Планета: СЕРВИТОР.

Связной объект— GS2116.

Спутник: цепочка ВАРВАНАЛ — НАРА

(звездная пара класса А\М)

Центральная трасса «Планетного Веретена».

Расстояние до Солнца: 26 световых лет.

Тип планеты: «Отзвук».

Открыта: в 77 году НВ

(Новое времяисчисление. Звездная эра).

Автор: Целевая экспедиция Северной секторальной базы под руководством Тома Макмара.

Парадигма: «Хочу все знать!»

Планетные разработки всей системы осуществляет Комплекс Авангардного Представительства Координационного отряда Разведанного Мира (АП КОРМ) в составе сорока специалистов группы «Соприкосновение» и двухсот человек экипажа сериоскафа «Норма».

Параметрические данные…

Сначала шужары съели почти всех людей в своем мире, на Бала. Несколько человек оставили, чтобы управлять космическими кораблями. На них шужары достигли Коррибро, Ставильтон и Сервитор и съели всех там. Потом они добрались до четвертого кольца и стали есть людей на тысяче ста сорока шести планетах внутренней стороны «Веретена».

А на одной из этих планет жила маленькая послушная девочка, которую мама оставила дома одну, потому что ушла на работу. Девочка сидела у окна и ждала ее домой. Стемнело. Мамы все не было. Девочка забралась на кровать. Вдруг за дверью кто-то завозился, начал царапаться…

— Что с тобой? Ленка, проснись!

Багрова взлетела с подушки и уселась на кровати, дико озираясь по сторонам.

Виктория Шет отскочила в сторону. Стукнулась спиной о стенку каюты.

— Ты кричала и плакала… Тебя что, насиловали во сне?

Какая интересная мысль — изнасиловать Командующего Второй экспедицией обермастера Елену Багрову.

— Меня там съели, — сказала Лена.

Представьте темный фон, а на нем расплывчатый зеленый круг. Рядом поставьте жирную красную точку. Так выглядит система двойной звезды, которую задолго до нашей эры открыли китайские астрономы и назвали ее «Хоровод друзей». Сначала было непонятно, как Древние вообще смогли разглядеть далее Варнавал, а уме заметить маленькую Нару… Хотя что мы знаем о Древних? Но вот что они точно не могли увидеть, так это целый рой вьющихся вокруг «Друзей» блестящих мошек — шесть с лишним тысяч планет. Расположившись на немыслимых в классической космогонии орбитах, планеты образовывали вокруг звезд нечто похожее на крылья. Наблюдавшему систему «Друзей» современному астроному даже показалось, что в космических просторах порхает красивая бабочка. Значительно позже на космо-навигационных картах сектора феномен обозначили термином «Планетное Веретено».

Начальник штаба Северной секторальной базы Самсон Ронсон не стал ничего рассказывать, предупреждать. Посадил Багрову и Шет напротив голографической площадки, включил изватор и отошел в сторону. Замерцали звездочки настраивающегося изображения. Когда оно появилось, женщины невольно вскрикнули.

Насаженные на острые колья, перед ними корчились от боли люди. Пробившие животы и грудные клетки вертикальные штыри отливали фиолетовым светом. Камера ловила искаженные от крика лица, выпученные глаза, вырванные кишки, лопнувшие жилы.

Сначала были видны несколько человек, потом десятки, сотни… Не просто гуманоидов — именно людей. Хорошо, что изватор не передает звука.

Мучительный полет робота-зонда над лесом фиолетовых пик длился и длился, казался бесконечным. В клубах голубого дыма лес пик шевелился, вытягивался к горизонту. Каждое «дерево» несло свой жуткий плод — человеческое тело. Бессильно замершее или еще шевелящееся, извивающееся посаженным на крючок червяком.

Пыточная роща — место безумной казни!

— Где это? — пытаясь оторвать взгляд от голографической площадки, неестественно тонким голосом спросила Шет.

— Зона «Планетного Веретена». Планетоид Сервитор, Третий каньон, пропасть Затмения, — ответил Ронсон. — Информации шестьдесят часов…

— Как они держатся? — удивилась Багрова. — Такие ранения приводят к быстрой смерти, а они…

— Их чем-то накачали, переменили… Видите — крови мало.

— Откуда на Сервиторе столько людей? — не поняла Шет. — Здесь тысяча человек.

— Есть только одно место в мире, где можно взять столько людей, — Ронсон не выдержал и сам отвернулся от голограммы. — Скорее всего, эти люди… попали на Сервитер давно…

Наконец разведочный зонд достиг конца каньона. Камера резко пошла вверх. Показала неуклюжую, похожую на вентилятор машину. Возле нее суетились знакомые остроносые существа.

Конечно, человечество давно стремилось ближе «познакомиться» с загадочными «Друзьями». Тем более, что чутьли не треть их планет соответствовали индексу «Отзвук» — имели подходящую для развития белковой жизни атмосферу. И многие действительно оказались обитаемы. Более того, некоторые представители «живого мира» этих планет имели поразительно близкие земные «прототипы». А вся огромная система принадлежала разумной и воинственной, но ограниченной в развитии расе — шужарам.

Предыдущие хозяева «Веретена» — таинственная цивилизация атлов — или погибли, или давно покинули область двойной звезды. На планетах атлы оставили атерфакты, приведшие в смятение все человечество. Они строили пирамиды! Гигантские пирамиды — увеличенные копии земных. Первые же исследования принесли сенсацию: конструкции объектов идентичны! Факт пребывания атлов на Земле молено было считать доказанным. Загадки древних китайских карт звездного неба разрешились сами собой. Дистанционные наблюдения не могли ничего добавить к тем «крупицам» информации, которую люди имели об атлах. Неизвестно было далее, как они выглядели…

Сначала ничего не было видно. Пришлось включать «пылесосы» и разгонять пыль. А самим ученым пришлось прятаться в кабину танкетки и ждать, пока осядет взбаламученное азотными струями пылевое облако. Потом надо было долго стирать застывшую грязевую корку. И наконец, все увидели вход. Большой — метров шесть высотой, но узкий, едва ли в размах человеческих рук. Проем закрывала массивная каменная плита. Над ней, ближе к верхней перекладине, проступила сложная, похожая на иероглифографическую надпись. Выпуклая.

— Ну как? — спросил Лонг.

— Устал я, — жалобно ответил Дрител. — Страшно мне почему-то. Знаете, ребята, как страшно?

— Гарантированно не дешифруется, — сообщил робот-Адъютант.

— Нужны мне твои гарантии, — вздохнул командир десантной группы Лонг Виктае. — Ты общий смысл этой «вывески» улавливаешь?

— Наименование? Запрет воздействия? Разъяснение? Нет, не улавливаю.

— А возраст?

— Вне программы.

— Подождите, — вмешался Ковалев. — Сейчас…

Он откинул купол танкетки и работал с измерительными приборами.

— Вот. Получается около пятнадцати тысяч лет.

— Немного, — сказал Дрител. — Но все равно страшно.

— Орбита, примите «пакет», — попросил Виктае. — И что-нибудь посоветуйте, что ли…

— Не смущайтесь, мальчишки, — подбодрил ученых оператор десанта Ченг Бо. — Я сам стесняюсь.

Он сидел на орбите Сервитора, в командной рубке экспедиционного крейсера «Солнечный луч».

В это время от пирамиды к танкетке вернулся Платонов.

— Бесполезно, — доложил он Лонгу. — Похоже, эта штука снаружи вообще не открывается. Принимайте решение.

— Слышали? — спросил Лонг. — Принимайте решение.

— Это ты мне говоришь? — уточнил Ченг Бо.

— Это он меня спрашивает, — догадался сидящий рядом с оператором Командующий экспедицией Том Макмара. — Адъютант десанта?

— Адъютант десанта, — ответил с планеты робот.

— Помоги.

— Место захоронения. Место хранения. Оборонительное сооружение. Храм…

— Да я не о том!

— Толщина плиты полтора метра, вес…

— Адъютант!

— Движения внутри не регистрирую. Пустоты составляют девяносто три процента объема сооружения. Био-активность отсутствует — регистрирую всего ноль сорок шесть баллов, термодинамические…

— Адъютант!

— Опасность силового противодействия не определена.

— Угадал, — признался Макмара. — Что рекомендуешь, Ченг?

— Я здесь, а не там, — напомнил оператор.

— Вы для меня этот цирк устраиваете? — спросил Лонг. — Я в скафандре-апплодировать неудобно.

Группа ученых была облачена в легкие «планетные» скафандры. Атмосфера Сервитора отличалась от земной. Не значительно, но отличалась.

— А мне понравилось, — похвалил Дритл робота — Адъютанта. — Столько узнали.

Инженер Ковалев вылез из кабины, оттолкнулся от гусеницы и спрыгнул вниз к Платонову. Огляделся.

Пылевой туман рассеялся, открыл заляпанные «кляксами» бурых рощиц пологие луга Сервитора. Их далекие, выгнутые края пропадали под сводами однотонного пепельного неба. Пустого, холодного. А в середине этой унылой, ничего не обещающей равнины инородным зубцом торчала высокая, равнобедренная пирамида.

— А где эти… местные?

— Рашш, рашш, рашш — говорят, — ответил Платонов. — И уходят. Ни одной стаи в округе не осталось.

Любимое, ничего не значащее слово шужар:

— Рашш, рашш, рашш… Скорее всего — просто эмоция.

— Боятся?

— Боятся, — согласился Платонов. — Видимо, есть чего…

— Видимо, есть.

— Просчет параметров окончен, — доложил робот-Адъютант. — Ситуация смоделирована и контролируется.

Макмара на орбите получил донесение. Прочитал.

— Осторожней там.

— Вашими молитвами, босс, — сказал Лонг. — Давай, Джим! Дритл вздохнул и включил теслер.

Изъеденная тысячелетней эрозией громадная плита задрожала, заскрипела, начала плавиться. Дрител аккуратно вырезал в ней ровный проход. Робот-Адъютант, утопая в пыльном ковре, подошел к пирамиде и уперся манипуляторами в камень. Вырезанный отрезок плиты стал медленно крошиться, потом рухнул внутрь сооружения, подняв очередное облако пыли.

Адъютант обернулся к машине и посмотрел на ученых.

Может, передумают? Еще не поздно.

Десантники, забравшись в танкетку, ждали продолжения.

— Трудись, трудись, — подбодрил робота Платонов.

Адъютант распрямился, словно вздохнул, и двинулся в образовавшийся темный проем. Включил смонтированный на груди камерный прожектор и тогда…

И тогда во дворик из-за плетеного заборчика заглянули шаловливые утренние лучики. Любопытные:

— Кто у нас тут живет? Какой симпатичный мальчик! Трубач-пилигрим зазвенел колокольчиками на деревенской улице. Собирает детей в лес, на праздник.

— Побежали за ним? — спрашивает задорная Веселая Дудочка. — Знаешь, как будет весело? — А давай наперегонки, до старого колодца… Не струсишь? Нет, нечестно — нельзя оборачиваться! Догоняй, догоняй!

Виктае среагировал не сразу. Вместе со всеми смотрел на дисплей, наблюдал за вошедшим в пирамиду роботом. Не видел, как Ковалев выбрался из танкетки и отправился вслед за Адъютантом.

— Что он делает? — испугался Лонг. — Куда идет? Собственный мысленный ответ поразил Виктае:

— Неужели… неужели он тоже слышит свирель? Поверил сказкам Веселой Дудочки? Но она же обманет его. Обманет! Ведь она ждет меня. Бедный парень, все перепутал — сошел с ума. Аркадий, назад, что ты делаешь?

Но остановить Ковалева Лонг не успел. Пришлось догонять, входить в пирамиду.

Платонов тоже хотел вылезти, но не смог — остался в машине. Не смог, потому что самый молодой из группы ученых — планетолог Джим Дритл — недавно работал оперативником и имел «внедренную» в психику программу «боевой защиты». Программы хватило ненадолго, но предельным усилием воли Дритл все же захлопнул и заблокировал кабину. И сразу разбил пульт управления рукояткой теслера. Уже теряя сознание, наблюдал, как Платонов равномерно бьется изнутри головой о купол машины. Еще Джим успел сообразить, что своим ударом прервал контакт с кораблем на орбите и провалился в небытие.

Через пару минут все кончилось. Перед черным провалом пирамиды застыла «безжизненная» танкетка. В кабине лежали два бесчувственных тела. И только где-то далеко, на серых холмах, шевелились шужары.

— Рашш, рашш, рашш… Рашш, рашш, рашш…

Командующий Первой целевой экспедицией супермастер Том Макмара принял решение вскрыть один из атерфактов атлов. Решено было сделать это на небольшой планете Сервитор, удобно расположенной с внешней стороны «Планетного Веретена». Крейсер приблизился к планетоиду, и исследовательская группа плумастера Лонга Виктае спустилась к пирамиде.

Связь с десантом прервалась, после того как Виктае и трое его коллег открыли замурованную тысячу лет назад дверь древнего сооружения. Матричный корабль экспедиции «Солнечный луч» немедленно сбросил под хмурые небеса Сервитора отряд вооруженных спасателей. В кабине полевой танкетки спасатели обнаружили двоих впавших в кому ученых. Судьба остальных оставалась неизвестна. Входить внутрь пирамиды Макмара категорически запретил. Спасатели доставили пострадавших исследователей на корабль.

Утром следующего дня случилось невероятное — «Солнечный луч» взорвался. Совершеннейшая машина, наделенная десятками систем безопасности и тысячами приборов аварийного предупреждения, распалась на атомы безо всяких видимых причин. Рядом с атмосферной «кофточкой» Сервитора вырос отвратительный оранжевый гриб. И чуть не сорвал маленькую планету с орбиты. Взрыв унес жизни шестидесяти семи человек.

Три оставшихся судна экспедиции выполнили отчаянную команду Северной секторальной Базы и сразу покинули систему «Веретена». Между Сервитером и ближайшим к нему Ставиль-тоном остался одиноко висеть облепленный кассетами автоматических зондов серебристый диск робота-Резидента. Остальные действия по «контактному» исследованию «Друзей» были на долгое время приостановлены.

Нет, не надоевшая командная рука! Не каюта, не палуба, даже не оранжерея — плавательный бассейн в спортивном зале сериоскафа. И Командующий Второй целевой экспедицией обермастер Елена Багрова сидит на краю этого бассейна в тоненьком купальнике. Красивая, стройная. Болтает ногами в воде.

А развед-директор экспедиции Степан Середа стоит перед ней и, отводя взгляд, говорит преувеличенно равнодушным голосом:

— Персональный доклад…

— Ладно, не скрытничайте, Степан.

— «Враль» требует новую «вывеску».

— Кто?

— Извините, робот-дешифратор продолжает настаивать на необходимости получения дополнительной информации. Ему нужны новые «входные вывески».

— Так получайте.

— Мы нашли похожую пирамиду на планете Оржерг — это, правда, далековато, но ближе свежих «вывесок» нет. Изменили маршрут наблюдательного зонда, скоро получим результаты.

— Отлично, — похвалила Командующий Середу. — Что дальше?

— Дальше: характеристика жилого отсека на платформе робота— Резидента, — продолжил развед-директор.

— Какая?

— Типовой автономный цикл. Отсек предназначался для ремонтников и так… на всякий случай. Активирован. На запросы не отвечает. Сам Резидент его не контролирует. Защита робота экранирует сканер-запросы. Кто там заперся, непонятно.

— На всякий случай… — повторила Лена. — На какой — всякий?

А Виктория Шет от Багровой взгляд не отводила. Стояла, прислонившись спиной к упругой стене спортивного зала, и молчала. «Реабилитационный смотритель» Комплекса отключился, и сейчас на прозрачный потолок бассейна «падал» Сервитер. Гигантский пурпурный шар.

На самом деле, конечно, никакого потолка не было. Просто аппаратура транслировала в зал наблюдаемую по курсу движения Комплекса панораму Пространства. Но иллюзия возникала полная. И Лена босыми ногами разбрызгивала отраженные в воде континенты близкой планеты.

Багрова «повесила» сериоскаф в зоне гравитационного равновесия, между почти соприкасающимися атмосферами внешних планет «Веретена» — Стамитоном и Сервитером. Приблизительно в том месте, где два десятка лет ждал возвращения хозяев оставленный Первой целевой экспедицией робот-Резидент землян. «Головастиков» — зондов планетной разведки — вокруг робота значительно поубавилось. Зато появился новый объект — пристыкованное к корпусу Резидента хвостатое ядро — «космическая лодка» шужар. И еще одно изменение — стакан шлюза жилого отсека был развернут — открыт.

В самом появлении шужар около робота ничего сверхъестественного не было. Примитивные кораблики шужар большие расстояния пересекать не могли, но давно освоили ближайший космос. Странным было другое. Робот-Резидент мог пристыковать чужой корабль, а тем более открыть дверь пара-шлюза в одном случае — если на корабле находится человек. Был хоть один землянин. У экипажа «Нормы» зародилось подозрение… надежда… Тревога.

Естественно, для расследования событий на Сервиторе создали специальную комиссию. Она начала работу с того, что версии о причастности шужар к трагедии отвергла как абсурдные. Их не допускал ни уровень развития цивилизации шужар, ни сами обстоятельства катастрофы.

Когда люди появились на планетах «Веретена», некоторые шужары их боялись и прятались. Но только некоторые. Большинству не было никакого дела до странных высоких существ, с непонятной целью появившихся в их мирах. Все свое внимание они посвящали другому важному занятию…

Дождитесь вечера — посмотрите на небо. Найдите Луну. Мысленно приблизьте ее к Земле. Так, так, ближе… Еще чуть-чуть ближе. Теперь, когда Луна занимает шестую часть неба, остановите ее. До спутника, кажется, можно дотянуться рукой. С такого расстояния, на другом космическом теле, невооруженным взглядом можно увидеть моря и горы, в подзорную трубу разглядеть извилистые дороги и города, в телескоп — четырехугольники крепостей и наперстки навесных замков. Можно увидеть, узнать, наконец, можно легко вообразить друг друга. И попытаться друг в друга выстрелить!

Близкое расположение «узелков Веретена» не требовало для межпланетных перелетов высоких технологий и облегчало космические войны шужар. А к войнам сводился весь смысл их короткой, нелепой жизни.

Известные людям цивилизации шужар, расположенные на внешней стороне «Веретена», были зеркально похожи друг на друга и выглядели как-то… незаконченно. У шужар отсутствовали приличествующие заданному уровню культуры предметы производства и быта. В зачаточном состоянии находились физика и химия. Практически не существовало искусство. Во всем, что прямо не касалось войны, ощущалась явная ограниченность. Несамостоятельность.

Но тем более странно, про атлов шужары ничего не знали. Или не хотели говорить. А может быть, люди просто не встретили тех, кто знал? Ведь как следует заняться шужарами Макмара не успел. Из нескольких сотен заселенных ими планет космонавты побывали всего лишь на четырех. Особое внимание проходчиков привлекла одна легенда шужар. Словно бы на каких-то других, самых далеких планетах живут их «предтечи» — Спасители Жизни. Нечто вроде земных богов.

Комиссия провела детальный анализ материалов, доставленных кораблями Первой экспедиции, но никаких дополнительных следов атлов на планетах «Веретена» не обнаружила. Присутствие в системе иного «сильного» разума тоже полностью исключалось. А подозрения на шужар, как уже говорилось, противоречили здравому смыслу.

А потом, через двадцать лет, зонд-разведчик прислал с планеты Сервитор свои страшные записи.

Прошло несколько часов, с тех пор как стереоскаф экспедиции «Норма» приблизился к роботу-Резиденту на минимальное расстояние. Все члены экипажа находились в состоянии повышенной готовности, места в рубках заняли командиры секций, а сменившиеся с «вахты» специалисты отказывались отправляться на отдых. Теперь они шумными группами слонялись между «мостиком» и зоной кают-компании, выспрашивая друг у друга хоть какие-нибудь новости. Новости сначала отсутствовали. Потом одна появилась: Командующий взяла купальник, полотенце и отправилась в бассейн.

Поныряла, теперь сидела, опустив ноги на «плавающий» в воде Сервитер, и не торопилась принимать решение.

— Ничего у тебя, Середа, не выйдет, — заверила развед-директора Виктория Шет. — Пока не расшифруют записи, не будет тебе никакой высадки на спутник, хоть ты на этой Багровой три раза женись.

— Я, Виктория Николаевна, никогда не женюсь. Вокруг меня женщин и так перебор.

Брякнули колокольчики внутренней связи. В зале зазвучал голос:

— Елена Александровна, второй Наблюдатель. Персональный доклад Командующему.

— Да, Андрей, я слушаю, слушаю, — мокрая обермастер рывком встала и пошла по краю бассейна. Середа машинально протянул ей полотенце.

— Там движение, Елена Александровна. В жилом отсеке… Там есть кто-то живой. Кто, не разберемся, защита «отбивает» сигналы, отсюда с ней не справишься. Но живой точно есть!

Багрова накинула полотенце на плечи. Повернулась к Шет. Середа физически почувствовал возникшее напряжение. Женщины смотрели друг на друга.

— Я, — молча, сказала Шет. — Одна я.

— Нет, — покачала головой Багрова. — И не мечтай.

— Все равно! Поединок взглядов.

— Никогда!

«Кажется, сейчас закипит вода в бассейне», — подумал Середа.

— Да ладно тебе, — успокоила Командующего Шет. — Подумаешь, шужары… Никогда не говори: «Никогда!»

Пообщались. Не сказав друг другу не слова.

— Пусть бездомные найдут пристанище, а безымянные созвездия получат свои имена, — серьезно проговорила Шет.

— Заткнись, — попросила Багрова. — Мне здесь неуютно. Шужары, атлы… Планеты, как горох рассыпанные. Неужели сама не чувствуешь?

— Помнишь, «я придумал столько женских имен, что для них не хватает звезд», — Виктория вызывающе смотрела в глаза Командующему. — Мой любимый поэт. А фамилии не помню. И уточнять не хочу. Какая разница, кто придумал…

— Да, конечно, — согласилась Лена. — Авторство — это пошло. Повернулась к Середе:

— Импульсный десант! Форсированный индивидуальный импульсный десант. Формата «полного боевого применения».

Шет поморгала. Зло тряхнула головой, повернулась, ушла.

«Полный» формат ее участия не предусматривал. Она могла действовать лишь в крайнем случае, а Багрова «крайний случай» признать отказалась. Это только называется так грозно: «боевое применение». На самом деле — обычная операция. Командующий приказала слетать на спутник и посмотреть, что там случилось.

— А вы чего уставились, генерал?! — вдруг закричала Багрова на опешившего от неожиданности Середу. — Быстрей!

Развед-директор не сразу понял. Потом опрометью бросился к выходу. А Багрова осталась одна. Рассуждать о том, что такова она — человеческая мораль. О том, что лучше один, чем двести. Да, одному опасней, одному трудней, одному одиноко, даже если он одиночества не боится. Но все-таки один — он и есть — один. Хочешь сохранить двести — реши, что одним можно пожертвовать. Математика проходчиков.

— И лучше я, чем другие, — подумала Лена. — Лучше решение приму я, чем другие.

Степан Середа отправился на спутник в одиночку. Одел универсальный боевой скафандр. Приготовил оружие. Прилетел. Вошел в пара-шлюз. Связь с ним прервалась.

Прекратилась и все. А защита спутника продолжала надежно экранировать сигналы сканеров.

Скафандр Середы имел несколько систем сообщения с «Норма». Даже теоретически они все, одновременно, отказать не могли. Невероятно, но получалось, что Середа отключил связь сам!

Робот-Резидент уверенно отвечал на запросы Комплекса и четко выполнял все «общие» команды. Но ни одной дополнительной характеристики собственного жилого отсека не предоставил. Запросы на эту тему не принимал — просто не слышал. Кто-то изменил ему базовую программу. Замкнул ее на панель внутреннего управления. Дело это, в общем, не сложное. Для человека.

Багрова успела вернуться в каюту. Переоделась в форменный комбинезон. Выслушала тревожные доклады операторов. Включила настенный изватор. На расстоянии ста двадцати километров от Комплекса медленно вращался безжизненный с виду спутник. Близкий — рукой подать…

Что же там происходит?

Никогда не говори: «Никогда!»

Только в самом-самом, самом крайнем случае…

— Видишь, видишь — все равно я! — сказала Виктория Шет.

Ученым, работающим с материалами Первой экспедиции, не давало покоя одно обстоятельство. Они не могли прочитать так называемые «входные вывески» артефактов — надписи над воротами пирамид. Не могли, хотя использовали самую совершенную вычислительную технику. Переданные в помощь ученым машины просчитывали маршруты движения космических кораблей в подпространстве, то есть совершали операции неимоверно высокого математического порядка. А вот прочитать «входные вывески» не удавалось.

Но ведь люди уже успешно расшифровали десять инопланетных языков. Чужих! Совсем чужих. А текст надписи на пирамидах «Веретена» был мучительно знаком.

Вероятно, решение могли подсказать новые «вывески», но Резиденту они доставались с трудом. Удаленное роботом тахионное управление создавало большие сложности.

Для кого были написаны тексты? Предположим, для атлов. Маловероятно — слишком «скудная» энергетика письменной речи при моделируемо высокоразвитой цивилизации. Для шужар? У них совсем другой принцип языкового общения, а значит и построение письменности. Для людей? Ну, хорошо — допустим, для людей, почему тогда ничего не понятно? Итак, не атлам, не шужарам, не людям. Кому-то еще?

Пусть Первая экспедиция наделала ошибок, но не заметить какой-то третий разум в системе «Друзей» она не могла в принципе.

Да, разум бывает разным, но… Прежде всего, разум — это самоосознание, а значит, давление на ПАЛЕ-поле. Какой угодно разум — гуманоидный, гретоноидный, рекротивный. Да хоть мыслящая вода, хоть разумная полевая субстанция, если, конечно, где-то в мире такие есть. И чем разум совершенней, тем давление на ПАЛЕ-поле значительнее. Но ни один датчик «Солнечного луча» неопознанных форм ПАЛЕ-давления не зафиксировал. Правда, в самом конце похода, в день катастрофы, измерители ПАЛЕ-полярного натяжения на всех четырех кораблях эскадры «выдали перл». С их экранов на долю секунды исчезла зеленая полоса. То есть измерители показали отсутствие у «Планетного Веретена»… самих людей! Вообще всех людей, несмотря на то что кроме шести с лишним десятков человек «Солнечного луча» в системе присутствовали еще сто двадцать космонавтов — экипажи других судов экспедиции. Поведению приборов нашли объяснение — наличие неизученных до сих пор свойств ПАЛЕ-поля. В самом деле, нельзя же допустить, что люди каким-то чудом на мгновение исчезли из системы «Друзей» и сами при этом ничего не заметили! И ничего не заметили роботы? «Ослепла» вся многочисленная аппаратура?

Багровой выделили лучшего в секторе робота-дешифратора. Он обладал уникальными программами и архивами, но заодно и непомерным своеобразием.

Бывало, пускался в пространные рассуждения или, наоборот, торопился с выводами. И кличку сразу получил соответственную — «Великий враль».

Пламя двигателей уходящего к сериоскафу шатла удалилось, сжалось в фитилек догорающей свечи. Шет стояла одна на открытой верхней палубе четырехэтажного корпуса робота-Резидента. Перед ней была раскрытая шлюзовая камера лифта, ведущего вниз, в жилой отсек. Стояла себе и стояла. Рассматривала незнакомый красивый космос. Любовалась соцветием красок «Планетного Веретена». Разгадывала пантомиму «небесных сфер». Интересно, о чем сейчас пытаются предупредить ее звезды?

Необъяснимые события: пропажа проходчиков, спешка, общая нервозность, даже беспокойство Багровой — не сумели бы выбить Шет из колеи. Из необъяснимого и опасного состояла вся ее жизнь, и Виктория настолько, насколько возможно, разучилась бояться смерти. Но когда дело касалось жизни, нормальной человеческой жизни, Шет трусила. Да, она являлась лучшим специалистом АП КОРМ по Контакту и хорошо умела работать с инопланетянами. Но жить-то ей приходилось с людьми. А для овладения этой специальностью у Шет не осталось сил. Только горькое понимание «несложившейся личной жизни» и изуродованной работой психики. Когда ты нужен не одному человеку, а всем — перестаешь быть в числе людей. Будто сам превращаешься в инопланетянина.

У проходчиков этот «комплекс» назывался «Слезами русалки» и был широко распространен. Обойтись без него в целевых походах удавалось редко. «Русалкам» трудно среди людей. А больше деваться некуда.

И здесь, в пустоте, между звезд, на берегу «бесконечной» планетной реки, Шет почувствовала такую удушающую боль одиночества, какую не испытывала даже на Земле. Потому что там, на Земле, просто не надо было никому верить. А это куда легче, чем не верить самой себе.

Виктории захотелось по-детски баловаться и капризничать, а потом по-детски, наивно и слезно, просить у кого-то прощения. Все равно у кого. Все равно за что. Лишь бы только простили.

Еще она подумала, что все дело в возрасте, а не в щекочущем грудь «вокзальном» чувстве расставания. Ведь она и раньше не раз заливалась «русалочьими слезами». Но вот теперь… теперь она почему-то никак не могла их унять.

Хотя стоит ли жизнь таких глубоких переживаний? Такого расстройства? Даже если и стоит, то настоящую цену себе уж точно не знает. Так давайте ее обманем? Давайте ее «задешево»…

Шет поежилась и шагнула в темноту открытого пара-шлюза.

Как будто вошла в склеп.

Каждый догоняющий Вторую экспедицию луч связи приносил пакет догадок и обобщений ученых. «Враль» догадки «обдумывал» и иногда делился ими с людьми. Но космонавты быстро перестали воспринимать версии всерьез. Все равно ни подтвердить, ни опровергнуть их было пока невозможно.

Зато Багрову робот не раздражал. Она проводила в беседах с ним много времени и возлагала на дешифратор особые надежды. Снова и снова проверяла отчеты комиссии, расследовавшей трагедию «Солнечного луча». Ведь роботы не устают и могут работать часами, днями, неделями. Лена надеялась, что, может, однажды, пусть даже в самую последнюю секунду… Почему-то думала: только б успеть!

Командующий еще раз тоскливо посмотрела на спутник. Потом опустилась за столик каюты и вызвала неутомимого собеседника. Вспыхнул экран.

— Здравствуйте, Ком, — приветствовал Лену робот.

Он мог здороваться помногу раз в день, всегда, когда его вызывали.

— Здравствуй, — улыбнулась Багрова. — На чем мы остановились? Робот-дешифратор заполнил монитор материалами. На сноске очередного файла стояла метка: «Обратите внимание». Но таких пометок сотни. А самих рабочих файлов десятки тысяч.

— Слушай, — спросила Лена робота, — если мне не везло до сих пор, сколько шансов, что повезет именно сейчас?

— Мало, — честно признал «враль». — Дать процент?

— Не надо. Давай работать.

— Обычный порядок?

— Давай работать, — повторила Лена.

Робот промолчал. Иногда он мог себе такое позволить. Багрова выбрала на мониторе один вариант. Наугад. На удачу.

— Четыреста двенадцатая тема: вопрос аналитика комиссии к экзоботанику следственной группы?

— Четыреста двенадцатая тема: вопрос аналитика секторальной комиссии к экзоботанику следственной группы: «Опорные» ревапторные составляющие филогенеза биоформ Сервитора?

— Дешифратор — фильтрация!

— Перечисление реварторных составляющих…

— Продолжение темы?

— Отсутствует.

У Багровой в горле возник противный комок. Она его проглотила:

— На каком этапе аналитик прекратил расспросы?

— Перечисление растений для отчетной справки. — Дешифратор, а зачем аналитик задал ботанику этот вопрос?

Фильтрация вариантов.

— Фильтрация недопустима. — Хорошо, что бы ты предпочел сам?

— Вопрос задан с целью поиска преимущественных отличий ряда форм…

— Стой! Какой из форм?

Акт творения! Какая из форм природы Сервитора ей пригодится? Какое растение?

— Фильтрация, робот, фильтрация!

— «Темное дерево». Углекислотная систематика. Семейство тонатотольных. Вид не определен. Сематироторная составляющая — «растение-охотник».

— Ну же, ну… — думала Лена.

Каждый раз мурашки по спине. Хотя такое уже бывало. И ком, и мурашки, и убегающая надежда.

— …темное тонатотольное дерево прорастает, преимущественно, на южных склонах… легко поддается обработке… ранее широко применялось шужарами для изготовления метательных средств и оружия ближнего боя… предложенное Вам изображение тонатотольного дерева только частично передает…

Фиолетовые колья!!! — Дешифратор, в чем их отличие?

— Коррекция?

Едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, Лена спросила:

— Из того, что нам известно о природе планеты — способны ли мы определить, чем, прежде всего… чем тонатотольное «Темное дерево» отличается от других растений Сервитора?

Робот ответил не сразу. Тоже разволновался?

— Энергопотреблением. «Темное дерево» потребляет много энергии.

— Какой энергии?

— Любой. Предпочтительно первомерной…

— Как добывает?

— Как все растения — дермирует.

— То есть?

— Ну… — сказал робот.

— Фильтрация!

— Как бы высасывает, — ответил робот. — Это растение за счет ускоренного цикла сематироторики… вытягивает энергию из окружающей среды. Поэтому раны, нанесенные оружием из «Темного дерева», считались у шужар особо опасными.

— Словно яд, — подумала Багрова. — Энергетический яд. Нужен еще один вопрос — последний.

Такой:

— Имеет ли «Темное дерево» Сервитора условный аналог в земной природе? Сематироторитарное подобие?

— Столь интенсивным механизмом энергопоглощения ни одно известное растение на Земле не оснащено.

Неужели опять «пустышка»?

— …но принципиально близкими можно считать несколько…

— Скорей! Скорей же! Назови самое близкое! — закричала Командующий.

Пара-защита с легким сопротивлением пропустила Шет внутрь. Вспыхнули тогеновые лампы. В лифте шлюза лежал мертвый шужар.

Ну да — шужары. Без них невозможно. Так же как земной корабль не принял бы никого кроме человека, космическими лодками шужар могли управлять только сами шужары.

«Лодки» вроде той, что прицепилась сейчас к Резиденту, предназначались для транспортировки грузов, но для перевозки пассажиров были не приспособлены. Рассчитанные не более чем на трех-четырех путешественников, эти кораблики имели простое устройство. Маленькая кабина пилотов и длинный, не защищенный от космического холода, трюм.

Сразу видно — шужар убит. Страшно убит — разорвана грудь, выбиты глаза, оторвана верхняя конечность. Хорошенькое начало.

Шет проверила показания на панели лифтовой кабины. Поколебавшись, подняла рукоятку мелтокрана у входа. Круглый терминальный стакан повернулся — внешняя дверь шлюза закрылась. Потом Виктория «продублировала» — проверила связь.

С ее скафандра на сериоскаф шла автоматическая трансляция. «Норма» слышала и видела все, с чем сталкивался десантник.

Там передвижение Шет курировал ведущий оператор Комплекса — Дан Кондрид. В рубку «сопровождения десанта» набилось много народу. Не по Уставу конечно, а попробуй их выгони. Да и ведут себя хорошо: тихо сидят, не мешают. Почти не дышат — забились по углам. Хотя картинка наверняка выведена и на другие мониторы. За Шет следили все двести сорок участников экспедиции.

— Двести тридцать семь, — поправила себя Виктория.

Середа отсутствует, Ленка наверняка не смотрит, и сама Шет не считается. Женщина спросила у оператора:

— Видите? Кто этот пилот?

— Уточняем. Пока очевидно — уроженец Бала или Мартис, возраст около семи лет. По татуировкам — водитель «лодки». Убит ножами или… не знаю. В общем, Виктория Николаевна, он не из простых был. Да у них в космосе «простые» и не попадают.

— Спасибо, Дан. Я… пошла дальше.

Семь лет — не маленький возраст для шужара. И планета Мартис отсюда ох как далеко. Вождям на Сервиторе не хватает своих кораблей, или понадобились особенные водители?

Шет запустила лифт. И подпрыгнула от неожиданности.

Внизу кто-то страшно закричал. Загрохотали выстрелы. Так звучат резы — простенькое огнестрельное оружие шужар. И зашипели громадные змеи. Противный, хорошо знакомый звук. Его ни с чем невозможно перепутать — работает теслер.

По изнанке круглых перегородок разноцветными петлями покатились световые блики. Лифтовая кабина, минуя пролеты шахты, опускалась в аппаратный блок жилого отсека робота-Резидента. Там, внизу, между «флажков» разверточных настроек и тумбочек планшетных витражей, шел настоящий бой.

— …Не бойся девочка, — сказала Веселая Дудочка. — Не обращай внимания. Там парни, а ты же знаешь — они всегда дерутся. А вот увидят тебя и сразу помирятся…

— Тревога!!! — заорал скафандр. — Боевая тревога! Высшая степень опасности! Идет «аккордная» гипноатака!

Лифт остановился. Шет быстро заблокировала дверь кабины. Подождем открывать. Еще успеем.

— Боевая тревога! — не унимался скафандр. — Натяжение мембраны ПАЛЕ-поля достигло восьмидесяти шести единиц. Защитный «зонт» пробит. Немедленная эвакуация…

Вика, проснись. Проснись!

Шет осторожно отключила измерители скафандра.

— Дан, ты здесь?

— Конечно, здесь, Виктория Николаевна, — ответил Кондрид. Вздохнул и больше ничего не сказал. Умный.

— При потере связи включишь режим «внедрения». И ждешь целый час.

— Принял, — шепотом сообщил оператор.

— Ну что же ты? — поторопила Веселая Дудочка. — Там такие ребята. Раньше ты всегда сама…

— Отстань, — отмахнулась от нее Шет. — Дай подумать.

— Да ну! — играет сердцем ласковый голосок. — А прежде-то ты никогда долго не думала. Мальчики ждут. Скорее — входи! Вечно они не обращают на нас внимания…

За дверью бабахала реза, шипел теслер, падала какая-то мебель.

Никогда не говори: «Никогда!»

Вот ты и сфальшивила, Веселая Дудочка! Вот ты и ошиблась. Врезалась в «защиту сознания». Упомянула любимое слово и разбудила, нечаянно не позволила захлебнуться ядовитым медом твоего бесконечного сна.

— Я же… не причесана, не накрашена, как я пойду к ним такая? — неизвестно с кем поделилась сомнениями Виктория. — Я и так никому не нравлюсь…

Вот бедная девочка! Веселая Дудочка удивилась. Задумалась — замолчала.

Шет рывком распахнула лифтовую дверь и, пригнувшись к полу, волной вкатилась в аппаратную. Залегла за поваленной приборной стойкой. Увидела распростертое рядом изуродованное человеческое тело. Висок проткнут коротким фиолетовым копьем. Морщинистая кожа цвета яблочного пирога. Лицо залито гнойными потеками. Одет в старый, потертый комбинезон с выцветшей форменной эмблемой — «Солнечный луч».

— Кто это?

— Виктория Николаевна, сейчас… — запнулся Кондрид — Это Виктае. Полумастер Лонг Виктае.

Двадцать лет… Лонг Виктае, оставленный товарищами тут, в системе «Друзей», двадцать лет назад.

Приглушенные плафоны торгенных ламп выхватывали из дальнего конца аппаратного блока остатки движений — гротескные гримасы вытянутых рожиц, мельтешение когтистых лапок. Там, за коленчатыми колонками энергораспределителей, укрылись шужары. Интересно, сколько их?

На справочном дисплее сканера скафандра — быстрый ответ: шужаров двое. Всего двое.

— Двое надвое, — почему-то подумала Шет. Рашш, рашш…

Опять бухнула реза. Еще раз. Бьют по Середе? Или уже по ней самой?

Степан Середа притаился в узком аккумуляторном пенале. Выставил наружу теслер. Развед-директор, называется. Положение-то занял неудобное — по краям аппаратной остались «мертвые» зоны, которые он из укрытия не наблюдает.

— Маленькая, бедненькая — что же ты прячешься? Не бойся, ты просто заблудилась. Не бойся, все будет хорошо. Мы тебя видим. Возьмем за ручку, поведем…

— Виктория Николаевна — это вы? — закричал Середа. — Осторожно, левая сторона простреливается!

— Поведем домой, хочешь, маленькая? Помнишь, там была твоя комнатка, твои куклы. Ты же хочешь вернуться, девочка, хочешь? — уговаривала Веселая Дудочка.

— Виктория! — кричал Середа. — Вырубайте связь! Выключите всю связь! Они работают через наши каналы. «Жгут» подсознание! Какая-то форма гипноза.

Шет, не задумываясь, блокировала системы связи. Запретила «автономию» скафандра. Огляделась и заметила за одним из трубчатых стеллажей рубильник резервного электропитания.

— Успокойтесь, Степан. Успокойтесь и объясните, что здесь происходит.

Середа попытался высунуться. С другой стороны полутемного зала снова зазвучали выстрелы, и разведчик отпрянул.

— Меня начали гипнотизировать. Но я был в «двойной защите» и сообразил про каналы… почти сразу. Они используют для усиления гип-ноудара нашу собственную связь. Когда ее отключил, гипнодействие ослабло…

— Кто они?

Приходилось перекрикиваться. Догоняя звуки, по залу металось гудящее эхо. Шужары притихли. Ждали и слушали?

— Не знаю. Может…. Напали местные, прямо у входа. Я дрался. Хотел отступить наверх, но не смог — пробился сюда. Ждал вот вас. Собственно все. Доклад окончен.

Он еще иронизирует. Надо же, весело генералу.

Шет задумалась. Ничего не ответила. Что тут скажешь? Интересно, видел Степан тело Виктае или пока нет? Скорее всего, нет.

— Виктория Николаевна, что будем делать?

Может, «врубить» Переводчика и поговорить с шужарами? Спросить, «какого… им надо»? Но придется включить скафандр. А он автоматически восстановит каналы связи. И зазвучит Веселая Дудочка. Ну уж нет — только не это!

Виктория оттолкнулась от пола, подлетела вверх и, дотянувшись до ручки рубильника, дернула ее на себя. Сразу метнулась обратно.

Квадратные плафоны робко полыхнули неверным неоновым светом, потом, будто собравшись с силами, засияли уверенно — ровно.

Стало светло. Очень светло. Казалось, светится вся стерильная пустота рабочего отсека. Только режет взгляд непривычный вид поваленных стоек, разбитой техники. Проходы в кают-компанию и каютная галерея выглядят запечатанными. Значит, «раскрыты» только аппаратная и ниша управляющей рубки. Противнику спрятаться негде. И реакция у шужар много хуже человеческой. Да и реза — не теслер. Маловероятно, что она пробьет боевой скафандр даже на таком близком расстоянии. Но опять же придется задействовать защиту. Нет, обойдемся — воюем сами.

Середа замер — ждет команды. Военный — он и есть военный. Прикажут — будет проявлять в бою инициативу. Не прикажут — не будет. Шужары все еще ждут, забились под раздаточные колонки.

— Внимание, директор, — прорыв к рубке. Готовы?

— Может, подождем усиления? Я же за вас отвечаю…

Вот какой рыцарь наш главный разведчик! Печального облика. В «корзинке» электрокожуха.

— По счету три…

Шет не успела договорить. Один из шужар омерзительно завизжал и серой стрелой метнулся к аккумуляторному пеналу. Зло зашипела большая змея. Середа выстрелил и убил шужара. Все-таки Шет обвиняла генерала зря. «Мертвая зона» у стены оказалась банальной ловушкой. Нет, развед-директором большого похода просто так не становятся. Но как он разглядел противника? Сориентировался на звук? Прочитал показания датчика движения? Но у генерала, сам говорил, должны быть отключены все системы скафандра.

Брякнула попавшая под выстрел рейка выдвижной секции. Тело шужара кровавым дождем омыло нижние ярусы приборных стоек. Середа и Шет одновременно выскочили из укрытий и, пригибаясь, бросились в дальний угол аппаратной. Ожидая неминуемого выстрела резы, Степан плечом прикрывал Викторию и оказался впереди.

Никогда не говори: «Никогда!»

Шет, не прекращая движения, подсекла ноги Середы и толкнула его влево. Потерявший равновесие генерал выронил теслер и, сделав два судорожных шага, повалился в квадратную яму в центре аппаратной — контейнер, предназначенный для хранения ремонтной аппаратуры. Виктория наступила на затворную педаль. Решетчатые створки послушно захлопнулись.

Разведчик упал на дно контейнера и тут же вскочил. С ужасом посмотрел на возвышающуюся за металлической перегородкой Шет.

— Почему? — спросил Середа. — Почему?

— Много странностей, — поднимая теслер Середы, объяснила Виктория. — Вы врали — не отключали скафандра, а меня заставили. Но главное не это.

— Я объясню, чего боялся!

— И я объясню, чего боюсь, — согласилась Шет. — Тут мудрено не испугаться.

— Чего?

— Вы почти… не отбрасываете тени, Степан.

— Имеет ли «Темное дерево» Сервитора условный аналог в земной природе? — спросила Лена робота-дешифратора. — Сематироторитарное подобие?

— Столь интенсивным механизмом энергопоглощения ни одно известное растение на Земле не оснащено… но принципиально близкими молено считать несколько…

— Скорей! Скорей же! Назови самое близкое! — закричала Лена.

— Принципиально подобным «Темному дереву» Сервитора из растений Земли условно…

— Да давай же! — взмолилась Багрова.

— … молено считать ОСИНУ, — сказал робот.

Шужар не стрелял. Шет, спрятав оружие, стояла перед ним на решетке контейнера, а шужар не стрелял. Высунул из-за распределительной колонки свой нос и с удивлением смотрел на Викторию.

— Теперь твоя очередь, — включая «коммуникативный обруч» скафандра, сказала шужару Шет. — Давай свою версию. Расскажи, наконец, что здесь происходит? Прежде всего — кто ты?

— А кто ты? — ответил вопросом шужар.

Он отложил резу и вышел из укрытия. Грозно выпрямился. Стал напротив человека. Несмотря на всю нервозность ситуации, Шет улыбнулась. Шужар не доходил ей до колена.

— Я посланец других миров, — сказала женщина. — Упала со звезд.

Шужар внимательно выслушал переводчика. Но, как остальные соплеменники, смотрел не на поясной обруч, откуда шел звук, а в глаза Шет. Потом опасливо покосился на запертого под ногами Виктории развед-директора.

— Я понимаю, — кивнул шужар. — Я шел сюда без войны. Но пришлось защищаться. Такие манеры. Я — настоящий, здесь меня зовут «Спасителем Жизни».

Так вот кого привез убитый водитель «лодки» с далекой Мартис. Высшее существо шужар — местного бога. Того, кого на сотнях здешних планет принимают за бога.

Но сюрпризы не кончились.

— А вы, конечно, прилетели с Земли? Вы люди?

— Мы пока не встречали таких аборигенов, — быстро сказал Виктории Дан. — Такой «гено-версии» у нас нет, в ней замечен двоичный антиген «С», род неизвестен, произношение…

— Подожди, пожалуйста, — попросила оператора Виктория. — Я понимаю, что мы не встречали… Зато они, похоже, встречали нас.

Шет говорила с Кондридом вслух. А переводчик работал, и шужар понял ее слова по-своему.

— Нет, мы не встречали. Мы не знали, что вы придете… Не успели предупредить. Потому что нас мало. А полотно жизни бескрайно. Мы не успели вовремя рассказать вам о роботах.

Шужар показал лапкой под ноги Шет.

— О ком? Переводчик — прошу синоним!

— Робот — искусственно созданный автономный…

— Он врет! — пронзительно закричал Середа. — Выпустите меня скорее, он убьет вас сейчас…

— Он робот? — спросила женщина шужара о Степане. Рашш, рашш…

— Да, — сказал абориген. — Он робот… теперь.

— Вика! — появилась в эфире Багрова. — Дальше разберемся. Немедленно, слышишь, немедленно уходи оттуда. Это приказ. Хватай в охапку своего шужара и удирай. Давай назад.

— Елена Александровна, — срывающимся голосом попросил Кондрид. — Кажется — поздно. Посмотрите.

Шет включила экран разгромленной рубки. Он, к счастью, работал. А оператор вывел на него внешнее изображение спутника.

А на экране распадалась и без того зыбкая явь происходящего. Из негерметичного трюма пристыкованной к Резиденту «лодки» вылезали странные люди. Худощавые, мертвенно бледные, одетые в помятые одежды. Ихугловатые, искаженные абберацией Сервитора силуэты завораживали пугающей нереальностью. Шет не верила глазам. И пока Багрова у себя на «Норма» отдавала суматошные приказы, Виктория, покрываясь испариной, думала о том, что все-таки закрыла за собой люк пара-шлюза. Теперь проникнуть снаружи в отсек невозможно. Невозможно?

Открытый космос!

Галлюцинации? Призрачный морок? Кроме закопченных плащей на этих людях не было ничего. Ни скафандров, ни шлемов, ни масок. Но они, не испытывая неудобств, перебирались с палубы «лодки» на борт робота. Их не разорвало давлением! Не парализовало вакуумным холодом!

Им не нужно было дышать!!!

Цели чудовищ не оставляли места сомнениям. Теперь выходить наружу было нельзя. Никак нельзя.

Виктория оказалась заперта в жилом отсеке робота-Резидента. И вместе с ней на спутнике остались еще двое.

Бывший хозяин и взбунтовавшийся робот.

Стоящая на задних лапах большая крыса и запертый в железном контейнере новоиспеченный вампир.

Подготовленный разум чужд ксенофобии. Древние атлы были хорошо подготовлены и завели удобных инопланетных помощников. Приспособленных для работы и на планетах, и в космической пустоте. Для них не надо было строить дорогостоящие пространственные корабли, не надо было создавать сложные программы. Все это давала помощникам их биологическая природа. На Земле!

Там жили сильные, но примитивные существа. Древним атлам достаточно было реконструировать организм инопланетян: заменить кровь созданным на ее же основе активным раствором — особым сематироторитарным составом. Да, существа при этом погибнут. Но умрут не совсем. Они изменятся, преобразуются. Из них получатся «новоболики».

Измененные инопланетяне начнут поглощать простые, универсальные формы энергии — световую, тепловую. Главное, не переборщить. Прямой свет звезды, например Солнца, такому созданию категорически противопоказан — содержитмного агнозийных компонентов, и чистый «ультрафиолет» может «новоболиков» отравить, может испортить, может, попросту, сжечь. Но только если свет растворяет, расщепляет линзовая атмосфера. В космосе «новоболики» для звездного свечения неуязвимы. Ну а на Земле для них придется создать надежные пирамидальные «загоны» и эксплуатировать «живых мертвецов» по ночам.

Кстати, неверно, что у «новоболики» отсутствует тень. Просеивая световой поток и выбирая необходимые спектры, их организмы остальной свет сквозь себя пропускают. Так что тень у измененных инопланетян останется, но «легкая», почти не заметная.

Конечно, им понадобится регулярная подпитка веществами, катализирующими сематироторные реакции, например «горячим» гемоглобином. Но это-то как раз на Земле не проблема. Чего-чего, а горячей крови на ней хватает.

Зато «новоболики» не чувствуют боли, наделенные интеллектом и исключительной физической силой, не обращают внимания на повреждения тела. Им не нужны пища и воздух. Они — идеальные инструменты для любых видов работ в вакууме, способны возводить орбитальные конструкции, пилотировать открытые космические челноки, исследовать лишенные атмосферного покрова космические тела. Способны решать сотни и сотни задач в Пространстве.

Так древние атлы на Земле и поступали. А потом, когда планета перестала быть для них интересной, атлы вернулись на «Веретено» и забрали с собой «новомеболиков». Правда, незначительной части измененных существ удалось восстать — вырваться и разбежаться. Смешаться с «необработанной» человеческой массой. Кое-кому далее удалось часть людей подчинить — найти средство передачи алгоритма метаболизма. Искать сбежавших было некогда, да и зачем тратить силы на поиск того, что проще изготовить заново?

Вместе с «новоболиками» атлы увезли с Земли результаты своего эксперимента по «взрывному» развитию мозга грызунов: серых зверьков-шужар. Атлы будут их беречь и обучать. Выпустят на неосвоенные планеты, у двойной звезды Варванал — Нара.

— Так вот какими они были! — сообразила Багрова. — Вот на кого похожи! Они выбрали грызунов, так же как мы выбираем для экспериментов обезьян. Конечно, ведь пригодными для белковой жизни мирами не так легко поделиться. Это все равно, что делиться своей жизнью, жизнью своей семьи, своего рода. За такие миры «стоят насмерть», а если отдают, то только таким же, как вы. Или очень похожим на вас.

— Вика, ты меня слышишь? — передала Командующий. — Это не шужар. Будь осторожна!

Шет в это время, с помощью Конрида, регулировала камеры внешнего обзора. А показывали они такое, что смотреть на экраны совсем не хотелось. Сквозь колыхание студенистой наводки проступали бугристые черепа кадавров, творожистые потеки сгнившей кожи, оскаленные, треснувшие клыки. Толпящиеся у шлюза чудовища давно не могли восстановить нормальную внешность — их сематироторные резервуары были истощены. Нужна была кровь. Чья-нибудь. Лучше всего — человеческая.

— Не шужар, — удивилась Шет, переводя взгляд с экранов на стоящего рядом Спасителя Жизни. — Кто же он?

— Милая моя — это атл! — Атл?

— Поверь, это так. Я думаю, они вымирали, — быстро объясняла Багрова. — Биологическая усталость или что-то вроде. И привезли себе с Земли «свежие гены» — модифицированных земных крыс. Здесь расы смешались. «Чистокровных» атлов остались единицы. Удержать уровень культуры они не смогли.

Шет опустилась на корточки:

— Значит, это вы все это устроили? Как ни странно, абориген понял:

— Давно-давно. Самые предки. Такие манеры. А вам не надо было распахивать… «загоны». Выпустили роботов и они… пили наши народы. Все прятались. Такие манеры. Мы приехали, организовали… протесты. Пришлось везти… «ловушки» предков. Собирали роботов звуками, устраивали на держатели. Друзей выпили, я… сохранился и пошел говорить с вами. Взял шужар и нового робота. Пояснять… водить вашу «лодку» А робот спрятал старых роботов… в коробке.

— Да… — вспомнила пиковую рощу Шет.

Увидела край окутанного розовыми испарениями утеса, лепестки неуклюжей машины… Время здесь идет медленно. А для запертых в пирамидах кадавров оно совсем стояло. Тысячелетия. Пока их не потревожили люди. Пролили кровь «заупокой» Вечности. А там, где льется кровь, всегда появляются вампиры. И на Сервиторе, и на Земле.

— Что там за вывески? — спросила Багрова. — Что написано на пирамидах? Получилось, спросила у атла.

— Ничего не написано, — сказал атл. — Нашим Древним, на Земле, помогали ваши… правители… волшебники. Накладывали на «загоны» запреты… магические. Бессмысленные рисунки… мистика. Такие манеры.

— Рисунки… — простонала Багрова.

Рисунок невозможно расшифровать в принципе. В обычном рисунке информации мало, нет логической последовательности, смысла. А в мистическом?

— Вика, держись, — предупредила Командующий. — Сейчас я буду тебя спасать.

— Спасай, — согласилась Шет. — Получается, группа Виктае освободила привезенных тысячи лет назад с Земли людей…

— Да, я нарушил запреты, — прошепелявил Лонг Виктае, вытаскивая из головы фиолетовое копье. — Пробил пирамиду, и вампиров активировали молекулы человеческого дыхания. Они обрели подвижность и отключили робота-Адъютанта. Робот не сопротивлялся — принял их за людей. Потом вампиры получили первую кровь. Первую кровь за сотни веков. Потом вампиром стал я.

Виктае поднялся. Он оказался намного выше Шет, но тонкий, высохший, с черной дырой в черепе. Отвратительная пародия на человека. В контейнере забился, по-звериному завыл Середа. Атл побежал, схватил оставленную на полу резу Шет было интересно:

— Вы сразу… все поняли? Очнулись и поняли?

— Хуже, — прохрипел Лонг. — Я не терял сознания.

— Не стреляй! — приказала Виктория атлу. Спасителя Жизни откровенно трясло.

— Давайте попробуем, Лонг, — попросила женщина. — Пожалуйста, Лонг, давайте попробуем…

— Я… захотел пить, — объяснил кадавр. — Простите, двадцать лет назад я бы попробовал. Но тогда никто не спрашивал. Вы меня боитесь?

— Дело не в вас, — пояснила Шет. — И не во мне. Вам не… сохраниться без нашей помощи. Шужары вас истребят.

— Я Командующий экспедиции и обещаю любую помощь, — сказала с экрана Багрова. — Все, что мы сможем…

— Сможете, — хмыкнуло чудовище. — Нам нужно одно — вся ваша кровь! Я не успел напиться вашим десантником.

Середа завыл еще громче. Подпрыгнул, вцепился в решетки. С удивительной силой. Шет показалось, что он может их разогнуть — сломать.

— Виктория Николаевна, — торопливо заговорил Кондрид. — Он нарочно внимание отвлекает. — Эти… столпились у шлюза и закрыли обзор. Что-то там происходит…

— Ерунда, — сказала Багрова. — Послушайте, Лонг, я не хочу усугублять и без того дикую ситуацию. Уже есть жертвы. Дайте нам шанс.

Виктае пошевелился. На ободке зрачка единственного глаза закрутилось колесо неудержимой стихии. Подпрыгнул и, вытянув скрюченные пальцы, понесся к Шет.

У Виктае кончались силы — шужары во время схватки «загнали» ему в мозг фиолетовый штырь и «Темное дерево» высасывало у вампира последнюю энергию. Вот он и напал на Шет. Нашел на кого.

Лена видела на экране, как полумастер умирает второй раз. Шет расчетливым ударом ладони срубила Виктае изуродованную голову. Оттолкнула забившееся, запутавшееся в скоплении силовых проводов тело. Грязные когти царапали пластик пола. Голова, клацнув иголками зубов, откатилась за стойку.

Багровой подумалось: может, Лонг выбрал их нарочно. Такую Шет. И такую вторую смерть. Не захотел оставаться вампиром.

Атл начал издавать булькающие звуки. Командующий чуть двинула по камере, а Шет повернулась. Спаситель Жизни плакал.

— Меня… Вы тоже убьете? — спросил из подпола Середа. — За что? В чем я виноват?

— Сколько у меня времени? — подняла голову к экрану Шет.

— Нужна минута, — сообщил Кондрид. — Рядом с вами «расчески». Смотрите.

На этот раз Командующая миндальничать не стала. Над роботом-Резидентом качались два пузатых цилиндра. Это «расчистители» — самые опасные и совершенные машины «избирательного боя». Дистанционно управляемые из сериоскафа. Потому что оружие такой силы не должно иметь даже зачатков интеллекта. Насколько Шет помнила, за всю космическую историю «расчистители» ни разу не применялись. О том, что они есть на «Норма», Виктория не знала. Хотя Заместитель Командующего, второй человек в походе, должен знать все. Браво, Ленка!

Для стерилизации верхней палубы робота этим цилиндрам достаточно секунд. Одно нажатие кнопки — и все кадавры уничтожены. Еще несколько секунд займет проверка. Но убивать… даже мертвых? А на контакт вампиры не идут. И как же быть? Что выбрать на перекрестке дрожащих дорожек цивилизаций?

— Вы, наверное, почти как единый разум, — решила потянуть время Шет. — Знаешь, что случилось с кораблем Макмара?

— С удовольствием расскажу, — согласился Середа. — А откуда знаете про единый разум?

— Иначе человека быстро не обратишь, — пояснила Виктория. — Рассказывайте.

— Выбравшись из пирамиды, вампиры задействовали Адъютанта десанта и раскрыли купол танкетки. Посеяли семена в Дритела и Платонова. И спрятались. Пока ученых спасали, доставляли на орбиту, диагностировали, «семена» выросли… процесс полного обращения не требует и часа. Проходчики вернулись на корабль вампирами. Быстро заразили команду. Попытались захватить корабль… Взрыв устроил сам Макмара, только он имел прямой код самоуничтожения. Для принятия решения у него оставались мгновения, и супермастер не успел ничего сообщить. Предпочел погибнуть, но не…

— Степан, убедите их сдаться, — перебила Багрова. — Вас лично, наверное, еще можно спасти. — Остальным мы тоже поможем. Прошу вас. Я впервые за много лет вообще кого-то прошу. Другого решения просто нет. Эта война закончена.

— Ну да! А про меня забыли? — сказала Веселая Дудочка.

Каково это быть «живым мертвецом»? Как выдерживает сознание? Как меняется, как примиряется, как терпит? Каковы они: роды обжигающей жажды, бросающей в печь забвения все, чем жил, все, что любил человек?

Когда ученые Виктае сняли шлемы, и несущие микроскопические частицы человеческой крови вздохи коснулись губ первого кадавра, в системе «Друзей» возник новый разум — и не чужой, и не человеческий. Сверхточным приборам «Солнечного луча» и других кораблей Первой экспедиции в новом разуме разобраться не удалось. Они вообще потеряли критерии человеческого разума и показали его отсутствие. Но тут же, избегая логического парадокса, стали считать разум вампиров человеческим и восстановили на мониторах зеленую полосу.

Приборы считали вампиров людьми, а Багровой придется применить к ним абсолютное насилие. Уничтожить их, чтобы спасти Шет. И спасти потомка древних атлов, которые, как пойманных в звездном пруду рыбешек, нанизали череду здешних планет на скипетр бездушного эксперимента.

Лена понимала опасность, но медлила. Вдруг ее внимание привлекло необычное поведение Шет. Виктория изменилась в лице, сгорбилась. Подошла к педали, открывающей створки контейнера. Атл испуганно бросился женщине наперерез. Шет отмахнулась — отшвырнула его в сторону. Стрелять Спаситель Жизни не стал.

В помещениях сериоскафа у всех экранов что-то кричали, требовали проходчики. Их крики перекрывали устный доклад робота-дешифратора.

Багрова зажмурилась. Так крепко, как никогда в жизни. Представила себя в аппаратной спутника, рядом с единственным в жизни другом, которого не уберегла, которого все-таки погубила.

Открыла глаза.

Сейчас Середа распахнет пара-шлюз, ворвутся вампиры…

Багрова никогда себе этого не простит. Никогда!

Никогда не говори…

Отчаявшийся докричаться до Лены дешифратор большими буквами выводил на мониторе:

— Побочным эффектом кризисной сематироторики у человека будет усиление гипно-влияния, свиточная категория: более ста тысяч единиц!

Акт творения!

Конечно, Багрова не зала, что телепатия вампиров «звучит» голосом Веселой Дудочки. Но как бы он не звучал!

— Дан! Внимание! — глухим голосом приказала Лена оператору. — Я ввожу код атаки. Задача боевым расчетам: стерилизация палубы спутника! Слышите: стерилизация!

— Но Елена Александровна! Там атл…

— Крысу живьем!

Атлы верили, что гены шужар спасут увядающие цивилизации «Веретена» и начнут новый цикл их развития. А когда-нибудь шужары обязательно выйдут в космос и им понадобятся помощники. Тогда и пригодятся привезенные от далекой звезды «новоболики». Помня о восстании роботов на Земле, атлы поставили для роботов надежные «загоны» и здесь, замуровали их, лишили энергии. Пусть заточенные в темницы, почти бессмертные существа дождутся там «звездного часа» шужар. Пусть тысячелетия полежат на твердых каменных постаментах.

Оставленные без присмотра пирамиды никакой угрозы не несут. Если шужары окажутся способны открыть «загоны», значит у них хватит знаний вернуть власть над роботами. А самостоятельно «новоболики» никогда освободиться не смогут.

Шет потянулась на койке. Ощутила тяжесть мышц. Села. Она уже две недели только и делала, что привыкала к тяжести мышц. Медленно поднялась, подошла к прозрачной стадивиновой перегородке, разделявшей на две части ее большую каюту.

— Мой друг, вы разбужены, — радостно сообщил ей сидевший за перегородкой атл. — Можно звать… приводить… Ле… ну.

Поясной «коммуникативный обруч» висел у атла на шее. Спаситель Жизни вообще его не снимал, так и ходил с ним по всему Комплексу, и очень гордился ценным подарком. Но больше всего времени он проводил тут в каюте Виктории. Стадивиновое перекрытие обеспечивало атлу полную безопасность.

— Как же ты выжил, не понимаю, — привычно спросила Шет, в основном чтобы что-то сказать. Попробовать голос.

— Такие манеры, — наверное, десятый раз объяснил атл. — Укрылся за «прямой щеткой». Ты стала воевать, а я укрылся. Молодец.

— Предатель ты маленький, а не молодец, — сказала Виктория. — Сбежал, как трус.

«Прямой щеткой» атл называл соединительную шину лифтового подъемника. И вообще Виктория обвиняла его зря. Когда она, включив защиту мозга, каким-то чудом сумела ослабить наваждение, пропущенные Середой вампиры уже проникли в жилой отсек. Вырвавшись из гипнотического дурмана, Шет сразу открыть огонь не смогла. Но метнувшийся за выступ подъемника атл повел себя смело и правильно. Несколько раз бабахнул из резы и задержал нападавших. Виктория, воспользовавшись заминкой, схватила теслеры и, стреляя с двух рук, сожгла пятнадцать из семнадцати ворвавшихся вампиров. В том числе Степана Середу. Остальных не успела. Потом десантники Багровой вытащили… то, что недавно было Викторией Шет.

— Я хожу без войны, — обиделся атл. — Только защищаюсь… Но долго Спаситель Жизни дуться не мог:

— Чело… веки готовят посадки на десять планет. Теперь хорошо — чело… веков ждут и радуются. Приедут настоящие друзья — ваши Спасители Жизни.

— Привет тебе, божественный атл, — поздоровалась, входя в каюту, Багрова. — Вика, как себя чувствуешь? Есть перемены?

Глупый вопрос. Врачи и медицинские роботы постоянно контролировали здоровье Виктории. И ничего не могли понять.

— Я пошел, — сообщил Спаситель Жизни. — Ухожу в библиотеку.

— Осторожней там, — посоветовала Шет.

Атл ушел, а Багрова села в кресло. Подходить близко к переборке ей не рекомендовали врачи экспедиции.

— Привет ото всех. А я посылаю первый транспорт, — сообщила Лена. — Берут тебя.

— Что я буду делать на Базе?

— Транспорт идет на Землю. Ронсон разрешил. Надо же. Минуя Базу, сразу из похода — на Землю!

Словно там могут спасти. Словно там лечат такую порфирию.

Виктория тоже опустилась на стул. Поправила висящий на спинке маршальский китель. Кто-то достал из ее каюты, погладил, повесил здесь… Психологи.

Сразу на Землю? Впрочем, она все-таки Заместитель Командующего целевым походом, обермастер. Можно отклониться от правил.

— Вампиров нельзя на Землю, — напомнила Шет.

— Они там были.

— Давно.

— Ну может, где-то остались.

— Вряд ли, — сказала Шет. — Что ты хочешь?

— Пытаюсь тебя вылечить.

— Вылечить можно, — улыбнулась Виктория. — Оживить нельзя. А я уже мертвая, Лена. Совсем мертвая. А мертвым не место среди живых. Они меня утопили, мои «русалочьи слезы». Навсегда.

— У меня к тебе, Викочка, просьба, — прищурилась Багрова. — Закрой свою клыкастую пасть. На эту тему. Раз и — вот уж точно — навсегда.

Шет чуть отступила от перегородки, взяла со столика пару таблеток гемоглобинового заменителя, бросила в рот. Повернулась к Багровой.

— Убей ты меня, Ленка. Я же сделала это для ребят, для Лонга и для Степана.

— У тебя не было выхода.

— Был у меня выход, был. Это у них не было. Поэтому они и не согласились сдаваться. Вы не поймете. Единственное мое утешение, надежда такая: может, вы никогда не поймете.

— Никогда не говори: «Никогда!» Нет на свете вещей, которые я не могу понять, Вик. Есть такие, которые не хочу. А вот чтобы не могу — нет.

— Все так и должно было кончиться? — спросила Шет. — Именно так?

— Я никогда не успокоюсь, ты знаешь. И я никогда не отступлюсь, никогда тебя не оставлю. Я не дам тебе жить вечно…

Договаривай, что же ты, договаривай! Скажи: я не дам тебе жить вечно… одной. Без меня. Без человеческой любви. От которой ты всегда убегала.

И спряталась.

В смерть.

Ты хочешь меня спасти, Ленка? Ты, источающая такой дурманящий запах крови… Действительно надеешься мне помочь? Ты хочешь меня оживить? Пустую? Холодную, холодную, словно вы, всем экипажем, не греете меня болью своих сердец?

Никогда не говори: «Никогда!»

А просто убери перегородку. Подойди ближе. Покажи, как ты мне веришь, как ты умеешь закрывать глаза.

И обними меня. Ласково. Крепко-крепко.

ДЛЯ ГЛОССАРИЯ:

порфирия — жажда крови