным. Сразу вспомнится где-то виденное, где-то слышанное, где-то читанное…

Боюсь, что это не надолго. Скоро местные полководцы начнут меня переигрывать. За счет опыта, знаний, своего таланта, в конце концов. Даже с Вилли уже сейчас мне было бы трудно тягаться. Нет, все равно я бы его побил. Придумал бы что-то новенькое для этого времени и побил. Но Вилли до командования теперь ни бароны не допустят, ни мамаша. Хотя она как раз понимает наверняка, что именно ему надо командовать в предстоящей кампании. Но она все же мать. И рисковать сыном еще раз не будет. Тем более если он передал ей мои слова, что пленных больше не будет…

Мы стали заселять понемногу замок. Съездили в ближайшую деревню и наняли слуг. В основном женщин. Постирать, приготовить, ну и вообще. Мужскую работу по замку и солдаты могут сделать. Приобрели у крестьян кое-какую живность. К нам они сначала относились настороженно, но когда узнали о послаблении налогов, то настороженность тут же пропала. Тем более их никто и не пытался как-то обидеть. Все необходимое покупалось. Так что через день в замок потянулись крестьяне и из более дальних деревень. Привозили продукты, всякую живность. Много было женщин и девушек, желающих наняться на работу. Ну а что? Работа не тяжелая, и, глядишь, солдатика какого подцепишь да замуж выскочишь… Стали понемногу подходить и молодые ребята, желающие завербоваться в армию. За некоторыми потом приезжали родственники, но тут уж все, обратной дороги нет. Что интересно, я даже еще не определил срок службы в моей армии. Поговорил как-то об этом с Куртом. Он посоветовал не забивать разной ерундой голову. Из армии в деревню сам никто и никогда не уйдет. Как в армии ни тяжело, а все намного легче, чем в деревне. И сытнее. Но я все равно подумывал назначить какой-то обязательный срок службы, а потом уже – по желанию. Предположим, десять лет, а потом можно продлить срок службы еще на пять. Дальше, если будет желание, – еще на пять. А вот до скольких лет вообще служить, я так пока и не решил.

Пробыв в замке две недели, отправились в сторону баронства Мезьер. Замок укрепили как смогли и оставили там одну роту мушкетеров и восемь пушек. Остальное солдаты сами доделают. Перед уходом выстроил всех и предупредил, что они находятся как раз на направлении возможного удара. И нападение будет наверняка. Поэтому им надо быть очень внимательными и держаться настороже. И помнить, что после того, что мы сделали с рыцарями Берга, пощады от врага никому не будет. И в плен лучше не попадать. А в случае нападения им надо выслать к нам гонцов, а самим держаться до подхода главных сил. Продовольствия и боеприпасов у них достаточно. Вода есть. Так что сидеть они могут тут долго. Но чтобы опасались предательства. В замок вход воспрещен всем чужим. Потом отдельно поговорил с лейтенантом. Накрутил его так, что он и девок теперь домой отпускать не будет. Ну и правильно. Хотят родственники повидаться с кровиночкой – пусть приходят к замку, располагаются за воротами на травке и общаются там с ней хоть целый день. А в замок никому хода нет.

Новобранцев, со взводом кирасир и полевой кухней, отправили в основной лагерь. Всего полторы сотни человек. Желающих было намного больше, но брали самых молодых, до двадцати лет, и самых сообразительных. Специальные тесты придумывать пришлось. Остальным обещали, что возьмем их немного попозже. Правда, не уточнили когда. Если и в Мезьере столько желающих будет, то и не знаю, куда их девать. Солдат-то мы из всех сделаем, рано или поздно. Но если есть солдаты, то их надо применять. Что им зря хлеб-то есть… А где? Иметь большую и сильную армию – это, конечно, хорошо. Но ведь от соседей ее не спрячешь. Начнут волноваться, в союзы разные организовываться, зубы на нас точить. Оно мне надо? Но не гнать же людей обратно…

Вообще-то я планировал иметь армию в два полка. Думаю, вполне достаточно. Еще две сотни кирасир, но уже полностью вооруженных, то есть с пикой, палашом и двумя пистолетами. Пушек в полках, думаю, достаточно. Но иметь еще три или четыре батареи в резерве. Армия вроде получается не очень большая, но очень кусачая. Всего чуть больше тысячи солдат и офицеров. Против меня прошлый раз выставили армию в три тысячи солдат, и это не предел. Собирались армии и побольше. Конечно, стотысячной армии сейчас просто не может быть – столько солдат невозможно прокормить. Да такие армии и не нужны. Насколько я помню, через лет пятьдесят, во время похода против гуситов, император смог собрать огромную по тем временам армию – восемьдесят три тысячи с лишним рыцарей и кнехтов. Но это армия всей империи, и набрана она была в очень опасный для империи период – когда уже возникла угроза ее существованию. Больше такая армия ни до, ни после в Священной Римской империи не собиралась. Ну и слава богу. Мне бы и десятой части хватило…

Но не будем о грустном. Против меня такой армии не будет. Да и не наступил я никому на любимую мозоль, кроме Марка и Берга. А они такой армии не соберут, даже если объединятся. А они не объединятся. Ни к чему им это. Конечно, щипать меня будут постоянно со всех сторон – а вдруг удастся что оторвать… Но если я выдержу очередное нападение Маргариты, то несколько лет буду жить спокойно. Так, только иногда отмахиваться от назойливых мелких наглецов. Главное, не высовываться со своим богатством. Но пока в моем подвальчике бывали только я и Гюнтер. И достаточно. Нечего там кому-нибудь еще делать. И пока мы не высовываемся – нас не трогают. А денежки будем вкладывать в производство в собственном графстве. И благоустраивать его. Пока окружающие чухнут, нас уже фиг возьмешь. Вон взять швейцарцев. Их тоже все хотели поиметь. Лезли к ним, лезли – и все время получали по морде. В конце концов от них отстали, и они несколько столетий прожили мирно. Кстати, всего через девять лет тысяча двести швейцарцев вырежут четырехтысячную армию австрийского герцога Леопольда Третьего, вместе с ним самим, при Земпахе. Покруче меня ребята воевали. И без всяких пушек и мушкетов. И пленных они, кстати, не брали. За взятие кого-то в плен у них было одно наказание – смерть. Вот поэтому от них и отстали в конце концов. Вот бы и от меня отстали!.. Но для этого мне надо стать таким же жестоким и кровожадным, как и они. Пока не получается. Может, и к лучшему?

Наконец подошли к реке. Лодок мои эмиссары набрали достаточно. Но невдалеке была еще куча лодок, а на берегу сидели мужики и о чем-то судачили.

– Это кто такие? – спросил я у молодого парня, очередного помощника Гюнтера, посланного с нами.

– Да местные. Как услышали, что мы лодки скупаем, так гонят и гонят. Нам уже давно не нужно больше. Объяснил им, все равно сидят.

– Приведи ко мне кого-нибудь поприличнее из них.

Подошел мужик. Одет вроде не в рванье. Уже хорошо. Значит, за собой следит и цену себе знает.

– Откуда вы? Из какого баронства?

– Из баронства Абихт, ваше сиятельство. Но есть пара человек из баронства Мезьер. На той стороне реки, неподалеку, их деревня.

– Так вот, лодок нам сейчас больше не надо. Но вы пока не расходитесь – вдруг не хватит, тогда еще купим.

– Зачем столько лодок, ваше сиятельство?

– Мост будем строить. Из лодок. Если кому нужна постоянная работа, пусть подходят. Человек двадцать я возьму. Платить буду хорошо, но за нерадение можно не только плетей отхватить, но и на виселицу угодить, если вдруг по чьему-то недосмотру люди пострадают. Поговори со своими. Иди.

Потом стали строить сам мост. Я сначала пытался руководить, но потом отошел в сторону, когда понял, что мои команды иногда противоречат друг другу. Мостом занялся помощник Гюнтера. Толковый парень. Вроде и молодой совсем, а все у него складно и быстро получается. Умеет же Гюнтер находить людей…

Выставили лодки поперек русла, скрепили их между собой. Потом обсудили с Эрихом, так звали помощника Гюнтера, где делать выводное звено, из чего изготовить береговые оттяжки и так далее. Плохо, что материала на настил практически не было. Я-то думал сделать его из досок потолще. Ага, как же. Где ж их взять-то. Да даже если и найду, то мостик получится чуть ли не золотым. Доски сейчас очень уж дороги. Решили обойтись жердями. Не особо толстыми, диаметром от десяти до пятнадцати сантиметров. Как выразился Эрих, толщиной с руку и ногу человека. Послали людей в ближайший лес. Да, думаю, дня два тут провозимся. Можно переправиться и на лодках, благо их целая флотилия, но и самому стало интересно, что с мостом получится.

Через пару дней мост и в самом деле был готов. Даже бригаду рабочих набрали для его обслуживания. Вернее, две бригады по десять человек. Будут работать вахтовым методом, по десять дней. Начали даже строить небольшую крепостцу на этом берегу у моста. Будет таможенный пост. На ночь на мосту, через каждые два метра, зажигали масляные фонари. Проход открывался только днем. Шесть-семь раз за день. Хватит. Движение по реке было не таким уж и оживленным. Если что, подождут. Рыбаков разрешил пропускать без всяких пошлин. Конечно, будет контрабанда, ну и пусть. Важен сам факт того, что я встал на реке. Какую будут брать пошлину, я не знал, да и не интересовался. Этим заведует Гюнтер со своими помощниками. Один как раз тут. Оставил ему десяток мушкетеров, две пушки с расчетами и отправился дальше.

До замка Мезьер добрались на второй день. По пути встретили рыцарский замок, вполне себе жилой. Послал разобраться кирасир. Минут через десять привели старика и девчушку. Хотя какая девчушка – лет четырнадцать уже. Замуж пора. Да и старик был воином серьезным. В старых доспехах. Меч, правда, в ножнах. Шлем в руках. Вид довольно грозный. Сразу видно старого рыцаря. И как его мои кирасиры не пристрелили? Из уважения к сединам, наверное.

– Кто вы и что здесь делаете? – спросил я, не слезая с коня. Не очень вежливо, конечно, но я граф, а он всего лишь рыцарь. Тем более мы на моей земле, у моего замка. Хотя понимаю, что это как раз его замок и его земля. Были. Ничего не поделаешь, так уж вышло.

– Хардвин фон Пройсс. А это моя внучка Эмма. – В глазах у него были тоска и безнадега. Видно, слышал, что я обещал перебить всех оставшихся в своих замках рыцарей, и теперь готовится к смерти. Стоит с высоко поднятой головой. Тоже мне герой. Хоть бы девчонку пожалел, старый дурак.

– Почему остались в замке?

– Нам некуда идти. Родственников не осталось, а жить из подаяния мы не будем.

– А умереть здесь с голоду – лучше? Крестьян-то и земли́ у вас теперь тоже нет. Ладно, старик. Я направляюсь в замок Мезьер. Обратно мы пойдем недели через две. Можешь отправиться с нами в Линдендорф.

– Зачем?

– Ты старый и опытный воин, и я могу тебя взять в свой учебный центр инструктором. Будешь из молодых оболтусов делать воинов. А внучка пойдет в свиту к моей жене. Та не намного старше, так что общий язык, я думаю, они найдут. Ну а нет так нет. Но на обратном пути мы замок разрушим. Так что решай.

Я развернул коня, и мы двинулись дальше. Думаю, старик пойдет с нами. Был бы один – попробовал бы пристроиться к каким-нибудь наемникам, а с девчонкой ему деваться просто некуда. Не то чтобы он так уж мне был нужен, но стало вдруг его жалко. И его внучку. Тем более что сын его, а может и не один, остался на том злосчастном поле, вернее всего. Там ведь наверняка были в основном вот такие, самые бедные, которые не смогли заплатить отступные и пошли в поход сами, и забрали с собой всех более-менее нормальных мужиков, чтобы сформировать копье. Никто, видно, и не вернулся. Ну что ж, бывает. Но если смогу помочь, то помогу. А не захочет, так кто ж ему тогда злобный буратино? Его проблемы…

В замке все пошло по заведенному распорядку. Укрепление стен, строительство площадок под пушки. Оборудование стрелковых ячеек. Помощник Гюнтера, оставленный здесь, мотался по деревням и рудникам, которых было четыре: руду из них перерабатывали в небольшом городке, а основную часть продавали на сторону. Теперь она пойдет на мой завод. Руда была очень хорошая, богатая железом. Судя по разговору с местными кузнецами, железа она содержала процентов семьдесят – очень хороший показатель, даже замечательный. И главное, три рудника были недалеко от реки. Очень удобно будет возить по реке прямо к моему баронству. А четвертым рудником пусть пользуются местные. Порядок в городе я навел быстро. Просто оставил в магистрате свои указы и предупредил, что если хоть один пункт не будет выполнен, то и города не будет. Предложил бургомистру и членам магистрата съездить в Линдендорф и посмотреть, как там все устроено. Так сказать, перенять опыт. Тем более теперь, с открытием моста, – это не такая уж проблема.

Прошло две недели, и мы наконец стали собираться в обратный путь. Скорее бы уж оказаться дома… Соскучился. В замке оставили роту мушкетеров и пушкарей с пушками. Деньги и у коменданта замка и у его гражданского помощника были, так что кладовые забьют. Тем более начался сбор урожая. Да одних налоговых продуктов крестьяне натащат столько, что на пару лет хватит. Но нужно было закупать еще много чего, необходимого для жизни в замке. Старые-то хозяева все вывезли.

Старик с внучкой к нам все-таки присоединились. Видно, приперло капитально. Поговорив с ним, выяснил, что оба сына у него погибли в стычках с графством Марк. Лет десять назад. Я ему сообщил, что мой старший брат погиб приблизительно в то же время, но сражался, правда, на другой стороне. Родственников близких у них не осталось – кто погиб, кто от лихоманки какой помер, а ехать к дальним он не захотел. Вот так и получилось, что они остались в своем замке. Решили умереть дома. Ехал он на старом, но довольно бодром рыцарском коне. Внучка его ехала в большом фургоне, управлял которым старый слуга. Еще в фургоне с внучкой находились две пожилые служанки. А замок мы таки разрушили. Да и было бы что там разрушать – один залп ядрами из четырех орудий, и здание просто рассыпалось. Давненько его не ремонтировали. Теперь уже и не придется. Старик смотрел на это со слезами на глазах, а внучка просто рыдала. Я объяснил ему, что иначе никак нельзя. Оставлять базу для врагов, которые, возможно, вторгнутся в мои земли, я не могу. И держать гарнизоны во всех замках я тоже не могу – людей не хватит. Тем более что у них за замок, он сам видел. От одного залпа рассыпался. А если бы там были защитники?

Он, конечно, все понял, все-таки старый воин, и пошел успокаивать внучку. Так мы с ним и беседовали иногда. Все-таки мои офицеры хоть и были уже дворяне, но меня почему-то ужасно боялись. Может, помнили, как я их палкой охаживал на занятиях? А старик уже ничего не боялся. Да и жил он, похоже, только ради внучки. Зато девчонка от меня шарахалась, как от черта. Вообще-то правильно. Малолетка-то она малолетка, но все, что положено иметь девушке, она имела – округлости все были на месте. А мне до дома еще недели полторы. Нет, ничего такого я даже и не замышлял, но мой взгляд говорил об обратном. Бедная девчонка, наверное, все ждала, когда же я ее изнасилую. Нет уж, нет уж. И хотя здесь за растление малолеток статьи нет, да и не считается она уже малолеткой, но у меня мозги-то не только из этого времени. Для меня она все равно малолетка. А сам я кто? Мне шестнадцать только через месяц исполнится. Да, ну и времена…

Мост уже вовсю функционировал. Сам видел, как две крестьянские телеги проехали по нему. И пара больших лодок стояла недалеко от моста у берега, видно, ждали открытия прохода.

Переправились довольно быстро и слаженно. Конечно, не очень приятно идти по качающемуся мосту, но лучше так, чем мучиться с лодками. С коней пришлось слезть и вести их в поводу, но ничего, все кони спокойно перешли. Поговорил немного с Эрихом и отправился дальше. В замок Абихт решил не заходить, а идти к себе напрямую. Много мы так, конечно, не сэкономим, но хоть день, и то хорошо. Надоело все. Надо было послать Курта. И чего я сам поперся? Все, вернусь в замок – и дальше своего города больше никуда.

До своего замка я добрался за девять дней. И вроде бы не спешили особо, но, видно, всем уже домой хотелось, поэтому так и получилось. И не спешили, а шли довольно быстро. Ну и прекрасно. Основная колонна пошла в лагерь, а я рванул сразу в замок. Прихватил только старика с его фургоном. Сегодня в замке переночует, а завтра его в лагерь отправлю. Пусть посмотрит, как внучка устроилась, и успокоится. Въехав в замок, соскочил с коня и тут же бросился в донжон. Ами перехватил на лестнице между первым и вторым этажами. С визгом она бросилась ко мне. Чуть не свалились, хорошо, что я одной рукой держался за перила. Минут пять оторваться друг от друга не могли. Потом она, как порядочная замужняя дама, оправила котту и чинно повела меня в столовую. Но вот туда мне как раз было рановато. Надо было сначала помыться как следует, поваляться в горячей ванне. Увидев Вилду, распорядился насчет гостей. В первую очередь, конечно, отмыть. Всех. И хозяев и слуг. Будут противиться – гнать. Я по пути рассказывал Хардвину о наших порядках, и он вроде против них ничего не имел, но мало ли. Вон некоторые пленные рыцари так и просидели все время в таверне из-за нежелания соскоблить с себя многолетнюю грязь. А мы с Ами пошли ко мне. Там я сразу нырнул в ванну. Ами, естественно, за мной. Но сначала она и в самом деле меня просто отмывала, а вот после того, как мы сменили воду… к обеду вышли только через час. И то пришлось пообещать, что после обеда я никуда не исчезну и мы вернемся в спальню.

На обеде присутствовали только старик Хардвин и его внучка. Ну, внучку быстро определила на женскую половину Ами, а Хардвина я обещал отправить в учебный лагерь завтра. Или Курт его заберет, если я буду занят. А я думаю, что занят я буду. Очень даже занят. И вряд ли освобожусь всю неделю. Надоело все, отдохнуть хочу.

Вечером, после ужина, собрались уже все вместе, то есть втроем. Мы с Куртом долго рассказывали Гюнтеру о нашем походе, о новых баронствах, о замках. Но оказалось, что все это он уже знает, даже больше. Курт вылупил глаза на него и аж рот раскрыл, а я лишь рассмеялся:

– Ай да молодец, Гюнтер. И как твои помощники тебе почту переправляли?

– Да по-всякому. Как попадалась какая оказия, так и отправляли.

– Очень хорошо. Замечательные у тебя помощники. Но надо бы, чтобы твои помощники шастали не только по нашим баронствам, но и по чужим.

– Уже, ваше сиятельство. В основном с купцами, а иногда и сами, как купцы.

– Прекрасно, Гюнтер, прекрасно. Вот по этому, так сказать, деликатному поводу у меня и есть к тебе дело…

И я рассказал ему о своих подозрениях по поводу Маргариты. И об охране наших секретов на заводе тоже поведал. И вообще, посоветовал ему подобрать человека, надежного и неглупого, который бы занялся охраной всех наших объектов. Не сам, конечно, а подобрал бы незаметных и опять-таки надежных людей, желательно горожан и обязательно семейных. Для страховки, так сказать. Гюнтер все это аккуратно записал и обещал все выполнить. А на охрану моей особы уже сейчас пообещал направить пару совсем незаметных людишек. Возражать я, конечно, не стал. Потом Гюнтер доложил о хозяйственных делах. Все у нас, слава богу, было нормально. Можно было бы сказать – хорошо, но Гюнтер опять стал жаловаться на то, что деньги некуда вкладывать.

– Слушай, Гюнтер, а есть у нас где-нибудь карьер, где бы мы смогли гравий добывать? Любой. Можно гранит долбить, можно еще чего… не знаю, я гравием как-то раньше не занимался.

– Да, можно найти что-нибудь подобное, ваше сиятельство.

– Вот и найди. И отсыпь этим гравием дорогу до реки. Ведь с реки нам будут возить руду из Мезьера. А осенью и весной сам знаешь какие у нас дороги. Да и зимой не лучше. Вот и построй дорогу. И пристань, хоть небольшую, на реке поставить надо. Как же руду-то разгружать? И купцов у нас появится сразу намного больше. Хотя, конечно, лучше бы нам своих купцов поднимать. Ты бы пригляделся к нашим, может, и есть приличные и оборотистые. Таким и льготы какие предоставить можно. Даже и товар не особо дорогой на реализацию давать.

– Да есть и у нас такие.

– Вот и поработай с ними как следует. Чем больше у нас богатых купцов будет, тем богаче станет город. Вот, а ты говоришь – деньги девать некуда. А ведь можно дороги и к нашим рудникам и шахтам проложить. Это ведь все потом окупится. Древние римляне вон полторы тысячи лет назад какие дороги строили – до сих пор стоят, а мы что, не сможем, что ли? Не такие, как у них, конечно, но даже и те, какие получатся, – очень много нам дадут. Так что занимайся. И сам тоже думай. Все, засиделись мы сегодня. Меня жена ждет. И следующие дни постарайтесь меня поменьше дергать – отдохнуть хочу; если только и в самом деле что-то важное…

Я встал и ушел. Вот ведь достанется мне сейчас от Ами… Обещал на часок задержаться, а уже почти полночь.

Ами уже спала. Тихонько разделся и лег рядом. Спит и пусть спит. Но не тут-то было. Только я пошевелился, как она тут же проснулась. Думал, сейчас упреки начнутся. Ничего подобного. Сначала ощупала меня рукой, потом приподнялась на локте, посмотрела на меня и молча, ничего не говоря, впилась в мои губы. И все. Дальше только какой-то калейдоскоп в голове. Но картинки он показывал поистине прекрасные.

Утром проснулся рано, как всегда, но решил никуда не ходить. Повалялся немного в ванне и опять нырнул под одеяло. Ами тут же меня обняла и даже ногу на меня закинула. Так полежал немного, полежал – и незаметно для себя уснул. Но поспать долго не получилось. Проснулась Ами и стала меня тормошить. Угомонились мы только к обеду. Когда одна из служанок пришла приглашать нас на обед, мы как раз совместно принимали ванну.

После обеда я все-таки решил сходить на завод. Прогуляться-то все равно надо. Тем более погода была просто замечательная. Для осени, конечно. Сухо и не жарко. Совсем не жарко. Как раз то, что надо для бега.

На заводе меня порадовали. Хайнц уже заканчивал строительство третьей домны. Как раз под руду из Мезьера. И конвертер новый готовил. Черт побери, куда ж я столько стали-то дену? Нет, сколько бы я ее ни выплавил, для Европы все будет мало – но вот цены могу обрушить. Сейчас хорошая сталь шла чуть ли не по цене серебра. А уж инструментальная – как раз по цене золота. И все это порушить, да еще своими руками?.. Нет, на благотворительность я не подписывался. Поэтому цены буду держать до последнего. А лишнюю сталь лучше пущу на сельхозорудия для своих крестьян. Именно для своих. Раздам всем в кредит, в приказном порядке. Правда, без процентов. Церковь ростовщичество не одобряет. Что не мешает ей покровительствовать итальянским банкам. Лицемеры. Но мне проценты и не нужны. Главное, чтобы крестьяне привыкли к таким орудиям и повысилась урожайность. А она обязательно повысится. И крестьянский труд облегчится, и сытнее у них жизнь станет. И хорошо от этого будет не только им, но и мне. Они за меня кому угодно глотки перегрызут.

Зря здесь считают, что крестьяне – тупое и безынициативное быдло. А откуда городские жители? Не из тех же деревень? А мои мушкетеры? Процентов на семьдесят из деревенских. И вполне себе смышленые ребята. Просто крестьянам все по барабану. Что один господин, что другой. Все их только обдирают. Правда вот, с грамотностью у них проблема. В лучшем случае один из ста грамотен. С другой стороны – на фига им грамотность? Даже моим мушкетерам. Да и пушкарям она пока не очень-то нужна. Рассчитывать баллистику? А зачем? Лупим-то пока только прямой наводкой. Если только рассчитать время горения трубки в бомбе, так для этого особой грамотности не надо. До ста можешь считать – значит, командир пушечного расчета. А таких, слава богу, пока хватает.

Но вот с сельхозорудиями – это я хорошо придумал. Обязательно этим надо Гюнтера озаботить. Пусть он это поручает Хайнцу или еще кому, но сделает. Вот и будем вкладывать наши денежки в наших же людей. Что интересно, денег от этого в перспективе станет только больше. И сталь лишняя уйдет. Но надо предусмотреть драконовские меры, чтобы крестьяне не торговали этими орудиями. Сломал – отнеси на приемный пункт и получи новый. С наценкой, конечно. А если при проверке не сможешь предоставить свой стальной плуг или там мотыгу какую и не сможешь внятно объяснить, куда она подевалась, то тебе хана. Переходишь в кабальные. Без земли, без дома. Несколько таких случаев – и любой серп или лопату будут беречь как зеницу ока. И на предложение продать этой самой лопатой и ответят. По голове. Решено. Так и поступлю.

Что бы еще придумать? Были бы свои корабли – можно торговать сталью на Востоке. Там тоже постоянно воюют, так что моя сталь очень даже к месту придется. Но кораблей нет. Эх, был бы я в прошлой жизни каким-нибудь яхтсменом… Отгрохал бы себе какой-нибудь кораблик, который хрен догонишь, а если и догонишь – то хрен потопишь. Из всего связанного с морем я хорошо помню только одно – корабли по морю ходят, а не плавают. Почему так? Фиг его знает. Даже странно. Человек по морю плывет, чайка по морю плывет, даже рыба плывет, а корабль идет. Ерунда какая-то. Но если кому-то нравится, то ради бога. Был бы у меня корабль – и плевать, ходит он или плавает. Главное, чтобы исполнял все возложенные на него требования. Но корабля у меня нет и не предвидится. Даже если я выйду на Рейн, все равно мои кораблики будут бегать в лучшем случае до Роттердама или Дордрехта. Дальше их уже хрен пустят. Нет, прорваться, конечно, можно и дальше, но куда? Нужны морские корабли, а не речные плоскодонки. Можно даже прикупить несколько морских кораблей, в том же Роттердаме. А дальше? Нет, сам я на этих скорлупках плавать не собираюсь. Или даже если ходить – все равно не собираюсь. Не морской я человек, не морской. Лучше уж я по земле, ножками. Или на лошадке.

Но до Роттердама я точно доберусь. В принципе, и сейчас уже могу отправлять речные кораблики в Роттердам или Дордрехт. Построить на моем кусочке Рура порт – и гонять корабли. Придется проходить через графство Клеве и через свободный город Дуйсбург. Но через них по-любому придется проходить, с Рура или с Рейна. И там и там по-любому придется платить проездную пошлину, так что к Рейну мне выходить, в принципе, не очень-то и надо. Но почему-то хотелось. И потом, на Рейне растет вкусный виноград. У меня в Этингене тоже есть виноградники, но на Рейне, говорят, они лучше. А виноград я люблю. С детства. Правда, Лео и не пробовал его никогда и, честно говоря, нисколько об этом не жалел. Но я-то пробовал… Так что если Маргарита подставится, то будут у меня свои виноградники. Хотя с территорией графства надо что-то делать. Сейчас она у меня вытянутая и искривленная какая-то, как бумеранг. Это не очень удобно. Перебрасывать войска из одного конца в другой довольно долго. Надо бы ее как-то… округлить, что ли. Но для этого мне придется оттяпать у Маргариты треть ее земель. Вот тогда Вилли точно станет полноценным герцогом – боюсь, сердечко его мамаши такой потери не выдержит. Да что об этом говорить… Может, и не будет никакой войны? Может, здравый смысл все-таки возобладает? Было бы неплохо. А без Рейна я обойдусь. И без винограда тоже. Закажу вон Гюнтеру, он мне этого винограда навезет сколько душе угодно.

Я сидел на берегу реки на бревнышке и рассматривал завод. Наконец до меня добрался Дитмар. Он притащил какую-то длинную штуковину, завернутую в тряпку, развернув которую, продемонстрировал мне мушкет. Нет, это уже не мушкет – это вот как раз штуцер и есть. Ствол длиннее на целый фут. Да, знатная машинка. Хотя в будущем все было или будет наоборот. Мушкет – длинная гладкоствольная дура, а штуцер короче, но с нарезным стволом. Но я называю свои ружья как мне нравится. Мои ружья – как хочу, так и назову.

– Испытывал уже?

– Да, ваше сиятельство. С чуть увеличенной навеской пороха за тысячу шагов пробивает рыцарский доспех.

Значит, начиная с семисот метров и ближе – хана рыцарям. Очень хорошо. Подстрелить сразу самых умных и расфуфыренных, остальные бросятся на нас толпой, мстить. Прямо под картечь. И сколько бы там ни было этих «железных дровосеков», всех картечью посечем. Главное, знать, кто из расфуфыренных умный, а кто дурак. А то подстрелим дурака-командира, и командование перейдет к умному. Тот нас и раскатает. Да, тактику применения таких ружьишек надо будет еще продумать.

– Сколько уже таких сделал?

– Пока только один. Очень уж сверлить трудно. Постоянно сверла ломаются. Отец ругается, грозится больше таких длинных сверл не делать.

– Скажешь ему, что это мой заказ – не откажет. Да мне и нужно таких мушкетов всего-то десяток. Про большее количество и не заморачивайся. Гони обычные мушкеты. Из новых баронств прибыли еще две с половиной сотни новобранцев, их еще вооружать надо. И нужен запас на складах, конечно. Что с пистолетами?

– Стабильно. Два пистолета в день.

– Нам нужно четыреста кирасирских пистолетов, ну и небольшой запас. Подсчитай сам, сколько уже выпустили и сколько еще надо. А потом делай такие же, как у меня. Пушкарей ими вооружать будем, а то у них кроме кинжалов и оружия никакого нет.

– Сделаю, ваше сиятельство.

– Все, Дитмар, работай. И еще. Спасибо тебе за такой замечательный мушкет.

Он аж рот раскрыл от удивления. Чтобы граф сказал простолюдину «спасибо» – это что-то невиданное и неслыханное. Ладно, пусть порадуется. Он и в самом деле молодец. Сколько мучился, а все же сделал. С десятком таких штуцеров я много чего могу натворить. Пока не знаю чего, но обязательно соображу.

Я завернул штуцер в ту же тряпку, вскочил на коня, и мы направились в лагерь. Надо было найти двух моих снайперов. В походе они все время находятся рядом со мной, а сейчас должны быть в лагере. Если, конечно, не находятся в увольнении в городе. Но, к счастью, они были в лагере. Первая рота, к которой они и были приписаны, сегодня дежурила по лагерю, вот они и сидели вместе с другими мушкетерами в караулке. Вызвал лейтенанта, командира роты, и предупредил его, что забираю двух бойцов. Отошел с ними подальше, развернул тряпку и отдал им штуцер. Они по очереди очень внимательно его осмотрели, чуть ли не на зуб попробовали.

– Берите этот мушкет. Называется он «штуцер». И идите на стрельбище. Испытайте его там как следует. Заодно и пристреляете. Попробуйте различную навеску пороха, но больше чем на треть не увеличивайте. Потом доложите. Идите.

Они тут же умчались. Так, ну и мне в общем-то пора. Хотя неплохо бы с Элдриком мечами помахать… Нет, завтра. Прямо с утра. А сейчас уже пора. Обещал же Ами вернуться до ужина. Так что вперед, господин граф.

Но вот как раз утром нам с Ами весь кайф и обломали. Ей не удалось придержать меня до обеда в постели, а мне не удалось вырваться позвенеть мечами. К нам притащились две монахини. Пришлось одеваться и идти их встречать. Одна была аббатисой нашего маленького монастыря, а другая – какая-то шишка из монастыря большого, что на реке Рур. Звали ее мать Бригитта. Что она хотела, я уже понял, но не спрашивать же ее в лоб: «Чего тебе, тетка, надо?» Придется соблюдать приличия.

Сначала они мне прочитали лекцию. Религиозную, конечно. На тему: «Как хорошо быть верующим католиком и как плохо быть еретиком». Потом местная аббатиса долго благодарила меня за помощь, что я оказывал их обители. Ничего себе помощь! Да они на полном моем содержании… И только потом, наконец, перешли к вопросу, из-за которого они тут и появились: во всяком случае, мать Бригитта – точно. Разговор зашел о пошлинах, что взимали мои таможенники на мосту через Рур. Ну, тут все разрешилось к обоюдному удовлетворению. Мы договорились, что я не беру с их кораблей пошлину на моем участке реки, а они не берут ее с моих кораблей на своем. Вот и все. Мать Бригитта была очень довольна. Естественно, ведь их кораблики по реке бегали. Не часто, но бегали. А вот мои – нет. Не было у меня корабликов. Вообще.

Ничего, посмотрел бы я на нее, когда из Мезьера сплошным потоком потянутся баржи с рудой… Поэтому я захотел оформить нашу договоренность на бумаге. Возражать она, конечно, не стала. Вызвали из города поверенного, и он нам быстренько оформил договор в двух экземплярах. Один мне, один ей. На этом и расстались. Монахини уезжали на своем возке очень довольные. Одна думала, что облапошила глупого мальчишку, а другую при расставании я попросил принять на нужды монастыря сотню гульденов. А что делать? Девчоночий молодняк из разоренных рыцарских замков кормить-то надо… Но день все равно был испорчен. Надо же, чуть ли не до обеда с ними протрепался. Ничего, зато решил вопрос с проводкой своих барж через их участок реки. А я думал, мне самому к ним тащиться придется. Плохо, что довольно протяженный кусок моим баржам придется проходить по реке, общей с графством Марк. Как бы местные каких пакостей не придумали. Река там не широкая, метров сто всего, так что можно обстреливать экипажи барж и из луков, и из арбалетов. Придется ставить щиты и прятать за них хороших стрелков. Подстрелят десятка два-три придурков – остальные и угомонятся.

Время подходило к обеду, так что я вытащил из спальни Ами, и мы просто сидели в столовой и болтали. Ами, естественно, стала перемывать косточки всем своим дамам. И тут выяснилась интересная вещь. Оказывается, почти все дамы были беременны. И Ханна, жена Гюнтера, и Грета, жена Курта, и многие бывшие дочки рыцарей, что сейчас замужем за моими офицерами. А вот Ами никак не могла забеременеть. И это ее очень волновало. Она боялась, что, не получив наследника, я ее или выгоню, или отдам в монастырь. Вот ведь глупая. Как я мог ее выгнать – ведь тогда на другой жениться бы никак не смог. Разводов тут нет. Так что так и так остался бы без наследников. Долго ее успокаивал. Дело чуть до постели не дошло, но тут начали подавать на стол. После обеда я велел ей собираться. Элдрика попросил подобрать ей какую-нибудь смирную лошадку, хотя в седле она держалась не хуже меня. Дочь барона все-таки. Собрались и поехали в город. Я все равно хотел заскочить к бабке-травнице, вот заодно и проконсультируюсь у нее.

Бабка внимательно выслушала меня, потом осмотрела сначала меня, потом Ами. Та ужасно стеснялась, а мне хоть бы что. Подумаешь. Я и не такие осмотры, бывало, проходил. Потом усадила нас рядышком на лавку.

– И чего вы, ваше сиятельство, занятым людям голову морочите? Все с вами обоими в порядке. И детки будут. Сколько? Это уже вам решать. Живите и не волнуйтесь ни о чем. Просто вы очень молоды. Придет время, и все у вас будет. Только не ленитесь, но и не переусердствуйте. Сейчас вам этого постоянно хочется, возраст у вас такой, но постарайтесь себя иногда сдерживать. Не надо этим заниматься сутки напролет.

Ами расцвела. Стала благодарить бабку, наказала мне наградить ее как следует. Надо же, баронская дочка, а простую травницу благодарит как ровню. Моя школа. Я, естественно, бабку отблагодарил десятком гульденов. Потом поговорил с ней по вопросу, по которому давно собирался с ней встретиться. Я стал уговаривать ее взять себе учеников. Именно учеников. Хотя и учениц не возбраняется. В войсках должны быть хоть какие лекари. Чтобы могли рану обработать, кость вправить, перевязать грамотно. Да и знание травок всегда пригодится. Можно, конечно, и девок в войсках держать, но парней все же лучше. Не то чтобы я опасался, что лекарку кто из солдат обидит – таких дураков нет, кто ж будет обижать человека, от которого, возможно, твоя жизнь зависеть будет. Но всякое может случиться. Дело-то молодое. Мне только шекспировских страстей в полках не хватало.

Бабка сначала отнекивалась, а потом все же согласилась. Я на радостях обещал ей выстроить большой дом, в котором она будет и жить, и учить. И платить я ей обещал хорошо. Но согласилась она вовсе не поэтому, а потому, что страдающих поносом в городе почти не стало. И в этом только моя заслуга. Тут она была права. В это время диарея – настоящий бич. Особенно страдали города и, как ни странно, армии. Плохая, грязная пища, грязные руки… Да какие руки – грязь была везде. Воду брали из загаженных рек, а в походе солдаты, да и не только солдаты, пили из болот и простых луж. Иногда армии поворачивали назад, так и не дойдя до противника. Воевать со спущенными штанами – не очень-то удобно. А вот у меня в войсках такого не было. Вообще. Каждый случай заболевания внимательно расследовался. И если выяснялось, а оно всегда выяснялось, что солдатик попил водички из вроде бы чистой речки или не помыл руки перед едой, то получал таких плетей, что диарея у него, конечно, сразу проходила, но спать ему еще очень долго приходилось на животе. В городе, естественно, такой строгой дисциплины не было, но и там уже поняли, что чем меньше грязи, тем меньше болезней. Потому и следили за этим так строго. И к приезжим так относились. Можно сказать, предвзято. Это приезжие так считали. А вот жители города – наоборот.

От бабки направились в мой дом. Хотя чей он теперь? У меня там только небольшая спальня. А живет там Гюнтер. Надо будет как-то это узаконить. Мне этот дом и на фиг не нужен, до замка рукой подать. Так с Гюнтером и договорюсь. Пусть весь дом отпишет на себя, а за мной оставит только мою спальню. Ну и Беату.

Гюнтера нашел в кабинете. Ами умчалась к Ханне, а мы с ним стали решать насущные проблемы. Я ему рассказал про монахинь. Посмеялись. Предположили, что скоро заявятся из герцогства Вестфален и из Хагена. Но с ними уже должен разбираться Гюнтер. Приказал ему с кораблей графства Марк пошлину не брать. В принципе, я это уже приказывал еще таможенникам на мосту, но мало ли. Гюнтер – известный скопидом, а нам сейчас злить графа ни к чему. Рассказал ему о своей задумке снабжать наших крестьян сельхозорудиями. Долго с ним спорили по этому поводу, но в конце концов я его все-таки убедил. Приказал построить дом для бабки с парочкой комнат-классов. Еще обговорили кучу вещей. Вроде и виделись и совещались совсем недавно, а столько всего накопилось… Потом прошелся по дому и заглянул в свою комнату. У дверей, как на страже, стояла Беата. Поцеловал ее за ушком, шепнул несколько ласковых слов, хлопнул на прощанье по тугой попке – и она, счастливая, убежала. Может, зря я так? Выдать ее насильно замуж за кого-нибудь – и все, никаких забот. Как говорится, стерпится – слюбится. Но не получается как-то. Ладно, подождем. Выдать замуж я ее всегда успею. Хотя насильно – очень бы не хотелось. Вот если бы она сама попросилась… И что тогда? Отпустил бы? А фиг его знает. Ладно, пойду искать супружницу.

В замок вернулись как раз к ужину. После ужина не рванули, как раньше, в спальню, а посидели поговорили. Потом поднялись на верх донжона и полюбовались звездами. И только потом пошли в спальню. Особо ничего не изменилось, Ами была такой же ненасытной, но угомонилась намного раньше. Так что я прекрасно выспался. Утром вскочил и помчался на занятия. Ами было попыталась меня остановить, но как-то вяло. Ну и хорошо. Пусть спит. Она-то не привыкла подниматься до зари. А я здорово оторвался. Сначала бегал с час, потом часа два занимался с Элдриком, потом столько же стрелял. И из пистолета, и из мушкета. И если в стрельбе из мушкета у нас были и получше стрелки, не много, но были, то вот с пистолетами мне равных не было. Правда, из такого пистолета в прыжке не постреляешь и в перекате тоже, но навскидку я стрелять научился. И даже попадать. Во всяком случае, с десяти метров – 10 из 10. Ну а обычно, прицеливаясь, с тридцати метров и стоя, и с коня бил без промаха. Так и провел время до обеда. Вот так теперь всегда и будет. До обеда буду заниматься своей физической подготовкой, после обеда – делами графства, а после ужина – женой.

Как решил, так и сделал. Правда, на следующий день мой график слегка поломали. Еще с вечера Гюнтер жаловался, что представители купцов города Хагена отказываются платить пошлину у моста. Целый день он с ними ругался, и все без толку. Грозятся разными карами. Ну да, они же принадлежат архиепископу Кельнскому, а имея такую крышу, можно и повыеживаться. Сам город Хаген стоял на реке Волме, притоке Рура. Вернее, не реке, а речушке. Пройти по ней, да и то на небольших плоскодонках, можно было только весной и ранним летом, когда вода еще не спала. А в остальное время речку, как говорится, куры вброд переходили. Правда, от Хагена до самого Рура было не далеко, и они имели там небольшую пристань. А оттуда товар перевозили на телегах. Но это все их проблемы. Положено платить – пусть платят. Тем более не такие уж большие деньги. Так вот, утром, когда мы с Элдриком звенели мечами, прибежал слуга и с круглыми от испуга глазами доложил, что у ворот замка какие-то купцы требуют встречи с графом. Совсем охамели. Купцы – и вдруг требуют что-то от графа. Ну ни фига себе…

– Пойдем, Элдрик, посмотрим, кто там такой наглый.

Даже не переодеваясь, мы отправились к воротам. У ворот стояла кучка бородатых мужичков.

– Ну и кто тут чего требует?

– Я, старшина купеческого цеха, бургомистр города Хаген, требую…

– Заткнись, – прервал я его. – Элдрик, этого требовальщика повесить, остальных выпороть. И как следует, не жалея плетей. Чтоб знали в следующий раз, от кого можно что-то требовать, а от кого нет. Выполняй.

Развернулся и ушел. Да, архиепископ и так-то меня не очень жаловал, а теперь вообще возненавидит. Эти деятели сейчас к нему помчатся жаловаться, пока поротые задницы саднят. Вот умею я врагов наживать… И главное, на ровном месте. А, и черт с ним. И я пошел на площадку. Все, теперь никаких отклонений от распорядка. До обеда занимаюсь физподготовкой, и чтобы никто меня не смел дергать. Если только война начнется. А все остальное – подождет.