Семьи, где растут и воспитываются несколько детей, нередко задаются вопросом, почему у родных братьев и сестер такие разные характеры. Речь не идет о неизбежном столкновении интересов маленьких граждан семейного сообщества. Здесь, скорее, имеется в виду различие способов реагирования детей на одни и те же ситуации или воспитательные воздействия. Здесь-то и проявляется различие младших и старших детей. И в данной главе мы поговорим:

✓ о том, почему старшие и младшие дети могут быть такими разными;

✓ как решается проблема лидерства у погодков; когда «братья по духу» ближе, чем братья по крови;

✓ почему поведение ребенка далеко не всегда соответствует ожиданиям;

✓ об отношении членов семьи к приемному ребенку.

 

Старшие и младшие дети

Сравнивая характер, внешность и поведение детей, выросших в одной семье, за точку отсчета или эталон следует брать первенцев, детей, чье развитие и поведение в максимальной степени обусловлено природными задатками и воспитательными установками взрослых членов семьи. Первенцы не только внешне, но и по характеру часто напоминают одного из родителей. Их интересы определяются природными склонностями. Находясь в центре внимания нередко нескольких взрослых членов семьи, они ощущают свою значимость и потому растут уверенными в себе, безмятежно относясь ко всему происходящему.

С появлением в семье новых детей первенцы утрачивают статус «единственных» и становятся «старшими». Это почетно, ответственно, но и во многом трагично. Старшего ребенка всегда ставят в пример младшему или младшим. Ему доверят «надзор» за юными недорослями, он наряду с родителями становится воспитателем, не только помогая и ассистируя им, но и проявляя инициативу в этом вопросе. Переключение внимания взрослых на беспомощного и беззащитного крошечного младенца часто вызывает болезненную реакцию старшего ребенка. Происходит своеобразное «свержение с престола». Приобретение статуса старшего ребенка может:

♦ стимулировать у него развитие капризности, агрессивности по отношению к окружающим (своеобразная месть за «утраченный рай»);

♦ или, наоборот, привести к ускоренному психологическому взрослению, выражающемуся в критичности, сочетающейся с терпимостью по отношению к младшим братьям или сестрам (ведь как бы быстро ни рос и каких бы успехов ни достигал маленький человек, он навсегда останется младшим).

Младшие дети изначально появляются и растут в своей семье «под сенью» старшего ребенка. Он и образец для подражания, и конкурент, с которым надо «бороться» как фигурально, так и реально на практике, претендуя на физическое пространство в помещении детской комнаты, иногда захватывая вещи и игрушки и, конечно, отвоевывая право на любовь и внимание всех членов семьи.

Не осознавая это, младший ребенок решает для себя вопрос, быть ли ему «тенью» старшего, «хвостиком» и прилипалой, во всем копирующей старшего брата или сестру, включая характер и поведение, или обрести независимость и уважение окружающих, действуя от противного.

В первом случае младший ребенок получает своеобразную защиту и покровительство старшего, ведь он буквально «смотрит ему в рот». Но при этом младший ребенок вынужден долгое-долгое время (если не всю жизнь) оставаться «на вторых ролях». Поэтому многие дети выбирают второй путь, путь неизведанный, но ведущий к обретению желанной для них победы. На этом пути младший ребенок опробует различные модели поведения, противопоставляя свою личность и индивидуальность личности и индивидуальности старшего брата или сестры. Интуитивно такие дети начинают вести себя совсем не так, как в аналогичной ситуации повели бы себя старшие дети. А закрепление результатов этого своеобразного эксперимента ведет к выработке других черт характера.

Типичные ситуации

#i_003.jpg Максиму было уже семь лет, когда мы решили завести второго. Мне хотелось девочку, муж не возражал, да и материнским капиталом хотелось воспользоваться. Когда Денис стал подрастать, мы не переставали удивляться, до чего он не похож на старшего брата. Я не говорю про внешнее сходство. Наши сыновья совсем разные по характеру. Старший – спокойный, может часами возиться у себя в комнате, не требуя внимания взрослых, Дениску же нельзя оставить без присмотра ни на одну минуту, И муж, и свекровь наотрез отказываются посидеть с ним лишних пару часиков, говорят, что не справляются.

#i_003.jpg Бог не обидел нашу семью детьми, Мы – родители трех прекрасных дочерей, Уживаются они между собой неплохо, любят и уважают друг друга, Разница в возрасте не слишком большая: старшей сейчас десять, маленькой четыре, Когда мы всей семьей бываем где-нибудь, люди восхищенно глядят нам вслед, Все девочки голубоглазые, с кудрявыми волосами, любят одеваться в розовые кофточки и джинсы, Но те, кто знает нашу семью лучше, никогда не спутают Любу с Верой или Надей, Люба – умница, строгая по характеру, старается помогать матери и во всем копирует ее, Верочка тихая и скромная, придет из школы, сделает уроки и сидит, перебирает какие-нибудь карточки или наклейки, Зато Надя болтушка, Любимое ее занятие – гулять с ребятами во дворе, Можно не выглядывать в окно, ее голос ни с кем не спутаешь, вечно заводит ребят или устраивает спор и галдеж, Как она будет учиться? Дома пяти минут посидеть спокойно не может.

В семьях, где растут двое, трое, четверо детей, внешнее сходство или несходство юных отпрысков дополняется несходством психологического облика или склада характера детей. Они нередко имеют разные увлечения и предпочтения. Уровень общительности или коммуникабельность чаще всего находятся в прямой зависимости от порядкового номера появления ребенка на свет. То есть третий, а тем более четвертый, пятый ребенок будет с большей легкостью устанавливать социальные контакты со сверстниками и более старшими детьми, научится лавировать и манипулировать окружающими, станет привлекать к себе внимание веселостью нрава или организаторскими умениями, хвастовством или бескорыстием. Вариантов развития событий здесь множество.

Очевидно одно, социальная адаптивность таких детей будет расти, а вместе с ней увеличится количество типов характера, которые они будут демонстрировать.

Родители только диву даются, откуда берутся дарования и способности их младших детей. А это опять проявление психологического противостояния младших и старших детей. Выделиться значит быть замеченным. Быть замеченным значит получить свою долю любви и заботы взрослых. Получать любовь, заботу и уважение окружающих значит доказать себе и другим, что я достоин этого, а потому являюсь личностью, обладающей равными правами с другими людьми. Так внутреннее стремление ребенка доказать себе и окружающим право войти в социальное сообщество и быть в нем принятым на равных с остальными ведет к росту вариативности типов характера и поведения.

У французов есть поговорка «Быть похожим на других, но не дай бог быть таким как все». Она хорошо иллюстрирует отношения младших и старших детей в семьях. Младшие практически в ста процентах случаев берут пример со старших, стремятся в чем-то быть похожими на них. Одежда, увлечения, игрушки, обороты речи легче всего копируются маленькими гражданами. Что касается характера, способностей, предпочтений и круга общения, то здесь срабатывает вторая часть данной поговорки. Стать похожим на старшего ребенка значит обречь себя на ситуацию «гонок с преследованием», где младший ребенок вынужден довольствоваться ролью преследователя, догоняющего лидера. Стать непохожим на старшего значит «прокладывать» новую «трассу», имея шанс оказаться победителем. Не быть как все, как остальные члены семьи – это внутренний мотив и стимул, регулирующий поведение ребенка, действующий на уровне его самопрезентации и самовоспитания.

 

Погодки, или проблема лидерства

Рождение и воспитание двух и более детей в семье может быть рассмотрено не только с точки зрения психологической целесообразности и полезности этого факта для малышей и их родителей, но и в плоскости влияния разницы в возрасте, существующей между старшим и младшим (младшими) ребенком, на характер и поведение каждого из них. Дети-погодки представляют особый случай такого влияния, когда отношения между родными братьями и сестрами с минимальной разницей в возрасте «переплавляются» и превращаются в особенности психического склада личности обоих детей.

Типичная ситуация

#i_003.jpg Меньше чем через год после рождения Маши я снова забеременела. Сейчас у меня двое дочерей – Даша и Маша. Слышала, что трудно растить и поднимать двойню, но никогда не думала, что столько проблем у меня появится с девочками-погодками. Понятно, еще год без перерыва кормление грудью, пеленки, памперсы, соски, бутылочки, присыпки и тому подобное. Но я не могла предположить подобную неуживчивость девочек. Они дерутся, щиплются, всячески обижают друг друга. Постоянно не могут поделить пространство и игрушки. Из их комнаты слышны визг и крики. Гулять на улицу мы выходим только с моей мамой. Одна я не справляюсь: меня просто рвут на части. Даше надо в одну сторону, Маше непременно в другую. Не успеешь оглянуться, как кто-нибудь из них убежал. Ходить вдвоем за руку принципиально отказываются. Сажать младшую в коляску значит провоцировать скандал со стороны старшей дочери, которая заявляет, что это ее коляска. Далее со всеми вытекающими последствиями…

Приведенный пример демонстрирует, как между девочками-погодками складываются отношения конкурентной борьбы. Никто из них не хочет отказываться от позиции лидера этой малой семейной группы. К моменту достижения возраста 2,5–3 лет каждый ребенок начинает осознавать отдельность, обособленность своих желаний и интересов от желаний и интересов окружающих. Его капризы и непослушание есть нечто иное, как проявление своей собственной личностной позиции и попытки навязать ее окружающим.

В случае с детьми-погодками один ребенок в 2,8–3,5 года достигает пика проявлений кризиса 3 лет, знаменующего появление «самости» и чувства Я ребенка, а второй приближается к моменту его наступления. Причем восприятие и оценка действий первого и реакции на них взрослых людей ускоряет процесс его личностного развития, делает проявления кризиса еще более острыми. Таким образом, налицо ускорение социального и личностного развития младшего ребенка, и это может быть расценено как положительный момент.

Для старшего ребенка такая ситуация психологического «преследования» достаточно травматична. Он чувствует постоянную угрозу своей лидирующей, главенствующей позиции первенца. В результате такой угрозы у него активизируется и усиливается агрессивное поведение, которое, по сути, носит защитный характер. Ребенок становится неуступчивым, крикливым, драчливым. Его собственнические замашки приобретают гипертрофированный или преувеличенный характер. Из уст таких детей нередко можно услышать фразы типа «Это моя машинка!», «Моя кукла!!!», «Уди, это моя мамочка!..». Обращение за помощью и поддержкой к взрослым членам семьи в стремлении отстоять и защитить свои права наталкивается на укоры старших «Что вы опять не поделили?», «Неужели нельзя уступить, она же маленькая», «Отдай, у тебя же много машинок». Классический аргумент «Уступи, ты же старший» вместо ожидаемого примирения и расстановки приоритетов вызывает обиду, обостренное противодействие и, самое главное и неприятное, психологический отказ от позиции старшего ребенка.

В сознании детей 3–6 лет просьба быть терпимым, понимающим и уступчивым, жертвовать своими интересами ради интересов младшего брата или сестры означает психологическую выгоду быть маленьким, младшим в семье. Быть младшим значит быть лидером и вести за собой, подчиняя своим интересам и запросам, весь семейный клан. Поэтому для старшего из детей в диаде детей-погодков ситуация складывается таким образом, что может тормозить и трансформировать его личностное развитие. В характере таких детей появляется вздорность, неуживчивость, подозрительность и тревожность, вызванные необходимостью часто прибегать к различным формам и видам психологической защиты.

Внимание к проблеме лидерства в диадах детей-погодков не должно носить характер «судейства».

Когда взрослые в своих попытках сгладить возникающие между детьми противоречия и, тем более, обесценить позицию старшего указывают ему на желательность или необходимость подстройки под капризы и интересы младшего ребенка, на недопустимость агрессивных выходок (вырывать из рук вещи, кусаться, толкаться, обзываться, ябедничать и т. п.), они уравнивают психологические шансы детей в споре за лидерство. Тем самым происходит спонтанное, нецеленаправленное затягивание противостояния между детьми.

Особенно травматично ситуация складывается в семьях, где растут погодки одного пола. Две девочки или два мальчика, являясь погодками, становятся претендентами на один и тот же круг предметов, внутрисемейных прав и домашних обязанностей. Если папа попросил подать молоток, то за него хватаются оба сына. А девочки могут даже подраться и испортить массу домашних вещей, если возьмутся одновременно поливать комнатные растения. Тут и мокрые кофты, колготки, шторы, лужи и грязь на подоконнике и полу, а нередко и опрокинутые плошки с цветами и, конечно, конфликт и испорченное настроение.

Воспитывая близняшек или детей-погодков, родители должны научиться видеть и ценить индивидуальность каждого ребенка. Сравнения, сделанные в пользу одного из детей, могут оказаться травмирующими для другого.

Каждый ребенок уникален и ценен сам по себе, нужен и хорош именно в своем возрасте. Искусственное ускорение или замедление психологического взросления лишает ребенка возможности в полной мере насладиться «прелестями» своего возраста, вынуждает его прибегать к различным формам защитного поведения.

Вмешательство со стороны взрослых в отношения детей-погодков должны носить характер положительного личного примера родителей или других членов семьи. Призывы к миру, пониманию и взаимным уступкам лишь обостряют отношения, делают проблему лидерства более острой и болезненной.

Чтобы младший из детей-погодков не «закоренел» в своем эгоизме, не стал завистником и манипулятором, а старший не превратился в агрессора или ябеду, необходимо так спланировать общение с детьми, чтобы каждый имел равные возможности для получения своей доли любви и внимания взрослых. При работающих родителях здесь неоценима помощь бабушек или нянь. Об этом не стоит забывать особенно тогда, когда детям предстоит «выход в свет». Поэтому посещение зоопарка, елочных или масличных гуляний, поход в парк на аттракционы и т. п. лучше планировать в составе расширенной группы взрослых. Это поможет избежать ненужных споров, обид и слез, способных испортить впечатление от самого веселого и замечательного мероприятия. Если нет денег на няню или помощницу, пригласите на прогулку с детьми свою подругу или приятеля, которые хорошо знакомы детям и не вызовут у ребят чувство напряженности, страха перед новым человеком. Это поможет разрядить обстановку в случае возникновения разногласий в стане детей. Да и лишняя пара глаз и рук никогда не помешает.

Период борьбы за свои права и позицию лидера среди детей длится в семьях не бесконечно. Уже к 6–7 годам ребята понимают психологическую выгоду их «парного» существования. К моменту завершения периода дошкольного детства погодки осваивают нормы сотрудничества и кооперации. Ведь то, что страшно или нельзя одному, можно преодолеть и выполнить сообща. Не страшно остаться одним в комнате или в доме без взрослых. Быстро и без последствий можно устранить следы общих проказ. Во дворе, в саду, а позже в школе они узнаваемы и уважаемы другими ребятами-сверстниками. Второй может оказать нужную психологическую помощь и поддержку, когда нужно в чем-то убедить родителей, ведь сказанное одним – не аргумент, а сказанное двумя уже общественное мнение, групповая позиция. Да и просто дети научаются занимать друг друга, находить удовольствие не в конкуренции, а в обмене опытом и информацией.

Поэтому, как и всякая другая проблема, проблема лидерства между братьями и сестрами-погодками может быть успешно разрешена и урегулирована, нужно лишь проявить изобретательность и терпение.

 

Братья по духу и братья по крови

Психологическая обособленность детей – еще один вопрос, который нередко волнует родителей, особенно если в детстве они получили опыт патриархального или коллективистического воспитания.

Типичные ситуации

#i_003.jpg У нас с женой дружная хорошая семья. Вместе мы уже пятнадцать лет. Растим троих детей. Старшему сыну почти 14, среднему 9, а дочке 7 лет. Стараемся больше времени уделять детям, устраивать семейные застолья и праздники, выбираться куда-нибудь всем вместе. Конечно, жене нелегко с нами, домашних дел хватает, да и работает она в статотделе в поликлинике, уходит к восьми и приходит после семи. Хотелось бы вечерами или в выходные побыть всем вместе. Но дети разбредаются, кто куда, у каждого свои дела, свои друзья-приятели… Даже от младшей дочки слышу: «Пап, не приставай».

#i_003.jpg Обидно мне. Дочь откровенничает со своими подружками, а родной матери ничего не рассказывает. Даже по мобильному не дозвонишься, вечно она с кем-то болтает, а мне отвечает всегда одно и то же: «Не волнуйся, у меня все в порядке, скоро буду».

#i_003.jpg Старшая дочь Эльвира занимается спортивной гимнастикой и танцами. Часто все забывает, в комнате беспорядок, вещи, журналы, диски – все разбросано. Вечно ничего найти без меня не может. Богема, одним словом. Вторая, Альбина, хоть и ходит на концерты и соревнования вместе с нами болеть за сестру, но интереса к этому не проявляет. От Эли держится особняком, хотя подруг хватает. Непонятно, родные, казалось бы, люди, а по духу разные, не похожие друг на друга. Мы с сестрой росли по-другому, всегда все вместе, сообща. И сейчас родней ее у меня никого нет. А от моих: девочек только и услышишь «Это не мое… Откуда я знаю где она… Вот у нее и спрашивай!..»

За термином патриархальное воспитание стоят представления о незыблемости семейных ценностей, долге членов семьи заботиться друг о друге, проявлять интерес к делам и проблемам друг друга, разделять с ними горе и радость. Эти представления и ценности постепенно размываются индивидуалистической психологией, широко пропагандируемой массовой культурой, где духовность понимается как погруженность в собственный внутренний мир, своеобразный эгоцентризм. Близкий к патриархальному коллективистический тип воспитания рассматривает любую группу как обособленную ячейку общества, живущую по своим законам. Внутри этой ячейки или группы (семьи, класса, компании) действуют «законы притяжения», то есть члены ее обладают признаками сходства, проявляют тягу к общению и взаимодействию друг с другом, хорошо информированы в отношении членов своей группы, относятся к «своим» с явной симпатией. Здесь нет места равнодушию. Здесь меньшинство подчиняется большинству. Такой тип воспитания нередко культивируется в больших семьях, где численность членов составляет шесть и более человек.

Статистика и демография неумолимо свидетельствуют о том, что современные семьи – это малые по численности группы. Семьи, где количество детей достигает трех и более человек, отнюдь не составляют большинство. А семьи, где несколько поколений живут под одной крышей, оцениваются как своеобразный фактор риска (риска напряженности, конфликтности, в том числе между представителями разных поколений, риска психологических трений между родными по крови людьми).

Кровное родство в настоящее время все больше уступает место родству иного рода – объединениям по интересам, «кучкованию» по принципу «обшей судьбы» или проблематики.

Современные дети и подростки живут в качественно иной социальной среде, чем их родители, что резко снижает количество «точек пересечения», которые могли бы стать предметом общих забот или просто темой для разговора. Словечки вроде «твиттер», «ютъюб», «манчкин», «манкунианцы» воспринимаются многими взрослыми как «птичий язык», элемент современной детско-подростково-юношеской субкультуры. Для них, взрослых, играть в карты – это «резаться» в подкидного дурачка, очко или раскладывать пасьянс. Поэтому им непонятно, как это можно играть в «Берсерк», и почему для этого надо покупать или выменивать все новые постеры.

Ситуация в сфере увлечений детей и молодежи меняется столь стремительно, что дети с разницей в возрасте 5–7 лет уже составляют новое поколение, чей досуг или способ времяпрепровождения будет складываться и организовываться по-разному.

Душевно и духовно близкими со сходными исканиями, интересами, проблемами нередко оказываются люди, имеющие очень далекое отношение к той или иной семье. Именно с ними дети и подростки предпочитают тесно эмоционально общаться. С ними они могут часами болтать, обмениваться смсками и аськами. Им, а не родителям или старшим братьям и сестрам исповедуются в своих проблемах.

Родство – это, прежде всего, общность опыта и переживаний. Другой опыт рождает не только недопонимание, но и способствует увеличению психологической дистанции. Поэтому для неформального общения есть друзья, коллеги, знакомые, приятели, а для членов семьи остается время лишь ритуального общения.

Нередко за вечер родители слышат от детей лишь: «Я ушла. Пока» или «Я пришел. Чего можно поесть?». А попытки приблизиться, проникнуть во внутренний мир ребенка встречают отпор в форме «Отстаньте», «Не приставайте, все нормально».

Психологической разобщенности братьев, сестер в семье могут способствовать и напряженные, конкурентные отношения, о которых говорилось выше. Если родители, бабушки, дедушки гордятся успехами в той или иной области одного из детей, то второй или другие дети могут сознательно подчеркивать свое несходство с ним, проводя границу между его увлечениями, территорией, достижениями и проблемами и своими собственными. Так дистанция психологическая пересиливает кровное родство.

От многих хороших и порядочных людей можно нередко услышать, что с родственниками они практически не поддерживают никаких отношений. Так, встречаются на свадьбах и похоронах, и не более. У каждого своя семья, своя жизнь. Это еще одно подтверждение тому, что индивидуализм все глубже проникает в жизнь современного общества. Семейные ценности, увы, часто отходят на второй план, уступая место карьере, наживе и заработкам, проблемам со здоровьем, стремлению к удовольствиям и т. п.

Дети, копируя взрослых, в преувеличенной и утрированной форме демонстрируют нам оборотную сторону этой тенденции. В погоне за личным счастьем, удовольствием, успехом нельзя забывать о самых близких и родных. Тогда братья по крови станут и братьями по духу. Тогда из общения членов семьи исчезнут формализм и мелочная опека. Общение станет средством духовного и личностного развития, удовлетворения самых сокровенных желаний. Именно в тесном межличностном взаимодействии старших и младших, мужчин и женщин, девчонок и мальчишек рождается ощущение нужности друг другу, чувство сопричастности к общей судьбе, личностной и социальной соза-висимости.

 

«В семье не без урода»

Характер и поведение детей часто не отвечают социальным ожиданиям родителей и других членов семьи. Уже много говорилось о том, что младшие дети не похожи на старших. Ведь копировать их поступки и поведение значит заведомо оказаться в невыгодном положении.

Другое распространенное заблуждение состоит в убежденности родителей в том, что их пример, их наставления и другие воспитательные воздействия будут действовать как прямые директивы, то есть приведут к формированию соответствующих черт характера ребенка, выработке у него требуемых умений и привычек. Практика показывает, что все обстоит отнюдь не так.

Типичные ситуации

#i_003.jpg Я бы хотела поговорить о младшем сыне. На прошлой неделе отмечали его день рождения. Владу исполнилось 13. Собрались наши друзья, родственники. А он даже к столу не вышел. Заявил, что раз это его праздник, то он вправе сам решать, как его отметить и чем заниматься в этот день. Подарки даже не развернул. Я проплакала весь вечер, и перед другими родственниками стыдно. В кого он такой мизантроп, такой упертый бука?

#i_003.jpg Женя появилась на свет, когда мне уже за 40 было. Старшей дочери к тому времени 18 стукнуло. Она рано вышла замуж. Младшая дочь и внуки росли вместе, ведь Жене исполнилось три года, когда у Маришки родилась двойня. В деревню, в цирк, в театр, в поликлинику по врачам – всегда всех троих таскала. Готовила на всех, стирала, убирала. Ни в чем, казалось, никакой разницы не делала. Но чем старше становится дочь, тем чаще замечаю, как она чурается нас, как она непохожа на нас. Будто кукушонок какой, хоть и странно это звучит в устах родной матери.

Ребенок не только автономная личность, отдельный от нас, родителей, человек, живущий своей жизнью, но и самовоспитатель. Американские психологи сравнивают личность ребенка с черным ящиком, где на входе мы имеем одинаковые или сопоставимые воспитательные воздействия родителей, педагогов, а на выходе – совершенно разные, порой непредсказуемые ответные реакции детей. Просьба о помощи со стороны старших, требование прекратить делать нечто, мешающее окружающим, вызывает адекватную перестройку поведения у одних детей, агрессивную реакцию протеста у других, обиду и сопротивление со стороны третьих. Соответственно, если этими первыми, вторыми и третьими являются дети, воспитывающиеся в одной семье и являющиеся родными братьями и сестрами, то один из вариантов поведения будет восприниматься взрослыми как отклоняющееся поведение, как своеобразная аномалия или психическое уродство.

Сказанное не означает, что тот или иной поступок ребенка, его ответная реакция на происходящее действительно является свидетельством ненормальности его характера и поведения. Ненормальными они являются лишь в глазах тех, кто запрограммирован на иную социальную норму и соответственно воспринимает происходящее как недопустимое, чуждое, ненормальное. А значит, меняться нужно не ребенку, а наблюдателю, чей консервативный, ригидный взгляд порождает соответствующую психологическую проблему в его же сознании.

Своевременное изменение установки на характер и поведение детей разного возраста или своих детей и их сверстников из других семей позволит гармонизировать отношения внутри своей семьи.

Чтобы сохранить любовь и уважение детей, остаться для них доверенным лицом, а не «строгим судией», решающим, чему быть, чему не быть, кто прав, а кто не прав, следует предоставить каждому ребенку возможность выбирать свой путь развития, обеспечить ему право реагировать на происходящие события и ситуации так, как он или она считают нужным, приемлемым или естественным для них.

Другой аспект этой же проблемы связан с психологическим взрослением детей, которое чаще всего приходится на подростковый период, но может произойти и раньше, или отодвигается в сторону старшего школьного и юношеского возраста.

Психологическое взросление человека связано с обретением автономии и независимости от окружающих людей, даже если это самые близкие и родные люди.

Единственно возможный способ обретения самостоятельности – это выбор поведения, которое противоречит ожиданиям окружающих. Эпатаж, бурный протест, стремление к внутреннему перерождению, когда сегодняшние поступки молодых людей являются полной противоположностью их сложившихся вчерашних привычек – все это действия, означающие для них проявление все более полной независимости.

Зная ребенка с малых лет, занимаясь его воспитанием, что называется, с пеленок, родители и другие взрослые члены семьи нередко болезненно реагируют на такую перестройку. Да, наверное, все современные родители слышали про подростковый кризис, имеют больший или меньший опыт восприятия и понимания его проявлений (подростковый негативизм, падение авторитета родителей и других взрослых, скрытность и т. п.), но одно дело слышать, а другое – столкнуться с этим в стенах своего дома. Открытые и доверчивые существа, не имевшие тайн от родителей, уважавшие их мнение, вдруг начинают вести себя странным и непонятным образом. Если в такой ситуации не проявить терпимость и понимание, то соответствующие формы поведения могут закрепиться, стать негативными чертами характера, превратиться в акцентуации (такие формы поведения, с которыми сам человек не может справиться, даже осознавая их неприемлемость и страдая от этого внутренне).

Герой рассказов Р. Киплинга о Маугли сказал: «Нелегко менять кожу». Взросление сопряжено с внутренней перестройкой поведения личности, трансформацией представлений человека о себе. Если такая перестройка укладывается в общую картину представлений о развитии личности человека, то процесс этот происходит достаточно гладко как для развивающегося индивида, так и для окружающих. Если же имеет место обратное, а причин этому две: слишком ригидная статичная картина представлений или необычный оригинальный путь развития и самовоспитания, процесс этот протекает болезненно для обеих сторон, то есть воспитанников и воспитателей. Неординарность или непредсказуемость картины развития конкретной личности и есть та причина, по которой близкие начинают воспринимать его как «кукушонка» или «урода» в своей семье, где все более или менее сходны по своим поведенческим реакциям, а кто-то один отличается от прочих.

Попытки перевоспитаниям обычно заканчиваются ничем. Своеобразная «холодная война» с позиционными «боями» может длиться годами. Пожалуй, единственный эффективный способ в этой ситуации – обращение к семейному психологу.

 

Эти родные неродные дети

В этом разделе хотелось бы обратить внимание читателей на очень непростую проблему – отношение родителей к приемному ребенку и выстраивание его отношений с другими членами семьи, прежде всего детьми, через призму оценки черт характера и темперамента ребенка, выбора им моделей поведения в новой семье.

Типичные ситуации.

#i_003.jpg Марина растет в нашей семье с двух лет. Мы с женой никогда не акцентировали внимание дочери на факте ее удочерения. Но чем старше становится девочка, тем сильнее мы убеждаемся в том, что это не родной ребенок. Чего таить, Марина любит и может приврать. Приглашать гостей мы стали все реже. Были случаи, что у них пропадали вещи и мелкие предметы. Чтобы кто-то из нас взял что-то чужое, такого никогда не было. Дочь обеспечена всем необходимым. Конечно, не всем ее просьбам и капризам мы потакаем, ведь мы не миллионеры и не олигархи. Но и она уже не маленькая, должна понимать, что деньги с неба не падают. Дурные гены или что-то еще, но с этими ее привычками мы не в силах справиться!

#i_003.jpg Восемь лет назад в автокатастрофе погибла моя двоюродная сестра. Она не была замужем. В 29 лет родила сына. На момент смерти матери мальчику было три года. На сегодняшний день мы – опекуны Эдика. Он растет и воспитывается у нас, вместе с нашими детьми. Сейчас их у нас трое – Борис, Эдик и младшая Танюшка. Она родилась уже после того, как мы взяли племянника. Мальчику, пережившему такую травму, я старалась уделять больше внимания. Надеялась, что он будет называть меня мамой. Но Эдик с ревностью относился к моим заботам о родном сыне. Отнимал у него игрушки, нередко дрался и хулиганил. И раньше, и сейчас в запальчивости может сказать: «Ты мне никто!». Между мальчиками до настоящего времени натянутые отношения. Боря очень хотел сестренку. С ее появлением он всячески старался помочь мне. Мог погулять с ней, пока она спала в коляске. Обязательно присутствовал при купании девочки. Никогда не отказывался сходить в аптеку или на молочную кухню. Эдик подчеркнуто агрессивно отнесся к появлению в семье нового ребенка. Задавал вопросы типа «А чего она так кричит?», «А что, она сама не может?». В общем, проблем много. И прежде всего это вопрос, как наладить отношения между детьми, сделать так, чтобы они росли одной семьей, стали поистине родными?

Дети остаются без попечения родителей по разным причинам. Самая распространенная причина – дети-отказники. От них мамы, чаще всего матери-одиночки, отказываются еще в роддоме, считая себя неготовыми или неспособными к выполнению материнских обязанностей. Ребенок может потерять родителей из-за серьезной или неизлечимой болезни взрослого, в результате его смерти в катастрофе или гибели от несчастного случая. Реже, но все же случаются моменты суицида, то есть самоубийства людей, имеющих несовершеннолетних детей. В любом из перечисленных случаев ребенок остается сиротой, и заботу о нем берет на себя государство.

Но в домах малютки, детских домах и интернатах помимо детей-сирот воспитываются и другие дети. Сироты при живых родителях, или социальные сироты – таково их официальное название. Это ребята из неблагополучных семей. Их родители были лишены родительских прав из-за жестокого обращения с малолетними детьми, полного пренебрежения своим родительским долгом, асоциального образа жизни (разврат, пьянство, дебоширство) или временной невозможности заниматься своими детьми по причине отбывания уголовного наказания. Так в стенах государственных учреждений могут оказаться несколько несовершеннолетних ребятишек из одной семьи, братьев и сестер, родных или рожденных от разных отцов.

Значительная часть воспитанников детских домов и учреждений интернатного типа попадает в семьи. Государство строго следит за тем, чтобы будущие родители – усыновители или опекуны – обладали хорошим здоровьем, материальным достатком, не вели антиобщественный образ жизни, хорошо характеризовались по месту работы или службы. Значение имеет и возрастной ценз, ведь воспитание ребенка – дело долгое. Так, если ребенка хотят усыновить родные бабушки и дедушки, то им в этом может быть отказано.

Информация о прошлом ребенка, которого хотят взять на усыновление или под опеку, является в значительной мере конфиденциальной. Будущие родители знакомятся с ребенком заочно через Интернет или посредством отбора фотографий детей. Затем им может быть предоставлено право на несколько непродолжительных встреч-знакомств. После чего следует подписание документов, и родители (опекуны) получают ребенка как «оплаченный товар» на руки.

Развитие ребенка с другими наследственными задатками (энергетикой, темпом и размахом физического роста и развития, свойствами нервной системы и темперамента) закономерно отличается от процесса развития родных детей, если таковые существуют или были ранее в семье, а теперь выросли или, увы, покинули этот мир. Поэтому любые сравнения могут оказаться не в пользу приемного ребенка. Да и как всякое сравнение, оно может оказаться болезненным для психики и личности ребенка и вызвать к жизни защитные формы поведения, которые часто принимают форму агрессии, саботажа.

Для матери и отца эталоном во многом является процесс их собственного взросления и развития. Женщина и мужчина, принявшие на себя роль родителей, начинают вспоминать, были ли они в соответствующем возрасте тоненькими и худосочными или пышками и толстушками, любили ли плотно поесть и поспать или носились как угорелые по дому и улицам, как рано началось их половое созревание и еще много подобных мелочей. «Общность судьбы» облегчает процесс «притирки», когда сходство процесса развития делает приемного ребенка психологически более близким и понятным. Несовпадения же порождают сомнения и непонимание, прежде всего в сознании приемных родителей и опекунов.

Вошедший в семью неродной ребенок вызывает трепетные и одновременно тревожные чувства. Его хочется окружить теплом и заботой. Хочется ускорить период его адаптации, после которого ребенок действительно сможет почувствовать себя дома. Вместе с тем на форумах в Интернете опекуны и родители-усыновители делятся друг с другом своими тревогами и заботами.

Вот лишь некоторые из них.

♦ Если в характере и поведении усыновленного (опекаемого) ребенка появляются нежелательные черты и формы поведения, как узнать, являются ли они результатом неправильного воспитания (потакания его капризам и чрезмерной терпимости к его недостаткам со стороны родителей и других членов семьи) или речь идет о «развертывании» генетической программы, в которой заложена предрасположенность к определенным поступкам и формам поведения, чаще всего девиантным (отклоняющимся от нормы) или асоциальным (нарушающим общественную мораль и устои)?

♦ Если усыновленный (опекаемый) ребенок ведет себя неподобающим образом, то можно ли его воспитывать как родных детей с применением методов наказания или следует делать поправку на то, что скажут люди, и как это будет оценено органами опеки?

♦ Как реагировать на проявления ревности со стороны родных детей в адрес приемыша? Надо ли что-то разъяснять им, готовить их к появлению «брата» или «сестры» или лучше понадеяться на их доброе сердце и готовность придти на помощь ближнему?

♦ Считать ли нормальной ревность к отцу семейства и другим детям со стороны приемыша? Если да, то насколько продолжительной и сильной она может быть?

♦ Нужно ли терпеть неуважение в свой адрес со стороны приемного (опекаемого) ребенка, объясняя это негативным влиянием внесемейного воспитания и уповая на то, что со временем все придет в норму?

♦ Можно ли противостоять и противодействовать вредным склонностям ребенка, проявившимся в его поведении сразу или со временем?

♦ Если после усыновления ребенка в семье появляется собственное родное дитя, то не следует ли вернуть ребенка государству?

♦ Существуют ли нормативные сроки адаптации ребенка в приемной семье, пока ребенок еще психологически уязвим и давление на него крайне нежелательно?

Перечень этот может быть продолжен.

Считать ребенка неродным, соответственно воспринимать и воспитывать его – это вопрос не морали, а нравственности. То есть вопрос этот остается на совести каждого родителя-усыновителя, и никакие рекомендации и советы здесь не помогут.

Противопоставление «родной – неродной» уже содержит в себе определенный психологический компонент, предопределяющий недостаточную готовность родителей-усыновителей или опекунов взять на себя ответственность за будущую судьбу и воспитание ребенка. Это своеобразная психологическая защита, мол, что мы могли сделать, если наследственность плохая.

Готовность принять чужого ребенка может быть только кажущейся (да, мы или я хотим иметь детей и, не имея своих, готовы усыновить чужих) или показной, когда долг перед родными или долг в широком понимании этого слова толкает людей на то, чтобы взять в свою семью приемыша. Но в том и другом случаях приемные родители оценочно относятся к чужому для них ребенку, решая для себя, хорош он или плох, и насколько его поступки соответствуют требованиям общественной морали. Только когда у человека формируется истинная или подлинная готовность, они безоговорочно позитивно относятся к чужому ребенку, то есть принимают его таким, каков он есть.

Оценочная позиция взрослых формируется еще на этапе принятия решения об усыновлении или опеке и сопряжена с выбором и колебаниями: кого лучше взять, девочку или мальчика, помоложе или постарше, с более броской или неприметной внешностью и т. д. и т. п. Осуществив выбор, они могут разочаровываться в нем, как если бы речь шла не о живом человеке, ребенке, а об обычной вещи, неодушевленном предмете.

Именно родителям-усыновителям с ярко выраженной оценочной позицией свойственно проблемное восприятие событий, происходящих внутри их семьи. Это может касаться действий, характера самого ребенка или его отношений с другими членами семьи. Отнюдь не нехватка опыта общения с детьми и их воспитания порождает большинство проблемных вопросов и ситуаций, а их дистанцированная позиция или неготовность воспринимать ребенка как данность, как дар свыше. Они действуют как скульпторы или художники, пытаясь внести усовершенствования в уже готовое произведение. Под аллегорией «готовое произведение» скрывается идея о наследственной обусловленности процессов физического и психического развития ребенка. И только его социальное поведение, его личностные особенности являются результатом воздействия множества социальных факторов, включая пример родителей и воспитательные воздействия семьи как микросоциального фактора.

Чтобы неродные дети стали родными, надо навсегда забыть об их происхождении из чрева другой женщины. Речь не идет о сокрытии истины. Родным человеком становится тот, кому отдаешь себя без остатка, с кем разделяешь его жизнь и судьбу.

 

Подведем итоги

Кровное родство – вещь достаточно важная, но оно не означает фатальной неизбежности повторения в характере и поведении детей черт их биологических родителей. Даже в животном мире наблюдается несходство в развитии и поведении детенышей из одного выводка. Когда же речь заходит о людях, то вариантов может возникнуть великое множество: братья и сестры могут жить душа в душу, подражать поступкам друг друга, а могут стать заклятыми врагами, разниться в своих действиях как небо и земля. Подлинно родными могут стать приемные дети, и наоборот, свои со временем могут отдалиться настолько, что о родстве вспомнят лишь при оглашении завещания. Каждому человеку выпадает своя судьба. И лучшим воспитанием будет то, которое позволит человеку достойно прожить свою жизнь.