Самолет подрулил к аэровокзалу. Лиза спустилась по трапу вниз на бетонную площадку и сразу же увидела Туникова, а рядом с ним — мать и сына.

Маленький Степан держался за бабушкину руку и вертел головкой в разные стороны, провожая взглядом снующих пассажиров. Слезы эастлали Лизе глаза, она почувствовала соленую влагу на губах, некоторое время стояла, не в силах сдвинуться с места.

Туников заметил Лизу раньше матери, подхватил Степана на руки и быстро зашагал навстречу.

— Степа, Степчик, мой маленький… — шептала Лиза, целуя сына.

Малыш, не понимая, что нужно от него этой «чужой тете», заплакал.

— Внучек, это твоя мама, не плачь.

— Мама? Мама плачет. Вава… — и стал водить ручкой по лицу, размазывая по щекам слезы.

Лиза одной рукой прижимала к себе ребенка, а другой обнимала мать. Туников, повидавший на своем веку разное, почувствовал, как к горлу подступает комок.

— Здравствуйте, Лиза! С приездом!

— Здравствуйте, дорогой Михаил Николаевич!

— Нас ждет машина.

Туников взял чемодан Лизы, и все отправились на залитую теплым весенним солнцем привокзальную площадь.

В гостинице Михаил Николаевич оставил их в номере, а сам поехал в областное управление госбезопасности. Там должны были подобрать чекиста, который на время станет одним из оставшихся на свободе агентов Карла Миллера.

Лиза сидела с сыном на кровати, напротив матери, и расспрашивала обо всем, что произошло в ее отсутствие.

Мать сильно постарела, осунулась. Когда-то черные волосы стали почти седыми. «Да, здорово сдала мама»… — отметила про себя Лиза.

— Много пришлось пережить мне за это время, — начала мать. — Спасибо, Туников поддерживал. Деньги сам привозил. В городе никто не догадывается, что Миллер был немецким шпионом. Разное говорят о его самоубийстве. Кое-кто связывает с твоей «смертью».

— Ты знала, что я жива?

— Да. Мне в тот же день обо всем поведал Миллер. После его самоубийства Туников рассказал мне о том, что ты жива и здорова, но предупредил, что если я не хочу тебе неприятностей, об этом не должен знать ни один человек, даже твой муж. Я оставила школу — за Степой нужен уход. Написала все Ивану. Муж считает тебя погибшей. Он приезжал с Дальнего Востока. Если бы ты видела, как он переживал! Все повторял: «Я виноват, мама! Только я виноват!» Ругал себя, что не забрал вас. Хотел увезти с собой Степчика. Едва отговорила его. Как он сейчас там? Не знаю. Хороший он человек, жалко мне его. Каждый месяц присылает почти всю зарплату…

Мать оборвала свой рассказ:

— А как жилось тебе, Лиза, это время?

— Терпимо, мама. Больше ничего не могу сказать.

— Понимаю. Туников кое-что мне объяснил. Что ж, и та до конца по пути, который выбрала. Я знаю, это тяжелый путь, но он нужен для государства. За сына не беспокойся, силы еще есть, буду растить сама. Мне с ним хорошо, он славненький мальчик, послушный. Береги себя, Лиза. Я так рада, что ты жива… — заплакала мать.

Четыре дня, отведенные Лизе для встречи с матерью и сыном, пролетели быстро. К тому же ей приходилось заниматься и служебными челами.

В Днепропетровске Туников познакомил Лизу с чекистом, которою абвер внесет в список своих агентов, работающих в СССР. Они обговорили детали действий, установили пароль для связи, согласовали все о представителем из Москвы.

Лиза уехала. Прощаясь, не плакала. Успокаивала уверенность в том, что мать чувствует себя нормально, а сын находится в надежных руках.

Кроме Днепропетровска Лиза побывала и в других городах, где встречалась со своей «агентурой». «Резидентом» назначили харьковского чекиста Бориса Ильича Голубева, В тот же день в Берлине читали радиограмму:

Отчиму.

Аргус.

Уцелело от провала пять человек. Резидента назначила. Передала инструкции: сбор информации о Красной Армии и объектах оборонного значения. Считаю свою задачу выполненной.

Аргусу.

Отчим.

Благодарим. Ждем в Берлине.

Лизу ждали и в Москве. Начались инструктажи, ориентировки, наставления.

И вот опять Елизавета Петренко в кабинете Радомира.

— Данные о подготовке войны Германии с Советским Союзом чрезвычайно важны, — сказал чекист. — Мы получаем аналогичную информацию из других источников. Все, что в дальнейшем станет вам известно, срочно сообщайте Манодзи. Оценка вашей работы в Германии положительная. Старайтесь закрепиться в абвере. По мелочам не рискуйте. Помните: вас послала Родина на самый трудный участок, гордитесь оказанным доверием и оправдайте его до конца. После возвращения в Берлин продолжайте заниматься спецборьбой. Считаю, что это подозрения не вызовет, так как вы не прошли полный курс обучения у Манодзи. Возвращаться назад будете тем же путем, каким шли сюда. Желаю удачи, товарищ старший лейтенант. — Радомир обнял ее за плечи и провел до двери.

Вечером Лиза уже ехала в поезде. Она прислонилась к окну, стараясь запомнить красоту одетых в зелень дубрав, разливы рек, ухоженные крестьянами колхозные ноля…

Ничто, казалось, не могло потревожить спокойную мирную жизнь советских людей. Не ведали они еще, какая страшная сила через несколько дней обрушится на них, сколько горя и невзгод придется пережить буквально каждой семье, каждому советскому человеку.

Полдня потратила Лиза на поиски транспорта, пока не уговорила одного извозчика отвезти ее до села на границе.

— В деревню заезжать не будем, я довезу вас до окраины и вернусь назад.

— Но почему? — удивилась Лиза.

— Плохая слава об этом месте ходит, гражданка. Там живут опасные люди. Занимаются контрабандой и другими темными делами. Случалось, и пропадали там люди. С месяц назад направили к нам учительницу. И она, и извозчик как в воду канули.

Он взмахнул кнутом:

— А вы, небось, тоже учительница?

— Как вы узнали? — спросила Лиза.

— Разных людей приходится возить, вот и стараешься определить, кто и сколько заплатит.

— Понятно.

Пожилой извозчик был разговорчив. Рассказывал всякие истории, расспрашивал Лизу о ее жизни. Даже спеть попытался. Лиза смеялась. Подъехали к колодцу, находящемуся в тени ветвистых дубов.

— Передохнем малость, напоим лошадей и двинемся дальше, до села осталось километров десять, — пояснил извозчик.

Он распряг лошадей, снял с брички переднее сидение, обтянутое потертой кожей, и положил на землю.

— Садитесь, гражданка, в холодок, отдыхайте.

А сам стал наливать воду в деревянное корыто. Лиза прислонилась спиной к дубу, вытянула отекшие от долгой езды ноги и наблюдала за дятлом, долбившим на соседнем дереве кору. Думала: «Как встретят в Германии? Вроде все сделано, как надо».

— Ой, пустите! — услышала Лиза крик извозчика и резко вскочила на ноги. Двое здоровенных заросших мужчин держали извозчика за руки, а третий вел лошадей к бричке.

— Кого везешь? — спросил пропитым голосом один из них.

— Учительшу, учительшу, — повторял испуганный извозчик.

— Хорошая баба, вот она нас кое-чему и научит сегодня.

«Бандиты, — осенило Лизу. — Мне только их сейчас не хватало».

Оружия у бандитов в руках не было, значит, надеются на свою физическую силу. «Как некстати, придется ликвидировать», — решила Лиза.

— Граждане, отпустите нас, я вам денег дам. Тот, кто запрягал лошадей, засмеялся.

— Деньги мы возьмем, не беспокойся. А отпустить никак нельзя. Свечку за упокой поставить можно. Иных просьб не принимаем.

Извозчик, поняв, что ему конец, перестал сопротивляться и беззвучно плакал.

Один из бандитов приблизился к Лизе.

— В карманах что-нибудь есть? — и, не дожидаясь ответа, протянул руку.

Лиза резко захватила его правую руку, применив прием. Бандит дико взвыл и с переломанной рукой покатился по траве.

Этот пока не опасен. «Не менее пяти минут длится болевой шок», — вспомнила она слова своего учителя Манодзи. Мигом выхватила «вальтер» и во весь голос крикнула:

— Руки вверх, гады! Если хоть один из вас шевельнется, сразу получит пулю в лоб.

Бандиты подняли руки. Извозчик подбежал к Лизе и стал упрашивать:

— Стреляй, стреляй!

— Успею, проверьте, есть ли у них оружие.

Извозчик обыскал двоих. У одного из-за пояса вытащил обрез, прикрытый пиджаком, а из кармана — охотничий складной нож. У другого в боковом кармане нашел кинжал.

Бандит с переломанной рукой, сидя, раскачивался и тихо стонал. Извозчик подошел к нему, пнул в бок ногой.

— Вставай, гад! Оружие есть?

Тот с трудом поднялся и показал левой рукой на правый карман брюк. Извозчик вынул оттуда наган, засунул себе за пояс и, упираясь обрезом в живот грабителя, обыскал его. Больше оружия не было.

— Иди к ним.

Поддерживая сломанную руку, бандит медленно подошел к своим товарищам. Извозчик не спускал с них глаз.

— Что будем делать с ними, учительша?

— Веревка есть?

— Есть. На случай поломки.

— Хорошо. Возьми веревку, вожжи, поведем в тот конец рощи.

Извозчик освободил вожжи, вытащил из-под сиденья скрученную пеньковую веревку. Повели бандитов в глубь рощи, подальше от дороги.

Лиза с пистолетом в руках следила за бандитами. Извозчик по очереди привязал каждого к дереву. Затем пообрывал на них рубахи, изготовил кляпы и позатыкал рты. Чтобы не смогли вытолкнуть языком, полосками рубах подвязал нижнюю часть лица.

Лиза объявила:

— Хотите жить — стойте тихо! Понятно?!

В ответ все трое закивали головами.

Вернулись к повозке с лошадьми. Извозчик преданными глазами смотрел на свою спасительницу. Лиза открыла свою сумку, вытащила пачку денег.

— Возьмите. Здесь хватит на хороших лошадей и новую бричку. Мне оставьте одну в упряжке, на другую садитесь верхом и скачите домой. Дальше я поеду одна. Лошадь перед деревней поверну в обратном направлении, может, вернется.

Мужик переоборудовал упряжку, поблагодарил Лизу, вскочил верхом на лошадь и поскакал по дороге в сторону города.

Не доезжая с полкилометра до Волчьего, Лиза повернула лошадь назад, стегнула ее хлыстом и заспешила к селу. На улице было уже темно, и она с трудом отыскала нужный ей дом.

Открыла калитку, залаяла собака. На крыльцо вышел хозяин.

— Кого там носит? — недовольно окликнул.

— Я по поводу овечьего молока, дедушка.

— Ты? — удивился старик. — Ну и девка! Многих я отвозил в город, да почти никто не возвращался. Ну и молодец! Добралась! Слава богу.

— Могла и не добраться, — произнесла Лиза.

— Что так? — прищурился старик.

— В километрах десяти от села напали трое бандитов.

— От гады! Где они?

— Привязаны к деревьям в глубине рощи, живы. Один, правда, со сломанной рукой.

— Который?

— Рыжий, лохматый.

— Да это же мой племяш! Говорил подлецу — неделю не смей баловать на дороге, пока ты не вернешься. Не послушал. Я ему задам! Как же ты с ними, паразитами, справилась? У них обрез и наган.

— Справилась. Вначале хотела всех перестрелять, а дотом подумала: вдруг среди них ваш родственник? Жаль обижать такого гостеприимного дедушку.

— Спасибо, дочка. — Старик низко поклонился ей. — Век не забуду. Один он из родни остался. Отдыхай, а я быстро смотаюсь, развяжу их, небось комары заели. — Хозяин хлопнул дверью.

Миллер легла на топчан, стоявший у стены, и долго не могла заснуть. Сорок километров плохой дороги и нервное напряжение давали знать. Едва заснула, как услышала во сне какие-то шорохи. Открыла глаза: в комнате за столом сидели дед и трое бандитов.

— А-а-а, крестники уже здесь, — поднялась Лиза с топчана.

— Прости нас, барышня, черт попутал. Не послушали дядю. За то, что жизнь сохранила, век будем за тебя бога молить. — И рыжий перекрестился левой рукой.

— Чем крестишься, дурень! — заорал дед и стукнул изо всех сил рыжего по спине.

— Не дерись, дядь, правая-то у меня сломана.

Лиза улыбалась.

— Ты у колодца говорил, что я вас кое-чему научу. Как урок?

— Такого на своем веку я еще не видел. Одна баба, а трех таких мужиков в бараний рог скрутила.

— Когда выходим? — спросила Лиза хозяина.

— Хоть сейчас.

— Я готова. Прощайте, разбойнички. Пусть мой урок не пройдет вам даром.

Ночь была темная и безветренная. «Хотя бы не заблудиться», — мелькнула мысль.

Переходили границу долго и осторожно. Лиза знала, что пограничники предупреждены, но чтобы не вызвать подозрения, вела себя так, как должен это делать человек, переходящий границу. Ее сопровождающий даже вскрикнул от испуга, когда она неожиданно упала в траву, одновременно вытаскивая пистолет. Он лежал рядом, внимательно всматриваясь в заросли кустарника. Не выдержав, прошептал:

— Вы заметили кого-то?

— Не знаю. На бугру зашевелился кустарник. Проверьте, я прикрою вас.

Сопровождающий пополз к бугру. Минут через десять он вернулся.

— Вокруг тихо.

— Идите вперед, — приказала Лиза.

На той стороне уже с неделю ее ждала машина. В Берлине, видимо, не терпелось узнать подробности провала Карла Миллера.

В самолете Эльза поудобнее расположилась в кресло, пристегнулась ремнями и закрыла глаза. Уже сквозь дремоту почувствовала, как самолет оторвался от земли. Под ровный гул мотора заснула. Очнулась от чьего-то голоса,

— Фрау, проснитесь, прилетели. — Рядом стоял пилот.

— Спасибо. Уже утро?

— Да, мы у аэровокзала.

Эльза спустилась по трапу на бетонную полосу. У самолета ее встретил улыбающийся Крамер.

— С благополучным прибытием домой. Если вы и дальше будете такими же темпами подыматься вверх, то скоро перегоните начальника отдела.

— Здравствуйте. Ганс! Не говорите глупостей. Во-первых, я к этому не стремлюсь, а во-вторых, вы любите все преувеличивать. Куда мы сейчас?

— В пансион. Только семь утра. Примете ванну, переоденетесь и поедем к штандартенфюреру Штольцу.

— Хорошо.

— Как в России?

— Тяжело. Группа почти полностью ликвидирована. Осталось пять человек. Отец застрелился.

— Вечная память Карлу Миллеру, — склонил голову Крамер. — В родном городе побывали?

— Нет, послала туда одного из уцелевших агентов. Никто не знает, что отец был разведчиком. Похоронили как обычно. Видимо, за домом следят.

— Где живут уцелевшие агенты?

— Один в Днепропетровске, резидент и радист — в Харькове, двое — в Полтаве.

— Им известно о провале Миллера?

— Да. Но не секрет для них и то, что он застрелился, Значит, выдать их не сможет.

Машина подъехала к пансиону.

— Вы меня подождете?

— Да, не торопитесь. Время еще есть.

Крамера результат поездки Эльзы волновал по единственной причине — недавно начальник отдела абвера, в упор глядя на него, сказал:

— Крамер, я связываю провал агентуры Миллера с вашей поездкой в Россию. Не вы ли навели чекистов на Миллера?

— Тогда почему я здесь?

— Дело случая. К тому же ваш отход прикрывала Эльза Миллер. Попытка взять вас на границе была. Что скажете?

— Я не новичок. Хвост за собой заметил бы.

— Кто знает. Подумайте над моими словами…

Последнее время Крамер даже похудел, день и ночь разыскивая американских шпионов. Но пока безрезультатно. Его люди следили за женщиной, которую знали Мартин и Дейс. Через два дня штурмбанфюрер решил ее брать. Штольц был с ним официален и сдержан. Все это беспокоило Крамера. Приезд Эльзы Миллер был для него своего рода защитой.

Эльза вышла в отглаженной форме, свежая и стройная. Только чуть запавшие глаза свидетельствовали о том, что этот месяц достался ей нелегко.

— Как выгляжу, Ганс?

— Отлично!

В кабинете Штольца Эльзу уже дожидались.

— С благополучным прибытием, обер-лейтенант.

— Благодарю вас.

— Садитесь, пожалуйста. Рассказывайте…

Эльза начала доклад о своей поездке по Советскому Союзу:

— Перейдя границу, я поехала в Днепропетровск. Там должен был находиться агент Голубев, в прошлом белогвардейский офицер-контрразведчик, деятельный, но осторожный. Его я знала в лицо. Квартиру он поменял. Два дня я поджидала его у проходной завода. Голубев знал о случившемся. Он съездил в мой родной город, а также разыскал в Запорожье еще одного агента.

— Что вам удалось выяснить о провале агентурной сети Миллера?

— Первого взяли Гелюха. Отец, когда сотрудники госбезопасности стали ломиться в дверь, застрелился. Думаю, что чекисты держат наш дом под постоянным наблюдением.

Три часа никто не выходил из кабинета. Вопросы следовали один за другим. «Задержаться с ответом — вызвать подозрение», — понимала Эльза. Поэтому отвечала быстро, кратко, но предельно ясно.

Шеф и Штольц были довольны. Когда Эльза дошла до случая у колодца, штандартенфюрер вызвал секретаря.

— Винка ко мне!

Вошел гауптман Винк, занимавшийся диверсионной работой в советском тылу.

— Эльза, расскажите этому идиоту, чем занимаются его люди на советской территории.

Миллер повторила все с самого начала.

— Немедленно наведите порядок, — рявкнул Штольц. — Ваши люди чуть не провалили операцию. Вы понимаете, что было бы с вами?

— Так точно, — заикаясь, проговорил Винк.

— Идите.

— Выходит, Эльза, японец не зря тратил на вас время. Продолжайте заниматься у него, расходы возместим.

— Благодарю, обер-лейтенант, — подошел к ней начальник управления. — Завтра составьте подробный письменный отчет. А сейчас вы свободны, отдыхайте.

В пансионе Эльза проспала до утра следующего дня. И все же чувствовала себя неважно. В столовой к ней подошел официант.

— Здравствуйте, фрау Миллер. Поздравляю вас.

— С чем? — удивилась Эльза.

— Разве вы ничего не знаете? Война… Наши войска вступили на территорию России.

Официант включил радиоприемник: «…В ближайшее время с большевиками будет покончено…»

— Вы слышите, фрау?

Было воскресенье 22 июня 1941 года…