…Проснувшись, Эльза накинула халат и собралась было заняться «вальтером». Свое личное оружие чистить и пристреливать разведчик должен сам. Этому учили ее чекисты. Об этом твердил Манодзи. Об этом в высшей школе СД постоянно напоминал курсантам преподаватель Горн.

Вдруг ей показалось, что в дверь постучали. Прислушалась. Стук повторился более настойчиво и требовательно. Так стучать никто из подчиненных не мог. Кому она понадобилась в столь ранний час? Эльза подошла к двери и, не спрашивая, кто ее беспокоит, открыла. На пороге стоял Верг:

— Не ждали в гости?

Эльза с тревогой посмотрела на неожиданного гостя.

Верг стоял и улыбался. Он видел, что Эльза растерялась, она не ожидала его прихода сюда. Справившись с собой, она пригласила:

— Здравствуйте, заходите…

Верг прошел в комнату, осмотрелся.

— Вы неплохо устроились.

— Как офицер абвера… Но неужто вы здесь для того, чтоб сказать мне это?

— Не только. Где вы чините обувь?

— Пока что такой нужды не было.

— Дайте какой-нибудь из ваших хрустальных башмачков…

Эльза нагнулась, взяла сапог, подала Вергу. Тот вынул из кармана перочинный ножик, сделал сбоку, у самой подошвы, надрез. Оглядел свою работу и остался доволен.

— Возле базара есть сапожная мастерская. На вывеске — ботфорты со шпорами. Хозяин живет там же, при мастерской. Это — «Кустарь», наш человек. Сейчас пойдете к нему. Пароль: «Сможете пошить мне сапоги из вашего материала?» Ответ: «По нынешним временам у сапожников нет кожи даже на тапки». Ваша часть пароля: «В таком случае почините мне сапоги. Я порвала их на охоте». Его ответ: «Здесь придется менять весь передок». И вы: «Делайте, что нужно, я заплачу, сколько скажете». Сообщите ему, что сегодня люди, одетые в форму полиции, освободят десять пленных. В том числе капитана Петренко. Его нужно отделить от других и держать под наблюдением до особого распоряжения. Передал Фриц. Все понятно?

— Да. — И Эльза повторила пароль.

— Ну, счастливо! Действуйте. Встретимся в СД…

До базара было ходу минут пятнадцать. Мастерскую Эльза нашла легко. Несмотря на ранний час, она уже была открыта.

Звякнул колокольчик. Старик-сапожник в очках поднял голову. Услышав первую часть пароля, улыбнулся. Лицо его подобрело, но глаза смотрели проницательно и строго.

— Сапоги заберете после обеда. Под стелькой будет шифровка.

До начала работы еще оставалось время. Эльза решила позавтракать. В ресторане было немноголюдно. За одним из столиков ожидал официанта Верг с сотрудниками, приехавшими с ним из Берлина. Увидев Миллер, штандартенфюрер поднял руку в знак приветствия.

— Садитесь, фрау Эльза, к нам.

— Доброе утро, господа. Благодарю за приглашение.

К столу приблизился хозяин ресторана:

— Позвольте мне обслужить вас, господа офицеры.

Верг мельком взглянул на него:

— Позволяем, но быстро. Временем свободным мы сегодня не располагаем.

— Через пару минут завтрак будет на столе. — Хозяин удалился на кухню.

Не успела официантка разложить приборы, как он появился с подносом, уставленным тарелками… Ловко сервируя стол, задержал взгляд на Эльзе.

— Больше ничего не нужно?

— Спасибо, хозяин. Говорят, вы продаете ресторан?

— Да, фрау. Мое дело почти убыточно.

— Остаетесь здесь или уезжаете в рейх?

— Уезжаю в генерал-губернаторство, в Краков. Там у меня много знакомых и родственников. Посмотрю, чем можно заняться… Приятного вам аппетита, господа…

Он выглядел растерянным, встревоженным. Эльза понимала: ему было жаль расставаться. Они привыкли друг к другу. Поверили друг в друга. А это в работе разведчика значит очень много. Верг не знал о том, что хозяин ресторана — чекист. По правилам конспирации Эльза не имела права говорить об этом.

На выходе из ресторана столкнулись с Гейнцом и Венкелем.

— Гейнц, я вижу, вы не очень торопитесь на службу, — небрежно приветствовал Верг начальника местного отделения СД.

Тот не ответил, однако пристально посмотрел на Эльзу. Она выдержала его взгляд, сознавая: Гейнцу не нравится, что она общается с Вергом за его спиной… Всю дорогу Верг молчал и только в кабинете Эльзы спросил:

— Я вижу, вы заменили сапоги?..

— Отдала старые в починку. После обеда можно будет забрать. — Эльза сделала паузу. — Верг! Разрешите мне задать вам вопрос?

— Да, пожалуйста.

— Я не нахожусь в вашем подчинении и не должна выполнять ваши задания. Вы это знаете…

— Все верно. Но вашу задачу иначе не решить… Руководство, да и сам я никогда бы не простил себе, если бы не принял меры предосторожности. Это — во-первых. А во-вторых — вы мой соратник по работе в Германии, ваши возможные сложности могут отразиться и на моей работе. Вообще мне многое тут не нравится. Вы вроде бы вне подозрений. Но если вникнуть в обстоятельства — на грани провала. Нужно срочно действовать! Я сообщу Центру о ваших сомнениях. Думаю, получите «добро» на нашу совместную работу. А сейчас перейдем к делу, ради которого я приехал сюда. В Берлине я получил приказ: провести расследование по вашим материалам и проконтролировать исполнение приговора, который будет вынесен трибуналом. В случае подтверждения данных, присланных вами в Берлин, трибунал вынесет строгий приговор, вплоть до расстрела. Вы считаете — это повысит ваши акции здесь?

— А как же! Местное начальство вермахта и СД еще раз убедятся, что в Берлине мне верят. Это внушит им уважение.

— Согласен, но после моего приезда за вашими действиями будут внимательнее следить. Вы поняли меня?

— Да, — твердо ответила Эльза.

Когда за Вергом закрылась дверь, Миллер подошла к сейфу, вынула последнее донесение Гартмана. В нем ее заинтересовала одна деталь: при проверке компрометирующих данных на одного гауптмана-танкиста Гартман узнал, что якобы в скором времени в город должен приехать его родственник, работающий в Германии над новым видом оружия большой разрушительной силы. Взбешенный тем, что его допрашивают, гауптман угрожал, что абверовцам не поздоровится, поскольку его родственник пользуется в рейхе огромным авторитетом.

В это время в комнате Гардекопфа заговорили на повышенных тонах. Эльза распахнула дверь. Обер-лейтенант за что-то отчитывал Фосса.

— В чем провинился лейтенант? Почему я ничего не знаю?

Гардекопф смутился.

— Прошу прощения, я не хотел докладывать. Вам как женщине это может не понравиться. Неподалеку живут фольксдойче. Глава семьи — немец. Он радостно встретил наши войска, передал первому же офицеру список коммунистов и комсомольцев, оставшихся здесь. Услуга немалая с его стороны. Случайно этот человек познакомился с Фоссом и пригласил к себе в гости. А Фосс вступил в любовную связь с его женой! Вчера, воспользовавшись отсутствием родителей, обесчестил дочь!.. Я хочу засадить его под домашний арест!

— Обер-лейтенант! Ваши действия я расцениваю как попытку скрыть от меня проступок Фосса. Я накажу его сама так, что его больше не потянет на такое! Но об этом договорим после обеда. А сейчас, Фосс, зайдите ко мне. Я дам вам адрес, и вы срочно привезете ко мне одного человека.

Фосс четко повернулся и бросился выполнять приказание. Эльза вызвала Гардекопфа.

— Ваши подчиненные — словно подонки из штрафного батальона! А расплачиваться за это придется мне! Вы понимаете, о чем я говорю? Не бойтесь быть строгими с подчиненными! Бойтесь слишком мягкого отношения к ним! Если вместо вас я назначу своим заместителем Гартмана или Замерна, они быстро разъяснят всем остальным, что значит слово старшего. Но я привыкла к вам, Гардекопф, и мне не хотелось бы менять своих, пускай дурных, привычек…

— Вам не придется их менять! Я оправдаю доверие, — ретиво щелкнул он каблуками.

— Верю вам. И даю шанс… А сейчас, будьте добры, сообщите Венкелю, что я прошу его прийти…

Наедине Эльза все чаще позволяла себе выходить из роли. Сказывалось напряжение последних дней. Она понимала, как это опасно, но жизнь Ивана, повисшая на волоске, судьба ребенка…

Тяжелые мысли прервало появление Венкеля.

— Вы звали меня? — спросил он учтиво.

— Да. Извините, что побеспокоила. Не могу оставить кабинет — жду звонка. Чем занимается наш высокий гость из метрополии?

— Устроил моему шефу разнос за то, что до сих пор не доставлены арестованные.

— Ну, это их дело. Но если что-либо подобное случится с вами, мне будет очень жаль. Ведь мы давние товарищи и не раз помогали друг другу. Собственно, поэтому я и не стала звонить вам, а позвала. Будьте осторожны с Вергом, Курт… Большего сказать я не вправе.

— Да… Я ваш вечный должник. Кстати, операция удалась как нельзя лучше. От начала и до конца я наблюдал в бинокль за развитием событий. Все прошло строго по нашему плану! Вот фотография. Снимок сделан сегодня утром, когда пленные выходили из лагеря.

Эльза мельком взглянула на фотоснимок. Иван шел третьим. «Какой он худой», — с тоской отметила она.

— Мне, Курт, это ни к чему. Операция ваша и все, что будет с ней связано: награды и почести, — тоже ваши. Желаю удачи. Не забудьте о Верге…

— Конечно, фрау! Я и раньше предполагал, что штандартенфюрер СС прибыл сюда не случайно… И кое-кому из наших явно не поздоровится. Молю бога, чтобы не обратил на меня внимания!.. Ну, мне пора. Оберштурмбанфюрер и Верг будут недовольны моим отсутствием…

— Спасибо, что заскочили.

— Надеюсь, мы с вами еще встретимся сегодня во время вынесения приговора подследственным… — подхватил Венкель.

— Вы полагаете… — Эльза помедлила, — сегодня расследование будет завершено?

— Верг заявил Гейнцу, что ваши материалы уже проверены и тянуть со всем этим нет смысла. По каждому делу приговор заготовлен в Берлине.

Венкель вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

…Эльза остановилась у окна. В последние дни она думала о муже все больше и больше, переживала за исход операции. И теперь, когда все так хорошо удалось, она растерялась от этой долгожданной и неожиданной радости. Даже дышать стало легче в тесном и душном мундире. Холодная, сдержанная, разучившаяся даже улыбаться просто так, Эльза будто сбросила камень с души. Не только потому, что Иван Петренко был ее мужем… Если бы узнали в СД, кто у них в плену, страшно подумать, чем бы это могло обернуться для обоих — и для Ивана, и для Эльзы…

Зазвонил телефон.

— К вам — Фосс, — доложил Гардекопф.

— Один?

— С «объектом».

— Пусть войдут, — приказала Миллер.

За спиной Фосса торчал высокий белобрысый танкист.

— Фосс, подождите у Гардекопфа. А вы, гауптман, садитесь и рассказывайте.

— Клейт! Моя фамилия — Клейт, фрау… — не по уставу фамильярно представился долговязый. — О чем прикажете рассказывать?

— О том, как вы запугиваете людей несуществующим родственником, якобы работающим над оружием невиданной разрушительной силы?!

Гауптман безмятежно опустился на стул напротив Эльзы, снял пилотку, положил ее на колено, поправил правой рукой волосы. Нагло уставился на ноги хорошенькой женщины, словно забыв, где он находится. Эльза решила вывести его из равновесия. Ей всегда помогало одно обстоятельство, отмеченное за время работы в СД: боевые офицеры вермахта, заядлые храбрецы, которые боялись лишь одного — остаться без шнапса, — и те начинали трусить, видя, с какой уверенностью ведет она себя в этой холодной полупустой комнате. Похоже, за ней усматривали гораздо большую силу, нежели та, которую она действительно представляла…

— Я привыкла ждать, но недолго! — резко произнесла Эльза.

— Я никого не запугивал! Эти типы пристали ко мне, почему я не сдал коробку золотых часов! Я изъял их из магазина. Это моя законная добыча! Я имею на это право победителя, кто бы ни строчил на меня доносы!.. Когда они стали угрожать, я послал их к дьяволу и сказал, что мой родственник в рейхе работает в таком заведении, где создают новое оружие.

— Небось, новые радиоприемники для министерства пропаганды? — пренебрежительно бросила Эльза, почувствовав, что если повезет, она может ухватиться за нить.

Обида заставила гауптмана и вовсе забыть об осторожности.

— Передвижки! Радиоснаряды с крыльями — вот что! Да-да! Мой родственник имеет таких покровителей, что я не боюсь каких-то наглецов из абвера. Простите, фрау, речь не о вас. Прелестная дама может позволить себе многое… А об этой истории — все. Я уверен, вы сами в этом разберетесь и достойно накажете ваших подчиненных. А что вы делаете сегодня вечером?

Словно не замечая притязаний долговязого, Эльза продолжала вести игру. Подняла телефонную трубку.

— Гардекопф! Зайдите ко мне!

Тот мгновенно возник рядом с танкистом.

— Разоружите его, — Эльза указала на вальяжно развалившегося гауптмана.

Танкист вскочил, схватился за кобуру, но Гардекопф с неожиданной для своего телосложения ловкостью перехватил его правую руку и заломил ее за спину незадачливого обольстителя… Эльза невозмутимо наблюдала за происходящим.

— Садитесь, гауптман. Гардекопф! Фосса ко мне…

Гауптман покорно опустился на стул. Было ясно, что он не ожидал такого отношения к себе. Гардекопф, поигрывая отобранным парабеллумом, подошел к двери, позвал Фосса. Тот метнулся в кабинет, ожидая распоряжений.

— Сходите к нашим коллегам из СД — не смогут ли они поместить в какой-нибудь камере немецкого офицера, подозреваемого в серьезном преступлении против рейха и фюрера? Передайте — это моя просьба.

Фосс, как на кайзеровском плацу, повернулся кругом, подчеркнуто строевым шагом вышел из кабинета.

Эльза выдержала паузу, затем обратилась к танкисту:

— Я арестовала вас по подозрению в умышленном разглашении государственной тайны! Вам в лучшем случае грозит разжалование в рядовые, в худшем — штрафной батальон или смертная казнь.

— Да вы что?! С ума посходили все? Это клевета! — вскочил гауптман. И тут же рухнул на стул от мощного удара Гардекопфа.

Эльза Миллер была непреклонна.

— Вот вам два листа бумаги. Пишите на одном, что в течение суток вы обязуетесь сдать золотые часы и… — она сделала ударение, — все другие скрытые вами ценности, столь необходимые рейху для продолжения войны за жизненное пространство. На втором листе — сведения о своем пресловутом родственнике. Если его не существует или он недостаточно влиятелен в рейхе, вас будут судить. Ваше счастье, если написанное убедит меня в том, что у вас действительно есть такой родственник. Иначе я вам не завидую. Поэтому пишите все, подчеркиваю — все, что знаете о его работе. Я пойду на отступление от правил и, может быть, отпущу вас ради заслуг этого человека. Людям, приносящим пользу Германии, приятно сделать одолжение…

Гауптман, видимо, только теперь сообразил, в какой ловушке он оказался.

— Я все напишу, честное слово! Благодарю вас!..

— Благодарить будете, вернувшись в часть, а сейчас пишите! — Эльза прошлась по кабинету. — Гардекопф, под вашу ответственность. — И, отведя его в сторону, шепнула на ухо: — Построже с ним… Нужно определить степень его информированности, лишь тогда мы сможем установить утечку.

В кабинет заглянул Фосс:

— Камера готова!..

— Хорошо, Фосс. Вы пойдете со мной…

— Слушаюсь!

По гулким ступеням Эльза и Фосс спустились вниз. «Мерседес» уже ждал их. Хлопнули дверцы. Шофер вопросительно взглянул на старшего по званию.

— К рынку! — поправила кобуру Миллер.

Возле сапожной мастерской Эльза приказала остановить автомобиль.

— Фосс! Заскочите в мастерскую, заберите из починки мой сапог! Вот деньги, уплатите, сколько нужно.

Фосс выбрался из машины, резко, ударом ноги распахнул дверь мастерской. Через несколько минут появился с обувью. Пока шофер разворачивал автомобиль, пересчитал и подал Эльзе сдачу и сверток.

— Починил хорошо, но содрал дорого — десять марок! — сказал, уверенный, что его не станут проверять.

Миллер осмотрела сапог:

— Дороговато, но за десять марок новых сапог не купишь. Домой!

Шофер погнал автомашину по улицам, презрительно поглядывая на регулировщиков.

Поднявшись на свой этаж, Эльза закрылась на ключ, вытащила стельку, достала шифровку. Шифр был незнаком. Значит, сведения предназначаются Вергу. Спрятав тонкий листочек, вышла на улицу.

Фосс стоял подле «мерседеса». Любезно распахнул дверцу. Эльза поудобней устроилась на переднем сиденье.

— В абвер!

…Гауптман только закончил писать и теперь разглядывал более чем скромное убранство кабинета. До возвращения Эльзы танкист несколько раз пытался заговорить с Гардекопфом, но тот отвечал на его вопросы надменным молчанием.

Эльза взяла со стола лист, исписанный таким почерком, словно по бумаге прошли танки, пробежала глазами текст. Чутье не обмануло ее: родственник арестованного разрабатывал и испытывал самолеты, управляемые по радио. Эльза слышала о таких самолетах еще в Берлине. Она закрыла полуграмотное, но очень важное свидетельство в ящик стола. Перепуганный гауптман ожидал решения с таким видом, будто перед ним сидела не красивая женщина, а скорый на руку полевой трибунал.

— Гауптман! Дайте слово, что подобное больше не повторится. Если вы пойдете под суд, карьера вашего родственника окончена. Из уважения к нему я отпускаю вас.

— Слово офицера: подобное никогда… никогда!..

— Верю… Тем более, что документы у нас хранятся бессрочно. Ваше счастье, что я женщина. Женщины всегда добрее мужчин. Даже если и выше их по должности. Гардекопф, верните ему пистолет.

Обер-лейтенант подал танкисту парабеллум. Гауптман вложил пистолет в кобуру, щелкнул каблуками.

— Благодарю. Разрешите идти?

— Я не прощаюсь. Время от времени мы будем рады потолковать с вами на интересующие нас темы…

Танкист вышел. Эльза повернулась к Гардекопфу:

— Учитесь, как заставлять людей работать на абвер… — Она была вполне искренняя в своих чувствах. — А теперь — пора заняться Фоссом. Можете применить физическое воздействие.

Дверь в кабинет начальника СД была приоткрыта. Верг сидел за столом Гейнца, Венкель стоял перед ним и невнятно оправдывался. Верг кивнул Эльзе с видом хозяина. Она прошла через кабинет и опустилась в кресло.

— Гауптштурмфюрер, — чеканил Верг, — сказанное мной примите к сведению! Можете идти…

Венкель резко повернулся. Эльза заметила, как он облегченно вздохнул. Верг снял маску суровости, участливо наклонился к Эльзе:

— Забрала?

Миллер подала шифрограмму.

— Это вам… — она многозначительно посмотрела на стены.

— У этих стен ушей нет, — улыбнулся Верг. Развернул тонкую бумажную полоску, просмотрел. — Молодец, догадалась, что…

— Мой ключ не подходит… А взламывать замки — зачем?

— Тебя, видимо, интересует, что ответили на наш запрос?

— Если речь идет о моем муже…

— Что ж, — после паузы поднял голову Верг. — Капитан уже в отряде. Обучает военному делу. Подписал сообщение «Седой».

— Мои «рецепты» идут через него? — спросила Эльза, кляня себя за опасное любопытство.

— Да. Он знает о Миловане, но кто такой Милован, не подозревает никто из цепочки.

— Верг! Со связью совсем худо стало, — снова чисто по-женски пожаловалась Эльза. — У меня остается один канал. Если с ним что-то случится… — Она махнула рукой.

— В экстренном случае воспользуешься сегодняшним вариантом, пароль прежний. Ну а я по приезде в Берлин буду добиваться, чтобы тебя вернули ко мне…

— Мне и самой кажется, что в Берлине я приносила бы пользы больше. Здесь есть и подполье, и партизаны, а в Германии…

— Ну что ж… Постараемся…

— Штольц тоже обещал мне…

— Я пробуду здесь еще дня два, так что если понадобится моя помощь, говори…

Эльза замялась.

— Ну…

— Помощь мне не нужна. Но я должна буду решить один вопрос. Съездить тут неподалеку… Кажется, я вышла на провокатора… Никому, кроме меня, туда не добраться… Если сорвется, сообщите… моим.

— Эльза, мне не по душе твоя горячность. Я тебя и прошу, и приказываю: не согласовав с руководством, не предпринимай никаких рискованных акций! — собеседник Эльзы встревожился.

— Но это, Верг, серьезное дело: могут погибнуть люди.

— А здесь, по-твоему, курорт?! Сообщи по своим каналам — вопрос решится без тебя! Помни, ты не диверсант. Нам куда важнее не твое умение метко стрелять, а твоя информация… На тебя возлагаются особые надежды, и безрассудствовать ты не имеешь права. В Германии ты была сдержанней. Что происходит с тобой сейчас? Сказывается отсутствие наставника или ты всерьез поверила в неуязвимость? Так не бывает…

Что происходит с Эльзой, Верг понимал. Зверства оккупантов на советской земле — вот причина растущего беспокойства Эльзы Миллер. Ей все труднее было скрывать свои переживания, свою боль, оставаться просто наблюдателем, когда вокруг расстреливают, пытают, сжигают заживо!..

Верг некоторое время сидел молча, обдумывая, как поддержать товарища.

— Слушай, Эльза! Один мой коллега еще до первой мировой слыл спецом по раскрытию тайн противника. А потом предложил свои услуги нам, лично Феликсу, Тогда мы с ним и познакомились. Феликс в нем не ошибся: товарищ очень помог делу, особенно за границей. Однажды на отдыхе он поведал мне историю из своего давнишнего опыта. В начале века ему предстояло выехать в Японию. С заграничным паспортом, под видом англичанина, он из Лондона отплыл на пароходе «Иокогама». Путь предстоял не из близких, поэтому надо было держаться так, чтоб никто не заподозрил его не только как разведчика, но и как англичанина. По его мнению, все обстояло превосходно: он вращался среди британцев, и ни один из них не усомнился в его национальной принадлежности. И вот «англичанин» ступил на японский берег. На пристани к нему тут же подошли два вежливых японца, и один из них объявил: «Господин такой-то (причем фамилия была названа подлинная, русская), наше правительство не может позволить вам въезд в Страну восходящего солнца и просит покинуть Японию». Разведчик, привыкший ко всякого рода неожиданностям, был поражен! Слава богу, обошлось без ареста. Я рассказал тебе эту историю, — добавил Верг, — чтобы ты помнила: контрразведка зря хлеба не ест! Постоянно будь начеку… И выполняй только ту работу, которая тебе поручена! Лишний риск к добру не приводит. Война обещает быть долгой. Многие из нас не доживут до победы, но стараться дожить надо всем ради нашей великой цели!..

Верг замолчал, вынул из пачки сигарету, вопросительно посмотрел на Эльзу. Она сидела притихшая, низко опустив голову.

— Иди, Эльза, отдохни и хорошо обдумай наш разговор.

Эльза, повернув дверную ручку, проследовала по коридору мимо секретаря и Венкеля. Гауптштурмфюрер посмотрел вслед уходившей Эльзе и злорадно заметил:

— Кажется, штандартенфюрер добрался и до нашей Миллер. Ходят слухи, будто у них уже была схватка. Видимо, Верг сейчас пытается рассчитаться с ней…

Венкель поразмыслил немного, а потом добавил:

— Впрочем, штандартенфюрер может сломать зубы на ней. Дан бог, чтобы это так и случилось. Не то — еще один такой приезд, и многим придется офицерские мундиры менять на солдатские. Штурмфюрер, увидите Гейнца, расскажите ему о конфликте между Вергом и Миллер. Шеф будет доволен. Не далее, как вчера, он говорил, что приезд Верга принес неприятности всем, кроме нее!..

Эльза возвратилась к Гардекопфу. Фосс уже едва держался на ногах. По виду обоих Миллер поняла, что между ними произошел резкий разговор и что Гардекопф сполна воспользовался ее разрешением воздействовать на провинившегося физически. Эльза обратилась к Фоссу:

— Вам достаточно беседы с Гардекопфом или мне продолжить воспитание?

— Я все понял. Простите меня!

— Хорошо. Но учтите, если вы станете добиваться благосклонности женщин столь ретиво, я откомандирую вас. Знаете куда…

— Так точно!!! — почтительно вытянулся Фосс.

Миллер повернулась к Гардекопфу:

— Кто-нибудь из наших вернулся? Мне звонили?

— Пока никто не вернулся. Звонил хозяин ресторана «Викинг»…

Эльза сняла трубку:

— Дайте ресторан «Викинг». Алло! Это Миллер.

— Гутен таг, фрау! С завтрашнего дня я уже не хозяин этого разорительного заведения. Учитывая ваше хорошее отношение ко мне, я хочу на прощание предложить фрау неплохого вина.

— Спасибо. Сейчас буду.

Эльзу взволновал звонок чекиста: впервые за все время совместной работы он вот так — напрямую — вызывал ее…

Хозяин уже ждал у порога:

— Очень рад, фрау, очень благодарен вам! Отведайте моего фирменного вина в последний раз…

Они спустились в подвал.

— Я вызвал вас вот по какой причине: Центр сообщает, что вскоре к нам прибудет полковник генштаба для особо секретной ориентации командиров дивизий, отведенных сюда на отдых. Куда потом эти дивизии направят — неизвестно. Центру нужны точные маршруты данных подразделений. Партизанским отрядам приказано вызвать на себя огонь этих частей. Партизаны будут активно менять базы, чтоб избежать разгрома. Нашей группе поручено захватить или документы полковника, или его самого. Вам, Эльза, поручено информировать наших обо всех его перемещениях… Участвовать в изъятии бумаг Центр вам запрещает. Документы похитит ваша связная. Она — проверенный человек. На случай, если ее схватят, вы выйдете из здания СД и снимите пилотку. За вами будут наблюдать из дома напротив. Участники операции попытаются спасти девушку, если ее постигнет неудача.

— Очень рискованно! Удастся ли им потом выбраться из города?

— Другого варианта нет. Возможно, что-то изменится позже, тогда вам сообщат… Вы должны остаться вне подозрений.

— Партизанам надо заранее активизироваться…

— Так считают и в Центре… А этот штандартенфюрер, который был с вами в ресторане?.. Кто он такой?

— Штандартенфюрер Верг из канцелярии рейсфюрера Гиммлера. Занимается расследованием дел офицеров и солдат вермахта, уличенных в неблагонадежности.

— Значит, скрытая причина его поездки сюда — вы. Неплохо бы его сцапать!

— Да вы что! Через него я имею выход на ценную информацию, — возмутилась Эльза.

— Запросим Центр. Верг может оказаться очень кстати…

— Не думаю, чтобы Центр перед приездом оберста из генштаба разрешил подобную акцию!..

— Может, вы и правы… — согласился чекист.

— Что у вас? Куда дальше?

— Завтра уезжаю в Берлин. Штурмбанфюрер Мейер направляет меня в разведшколу. Так что скоро не увидимся…

— Желаю вам хорошо освоить новую специальность, — пошутила Эльза.

Чекист ответил в тон ей:

— Буду стараться!.. Все же надеюсь встретиться с вами после войны! — он вздохнул и заторопился: — Нам пора, мы и так долго пробыли здесь. Я отберу несколько бутылок вина, пришлите за ними…

В коридоре гостиницы Эльза встретила горничную:

— Зайдите ко мне сменить скатерть на столе…

— Хорошо, фрау, вот только закончу уборку в шестом…

Миллер устало сняла портупею с пистолетом, положила на кровать, расстегнула мундир. Сегодня в услугах связной необходимости не было. Эльза просто хотела поговорить с девушкой. То, что она услышала от хозяина ресторана, заставило разведчицу серьезно задуматься. Горничная могла попасться раньше, чем доберется до секретных документов… Эсэсовцы схватят ее, если она сделает хоть один неверный шаг…

В комнату постучали. Шурша крахмальной скатертью, вошла горничная.

— Присядьте… Посидим немного… Вы не против?

Девушка покраснела от неожиданности. Эльза Миллер была для нее загадкой. Связная и побаивалась, и очень уважала ее. Если бы Эльза знала, какие чувства вызывает в душе своей юной помощницы, она растерялась бы.

— У меня есть электрический чайник и очень вкусное печенье. Хотите чаю? — предложила Эльза девушке.

И не дожидаясь ответа, налила воду из графина, включила чайник. Открыла чемодан, достала колбасу, пачку итальянского печенья, конфеты. По-хозяйски разложила все на столе.

…Они не торопясь пили чай, говорили о разных пустяках. Связная была польщена: ее старший товарищ, всегда строгая и требовательная к себе и другим, была сегодня так добра и внимательна к ней.

— Вы, наверно, уже знаете… Готовится важная операция… В случае неудачи все, кто встречался со мной, будут под подозрением.

— Да, девочка. И тем не менее я не могу оставить тебя без поддержки накануне серьезного испытания.

Эльза коротко, в общих чертах, проинструктировала связную. В заключение сказала:

— Будем надеяться на благополучный исход…

— Можно спросить, — обратилась к Эльзе девушка, — вы родились в России? Вы хотя и в совершенстве владеете немецким, но в то же время я чувствую в вас что-то наше…, русское.

— Это плохой комплимент для меня, — улыбнулась Миллер. — Да, я родилась в России… Кстати, у вас есть оружие?

— Мне его выдадут перед операцией.

— Откажитесь. Стрельбой не поможете себе… А так вас легче будет спасти.

— Хорошо… — кивнула девушка и встала. — Я пойду… Меня может хватиться кастелянша.

— Да, конечно… Мы, собственно, уже обо всем переговорили. Как только приедет оберст, я буду информировать вас о каждом его шаге.

После ухода связной Эльза быстро собралась. Ей хотелось поговорить с Вергом, завтра он уезжает, и у него может не остаться времени…