Неизвестно сколько дети плыли. Может быть несколько часов. На их счастье ручей оказался очень спокойным — никаких тебе порогов, крутых поворотов и водопадов. Но как раз это и стало самым опасным: поначалу вроде вода их взбодрила, но после начала убаюкивать. И чем дальше они отплывали от пещеры жутких великанов, тем чаще сестры клевали носом. Так что Мелкому приходилось следить, чтобы никто из девочек не заснул, и не разжал руки. У самого Тимофея пальцы свело так, что ему начало казаться, что всю оставшуюся жизнь он так и будет ходить в обнимку с бревном!

На отмель их вынесло, когда уже начало темнеть. И некоторое время дети продолжали лежать вцепившись в спасительное бревно, не находя в себе сил чтобы подняться.

В голове у Тимофея настойчивым мотыльком билась всего одна мысль «Нужно раздеться, иначе замерзнем». Но даже губы разлепить, чтобы сказать это вслух было лень. Наконец он смог перекатится на бок и, подтянувшись, сел опираясь на бревно спиной. Растолкал Катьку и Юльку:

— Нужно вставать — замерзнем!

Юлька непонимающе уставилась на него, но постепенно сквозь тупую усталость смысл сказанного дошел до нее: девочка кивнула и попробовала тоже сесть. Удалось ей это только с третьей попытки. Катька же продолжала лежать щекой на бревне, бессмысленно тараща глаза. Наконец и она подняла голову:

— А у меня сыр есть — она покопалась где-то за пазухой и извлекла достаточно большой, примерно с пол ее головы кусок желтого сыра!

— Где ты его взяла? — удивился Мелкий.

— На столе лежал.

И тут Тимофей рассмеялся. Он смеялся так, что завалился на спину, а потом начал кататься по песку. Он бил ногами и руками по земле, хохотал и даже иногда похрюкивал, а из глаз у него лились слезы. Девочки тревожно переглядывались, пытаясь угадать причину такого истерического веселья. Но Тимофей успокоился, поднялся на ноги и, вытирая глаза, объяснил:

— Ты же практически без сознания была — а еду успела спереть!

— Ну, он же рядом лежал.

Тимофей фыркнул, и, взяв из рук девочки головку, отломил от него 3 внушительных ломтя. И дети с жадностью принялись за еду — после безумной гонки хорошо поесть было просто необходимо.

— Здорово, — с набитым ртом сказал Тимофей, — для великанов это — крошка, а мы несколько раз сможем поесть!

Упоминание жутких созданий заставило обеих девчонок передернуть плечами и тревожно оглянуться.

— Не волнуйтесь, мы далеко уплыли — успокоил их парнишка — Да и зачем мы им — лишние хлопоты, к кузине нас тащи.

Вдруг Катя что-то вспомнила и даже хлопнула себя ладошкой по лбу. Одним движением перекрутив свою сумочку со спины вперед, она рванула замок и извлекла наружу… Дружка! Удивительно, но зверек спал, все также свернувшись клубочком. Девочка почесала его за ушком:

— Дружок, сыру хочешь?

Он словно услышал ее и распахнул пасть, впрочем, не открывая глаз. А Тимофей опять зашелся в хохоте «Два сапога — пара!».

Мелкого беспокоило, что Юля не разговаривает. Но, оказалось, что она просто сорвала голос и теперь могла только шептать — как раз шепотом она об этом ему и сообщила. И решила на этом закончить разговор, потому что где-то прочла, что лучшее лекарство для голосовых связок — это молчание.

Подкрепившись, ребята начали двигаться. И первое, что они сделали — это разделись. Меньше всего пострадала Катина одежда: куртка оказалась непромокаемой, так что у нее остались сухими и майка, и кофта, и собственно сама куртка. Кроме того, на дне ее сумочки хранился мешочек с колготками и трусики (при первой ревизии в орешнике девочки постеснялись его показывать). А вот Мелкий и Юля промокли насквозь. Сухие вещи поделили почти поровну: Катя, как самая маленькая, получила полный комплект — трусики, колготки и майку. Юльке досталась куртка, а Тимофей кое-как обкрутил вокруг бедер кофту.

Он долго не решался разводить костер. Но все же рискнул — было слышно, как зубы девчонок начали выбивать мелкую дробь, и если они не согреются, то точно все заболеют. Кроме того, нужно было высушить одежду. Мелкий еще раз похвалил себя за предусмотрительность — спички в Катином мешочке оказались абсолютно сухими.

Выбираясь на высокий берег за хворостом, он заметил в песке, под корнями росшего на самом краю дерева выемку. Сначала он подумал, что это вход в чью-то нору, но, осторожно заглянув в нее, выяснил, что это неглубокая пещера — они с мальчишками сами рыли такие на песчаных карьерах. Лучшего места для ночевки и придумать сложно.

От ручья тянуло сыростью, поэтому он разложил костер на ровной площадке чуть ниже входа в пещеру. Пока девчонки жались к огню, парнишка тщательно отжал от воды каждую вещь и развесил их на натянутых между двумя рогатинами ремешках от сумочек. Рогатины он установил с той стороны куда уходили языки пламени. Ну, да — вещи будут пахнуть дымом, но зато и высохнут гораздо быстрее. Пригревшиеся у костра девочки начали клевать носом, но категорически отказались идти в песчаную пещеру спать без него. Так что добрую половину ночи они провели все вместе у костра, ожидая, когда высохнут вещи. Правда, Катьку все же сморила усталость и она заснула, положив голову к сестре на колени. Только перед самым рассветом дети смогли одеться в сухие вещи, потушили костер и заползли в пещеру.

* * *

Утро, а вернее время пробуждения у Мелкого выдалось тяжелым — казалось, что в теле болели каждая мышца, каждая косточка и сустав, даже волосы и те лучше было не трогать. Судя по всему, сестры чувствовали себя не лучше. Но зато Юля смогла говорить!

Устроившись на краю обрыва и грызя сыр, дети на разные голоса, перебивая друг друга, вспоминали события вчерашнего дня. Удивительно, что при свете дня весь пережитый ужас превратился просто в забавное приключение.

— А я все понял, когда увидел, что мы в мешке…

— Я так испугалась, когда она сказала «говорящая еда»…

— А я ору «ограмадины»…

— А Катька такая — «ну мы же маленькие, дети»…

— А ты — «стало быть, вы каннибалы, то есть людоеды»…

— А великанша — «все малыш, они ядовитые, их есть нельзя»….

— Я уже решила, что эта миска никогда не перевернется…

— А я бегу, тащу вас, а ты замерла как вкопанная…

— А я смотрю — сыр лежит…

На этот раз упоминание о сыре вызвало приступ веселья у всех троих детей. Когда все успокоились, Мелкий повернулся к Юле и спросил:

— Кстати, а почему было так важно на обложку книги посмотреть?

— Я хотела узнать автора.

— Зачем?

— Если он написал, что людей есть нельзя, значит, он, по меньшей мере, с ними встречался! Ну, не ядовитые же мы в самом деле!

— Ну и как зовут автора?

— Там какие-то символы странные. Я их запомнила — она осмотрелась в поисках места, где можно изобразить. Осторожно спустившись вниз на берег ручья, она прутиком начала выводить на песке какие-то рисунки. И как только Юля поставила последний штрих, прямо в воздухе над надписью начала материализовываться огромная змея.

— Ну, сколько раз говорить, я больше не работаю с кулинарными текстами — раздраженно брюзжало видение, постепенно обретая четкие очертания. Вот уже стали видны узоры чешуи на толстом теле с лоснящимся весьма внушительным брюшком, вот появилась треугольная голова с пенсне на носу и маленькой шляпкой с вуалью на затылке. Окончательно обретя телесность, удивительное создание совсем неграциозно плюхнулось на песок. — Если бы кто знал, как я ненавижу эти закрепления авторства. Сколько раз просили его отменить, так нет же «вы несете личную ответственность перед читателями», вот попробовали бы в комитете каждый раз нестись куда-то, когда очередному чудаку вздумается мое имя написать! — в пространство пожаловалась Змея, и, наконец, обратила внимание на ребят. — Вот это да! Живые люди. Вернее даже дети. Вы же — дети? Чего вызывали?

Странно, но ребята совсем не испугались змеи, хотя она была достаточно большой, размером с лошадь. Наверное, из-за ее забавного брюзжания и этой несуразной шляпки. Вряд ли существо, носящее кокетливый головной убор может быть агрессивным.

— Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, это Вы написали эту книгу? — Юля ткнула палкой во вторую строчку странных каракулей на песке. Уже было понятно, что Змея — именно тот, кто им нужен, но девочка все же решила уточнить все детали.

— «Сто блюд для великанских ужинов»? — переспросила странное пресмыкающееся. — А что? У вас что-то не получилось? Так там в конце мелким шрифтом указано, что все рецепты взяты из открытых источников и составитель, то есть я, поваром не является.

— Да нет, мы не готовили. Но вы же знаете, что мы люди. Да? И знаете где найти таких, как мы?

— Ничем не могу помочь. Здесь люди не водятся.

— А где водят…, то есть живут.

Змея сделала такой жест, как будто пожала плечами. Правда плеч у нее не было, но если бы были, то она ими пожала бы.

— На самом деле их давно видно не было!

— А вы родственница дракона? Да? — совершенно неожиданно, с надеждой спросил Мелкий. Змея фыркнула:

— И вы туда же! Ну, сколько раз можно говорить! Не было. Не было никогда никаких драконов! НЕ БЫЛО! Генетическая память о динозаврах, то да се… А вот мы — да! Мы были всегда!

Пока Юлька с Мелким вели разговоры, Катька деловито обошла змею по кругу и остановилась прямо перед ее мордой:

— А где на тебе сидеть?

От такой неслыханной наглости умное пресмыкающееся перестало вещать и, сузив и так напоминающие щели зрачки, с негодованием уставилось на девочку.

— А зачем на мне сидеть?

— Ну, ты же нас повезешь?

— Я?! Еще чего не хватало! Чтобы Ученая Змея в третьем поколении! Автор-составитель 25 книг! И таскала на себе не понятно кого…

Тут змея остановилась, потому что заметила, высунувшего голову из кармана Катиной курточки Дружка.

— Ай-я-яй, какие же вы обманщики. У вас, значит, есть Химера, а вы собираетесь на старой мудрой Змее куда-то ехать.

— Химера? — воскликнула Юля. — Где?

— Ну, вот же у нее в кармане — кивнула головой Ученая Змея.

Катька обеими руками прикрыла голову зверька.

— Это щенок!

— Я вас умоляю! Побольше бы таких щенят и у нас бы камня на камне не осталось бы. Эти чудища целые деревни на завтрак съедают!

— Химера? — не поверила Юля. — Но, позвольте, химера — это мифическое существо с головой льва, туловищем козы и с хвостом-змеей.

— Не знаю, как у вас там на Земле, а здесь… — начала было Змея, но ее речь прервало странное поведение Дружка. Он заверещал, одним прыжком отскочил достаточно далеко, прямо к воде, там выгнулся дугой сначала в одну, потом в другую сторону и закрутился волчком, поднимая целый столб пыли. Столб все рос и разбухал, постепенно превращаясь в настоящий смерч — было даже непонятно, как такое маленькое существо могло создать такую стихию. А воронка все росла, но, что странно, не засасывала в себя окружающих — воздух, и трава, и деревья вокруг стояли не шелохнувшись.

Внезапно смерч рассеялся так же быстро, как и возник. А перед удивленными детьми и кажущейся равнодушной Ученой Змеей возвышалось нечто невероятное. Куда-то исчезли клочки грязной свалявшейся шерсти, все огромное мощное тело с бугрящимися мышцами теперь было покрыто блестящей на свету шерстью песочного цвета. Но на крепких, действительно львиных лапах, большой голове на длинной подвижной шее и хвосте шерсть сменялась на ярко зеленую переливающуюся радужным блеском чешую. На спине монстра вверх торчали два кожистых треугольника, похожих на паруса. Только то, что у чудища было всего полтора уха и три ярко-алых глаза позволяло опознать в нем зверька из Катиного кармана. Но его морда теперь выглядела сейчас совсем иначе — пасть вытянулась вперед, как будто челюсти заставили разрастись значительно увеличившиеся клыки. Вон они — торчат во все стороны, сверкают. А еще вокруг головы появился частокол рогов разной высоты — как будто бы кто-то ради шутки надел на монстра корону, а она взяла да и вросла в голову и чешуей покрылась.

— Ух ты, какой огроменный! — всплеснула руками Катя.

— Дракон — счастливо выдохнул Мелкий.

— Ой, мамочки — единственное, что смогла произнести Юля.